Виктор Литовкин
Броня крепка, но танков многовато...
Фото из книги "Вооруженные силы РФ"
Реформа Вооруженных сил РФ выдала очередную сенсацию. По сообщениям информационных агентств, руководство военного ведомства решило сократить количество танков в Сухопутных войсках и береговых частях ВМФ до 2 тысяч.
В рамках придания Российской армии «нового облика», сообщил СМИ анонимный источник в Минобороны, Генштаб утвердил оргштатную структуру танковых войск. Теперь они будут состоять из двух отдельных танковых бригад и более чем 20 танковых батальонов в составе бригад постоянной боевой готовности. По словам источника, отдельные танковые бригады будут дислоцироваться только в Сибирском и Московском военных округах.
НОВЫЕ ПОДХОДЫ
Если учесть, что на сегодняшний день, по данным открытых источников, в Вооруженных силах России насчитывается 23 тыс. танков, то сокращение этой армады до 2 тыс. единиц можно считать своеобразной революцией во взглядах на применение в современном бою «ударной силы Сухопутных войск». Причем второй подобной революции за последние двадцать лет.
В начале 1990-х годов в нашей стране было 65 тыс. танков – больше, чем у остальных государств мира вместе взятых. А по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), который мы уже почти два года в одностороннем порядке отказываемся выполнять, Россия должна иметь 6400 танков. Правда, только на европейской части своей территории. Сейчас эти бронированные машины поступают в войска, как говорят сами военные, по чайной ложке: в прошлом году, например, один батальон (три десятка единиц). На этот год запланировано чуть больше – два батальона. Вместе с тем в Индию нижнетагильский «Уралвагонзавод» отправил 350 Т-90С и в ближайшие годы должен поставить индийской армии еще 1200 таких же машин.
Бывший начальник Главного автобронетанкового управления Минобороны России (а ныне глава РОСТО) генерал-полковник Сергей Маев сказал «НВО», что «определением организационно-штатной структуры войск занимается Генеральный штаб, исходя из тех задач, которые войска будут решать в ближайшие 5–10 лет. И если принято решение о сокращении количества танков, значит, оно обоснованно. Это компетенция и ответственность Генерального штаба». Однако генерал тут же счел должным подчеркнуть, что «альтернативы танкам как главной ударной силе Сухопутных войск пока в мире не придумали». Но на момент подписания газеты в свет Генеральный штаб так и не объяснил свою позицию. Хотя едва появилась информация о сокращении танковых войск, шум в российской прессе по данному поводу поднялся неимоверный. Только официальные военные органы, как обычно, проигнорировали его. Привычки объясняться с обществом у них нет.
Тем не менее резкое сокращение танков в войсках – сенсация далеко не для всех. Еще осенью прошлого года в интервью одной из центральных газет главком Сухопутных войск генерал армии Владимир Болдырев говорил о проблемах и перспективах развития танковых войск. Сетовал на то, что танковый парк достался России после развала Советского Союза «разномарочный». Что в арсенале СВ боевая техника разных поколений и разных фирм – дизельный Т-64, который был создан и производился на Харьковском заводе имени Малышева; газотурбинный Т-80, сконструированный в Ленинграде, в КБ спецмашиностроения и выпускавшийся серийно на Омском трансмаше (сейчас выпуск Т-80 там прекращен, предприятие занимается только модернизацией и ремонтом танков). Есть еще дизельный нижнетагильский Т-72 и созданный на его основе Т-90.
И хотя «девяностый» считается основным танком Сухопутных войск России, доля его в войсках невелика. Всего 300 единиц на 23 тыс. боевых машин. А обслуживание и ремонт остальных типов танков осложнены тем обстоятельством, что комплектующие от «детища» одной фирмы никоим образом не подходят к технике другой. Такую «мину» заложила под танковый парк России внутрицеховая конкуренция советского ОПК. И от этого наследства, хочешь не хочешь, а придется избавляться.
Часть танков, видимо, пойдет на переплавку в мартеновские печи. Часть окажется на складах длительного хранения (мало ли как сложится в будущем ситуация). Часть будет продана за рубеж в дальние страны. Такие, как Кипр, Индия, Южная Корея, Алжир, другие африканские государства. Желающих приобрести отечественные танки, даже не очень новые, достаточно много.
ЗАЧЕМ ОН НУЖЕН?
Есть и другая проблема. Концептуальная. Если проанализировать крупномасштабные войны последних двух десятилетий, то можно заметить, что танковые войска сами по себе играли в них не основную, а вспомогательную роль. Хотя вообще обойтись без применения танков даже пытались: достаточно вспомнить первую и вторую иракские кампании. Американские механизированные дивизии прорывались в Багдад, когда свергали режим Саддама Хусейна. При этом авиация и артиллерия коалиционных войск наносили мощные ракетно-бомбовые удары именно по иракским танкам, вкопанным на оборонительных рубежах у Тигра и Евфрата и преграждавшим путь бронетехнике союзников к столице страны.
Активно использовали свои танки и израильтяне в последней 2006 года ливанской войне против «Хезболлах». Армия еврейского государства потеряла в ней больше четырех десятков своих «неуязвимых» и «лучших в мире» «Меркав». Правда, многие из них после ремонта вернулись в строй, но, как выяснилось, противостоять ПТУРам «Корнет» и гранатометам РПГ-29 «Вампир», неведомо как оказавшимся в руках у арабских боевиков и стрелявшим из засад, эти машины в полной мере так и смогли.
А вот исход войны НАТО против Югославии был решен ракетно-бомбовыми ударами, и наземным войскам альянса, их танковым подразделениям в бой вступить не довелось. Не играют сегодня танки сколь-нибудь существенной роли в Афганистане. Как, впрочем, это имело место и в ходе двух чеченских кампаний. Когда вдобавок дело осложнилось большими потерями при проведении контртеррористических операций, в которых бронированные машины порой использовались без особой на то нужды, в основном для устрашения (например, в новогоднюю ночь 1995 года при штурме железнодорожного вокзала Грозного почти все участвовавшие в нем танки были уничтожены).
В современной войне, где нет сплошных фронтов и не предполагается сходиться лоб в лоб с противником (вспомним знаменитый фильм «Освобождение» и бой под Прохоровкой), где открыты фланги и тылы, танк как боевая единица (даже несколько боевых единиц, но слепых и глухих) становится легкой добычей солдата (террориста) с гранатометом, с противотанковой ракетой, а в современном общевойсковом бою – еще и звена ударных вертолетов. Более того, на многотонных бронированных гигантах очень сложно воевать в горах, в городских кварталах. Да и на поле боя, на марше, в районе сосредоточения танки тоже нуждаются в прикрытии. Тех же вертолетов, мотострелков и даже специальных боевых машин поддержки танков. Есть и такие. «Уралвагонзавод» вот уже лет пятнадцать регулярно демонстрирует их на всех выставках, но армия пока не закупила ни одной.
Любопытно, что последние крупные тактические учения в Гороховецком учебном центре под Нижним Новгородом, в которых принимали участие около 150 танков, были посвящены опробованию действий новой 6-й отдельной танковой бригады, созданной в рамках «придания перспективного облика Вооруженным силам». Да и на недавние оперативно-стратегические учения «Кавказ-2009» направили больше двух сотен Т-90, Т-80 и Т-72. Но, видимо, еще до проведения этих маневров уже военно-политическое руководство РФ пришло к выводу, что России больше не понадобится столько танков, сколько у нее есть сегодня. Наверное, потому, что хотя на всякий случай участие в широкомасштабных войнах в новой Военной доктрине и будет продекларировано, но реально Российская армия готовиться к ним не станет. Упор будет сделан на ракетно-ядерное оружие как основное средство сдерживания вероятного агрессора, а также на подготовку к локальным вооруженным конфликтам. Опять же с применением в основном ударов с воздуха и действиями небольших батальонных тактических групп.
Отсюда и упор на общевойсковые бригады, структура которых, по расчетам начальника Генерального штаба генерала армии Николая Макарова, должна предусматривать наличие трех танковых батальонов (в каждом батальоне – по три роты трехвзводного состава и пять отдельных взводов).
КОЛИЧЕСТВО НЕ ЗАМЕНИТ КАЧЕСТВА
Но дискуссия о количестве танков, которые необходимы нашей армии в современном бою, не заслонит проблемы качества этих боевых машин. На страницах «НВО» не раз и не два в публикациях наших авторов (кандидата технических Михаила Растопшина, полковника в отставке Юрия Сологуба и других) обсуждался современный и будущий облик «ударной силы Сухопутных войск». Шла дискуссия о том, какой двигатель лучше – газотурбинный или дизельный, какой оптимальной мощности, какие именно боеприпасы необходимы для танковых орудий, какая система заряжания, даже количество членов экипажа, какая броня, дополнительная защита – динамическая и активная вроде «Арены» и «Шторы»┘ Включать или не включать в комплект машины БИУС – бортовую информационно-управляющую систему. Но сейчас речь не об этом.
Если вернуться к событиям августовской войны прошлого года в Южной Осетии, то нельзя не вспомнить, что грузинские Т-72, модернизированные израильскими, украинскими и чешскими фирмами, превосходили аналогичные наши машины, прорвавшиеся через Рокский тоннель на защиту Цхинвала. За счет тепловизионных прицелов, позволявших им вести огонь в сумерках и ночью, систем связи и навигации, в том числе и космической, через GPS. Ничего этого на наших машинах не было. Тем не менее российским танкистам удалось остановить продвижение грузинских «семьдесят вторых», значительное их количество уничтожить, а остальные на полной скорости отступили в сторону Тбилиси.
В чем причина поражения грузинских танкистов? Не только в силе духа, самоотверженности и отваге наших солдат, защищавших осетинскую землю, как говорится, не щадя живота своего. Не только в их высоком воинском мастерстве. Но и потому, что танки агрессора не были прикрыты с воздуха огнем ударных вертолетов, их у грузинской армии оказалось явно недостаточно. Они не были защищены сопровождающими танки мотострелками. Не имели поддержки со стороны своей разведки, плохо ориентировались в быстро меняющейся боевой обстановке. Одно дело – расстреливать в упор из-за брони миротворцев, вооруженных автоматами и пулеметами, безоружных мирных граждан, другое – противостоять гранатометам, ПТУРам и другим танкам. Грузинские войска оказались к этому не готовы и повторили все те ошибки, которые часто сопровождают танкистов в современном непредсказуемом бою.
К чему этот разговор? К тому, что как бы мы ни обсуждали будущий облик нового танка Т-95, который широкая публика пока в глаза не видела, модернизированные Т-90 и Т-80 – пусть даже с современными системами обеспечения боя – одни тоже не воины без поддержки разведывательных и ударных вертолетов. Без того, чтобы командир танка, наводчик-оператор, механик-водитель находились на постоянной связи с экипажем поддерживающей их винтокрылой машины, который видит все то, что для танкистов сокрыто броней, предупреждает их об опасности и дает целеуказания на вновь выявленные опасные объекты. И еще современному и будущему танку очень нужна боевая машина поддержки танков.
Генерал-полковник Сергей Маев, который, как мы уже упоминали, в конце 90-х годов занимал должность начальника ГАБТУ, сказал «НВО», что на танковый взвод необходимо как минимум по две БМПТ. Для борьбы с притаившимися в кустах гранатометчиками, для расширения обзора поля боя, для управления огнем танкистов. В комплексе «вертолет–БМПТ–танк» эта система становится настоящим ударным кулаком в современном бою.
Но не похоже, что, сокращая танковый парк до двух тысяч единиц, в руководстве Вооруженных сил думают о том, чтобы добавить к этим боевым машинам соответствующее количество вертолетов огневой поддержки, боевых машин поддержки танков. Создать высокоразвитую единую систему современного общевойскового боя, включающего в себя все тесно связанные между собой его элементы как на земле, так и в воздухе и даже в космосе. Хотя, не исключено, новый перспективный облик Вооруженных сил РФ все это подразумевает, но мы об этом пока просто не знаем. Генералам недосуг объяснить это общественности.
Дарья Гармоненко 