Марк Штейнберг "Катюшей" назвали фронтовики реактивные установки, обрушивавшие на боевые порядки гитлеровцев сотни и тысячи реактивных снарядов. Их воздействие на противника, особенно в начале боевого применения, было ошеломляющим. Да и впоследствии удары полков и бригад гвардейских минометов, как в то время именовалась реактивная артиллерия, нередко решали судьбу боя.
Ко времени Победы над гитлеровской Германией на фронтах в их составе действовало 540 дивизионов РС - более 9700 пусковых установок разного типа.
Но к моменту германского вторжения к боевым действиям в СССР не были готовы ни пусковые установки, ни реактивные снаряды к ним. Только в июле 1941 года сумели спешно изготовить и укомплектовать одну батарею - 6 установок на базе трехосного автомобиля "ЗИС-6". 14 июля эта батарея под командой капитана Ивана Флерова открыла огонь по железнодорожному узлу Орша. Там скопилось большое количество германских воинских эшелонов. На них и обрушился залп батареи - 122 снаряда за 7 секунд. Эффект ее огня был ошеломляющим. Было уничтожено более 100 вагонов с военной техникой, убито и ранено около 300 солдат и офицеров врага.
А батарея немедленно сменила огневую позицию и вскоре действовала в 40 км от Орши. Немцы немедленно сформировали спецгруппы для охоты за батареей. И в начале октября 1941 года она попала в засаду. Расстреляв весь боезапас, капитан Флеров приказал взорвать установки. При этом он и большинство расчетов погибли.
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ
Как же, однако, получилось, что к началу Великой Отечественной войны реактивные снаряды и пусковые установки, разработанные еще в 1937-1938 годах, были изготовлены буквально в единственном экземпляре? Все дело именно в этих роковых годах, ибо история создания советской артиллерии началась еще в 1926 году, когда бывший полковник царской армии Иван Граве получил патент на ракету, которая в качестве топлива использовала особый состав дымного пороха. Он стал пробивать свою идею, писал даже в ЦК ВКП(б), но эти хлопоты завершились вполне типично для того времени: полковник царской армии Граве был арестован и осужден.
Параллельно с его деятельностью, но совершенно независимо велись исследования Николая Тихомирова, разработавшего особый состав бездымного пироксилин-тротилового пороха, пригодного для ракетного топлива. В разработке участвовали его сотрудники Артемьев, Филиппов и Сериков, которых в 1924 году также безвинно упекли в тюрьму.
В том же году Тихомиров подал заявку на изобретенный им состав, а в 1928 году была запущена ракета, топливом для нее служил порох Тихомирова. Она взлетела, и эксперимент доказал эффективность твердотопливного ракетного двигателя, первого в мире такого двигателя для боевой ракеты.
В 1932 году из тюрьмы выпустили Ивана Граве и сотрудников Тихомирова, который не дожил до признания его изобретения, умер в 1930 году. Тюрьма не погубила у Граве стремления к созданию боевого ракетного оружия, и он продолжил свои попытки заинтересовать этой идеей руководство Красной Армии. В конце концов ему удалось выйти на замнаркома обороны по вооружению Михаила Тухачевского, который отдал приказ о создании в 1933 году Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ). Там были сосредоточены все работы по созданию боевого ракетного оружия.
Работы в институте велись по двум направлениям. Реактивные снаряды разрабатывались отделом, которым руководил Георгий Лангемак. В состав этого отдела и вошли сам Граве и сотрудники Тихомирова. Второй отдел РНИИ разрабатывал дальнобойные ракеты на жидком топливе. В нем работали Сергей Королев и Валентин Глушко. Директором РНИИ был назначен комбриг Иван Клейменов.
Работы в отделах велись успешно, но наиболее эффективными были разработки реактивных снарядов. В 1937 году было завершено создание первых боевых РС-82 и РС-132, а также пусковые установки для них. В присутствии маршала Советского Союза Михаила Тухачевского были проведены стрельбы этими РС с наземных станков и с самолетов. Стрельбы прошли вполне успешно, и можно не сомневаться - если бы деятельность РНИИ продолжалась, то уже к 1938 году боевые реактивные системы могли быть приняты на вооружение.
Так, однако, не получилось. Топор сталинских репрессий, начавший свою кровавую работу с уничтожения высшего руководства вооруженных сил, в число которого входил и основатель РНИИ маршал Тухачевский, обрушился и на этот институт. Практически все его руководство и виднейшие конструкторы были арестованы. Клейменов, Лангемак и еще три человека расстреляны. Королев оказался на магаданском лесоповале, Глушко, Граве и другие сотрудники - в бериевской "шарашке".
В 1938 году институт был преобразован в секретный НИИ-З. Во главе уцелевших сотрудников поставили рядового инженера А.Костикова. Из открытых впоследствии материалов НКВД стало очевидно, что именно он был автором доноса на руководство РНИИ и его виднейших конструкторов. Видимо, этим назначением его вознаградили за стукачество. В течение целого года институт лихорадило: выявлялись враги народа, не до созидательной работы было уцелевшим, каждый знал, что в любое время за ним могли прийти.
И только в конце 1939 года, после начала Второй мировой войны, появилась директива Генштаба РККА, потребовавшая интенсифицировать работу по созданию реактивных снарядов. НИИ-3 подчинили наркому вооружения Борису Ванникову, который сразу оценил высокую перспективность реактивного оружия и добился освобождения из тюрьмы Ивана Граве, направления его в институт и назначения руководителем работ по созданию боевых ракет. Ванников также привлек к подготовке их производства три предприятия своего наркомата.
По приказу Сталина вместо Костикова во главе НИИ-З был поставлен Борис Слопимер, который к его специфике отношения не имел, но был известен как человек, способный выполнить любое самое сложное задание. И он действительно в очень короткий срок организовал доработку реактивных снарядов и конструирование пусковых устройств.
В помощь Граве были направлены два талантливейших сотрудника Лев Шварц и Юлий Эндека. Эта троица уже в конце 1939 года полностью завершила работы над двумя системами авиационных РСов: М-82 и М-132. Они были испытаны и переданы в промышленность. РСы подвешивались к истребителям И-15, И-16 и были впервые опробованы в 1939 году во время боев в Монголии, где показали высокую эффективность. Основным предприятием, на котором отрабатывалась технология их серийного производства, стал Московский завод им. Владимира Ильича.
Руководителем отдела, разрабатывавшего пусковые устройства, стал Иван Гвай. Он и предложил устанавливать направляющие на самоходные шасси. Первой такой установкой, получившей наименование БМ-13, стала конструкция из 16 рельсовых направляющих, смонтированных на шасси трехосного грузовика повышенной проходимости ЗИС-6. Снаряды для них были разработаны конструкторской группой Л.Шварца и получили наименование М-13. В 1941 году Шварц и Гвай за эти разработки стали лауреатами Сталинской премии 1-й степени.
Однако хотя установки БМ-13 и реактивные снаряды к ним были полностью отработаны и успешно прошли испытания на Софринском артполигоне, первые серийные машины были собраны намного позже. Причиной явилось "дело о вредительстве в Наркомате вооружения", в результате которого все руководство Наркомата и сам нарком Борис Ванников попали в лубянские подвалы и опытные палачи-следователи стали выбивать у них "признания" во вредительстве. Естественно, работа НИИ-3 была заморожена и, если бы не война, его руководители тоже попали бы на Лубянку.
Потому-то только 30 июня, когда уже вовсю шли сражения Великой Отечественной, на воронежском заводе им. Коминтерна были изготовлены первые 6 боевых машин, из которых и сформировали батарею капитана Флерова. Первые боевые залпы этой батареи были произведены осколочно-фугасными снарядами М-13, имевшими дальность полета 8,5 км и вес боевой части - 5,5 кг тротила.
Первые три батареи отправились на фронт уже в июле. Их боевая эффективность стала очевидной после первых же залпов. Огонь установок в течение 8-10 секунд наносил врагу огромный урон в живой силе и технике, оказывая к тому же сильнейшее психологическое воздействие на его личный состав. В начале августа 1941 года на вооружение Красной Армии поступила реактивная установка со снарядом М-82, ранее предназначавшимся для вооружения самолетов. Пусковую установку для этого снаряда в короткий срок разработала конструкторская группа, которой руководил Ю.С. Эндека. Установка имела 36 направляющих на шасси автомобиля "ЗИС-6" и получила индекс БМ-8-36.
В 1943 году группой сотрудников ЦАГИ в составе профессоров Гантмахера и Левина, а также инженер-майора Шора были созданы новые, вращающиеся в полете реактивные снаряды улучшенной кучности М-13-УК и М-31-УК. Благодаря вращению их рассеивание существенно уменьшалось, причем настолько, что плотность огня в залпе возросла для снаряда М-13 в три раза, а для М-31 - в 6,5 раза. Огневые возможности реактивной артиллерии значительно выросли. Реактивный снаряд М-31-УК был самым мощным в Великой Отечественной войне, а самой эффективной пусковой установкой стала БМ-48, которая одним залпом выпускала 48 снарядов. За эту разработку ее авторы стали лауреатами Сталинской премии.
По боевому предназначению снаряды "катюш" подразделялись на осколочно-фугасные, зажигательные и химические. Хотя химические так и не были применены в боевых действиях, первоначально именно они считались основными для оснащения пусковых установок. Грядущая война в 30-годах рассматривалась советским руководством как военный конфликт, в котором будут применяться боевые отравляющие вещества (БОВ), как в Первой мировой.
А поскольку в то время именно БОВ являлись единственным средством массового поражения, то и системы залпового огня типа "катюши", накрывающие одновременно большие площади, предназначались в первую очередь для использования химических боеприпасов.
ГЕРМАНСКИЕ РАЗРАБОТКИ
Взгляды германского военно-политического руководства на боевое применение реактивных снарядов в качестве носителей химического оружия вполне совпадали с советскими. И немцы к началу Второй мировой войны также имели на вооружении три типа орудий полевой реактивной артиллерии. К ним относились: 6-ствольный миномет "Д", многозарядная пусковая установка "Небель верфер" и метательный пусковой станок типа "40". Они были предназначены для боевого применения 156 мм, 280 мм и 320 мм реактивных снарядов в химическом снаряжении.
Но только в начале 1942 года к этим пусковым системам были сконструированы осколочно-фугасные и зажигательные снаряды аналогичных калибров. Однако эти германские пусковые установки и реактивные снаряды имели крупные недостатки, существенно снижавшие их боевую эффективность. Установки монтировались на прицепных буксируемых лафетах и сильно проигрывали в мобильности советским боевым машинам, которые уже в 1943 году в качестве базы использовали мощные американские "студебеккеры".
Германские реактивные снаряды первоначально также значительно уступали советским по своим баллистическим и поражающим характеристикам. Несмотря на большой калибр - 280 мм фугасный и 320 мм зажигательный, - снаряды имели сравнительно низкую эффективность. Залп такими снарядами давал слишком большое рассеивание, и стрелять можно было только по площадям, ведение прицельного огня исключалось. Наконец, дальность полета германских РСов ввиду низкого качества метательных составов в начале войны не превышала 1800 м - в 4 раза меньше, чем у первых советских М-13.
Понятно, почему уже после первых залпов батареи Флерова из Берлина поступил приказ во что бы то ни стало раздобыть образцы советских реактивных снарядов и пусковых установок. И летом 1942 года две установки БМ-13 с комплектами снарядов к ним были наконец захвачены и немедленно направлены в Берлин, где ими занялись немецкие специалисты.
На базе этих исследований немцами были сконструированы новые пусковые установки и реактивные снаряды: самоходный 10-ствольный миномет на шасси бронетранспортера и буксируемые лафеты с многоствольными направляющими для РСов 210 мм и 300 мм калибра. Однако, поскольку германские специалисты не сумели разгадать и воспроизвести состав советской метательной смеси, дальность полета разработанных ими РСов увеличилась незначительно, а кучность и точность стрельбы остались почти на прежнем уровне.
Впрочем, к концу войны в Германии была создана многоствольная метательная установка с 80 мм снарядами на шасси бронетранспортера, копировавшая советскую БМ-48. Она предназначалась исключительно для оснащения войск СС. По своей боевой эффективности эта система превосходила аналогичную советскую, особенно по мощности боевой части снаряда. Но в целом даже самые удачные типы германских систем залпового огня уже не смогли оказать существенного влияния на исход войны. Их было немного, и они появились слишком поздно.
КТО ОТЕЦ "КАТЮШИ"
Между тем тысячи советских боевых реактивных установок, объединенные в полки и бригады гвардейских минометов, наносили гитлеровскому вермахту колоссальный урон.
Кто же в конце концов был автором этого чудо-оружия и как вознаграждены заслуги его создателей? "Отцов" у "катюши" было по меньшей мере трое. Пироксилин-тротиловый пороховой состав, служивший топливом, изобрел Тихомиров. Но он умер, не дождавшись не то что награды, но и патента на свое изобретение.
Автором устройства твердотопливного реактивного снаряда был Иван Граве. Не раз сидевший по тюрьмам, он в 1942 году был удостоен Сталинской премии 1-й степени и ордена Ленина. В ходе войны ему присвоено звание полковника и он награжден еще четырьмя боевыми орденами.
Третьим "отцом" можно вполне правомерно назвать Ивана Гвая. Именно он разработал пусковую установку БМ-13 и ряд последующих. Ему и принадлежит идея установки пусковых станков на мобильные лафеты.
Под руководством Бориса Слопимера НИИ-3 успешно действовал всю войну. Он награжден пятью орденами, в том числе - тремя боевыми.
Однако официально творцом "катюши" Сталин приказал назначить Костикова. Ему одному за это оружие в 1942 году было присвоено звание Героя Соцтруда. Между тем его единственная "заслуга" состоит в том, что подлинные руководители разработки боевых ракет были расстреляны, попали в магаданские лагеря или бериевские "шарашки". И позорный парадокс - в том, что никто так не навредил своевременному вводу в строй этого чудо-оружия, как гнусный стукач Костиков. Справедливость была восстановлена только в 1956 году, когда Костикова лишили всех званий и наград. Но не посадили, и он умер в своей постели.
Подлинных творцов одной из самых мощных боевых систем Великой Отечественной войны назвали только в 1991 году, когда звания Героев Социалистического труда были присвоены Лангемаку, Клейменову, Гваю, Слопимеру, Петропавловскому и Шварцу. Всем - посмертно. Награждение не афишировалось, и сегодня мало кто знает и помнит этих выдающихся творцов оружия Победы.
