Все и Моника Белуччи

Днем во вторник перед парижским Grand Palais почти никого нет. Стоит группка корейских туристов, спешат обычные прохожие. И если бы не малиново-розовый плакат, растянутый прямо на колоннах дворца, догадаться о торжественности грядущего вечера было бы невозможно. Вместе с тем именно в этот день в Париже официально открывалась главная ярмарка старого искусства Франции – Биеннале антикваров, которую в 25-й раз проводит французский Национальный синдикат антикваров.

Но только ранние гости – дилеры, коллекционеры и журналисты – действительно смотрят на стенды, прицениваются, обсуждают, резервируют. Вскоре залы, завешенные искусством и уставленные фонтанами и столами с закуской, заполнятся блестящей от бриллиантов и пота публикой. Которая до полуночи будет пить брют, поглощать канапе и целоваться со знакомыми, задевая локтями бронзовые канделябры и плюхаясь в антикварные кресла.

Впрочем, посидеть дают не в каждом кресле – часть вещей уже зарезервирована накануне на торжественном ужине. Это, конечно, не ярмарка TEFAF в Маастрихте, где автостоянка пестрит антикварными ягуарами и порше, а под частные самолеты отводится специальное место на аэродроме. Но и в Гран пале съезжаются чиновники самого высокого ранга, принцы и принцессы, знатные представители парижского общества и толстые кошельки, среди которых встречаются и миллиардные. Заполучить таких клиентов мечтает каждый галерист. Некоторым это удается – на следующий день на стендах появляются красные точки «зарезервировано».

Так, например, в первый же вечер, Richard Nagy продал акварель Эгона Шиле, оценивающуюся более чем в 4 млн. евро, галерея Schmit – целую коллекцию карандашных рисунков Амедео Модильяни, Beraudiere – редкую живописную работу Джино Северини. У Applicat-Prazan зарезервировали двухметровое полотно Карела Аппеля и восхитительный натюрморт Николя де Сталя (цена не разглашается, но находится в пределах нескольких миллионов), а у участвующего в биеннале впервые Zlotowski – холст Ле Корбюзье. Красные точки стоят на азиатских предметах у Christian Deydier, зарезервировано и совсем новое искусство – скульптура Аниша Капура у L&M. И это только малая часть вещей – антиквары, особенно французские, афишировать состояние своего бизнеса не любят. Говорить без повода о ценах тоже. Впрочем, кое-что у хитрых галеристов выведать удается.

Шедевров, оценивающихся в десятки миллионов евро, на биеннале нет – антиквары берегут их для TEFAF. Но миллионные вещи и первые имена встречаются. Если позволяют средства, то у галереи Schmit можно купить классическую ренуаровскую купальщицу за 5,5 млн. евро, а можно те же деньги потратить на слеповатый набросок очень дорого Тулуз-Лотрека. У Boulakia 4,2 млн. евро стоит довольно уродливый поздний женский портрет кисти Пикассо, а 2,5 млн. гораздо более качественный портрет неизвестной дамы работы ван Донгена. Ну а если хочется живопись постарше, то у Bernheimer-Сolnaghi висит мужской портрет Франса Хальса более чем за 6 млн. евро, у знаменитых de Jonckheere – «Эдемский сад» Лукаса Кранаха Старшего (2,8 млн. евро), а на шумном стенде итальянской Sarti – золотая мадонна прославленного сиенца Джованни ди Паоло (1,8 млн. евро).

И все же главным направлением Биеннале антикваров традиционно считается не живопись, а мебель и декоративно-прикладное искусство. Часть стендов декорирована целиком под старые интерьеры – с деревянными настенными панелями, гардинами, многометровыми зеркалами и люстрами. На редкие предметы здесь цены тоже немалые. У Perrin можно купить пару итальянских зеркал XVII века, инкрустированных кораллом (1,9 млн. евро), у Sarti – полутораметровую столешницу флорентийской мозаики конца XVI века (1,25 млн. евро), у Anne Marie Monin – четырехметровое зеркало эпохи Регентства (700 тыс. евро). Но самый поразительный и дорогой экспонат этого раздела – рояль, сделанный для Всемирной выставки 1878 года и украшенный росписями и бронзой. Галерея Guy Chadelaud просит за него всего 5 млн. евро (интерес, говорят, огромный).

Это салонное и часто вычурно-кудрявое искусство во многом отражает французский вкус, но и публика на биеннале собирается в основном французская. Русская речь в вернисажной толпе тоже слышалась: мужчины обсуждали новости, женщины – бриллианты. Кроме 80 антикварных галерей в ярмарке участвует семь ювелиров, среди которых Cartier, Chanel, Piaget, так что говорить было о чем. Были замечены на биеннале и единичные русские дилеры, а также издатель каталогов подделок и «Внимание: розыск» Владимир Рощин, видимо решивший теперь переключить свое внимание на европейский рынок. Гулял по стендам Оскар Рабин, у которого на следующий день в галерее Дины Верни открывалась выставка рисунков. Он заглянул в галерею Minoteure, но потом отправился любоваться старыми мастерами. «Художники XX века, даже если я не застал их живыми, все равно почти мои современники, – рассказал он обозревателю «НГ». – Мне больше нравится искусство, которое сильно отстоит по времени от нашей эпохи. Здесь и живопись другая, и сюжеты, и сама жизнь».

А жизнь самой биеннале вступила после вернисажа в привычное рабочее русло – главные клиенты уже встречены, основные покупки определены. Вплоть до 22 сентября биеннале будет принимать посетителей попроще. Среди которых, впрочем, вполне могут оказаться новые клиенты, мечтающие о кикладских статуэтках или наброске Тьеполо.