Игорь Карташов НА НЕДАВНО состоявшейся научно-практической конференции в Ногинске обсуждались проблемы применения перспективных технологий в единой автоматизированной системе управления (АСУ) ВВС новой структуры. Те, кто готовил выступление министра обороны РФ маршала Сергеева на этом форуме, отлично понимают, что технологическую независимость и информационную безопасность системы нельзя рассматривать в отрыве от самого процесса боевого управления и его методической основы. Но, видимо, существующая неопределенность в выборе путей решения обсуждаемых на конференции проблем вынудила их сосредоточиться лишь на лозунге "...учесть специфику" слияния ПВО страны и ВВС в один вид ВС. Это обстоятельство в сочетании с выбором приоритетов организаторами конференции наводят на мысль о том, что может быть сформирован такой облик системы боевого управления (СБУ) авиацией, который вряд ли сможет отражать объективные закономерности ее боевого использования. Не надо удивляться тому, что в результате гора денег, которые может под новую разработку получить "оборонка", снова породит такую же мышь, какой сорок лет тому назад стала система "Воздух-1". Разобраться в существе проблем боевого управления авиацией можно только с точки зрения особенностей содержания этого процесса и его методической основы.
Известно, что структура и функциональные возможности системы боевого управления приводятся в соответствие уровню принимаемых решений. Их три - стратегический, оперативный и тактический. Каждому из них соответствует своя область воздушного и космического пространства, свой масштаб последствий принимаемых решений как функция вероятного ущерба для каждой из противоборствующих сторон и степени его неотвратимости.
Материальная основа СБУ стратегического уровня должна обеспечивать Верховное командование своевременной и достоверной информацией аналитического содержания, необходимой для выбора способов решения военно-политических проблем.
На оперативном уровне речь идет о планировании совместных боевых действий соединений и частей различных родов войск (видов ВС) в рамках создаваемой группировки. Противника упреждают в принятии решений на боевые действия, в перегруппировке сил и достигают информационного превосходства над ним. О качестве СБУ этого уровня обычно судят по времени, затраченному на постановку боевой задачи и получение результатов ее выполнения. Основное направление ее совершенствования - приведение функциональных возможностей к реальному масштабу времени.
Поскольку в основе решения оперативного уровня и в ВВС, и в ПВО всегда было определение боевой задачи и способа ее решения, то функциональное совмещение их СБУ особых проблем не создает. Другое дело - соединение двух систем боевого управления тактического уровня, сложившихся в этих видах ВС к настоящему времени. Чтобы осмыслить существо проблемы и правильно расставить приоритеты, необходимо совершить краткий экскурс в историю.
Начнем с проблем, связанных с взаимодействием авиации с зенитной артиллерией (ЗА). Во Второй мировой войне ЗА прикрывала объекты от ударов с воздуха в зоне, ограниченной дальностью стрельбы, истребители - в районе на подступах к этой зоне. ЗА и истребительная авиация (ИА) действовали самостоятельно, т.е. так же, как и при решении других свойственных им задач. Основной формой боевых действий ИА был воздушный бой.
В бою командир группы подавал своим подчиненным команды или эволюциями самолета, или по радио. До ввода в бой командир истребителей получал информацию от наземной радиостанции наведения, а с началом сближения управлял боем, находясь в воздухе. Эскадрилья самолетов в этом случае была пределом возможностей командира по объему воспринимаемой информации и по ее получению, так как дальность обнаружения самолетов в воздухе была соизмерима с радиусом зоны очага группового воздушного боя.
Совместными действиями больших групп авиации управлял командир соединения, находясь со своим КП в районе выполнения ими своей задачи. Он наблюдал с земли за воздушной обстановкой, информировал о ее динамике командиров групп, осуществлял целеуказание, вводил и выводил их из боя. Это была первая СБУ авиацией, обеспечившая активное и непосредственное участие авиационного командира в процессе выполнения поставленной подчиненным боевой задачи в реальном масштабе времени.
Параметры пространственных маневров реактивных самолетов вывели их из поля зрения наблюдающих за ними с земли и управление их действиями ограничилось этапом ввода в бой. Командир эскадрильи истребителей с началом боя сначала становился командиром группы тактического назначения, а затем превращался в ведущего пары. Только с началом выхода эскадрильи из боя он снова становился ее командиром.
Ударная авиация в отличие от истребителей осталась в поле зрения командира и авианаводчика. Осталась потому, что ее экипажи свою цель могли обнаружить только визуально, да и поразить с дальностей, соизмеримых с дальностью видимости цели невооруженным глазом.
Совершенствовались самолеты, совершенствовались и радиолокационные средства. Но картинку на индикаторе кругового обзора РЛС можно было уверенно "читать" только после специальной тренировки, так как она существенно отличалась от пространственного образа воздушной обстановки, сложившегося в процессе практических полетов и наблюдения за ними с земли. И командиры поручили управление истребителями списанным летчикам - специально подготовленным штурманам командных пунктов (КП). В распоряжении командира на КП остался вертикальный планшет, на обратной стороне которого планшетист вручную наносил проводку цели и перехватчика по устной информации оператора РЛС. Обстановка "отставала" от динамики боевых действий на 2-3 мин. и исключала оперативное вмешательство командира в действия вводимых в бой истребителей. Из-за ограничений по воспроизведению обстановки на индикаторе РЛС штурман КП управлял ими до доклада экипажа "Цель вижу" и до выхода его из боя в действия летчика не вмешивался. В курсе летной подготовки появилось название упражнения "Полет на перехват и воздушный бой".
Дальнобойность оружия и рассредоточенные боевые порядки истребителей, действующих по единому замыслу, сделали процесс боевого управления полностью приборным и по-прежнему коренным образом отличающимся от сформированного в процессе летной полготовки пространственного образа полета. Штурману КП пришлось полностью включиться в динамику боя. Он стал называться офицером боевого управления и делить юридически ответственность за исход боя с экипажем.
Сверхзвуковые самолеты и зенитные ракеты поступили на вооружение почти одновременно. Но авиация и зенитная артиллерия взаимодействовали по-прежнему по месту и времени. Процессы распознавания и целераспределения были у каждого из них свои. Поскольку работой РЛС управлял свой КП, своими стали и радиолокационные поля. Фронтовые истребители ВВС дежурили в системе ПВО страны вместе с ИА ПВО, а задачи по своему боевому предназначению они решали совместно с ПВО Сухопутных войск. У каждого был свой противник и своя тактическая обстановка, обусловившая многообразие боевых задач у ИА ВВС и узкую специализацию в подготовке истребителей ПВО. Особенности боевого использования ИА ВВС и ИА ПВО предопределили структуру и функционирование систем их боевого управления, границы зон ответственности. Но с появлением дальнобойного и высокоточного оружия, способного проходить через тактическую зону, прикрываемую ПВО Сухопутных войск, и объектовую ПВО в оперативной глубине, эти зоны стали совпадать, превращаясь в одну.
В этих условиях наиболее предпочтительным было бы действовать и авиации, и зенитным ракетным частям одновременно в одной зоне. Но у этого решения есть свои плюсы и свои минусы. С одной стороны, скоротечности и непредсказуемости воздушной обстановки можно противопоставить только своевременность и слаженность действий истребителей и ЗРК, действующих по одной цели. А с другой - преимущества данного способа взаимодействия могут быть сведены на нет высокой вероятностью уничтожения зенитчиками своих самолетов.
Основная причина этих противоречий кроется в значительном отставании по времени процесса распознавания принадлежности воздушной цели и последующего целераспределения от динамики развития ситуации в воздухе. Казалось бы, что эту задачу можно было бы разрешить, создав одно радиолокационное поле с одним способом кодирования информации и поручив принятие решения кого и чем именно уничтожить кому-то одному.
Но авиационный командир досконально не знает, как управлять огнем ЗРК, а командир-зенитчик некомпетентен в боевом управлении истребителями, ведущими групповой воздушный бой, или штурмовиками, осуществляющими огневую поддержку.
20 лет назад эти проблемы были "расшиты" на исследовательских летно-тактических учениях, в ходе которых фронтовая ИА отражала налет смешанных групп "противника" совместно с ПВО Сухопутных войск, действуя одновременно с зенитными ракетными частями в одной с ними зоне.
Но для этого пришлось офицеров боевого управления КП соединения истребителей посадить на рабочие места командиров зенитных ракетных дивизионов в кабины их боевого управления. В ходе учений "гости" управляли действиями истребителей, "хозяева" - огнем ЗРК, не отставая от динамики обстановки, складывающейся в воздухе.
Правомерен вопрос - почему именно авиаторы были размещены на рабочих местах зенитчиков, а не наоборот? Поскольку это было впервые, то учению предшествовало практическое апробирование этой идеи с участием ограниченных по составу сил - два противника в воздухе и один ЗРК. Оказалось, что офицер боевого управления авиационного командного пункта без затруднений "читает" картинку, предоставляемую командиру зенитного ракетного дивизиона, и одновременно с ним осмысливает воздушную обстановку и тенденцию ее развития. Но в отличие от последнего, зная предполагаемый характер пространственных маневров своих истребителей и владея навыками управления их действиями в бою, офицер боевого управления смог своевременно "подстраховать" промах ЗРК за счет их перенацеливания или увода из опасной зоны.
Анализируя итоги эксперимента, можно было бы утверждать, что с помощью такого рода взаимодействия можно решить все проблемы боевого управления авиацией и зенитными ракетными войсками (ЗРВ) тактического звена. Но этого делать пока нельзя - авторам этой идеи так и не удалось включить в процесс боевого управления авиацией командира авиачасти или соединения, как это было в годы Второй мировой войны. А все дело в том, что и офицер боевого управления КП авиации, и командир ракетного дивизиона владеют своими, особенными навыками перевода плоской картинки индикатора кругового обзора РЛС в пространственный трехмерный образ воздушной обстановки, а вот командир истребительного полка - далеко не каждый. Но зато каждый командир-летчик без труда разбирается в уже нарисованной компьютером трехмерной картине, полностью совпадающей с любой методической схемой и с привычным восприятием воздушной обстановки, наблюдаемой с земли. Автору известно, что такую картинку компьютер нарисует, и это обстоятельство в итоге позволит сначала заменить индикатор кругового обзора РЛС монитором, а затем вернуть командира летчика на то рабочее место, с которого он без ограничений по объему информации и в реальном масштабе времени будет управлять боевыми действиями.
Требуется несколько иначе расставить приоритеты в выборе путей совершенствования АСУ и объединения систем ВВС и ПВО.
Во-первых, можно полагать, что объединение органов управления ВВС оперативного уровня в рамках единого информационного поля АСУ ВС РФ представляет в основном лишь технические трудности, так как в методическом плане уже сложилось содержание информационных потоков и определено содержание информационных программ.
Во-вторых, органы боевого управления силами ПВО, действующими в отрыве от Сухопутных войск, и органы боевого управления фронтовой авиации и ПВО СВ должны создать единое информационное поле, представляющее в реальном масштабе времени одну понятную и для ИА, и для ЗРВ информацию о воздушной обстановке. В качестве приоритетного способа целесообразно считать предоставление этой информации командиру и офицеру боевого управления в трехмерном и идентифицированном по признаку "свой-чужой" виде.
В-третьих, органы боевого управления авиации и ЗРВ должны быть или объединены, или, оставаясь самостоятельными, тесно связаны в одном информационном поле и располагать рабочими местами для офицеров боевого управления взаимодействующих частей ИА и ЗРВ.
В военно-научных и исследовательских учреждениях существует определенный задел по полунатурному моделированию тактической обстановки и функционированию в ней современных авиационных боевых комплексов и ЗРК, состоящих на вооружении ВС РФ. После завершения работ по разработке и созданию опытных образцов таких тренажерно-моделирующих комплексов можно было бы пока на этом уровне определиться и с перспективными техническими средствами системы боевого управления тактического уровня.
Кстати, именно на таком комплексе, с такими средствами управления можно было бы апробировать и объективность предлагаемого Иваном Ерохиным ("НВО" # 16, 1999 г.) пути решения проблемы управления в мирное и в военное время.
Дарья Гармоненко 