Сергей Александров В последнее время прокремлевские СМИ много говорят о восстановлении былой мощи ВМФ России. Безусловно, недавний поход наших боевых кораблей в Атлантику и Средиземное море – дело важное и нужное, но очень хочется расставить все точки над «i» и отделить «потемкинские деревни» бравадных новостных выпусков от реального состояния военного флота РФ.
АМЕРИКАНЦЫ НАМ НЕ УКАЗ
Первое, что бросается в глаза более или менее знакомому с военно-морской тематикой человеку, – состав корабельной группировки, участвовавшей в походе. Начнем с тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». Несмотря на то что он находится в строю уже более 15 лет, до сих пор его авиагруппа не укомплектована полностью самолетами и, что еще печальнее, опытными пилотами, способными взлетать и садиться на палубу «плавучего аэродрома». Причем все «кузнецовские» Су-27К (они же Су-33) были выпущены большей частью еще во времена Советского Союза, пока достраивался сам авианосец, и частично – при Ельцине. Уже к середине 1990-х годов возникла необходимость глубокой модернизации этих палубных истребителей с целью расширения их возможностей по ведению воздушного ракетного боя, а также поражения наземных и надводных целей управляемым ракетным оружием. Однако за все годы «восстановления былой мощи флота» денег (а скорее всего желания) на работы с 18 крылатыми машинами не нашлось.
Весьма затруднительно назвать иначе как убогим охранение единственного российского авианосца, состоящее всего из двух БПК. Американцы (у них, кстати, 11 многоцелевых авианосцев, 10 из которых атомные) в состав авианосной ударной группы включают, как правило, 1–2 крейсера и 3–4 эскадренных миноносца. Каждый из этих кораблей вооружен крылатыми ракетами «Томахок» (в том числе и для поражения крупных надводных кораблей противника) и оснащен мощной системой ПВО «Иджис», включающей современные РЛС, многоканальный ЗРК, систему управления и обмена информацией; а также 1–2 фрегата УРО. Корабли охранения обеспечивают защиту авианосца от атак крылатых ракет и подводных лодок противника, палубная авиация завоевывает господство в воздухе и наносит ракетно-бомбовые удары по неприятельским объектам (совместно с КРМБ «Томахок», размещенными на кораблях).
Но, очевидно, в данном случае наш нынешний «партнер», обладающий наибольшим опытом боевого применения авианосцев в мире, нам не указ. По крайней мере, в телевизионных репортажах о боевых кораблях Северного флота про тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий», оснащенный мощнейшими на нашем ВМФ противокорабельным ракетным комплексом «Гранит», ЗРК «Форт» (морской модификацией знаменитого С-300), наиболее современными радиолокационными и гидроакустическими станциями и не нуждающийся в дозаправке топливом в море, давно не говорится ни слова. Равно как и о его «родном брате» – схожим крейсере «Адмирал Нахимов». А ведь именно они совместно с ТАВКР должны составлять ядро отечественных авианосных групп. Молчание СМИ в данном случае объясняется просто: эти корабли только числятся в боевом составе флота, но, несмотря на всю свою потенциальную мощь, таковой не обладают из-за отвратительного технического состояния, вызванного отсутствием необходимого столь сложным боевым единицам обслуживания.
Зато однажды много было рассказано об эскадренном миноносце «Адмирал Ушаков». В 1996 году он сопровождал «Кузнецова» в его первый средиземноморский поход (если не считать переход ТАВКР из Севастополя в Североморск). На этот раз эсминец не отправился с авианосцем, а остался охранять наши северные рубежи (видимо, из-за того, что боеспособных кораблей на Северном флоте больше нет). Но в этой истории интересно то, что 12 лет назад эсминец назывался... «Бесстрашный». И вдруг вполне традиционное для данного класса кораблей название было заменено на иное, присущее гораздо более крупным и мощным боевым единицам.
Вроде бы пустяк: подумаешь, нарушена какая-то традиция русского флота. Однако на самом деле это означало, что «старший брат» «Петра Великого» и «Адмирала Нахимова», головной в серии крейсеров проекта 1144 «Киров», позже переименованный в «Адмирала Ушакова», был выведен из состава ВМФ. То есть, судя по всему, пущен на металлолом прямо у стенки судоремонтного завода, к которой был пришвартован долгие годы.
А НАДО ЛИ СТРОИТЬ СУБМАРИНЫ?
Не менее интересна ситуация и с единственным боевым кораблем Черноморского флота, присоединившимся к североморской эскадре. Именно – единственным. Потому что других боеспособных единиц океанской зоны в ЧФ нет. Еще в 1990-е годы из его состава был выведен БПК «Азов». БПК «Керчь» хотя и прошел ремонт, но в открытое море выйти может с трудом. Его брат «Очаков» – в вечном ремонте.
«Керчь», как и оставшиеся на ЧФ три сторожевых корабля, оснащена устаревшим зенитным и противолодочным вооружением. Возможности этого БПК по борьбе с надводными и береговыми целями весьма условны. Помимо перечисленных, в составе Черноморского флота имеется одна дизель-электрическая подводная лодка, несколько десантных, малых ракетных и малых противолодочных кораблей, а также тральщиков и судов обеспечения. В принципе схожая картина и на остальных флотах. На фоне этой «непобедимой армады» не вполне понятно заявление бывшего главкома ВМФ Масорина о том, что находящийся в украинском Николаеве и достроенный на 95% ракетный крейсер «Адмирал Лобов» нашему флоту не нужен. Между тем объявленный устаревшим корабль является однотипным с сегодняшним флагманом Черноморского флота гвардейским КР «Москва». Ведь «Лобов» также оснащен противокорабельным ракетным комплексом «Вулкан» и многоканальным ЗРК «Форт» и способен уничтожить любого надводного противника до авианосца включительно. Но в силу того, что «устаревший» крейсер строился на несколько лет позже «Славы» (первоначальное имя «Москва»), он оснащен более современной РЛС и элементарно является более «молодым» («Слава» вступила в строй в 1983 году).
Зато в очередной раз «чудо-кораблем» был назван корвет «Стерегущий». Правда, непонятно, каким образом корабль ближней морской зоны был упомянут в одном из телерепортажей в контексте океанских походов. Но это детали. Как, впрочем, и то, что класс «корвет» отсутствует в отечественном ВМФ, а корабль, объединяющий в себе возможности малого РК и малого ПК, вдруг оказался приравненным к сторожевому кораблю, т.е. на класс выше. Более всего умиляют рассказы о его боевой мощи, особенно в области ПВО: вполне скромный набор средств самообороны, являющийся достаточным только для столь малого водоизмещения, неожиданно представляется чуть ли не средством завоевания господства в воздухе на всем ТВД.
Короче говоря, «восстанавливать былую мощь русского флота» невозможно из-за отсутствия последнего: из двух тяжелых авианесущих крейсеров проектов 11434 и 11435 в строю остался один, из четырех тяжелых атомных ракетных крейсеров проекта 1144 в строю остались два (и те весьма условно), из трех ракетных крейсеров проекта 1164 – три, из 13 больших противолодочных кораблей проектов 1155 и 11551 – около половины, из 17 эскадренных миноносцев проекта 956 – четверть, из трех универсальных десантных кораблей проекта 1174 – «условно» два. При этом следует заметить, что все эти силы не сосредоточены где-то в одной базе, а разбросаны по четырем флотам, оперативная связь между которыми в большинстве случаев невозможна.
Фактически на сегодняшний день отечественный ВМФ вместо вида Вооруженных сил представляет собой разрозненное скопление отдельных выживших в лихие годы «реформ» боевых кораблей и нескольких самолетов, разделенных тысячекилометровыми российскими расстояниями.
Конечно, бороться надо за каждый оставшийся в строю корабль, использовать любую возможность для подготовки кадров флота. Но надо ли строить серию новых атомных подводных лодок под еще не прошедшую испытания баллистическую ракету, имея при этом уже несколько дивизий субмарин, оснащенных серийно выпускаемыми ракетами, и уже почти не располагая надводными кораблями, способными обеспечить развертывание подводных атомоходов?
