Юрий Юдин
|
|
«У него были впалые серые глаза, и все выражение его лица представляло странную смесь ума и злости». Джордж Доу. Портрет графа А.А. Аракчеева. 1824. Эрмитаж |
Аракчеев был близок и к Александру I. В первые годы его царствования провел реформу артиллерии. В ходе наполеоновских войн, по общему мнению, русская артиллерия ни в чем не уступала французской. Полководцем Аракчеев был не слишком удачливым, но как организатор был незаменим. В ходе кампании 1812 года занимался формированием резервов и снабжением войск провиантом.
Позднее Аракчеев приобрел огромное влияние. В армии и в свете его не любили за лицемерие и жестокость, порой доходящую до садизма. Теми же качествами отличалась и его любовница Настасья Минкина, убитая взбунтовавшимися крепостными.
1. Из записок генерал-майора Николая Саблукова:
«По наружности Аракчеев похож на большую обезьяну в мундире. Он был высок ростом, худощав и жилист; в его складе не было ничего стройного; так как он был очень сутуловат и имел длинную тонкую шею, на которой можно было бы изучать анатомию жил, мышц и т.п. Сверх того он как-то судорожно морщил подбородок. У него были большие, мясистые уши, толстая безобразная голова, всегда наклоненная в сторону; цвет лица его был нечист, щеки впалые, нос широкий и угловатый, ноздри вздутые, рот большой, лоб нависший. Чтобы дорисовать его портрет – у него были впалые серые глаза, и все выражение его лица представляло странную смесь ума и злости».
2. «В 1809 году Яков де Санглен (позднее начальник военной полиции) явился к военному министру Аракчееву с письмом от князя Волконского. Аракчеев обещал доложить о его прибытии императору, а через три дня вызвал де Санглена к себе и объявил ему высочайший выговор, сделанный по письму князя Волконского, который сообщал, что отправляет де Санглена обратно в Россию по «ненадежным его правилам».
Де Санглен спросил графа: «Позволено ли будет мне оправдаться?»
Аракчеев разъяснил ему ситуацию: «Советую вам следовать русской пословице: с сильным не дерись, с богатым не тягайся. Впрочем, вы оправданы, ибо в сем же письме князь высказал себя подлецом, ибо нищенски выпрашивает у государя себе денег… А вам сделан выговор для формы, потому что жалуется генерал-адъютант».
3. «Аракчеев недолюбливал Ермолова. После сражения под Лютценом Аракчеев наклеветал императору, будто артиллерия плохо действовала в этом сражении по вине Ермолова. Император призвал к себе Ермолова и спросил, почему бездействовала артиллерия. «Орудия точно бездействовали, ваше величество, – отвечал Ермолов, – не было лошадей». – «Вы бы потребовали лошадей у графа Аракчеева». – «Я несколько раз, государь, относился к нему, но ответа никогда не было».
Тогда император призвал Аракчеева и спросил, почему артиллерии не предоставлены лошади. «Прошу прощения, ваше величество, – ответил Аракчеев, – у меня самого в лошадях был недостаток». Тогда Ермолов сказал: «Жаль, ваше сиятельство, что в артиллерии репутация офицеров зависит от скотов».
4. «Когда в 1812 году Александр I был в Москве, он был тронут теми жертвами, которые москвичи принесли для блага отечества. Император благодарил москвичей, благодарил графа Ростопчина, обнял и поцеловал его. При этом присутствовали граф Аракчеев и министр Балашов.
Аракчеев поздравил Ростопчина с самым большим выражением милости государя: «С тех пор, что я служу, с начала Его царствования, он никогда не поцеловал меня». Балашов потом шепнул Ростопчину, что Аракчеев никогда не забудет и не простит ему этого поцелуя. Министр оказался прав, в чем смог позднее убедиться граф Ростопчин».
5. «Однажды президент Академии художеств Алексей Оленин предложил принять в почетные члены Аракчеева. Конференц-секретарь Александр Лабзин поинтересовался: «И в чем же состоят заслуги графа в отношении к искусствам?
Оленин отвечал: «Аракчеев – самый близкий человек к государю». Лабзин на это заметил: «Если эта причина достаточна, то я предлагаю кучера Илью Байкова – он не только близок к государю, но и сидит перед ним».
6. «До графа Аракчеева дошли слухи, что петербургский обер-полицеймейстер тратит выданные ему на секретные операции деньги не по назначению. Он доложил об этом императору, и тот поручил Аракчееву самому проследить за расходами. Вскоре граф обнаружил, что получателем денег в числе прочих была и его собственная жена. Призвав ее к себе, он грозно спросил:
«Вы, сударыня, изволите брать взятки с полиции?»
«Какие взятки? – удивилась Наталья Федоровна. – Я не понимаю».
«Вы получили от обер-полицеймейстера два раза по пяти тысяч рублей».
«Какие же это взятки? Просто маменьке деньги были очень нужны!»
«Женщина, состоящая на содержании тайной полиции, не может более оставаться у меня в доме», – заявил граф. И Наталья Федоровна прямо из кабинета отправилась к своей матери, у которой осталась жить постоянно».
7. «Аракчееву идея военных поселений вначале не понравилась; но ввиду непреклонного желания государя он повел дело круто, с беспощадной последовательностью, не стесняясь ропотом народа… Целый ряд бунтов среди военных поселян был подавлен с неумолимой строгостью; внешняя сторона поселений доведена до образцового порядка; до государя доходили лишь самые преувеличенные слухи об их благосостоянии, и многие, или не понимая дела, или из страха перед могущественным временщиком превозносили новое учреждение непомерными похвалами».
8. Заметка в газете «Курская быль» за 1910 год:
«Однажды утром, подходя к дому Аракчеева в Грузине с докладом, генерал Висковатый услышал неистовый крик, несшийся из внутренних покоев. Он бросился на вопль, быстро пробежал ряд комнат и как вкопанный остановился перед полуоткрытой дверью графского кабинета. Перед глазами его открылась следующая картина. На простой белой скамье лежал личный секретарь графа, человек пожилой, лет под 50, чуть ли не статский генерал. Его пороли розгами. Рядом сидел Аракчеев и слезливо, без умолку, вопил благим матом: «Голубчик, потерпи, так нужно, люблю я тебя, не могу, сейчас кончим, только потерпи».
9. Аракчеев очень хорошо относился к Гавриилу Батенькову (герою 1812 года, впоследствии декабристу), назначил его членом совета о военных поселениях и говорил иногда: «Это мой будущий министр».
10. «Генерал Федор Уваров был одним из убийц Павла I. Когда он умер в 1824 году, за его гробом шел император Александр. Во время процессии граф Аракчеев громко сказал соседу: «Один император провожает его здесь, а каково-то его там другой встретит?»
11. Виталий Киселев пишет:
«После убийства Настасьи Минкиной 9 октября 1825 года граф Аракчеев забросил все государственные дела, что, кстати, явилось одной из косвенных причин успешного выхода декабристов на Сенатскую площадь...
Минкина была домоправительницей и любовницей графа Аракчеева, и ее влияние было так велико, что много влиятельнейших лиц заискивало перед ней... Через шесть недель после убийства граф Аракчеев начал разборку вещей покойной и обнаружил множество подарков, которые присылались его домоправительнице как в благодарность за оказанную услугу, так и с просьбами о содействии...
Граф Аракчеев составил список дарителей и даров, нагрузил все на сорок возов и отправил в Петербург. В столице фельдъегери начали развозить эти вещи по домам тех особ, от которых они были получены. Многие стали отказываться. Тогда Аракчеев велел передать, что напечатает в «Ведомостях» оригиналы имеющихся у него писем. После этого все вещи были с благодарностью приняты. В Петербурге только два знатных дома не удостоились посещения фельдъегерей: графини Софьи Строгановой и князя Александра Голицына».
12. «Варвара Петровна Пуколова была великосветской любовницей графа Аракчеева и обладала не меньшим влиянием, чем Минкина. Как-то на обеде у Александра I присутствовали граф Аракчеев и граф Ростопчин. Аракчеев сказал: «Ныне, в благоденственное царствование Ваше, всемилостивейший Государь, не существует передних, как прежде, в которых, бывало, искатели трут стены и лощат полы. И за то, бывало, получали чины, кресты, места».
Ростопчин тоже поблагодарил императора, полностью согласился с Аракчеевым, а потом начал рассказывать про случай, который произошел с ним недавно:
«Третьего дня вечером, довольно еще рано, ехал я домой по набережной Фонтанки от Невы к Симеоновскому мосту. Вдруг карета моя остановилась... Слышу спор, крик, смотрю, и лакей мой кричит, требует, чтобы пропустили… Вижу множество карет, кучу форейторов и кучеров... Слуга мой хлопочет с кучерами, чтобы очистить дорогу для проезда. Мне пришло в голову спросить у кучеров:
«Скажите, ребята, чей это дом? У кого такой съезд?»
«Ты, боярин, видно внове здесь? Из степи в Питер прикатил? Не знаешь, чей дом!»
«Не знаю, ребята, вы угадали, я степной олух. Скажите, кто здесь живет?»
«Пу... как бишь, да, Пуколочиха!»
В этот момент Александр Павлович метнул на Ростопчина быстрый взгляд, и граф не стал досказывать, кто такая Пуколочиха».
13. «Однажды на смотре великие князья Николай и Константин Павловичи ехали верхом на конях во главе колонны. Приближаясь к императору, принимавшему парад, они увидели, что близ императора с важным видом стоит Аракчеев. Константин шутливо обратился к Николаю: «Брат, кому салютовать-то?»
14. Снова Виталий Киселев:
«Александр был глуховат... От этого император становился все более мнительным... Однажды во дворе стояли Кутузов, Орлов и Киселев и смеялись. Мимо прошел Александр, а через десять минут к нему в кабинет вызвали генерала Киселева. Генерал застал Александра перед зеркалом. Император стал спрашивать: «Что во мне смешного? Почему ты и Кутузов с Орловым смеялись надо мною?» С большим трудом генералу удалось убедить императора, что они смеялись над анекдотами, а не над ним...
Только Аракчееву удалось убедить Александра, что он, Аракчеев, является вернейшим рабом императора. Александр поверил в это тем легче, что у Аракчеева не было собственных политических идей, и он был верным исполнителем воли императора. Кроме того, Аракчеев был почти единственным из высших сановников, о котором было известно, что он не крал. К концу правления Александра почти все доклады поступали к нему через Аракчеева.
Неприязнь к Аракчееву сложилась и из-за его жестокости. На разводах в Гатчине он вырывал в припадках ярости у солдат усы, а однажды откусил у одного солдата ухо. Даже облагодетельствованные Аракчеевым люди отзывались о нем с неприязнью. Так, протоиерей села Грузино Ильинский писал: «Граф делал мне добро, но правду о нем надобно писать не чернилами, а кровью».
15. «Когда Александру донесли, что бунт в Семеновском полку произошел из-за чрезмерной жестокости нового командира полка Шварца, император не поверил донесению. Ведь Шварц был ставленником Аракчеева и считался хорошим офицером».
16. «Аракчеев, имея орден Александра Невского, отказался от пожалованных ему других орденов: в 1807 году от ордена Святого Владимира и в 1810 году – от ордена Андрея Первозванного и только оставил себе на память рескрипт на орден Андрея Первозванного.
В 1814 году Аракчеев отказался от чина генерал-фельдмаршала. Удостоившись пожалования портрета государя, украшенного бриллиантами, Аракчеев бриллианты возвратил, а самый портрет оставил».
17. «Здоровье Аракчеева слабело, силы изменяли. Николай I, узнав о его болезненном состоянии, прислал к нему в Грузино лейб-медика Виллие. 21 апреля 1834 года Аракчеев скончался, не спуская глаз с портрета императора Александра... Лейб-медик ничем не мог помочь ему, а Арачеев все кричал, чтобы ему продлили жизнь хотя бы на месяц. Наконец, вздохнув, проговорил: «Проклятая смерть» – и умер».
Граф Аракчеев не оставил наследников. Император Николай Павлович отдал его имение Грузино и всю Грузинскую волость Новгородскому кадетскому корпусу, получившему название Аракчеевского.
комментарии(0)