Вячеслав Володин
Рисунок 1. Таким увидели в 2000 году перспективный стратегический бомбардировщик разработчики фирмы «Нортроп Грумман».
Фото из архива автора
Еще не достигнут окончательный консенсус по поводу того, что из себя должен представлять истребитель нового поколения, а жизнь уже выдвинула вопрос о том, каким будет стратегический бомбардировщик XXI века. Правда, в отличие от развития истребительной авиации развитие авиации стратегического назначения волнует, по существу, специалистов лишь двух стран – США и России, но актуальность этого вопроса, можно считать, является даже более высокой. Это следует из той большой роли, которая всегда отводилась стратегической авиации в решении глобальных военных конфликтов и поддержании условий мирного сосуществования во всем мире. Актуальность вопроса очевидна, чего никак нельзя сказать об ответе на него.
ОБЩИЕ ЧЕРТЫ И ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ
К числу информационных новинок последнего авиасалон МАКС-2009 в Жуковском, безусловно, можно отнести впервые прозвучавшее официально сообщение о программе разработки перспективного отечественного бомбардировщика, получившего условное обозначение ПАК-ДА (перспективный авиационный комплекс дальней авиации). Как заявил на выставке тогдашний генеральный директор ОАО «Туполев» Игорь Шевчук, государственное финансирование программы ПАК-ДА началось в 2008 году, хотя определенные поисковые исследования проводились и ранее.
Согласно распространенной после этого информации, разрабатываемый комплекс должен будет со временем сменить на вооружении самолеты дальней и стратегической авиации Ту-22МЗ, Ту-95МС и Ту-160. Планируемая дата поступления ПАК-ДА на вооружение, определяемая фактом исчерпания ресурса существующих бомбардировщиков, была ориентировочно установлена как 2025–2030-е годы.
Начало программы разработки ПАК-ДА стало своего рода ответом на начатые еще в 1990-х годах в США проектные и военно-научные исследования, связанные с созданием перспективного авиационного боевого комплекса американской стратегической авиации. Данный самолет предназначен для замены используемых сегодня стратегических бомбардировщиков В-52, В-1 и В-2, полное снятие которых с вооружения должно произойти в 2037 году.
Проведенные к настоящему времени американцами проектные и военно-научные исследования составили содержание нескольких финансируемых по линии Министерства обороны и ВВС США краткосрочных программ. Если первые из них носили в большей степени научно-технический характер, то вторые отличались приближенностью к конечной цели внешнего проектирования любого авиационного боевого комплекса, а именно, к обоснованию предъявляемых к нему тактико-технических требований и разработке его общей концепции. Наиболее известными стали проведенные после 1999 года программы FSA (Future Strike Aircraft), FLRS (Future Long Rang Strike) и сменившая их в настоящее время программа NGB (Next Generation Bomber). Согласно первоначальным планам, работы внешнего проектирования перспективного бомбардировщика продлятся до 2015 года и завершатся принятием концепции этого самолета. Не позднее 2020 года должен состояться выбор конкретного проекта бомбардировщика, а в 2035 году – начато его серийное производство.
При обсуждении в 2005 году расходов на создание новых систем вооружения в рамках «Программы национальной обороны», получившей тогда наименование QDR-2005, руководство американских ВВС спрогнозировало суммарные затраты на работы по созданию перспективного бомбардировщика в размере 10 млрд. долл. к 2011 году и более чем 70 млрд. долл. к 2025 году. Попытка начать реализацию этих прогнозов была предпринята в 2009 году при обсуждении очередной версии «Программы национальной обороны» (QDR-2009). Правда, определенные обстоятельства отодвинули окончательное принятие решения по этому вопросу еще на четыре года, не исключив финансирования работ по уже ведущейся программе NGB в размере нескольких миллиардов долларов.
Нетрудно усмотреть общую идентичность по целям и задачам программ создания перспективных самолетов стратегической авиации ПАК-ДА и NGB. Несложно также увидеть и некоторые принципиальные различия в условиях проведения этих программ. Так, если американцы начали свои исследования по перспективному стратегическому бомбардировщику за 40 лет до его планируемого принятия на вооружение, то для отечественной программы аналогичного назначения этот показатель находится на уровне 15–20 лет, то есть в 2–2,5 раза меньше. Не вдаваясь в детали, можно предположить, что и расходы на реализацию программы ПАК-ДА будут меньше, чем расходы на американскую программу с ее нынешним названием NGB или каким-то новым наименованием. А значит, возникает вопрос, как за меньшее время и за меньшие деньги создать стратегический бомбардировщик, по крайней мере не худший в сравнении с создаваемым американцами. В противном случае, что же это за стратегический самолет?
История отечественной авиации знает немало примеров, когда ответ на подобный вопрос обеспечивался предельной активизацией научно-технического потенциала отечественных организаций – разработчиков авиационной техники. Но сегодня, после двух десятилетий истощения этого потенциала, без надлежащего его поддержания такой путь уже вряд ли возможен.
В связи с этим представляет интерес объективный анализ реализуемой в США программы NGB с выявлением тех моментов, которые могут быть тем или иным образом использованы в организации и проведении работ по отечественной программе ПАК-ДА.
Сказанное не следует понимать, как подобострастное признание полного превосходства зарубежной технической мысли и призыв к тупому копированию появляющихся за рубежом технических решений. Но факт есть факт – отсутствие дефицита времени и наличие средств позволяет американцам в реализации своей программы NGB более полно и глубоко проанализировать решаемую проблему и в полной мере реализовать правило «семь раз отмерь┘». Так, в проведении внешнего проектирования американцы сделали уже три итерации по формированию требований к самолету и определению его общей концепции. И это, по-видимому, не предел. Предусмотренная организация работ позволяет американцам продлить процесс формирования требований и определения общей концепции самолета за пределы формальных стадий разработки технического задания и аванпроектирования. Так что определению концепции перспективного бомбардировщика NGB американцы уделят примерно 18 лет исследований. А это намного больше тех 5–6 лет, в которые предполагается уложить определение концепции ПАК-ДА. И может быть, что-то проработанное в концептуальном плане американцами применительно к своему NGB окажется небезынтересным и для нашего ПАК-ДА. Тем более что за примером далеко ходить не надо.
В СВЕТЕ ДОГОВОРА СНВ
Десятилетие военно-технических и научно-проектных исследований, определившее в США переход от общих взглядов на перспективную ударную систему вооружения к более или менее четкому представлению о требованиях и концепции перспективного бомбардировщика, были в определенной степени обесценены фактом подписания нового договора между Россией и США об ограничении стратегических наступательных вооружений. Известный у нас как СНВ-3 и упоминаемый в США как START-3, этот договор стал итогом длительного переговорного процесса, состоявшего в поиске решений, устраивавших как американскую, так и российскую сторону.
Участвовавший в подготовке Договора CHB (START)-3 с американской стороны генерал Р.Эдлер, командующий 8-й воздушной армией стратегической авиации ВВС США, так описывал трудности, с которыми столкнулись американские переговорщики: «При рассмотрении носителей ядерного оружия русские всегда делают особый упор на учете в числе таких носителей самолетов стратегической авиации. Это всегда создавало определенные трудности в расчете общего числа пусковых установок ядерного оружия, попадающих под сокращение. По мнению русских, число пусковых установок каждого бомбардировщика должно устанавливаться, исходя из его технических возможностей, что абсолютно неприемлемо для американской стороны. Ведь в отличие от наземных и морских носителей межконтинентальных баллистических ракет авиационные носители крылатых ракет ВВС США никогда не используются с полным боекомплектом оружия на борту. Так что рассмотрение стратегических бомбардировщиков в рамках ядерной триады с учетом их предельных технических возможностей всегда являлось положением, неприемлемым для американской стороны».
Приведенное высказывание американского генерала интересно в его сравнении с итоговыми решениями, включенными в Договор CHB (START)-3. Согласно договору принято, что объектами сокращения являются не сами носители, а установленные на них пусковые установки ядерного оружия. И участвующие в договоре стороны могут иметь в развернутом состоянии в целом не более 700 пусковых установок наземного, морского и авиационного базирования, рассчитанных на применение ядерного оружия. При этом каждый стратегический бомбардировщик рассматривается как носитель всего лишь одной пусковой установки ядерного оружия (!).
Можно было бы считать последнее положение большой победой американских участников переговорного процесса, предшествовавшего подписанию Договора CHB (START)-3, если бы не другое положение, согласно которому при сокращении учитываются не сами носители ядерного оружия, а находящиеся на них пусковые установки. В сочетании с принципом «один бомбардировщик – одна пусковая установка» это положение превращает формальную победу американских переговорщиков в большой вопрос о будущем облике американской стратегической авиации и ее роли в ядерной триаде США.
Рассматривая данный вопрос, Том Коллина, один из директоров действующей в США Ассоциации по контролю за вооружениями, заявил: «Договор нацеливает нас на то, что стратегические бомбардировщики будут подлежать первоочередному и наибольшему сокращению. И это весьма логично. Ведь в сравнении с носителями межконтинентальных баллистических ракет наземного и морского базирования они обладают значительно меньшей оперативностью и живучестью. Межконтинентальные баллистические ракеты могут поражать цели на другой стороне земного шара в течение немногим более получаса. А бомбардировщики необходимо довольно долго готовить к вылету, а затем ждать несколько часов, пока они достигнут рубежа пуска находящегося на их борту оружия. Авиационная составляющая ядерной триады – это отнюдь не то, что способствует быстрой реакции и собственной выживаемости в ядерной войне.
 Рисунок 2. К такому представлению об облике перспективного самолета стратегической авиации разработчики фирмы «Нортроп Грумман» пришли в 2005 году. Фото предоставлено автором. |
По мнению самих американских экспертов, принятый в Договоре CHB (START)-3 принцип «один бомбардировщик – одна пусковая установка» приведет к сокращению парка самолетов стратегической авиации ВВС США до 20, а возможно, и до меньшего числа бомбардировщиков. И это будет не просто количественное, но и качественное изменение авиационной составляющей ядерной триады США. При сохранении за носителями межконтинентальных баллистических ракет наземного и морского базирования функций «средств устрашения и сдерживания противника» за стратегическими бомбардировщиками сохранится лишь функция «резерва этих средств».
Самое интересное, однако, то, что «потрясения», ожидающие стратегическую авиацию в контексте рассмотренных положений Договора CHB (START)-3, являются не следствием, а причиной этих положений. Понимание качественного изменения роли стратегической авиации в условиях XXI века нашло свое отражение в содержании Договора CHB (START)-3. Как заявил незадолго до подписания этого договора заместитель начальника штаба ВВС США генерал-лейтенант Дэвид Дептула, «технологический прогресс заставил нас выйти за рамки традиционного понимания самолета стратегической авиации как бомбардировщика. Важнейшая компонента функциональной роли этого самолета будет состоять не в доставке оружия к цели, а в быстром восприятии огромных объемов информации, ее переработке и реализации соответствующих действий».
На смену понятию самолета стратегической авиации как бомбардировщика в программе NGB пришло понятие разведывательно-ударного самолета большой дальности. Требование возможного участия этого самолета в ядерном конфликте в качестве «резерва средств устрашения и сдерживания противника» было дополнено выполнением в первую очередь задач стратегической разведки, нелетального подавления информационных средств и вторжения в информационные сети, объединяющие эти средства с тактическими системами оружия типа систем ПВО и командными пунктами противника.
Здесь следует особо подчеркнуть, что понимание качественного изменения роли стратегической авиации в условиях XXI века, нашедшее свое отражение в содержании Договора CHB (START)-3, не является каким-то «эксклюзивом» американского мышления. Выступая на выставке МАКС-2009 по поводу требований к российскому перспективному самолету ПАК-ДА, главком ВВС России генерал-полковник Александр Зелин сообщил, что «новый самолет будет способен не только более эффективно по сравнению с существующими стратегическими самолетами выполнять задачи при ведении обычной и ядерной войн, но и обладать целым набором качественно новых боевых возможностей, позволяющих реализовать различные способы решения задач сдерживания».
Остается только предположить, что «качественно новые боевые возможности», предусмотренные в требованиях к российскому ПАК-ДА, не уступят тем возможностям, которые предусмотрены в требованиях к американскому перспективному бомбардировщику NGB.
КОНЦЕПЦИЯ БОМБАРДИРОВЩИКА НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ
Выступая в мае этого года на встрече с российскими журналистами, вице-премьер правительства России Сергей Иванов подтвердил начало работ по созданию самолета стратегической авиации ПАК-ДА. При этом было подчеркнуто, что речь идет именно о начале работ. «Говорить о том, каким будет новый самолет – например, дозвуковым или сверхзвуковым, – пока рано. Это НИОКР покажет. Года через два-три. Не раньше», – пояснил Сергей Иванов.
Вопросом о том, каким – дозвуковым или сверхзвуковым – должен быть перспективный стратегический бомбардировщик, озадачились и американцы. Еще в конце 1990-х годов. В проведенных тогда в рамках программы FSA комплексных исследованиях были рассмотрены самые разнообразные варианты носителей – от дозвуковых до гиперзвуковых самолетов разной размерности. Систематизация этих различных технических концепций перспективного стратегического бомбардировщика основывалась на двух показателях – закупочной стоимости самолета и уровне его боевой эффективности. Под боевой эффективностью понимались степень риска, которой безопасно может подвергаться самолет при боевом применении, роль выполняемых боевых задач в обеспечении стратегического превосходства над противником и т.д.
Изучению концепции дозвукового ударного самолета в рамках программы FSA было уделено наибольшее внимание. Известно по крайней мере пять концепций такого самолета, проработанных фирмами «Боинг» и «Нортроп Грумман». Самой дешевой, но одновременно и наименее эффективной из этих концепций было техническое предложение фирмы «Боинг» по созданию стратегического ударного самолета на технологической базе пассажирского лайнера В-767.
Возрастающими по эффективности, но одновременно и большими по стоимости вслед за этой концепцией расположились варианты технических предложений, получившие условное наименование «дешевый вариант бомбардировщика В-2», «боевой вариант самолета BWB», «двухдвигательный бомбардировщик В-2» и «самолет стратегической авиации В-3». По своей закупочной стоимости последние три варианта были сопоставимы со сверхзвуковым вариантом бомбардировщика, предложенным фирмой «Нортроп Грумман» (см. рис. 1), существенно проигрывая ему при этом по боевой эффективности.
По поводу последнего следует особо подчеркнуть, что проведенная в конце 1990-х годов программа FSA в самой своей постановке не учитывала той специфики оценки эффективности стратегического бомбардировщика, которая спустя десять лет была выражена генералом Дэвидом Дептула: «Важнейшая компонента функциональной роли этого самолета будет состоять не в доставке оружия к цели, а в быстром восприятии огромных объемов информации, ее переработке и реализации соответствующих действий». Именно с этой эволюцией взглядов американских военных на боевые задачи стратегической авиации, отразившихся определенным образом в текущих требованиях к перспективному стратегическому бомбардировщику, связано то, что уже в 2005 году американские фирмы-разработчики перешли к рассмотрению только дозвуковых самолетов в концепции разведывательно-ударного самолета большой дальности.
Среди основных особенностей летно-технических характеристик самолета этой концепции можно выделить сверхнизкий уровень информационной заметности и возможность полета на высотах 18–20 км. Эти особенности, по мнению американцев, должны обеспечить снижение степени риска, которой может подвергаться самолет при преодолении зоны ПВО противника.
Дальнейшая эволюция взглядов американских военных на боевые задачи стратегической авиации внесла дополнительное развитие в общее представление о технической концепции перспективного самолета стратегической авиации. К моменту окончательного формулирования основных положений Договора CHB (START)-3 особый упор в рассмотрении системы вооружения бомбардировщика NGB был сделан на высокоэнергетическое оружие направленного действия и электронное оружие малой мощности. Первое из них должно обеспечить подавление информационных датчиков, второе – вторжение в информационные сети противника. Такие информационно-кибернетические системы, размещаемые на борту стратегического боевого самолета, могут расцениваться как авиационное оружие нового поколения.
Рассматриваемая техническая концепция бомбардировщика NGB уже нашла свое воплощение в проекте самолета Х-47С, предложенном фирмой «Нортроп Грумман». Но это отнюдь не последняя точка над «i» в разработке концепции перспективного бомбардировщика. Самолет Х-47С (рис. 2) должен выступить в качестве демонстратора технологической реализуемости той концепции, которая будет разработана к моменту завершения работ внешнего проектирования, а именно к 2018 году. В связи с этим Х-47С получил условное обозначение «бомбардировщик 2018 года».
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Автор считает необходимым еще раз подчеркнуть, что обращение к проводимой в США программе NGB в связи с рассмотрением аналогичной отечественной программы ПАК-ДА не следует понимать как признание превосходства зарубежной технической мысли и призыв к копированию рождающихся за рубежом технических решений. Но нельзя отрицать тот факт, что американцы проделали огромную работу, связанную с формированием требований и разработкой концепции перспективного самолета стратегической авиации, приступив к разработке проекта бомбардировщика NGB. Этот бомбардировщик должен стать лицом стратегической боевой авиации XXI века и по своим летно-техническим характеристикам, и по возможностям системы вооружения.
В части последнего особого внимания заслуживает планируемое оснащение бомбардировщика NGB информационно-кибернетическим оружием XXI века. Возможно, кому-то это покажется футуризмом. Но сегодня отказ от «футуризма» в разработке перспективных боевых систем равносилен лозунгу «Вперед в XX век». Вряд ли в руководстве вооруженных сил США появилась бы новая структура – Кибернетическое командование, если в планировании новых методов ведения войны американцы не смотрели бы в день завтрашний. В реализацию этих новых методов должен вписаться и разрабатываемый ими бомбардировщик NGB, став лицом американской стратегической авиации XXI века.
Каким на этом фоне окажется бомбардировщик ПАК-ДА? Каким будет лицо отечественной стратегической авиации? Время покажет.
Дарья Гармоненко 
