Михаил Растопшин
Ту-95 будут модернизированы в очередной и, видимо, не в последний раз.
Фото PhotoXPress.ru
Появление утвержденной Государственной программы вооружений на 2011–2020 гг. (ГПВ-2020) породило массу вопросов. Главным из них является – будут ли к 2020 году созданы наступательные и оборонительные системы вооружений? В нынешних условиях это невозможно по причине деградации научно-технических методов создания вооружений, не позволяющих быстро внедрять новые достижения из различных областей и ставить перед наукой новые прикладные задачи. Без высокоэффективных систем оружия боеспособность российских бригад нового типа остается на уровне прошлого века. Имеющие место «перепалки» между военачальниками и оборонно-промышленным комплексом (ОПК) свидетельствуют о том, что Минобороны не способно выдвигать перед создателями вооружений тактико-технические требования, вытекающие из условий войны с высокотехнологичным противником. Следует отметить, что выполнение работ по ГПВ-2020 не обеспечено из-за неудовлетворительного состояния научно-производственной базы ОПК, а также отсутствия высококвалифицированных специалистов. При этом основной причиной прогрессирующего отставания по переоснащению армии новыми и перспективными ВВТ является система создания вооружений (ССВ), которая не отвечает условиям безопасности нашего государства. При существующей ССВ несложно предвидеть, какие результаты следует ожидать от ГПВ-2020.
ЗАПЛАНИРОВАННОЕ ОТСТАВАНИЕ
В конце февраля с.г. тогдашний первый заместитель министра обороны Владимир Поповкин огласил список поставки в войска образцов в соответствии с ГПВ-2020, большая часть которых является продуктом модернизации старых советских вооружений. Вместе с тем, по заявлениям военачальников, ГПВ-2020 должна обеспечить войска современным оружием, доля которого будет доведена до уровня не менее 70%. При этом не учитывается создание в этот период новейших вооружений в наиболее развитых зарубежных странах. Ведущие мировые державы, у которых в наличии 60–70% современных вооружений, не будут стоять на месте. При такой ситуации в российской армии к 2020 году может оказаться не 70% новых образцов, а гораздо меньше. Таким образом, обнаруживается отсутствие долгосрочного прогноза создания новейших вооружений на период перехода к нетрадиционным войнам, который есть в развитых странах. При этом нельзя обойти вниманием идею современности образцов и систем, которая стала практическим руководством, требующим того, чтобы всему жизненному циклу вооружения сопутствовала высокая эффективность.
Возвращаясь к оглашенному Поповкиным списку ВВТ, нельзя не заметить того, что из представленных образцов невозможно собрать высокоэффективные наступательные и оборонительные системы оружия для ведения бесконтактных войн. Большинство перечисленных образцов вооружений в ГПВ-2020 не соответствует требованиям ведения нетрадиционных войн, которые применительно к созданию наступательных систем оружия определяют необходимость интеграции различных средств вооруженной борьбы в разведывательно-ударные боевые системы, представляющие собой совокупность функционально взаимосвязанных средств разведки, автоматизированных систем управления (АСУ), необходимого количества высокоточных средств поражения различного базирования. Одновременно этот список отражает отставание России от ведущих государств в создании перспективных ВВТ, которое может быть преодолено в результате организации качественного прорыва, а не путем модернизации старых советских образцов.
Отмечается, что основным приоритетом ГПВ-2020 является поддержание и развитие стратегических ядерных сил страны. Продолжающаяся ставка военно-политического руководства на ядерное оружие при деградации ОПК в основном используется для имитации подготовки российской армии к войнам с применением обычных вооружений в условиях невыполнения ГПВ-2005, ГПВ-2010, ГПВ-2015. Такая ситуация долго продолжаться не может, поскольку доля современных средств в парке вооружения по стратегическим ядерным силам составляет 20%. При этом существует отрицательное мнение специалистов о разработке в соответствии с ГПВ-2020 новой тяжелой МБР на жидком топливе, которое свидетельствует, что:
– такая ракета с высокой вероятностью будет поражена в шахте одним ядерным боезарядом или высокоточными неядерными средствами;
– из уцелевших и стартовавших ракет большая часть может быть уничтожена на активном участке траектории в результате блокирования позиционных районов базирования системами ПРО противника.
Следует заметить, что обращение к тяжелой МБР на жидком топливе фиксирует продолжение устаревшей технической политики отставания в создании твердотопливных ракет с более эффективными боезарядами и бортовыми системами управления.
Мероприятия по модернизации системы предупреждения о ракетном нападении, а также повышению эффективности космической разведки в соответствии с ГПВ-2020 не могут быть качественно решены из-за использования в их конструкции до 70% импортных электронных элементов. В этом случае импортная начинка снижает надежность функционирования этих систем. Одновременно наблюдается резкое отставание российских космических аппаратов разведки и спутниковой системы раннего предупреждения о запуске баллистических ракет на два-три поколения от американских и европейских образцов («НВО» № 19, 2011), что также свидетельствует о неспособности российской системы создания вооружений надежно обеспечивать обороноспособность нашего государства.
АВИАЦИЯ – НЕТ ПРОСВЕТА
Госпрограммой запланирована модернизация дальних стратегических бомбардировщиков Ту-160 и Ту-95. В 2003 году намечалась модернизация стратегического бомбардировщика Ту-160 с целью «научить» его бомбить противника старинными бомбами свободного падения («НВО» № 8, 2003). Причем в качестве перспективы планировалось освоить применение самолетами Ту-160 высокоточных корректируемых авиабомб. Подобная техническая политика применялась и к модернизации ракетоносцев Ту-95. В ГПВ-2020 эта порочная модернизация, похоже, прекращена. Теперь Ту-160, Ту-95 рассматриваются как воздушная компонента СЯС. При этом модернизация Ту-95 нецелесообразна по причине того, что все они изготовлены еще в 80-х годах прошлого века и к концу сроков ГПВ-2020 подлежат списанию. В свою очередь, полтора десятка Ту-160 не способны доставить ядерное оружие на расстояние ракетного удара, где их встретят истребители-перехватчики и средства ПВО противника.
Не в лучшем положении находятся в упомянутой программе фронтовые бомбардировщики Су-34 и штурмовики Су-25СМ. В их боекомплект входят управляемые ракеты Х-29Л, Х-25МЛ, С-25Л; корректируемые авиабомбы КАБ-500, КАБ-1500, а также неуправляемые ракеты С-8, С-13 и бомбы свободного падения. Такое оружие противоречит тому, что при создании современного авиационного вооружения должно быть реализовано главное боевое свойство – возможность поражения наземных и надводных целей без захода самолетов – носителей оружия в зону ПВО противника. Уместно напомнить слова начальника Генштаба Николая Макарова из его выступления 26 марта с.г. на собрании Академии военных наук: «Авиация должна наносить удары, не заходя в зону ПВО противника. Но найдите мне хоть один самолет в России, который это может сделать. Наш Су-25 лишь за 600–800 м наносит удар, а не за 60 или 100 км. Иначе просто не попадет». Штурмовики Су-25 применялись в Афганистане, и к концу войны их число достигло 50 штук, из которых было потеряно 23 штурмовика. А ведь в Афганистане современная ПВО у противника отсутствовала. Были ли из этого сделаны выводы?
В ГПВ-2020 включены вертолеты Ми-28НМ и Ка-52, которые создавались в советские времена. Основу боекомплекта этих вертолетов составляют ПТУР второго поколения «Атака» и «Вихрь», использование которых крайне опасно, так как суммарное время визуального поиска наземной цели и управления ракетой больше, чем время реакции современных средств ПВО. Под временем реакции понимается время от обнаружения вертолета до схода зенитной ракеты с пусковой установки, которое для зенитного ракетно-пушечного комплекса малой дальности составляет 4-10 с. Наибольшей опасности эти вертолеты подвержены при стрельбе на дальности 4–6 км, что требует увеличения высоты полета для обеспечения надежного визуального контакта с объектом поражения. При цене вертолета, равной цене 3-4 танков, Ми-28НМ и Ка-52 с ПТУР второго поколения в условиях развития зарубежных средств ПВО не решают проблему поражения целей с учетом критерия «эффективность–стоимость» («НВО» №№ 9, 22, 2009). Следует напомнить, что тандемные БЧ ПТУР «Атака» и «Вихрь» плохо преодолевают динамическую защиту зарубежных танков с длиной элементов (снаряженных ВВ) 400–500 мм. Недопустимо оснащать дорогостоящие ударные вертолеты ПТУР второго поколения и БРЭО вчерашнего дня. Только установка ПТУР третьего поколения («выстрелил–забыл») и современного БРЭО позволит повысить эффективность вертолетного вооружения.
Представленные примеры свидетельствуют о затяжном кризисе в создании ВВТ, который отражен в ГПВ-2020.
Этот список можно продолжить, но объем газетной публикации не позволяет это сделать.
АСУ – ГОЛОВА ВСЕМУ
Автоматизированное управление оружием и войсками стало таким же решающим фактором, как количество и качество оружия, а соотношение уровней управления не менее важным, чем соотношение боевых средств. Автоматизированная система управления войсками и оружием позволяет руководить взаимодействием разнородных сил, определять наилучшие варианты ведения боевых операций и последовательность нанесения ударов. Создание современной автоматизированной системы управления Вооруженными силами провозглашено одной из приоритетных задач. Но проводимая недальновидная техническая политика с несоответствующими темпами перевооружения определяет, как можно скорее получить АСУ тактического звена («НВО» № 1, 2011), на которую потом будут замкнуты системы управления оперативного и оперативно-стратегического звена. Вместе с тем созданная за последнее десятилетие единая система управления тактического звена (ЕСУ ТЗ) «Созвездие» проходит опытную эксплуатацию в мотострелковой бригаде. При этом утверждается, что ЕСУ ТЗ значительно повышает эффективность боевого управления, а значит, и боевую эффективность мотострелковой бригады. Такая оценка не состоятельна по следующим причинам. Доля старых вооружений в мотострелковой бригаде составляет не менее 90%. Следовательно, обслуживающие алгоритмы ЕСУ ТЗ отражают вчерашний уровень управления и боевую эффективность прошлого века. Следует напомнить, что американцы стали осуществлять перевод частей сухопутных войск на бригадную структуру с одновременным оснащением их новыми ВВТ. А в наших мотострелковых бригадах можно обнаружить следующее старье: танк Т-72, БМП-2, 152-мм САУ «Акация», 100-мм противотанковую пушку «Рапира», РСЗО «Град», ПТУР «Штурм-С» и др. («НВО» № 12, 2011).
Насколько соответствуют реалиям боевой действительности алгоритмы ЕСУ ТЗ, свидетельствуют слова начальника Генштаба Николая Макарова о том, что самые захудалые артиллерийские системы западной армии имеют дальность стрельбы 41 км. При этом они ведут огонь высокоточными боеприпасами, а наши гаубицы Д-30, 2С3 «Акация», 2С1 «Гвоздика», 2С19 «Мста» способны поражать цели на дальностях от 15 до 21 км. При таких неудовлетворительных боевых характеристиках бесполезно в ЕСУ ТЗ организовывать решение задач планирования боевых действий российской артиллерии и ее применение в ходе боя.
Применительно к алгоритму ЕСУ ТЗ имеется мнение доктора военных наук, полковника Марата Валеева и кандидата военных наук, полковника Николая Ромася о том, что способы боевых действий определяются в большей степени характеристиками вооружения, чем достижениями в военном искусстве («Военная мысль» № 6, 2010). Это свидетельствует не в пользу повышения боеспособности наших бригад, оснащенных старым оружием и несовершенной ЕСУ ТЗ.
Особенностью современного этапа развития военной техники является появление оружия, которое изменяет тактику боевых действий. К такому оружию, например, относится сверхвысокочастотное (СВЧ), инфразвуковое и лазерное и др., представляющее интерес как функционирование новых образцов вооружения и учитывающееся в ЕСУ ТЗ, которая проходит опытную эксплуатацию.
ЕСУ ТЗ размещается на командно-штабных машинах, которые входят в состав пунктов управления (ПУ). Опыт тактических учений с использованием АСУ ТЗ обобщен в статье «Некоторые аспекты совершенствования системы управления общевойскового формирования нового облика» («Военная мысль» № 6, 2010) кандидатов военных наук полковника Николая Кузнецова и подполковника Александра Расчислова, в которой вскрыты следующие недостатки систем управления тактического звена при формировании ПУ:
– низкая живучесть АСУ ТЗ из-за значительного увеличения на ПУ количества личного состава, средств управления и транспорта;
– возрастание возможности средств разведки и поражения противника по вскрытию и поражению АСУ ТЗ.
Особое место в обеспечении функционирования системы управления занимает фортификационное оборудование районов развертывания ПУ. Созданные в структуре Сухопутных войск общевойсковые формирования имеющимися средствами не способны выполнять весь объем работ по фортификационному оборудованию ПУ. Как показали учения «Запад-2009», маскировка 50% средств управления ПУ осуществлялась с помощью подручных средств. При этом оказалось, что табельные маскировочные комплекты (МКТ) позволяют обеспечить маскировку только от оптических средств противника. Эти МКТ малоэффективны для маскировки ПУ от фототелевизионных, электронно-оптических, радиолокационных, лазерных средств разведки. При этом все они малоэффективны для маскировки движущихся объектов, тогда как современные разведывательно-ударные комплексы противника предназначены для поражения именно таких целей. Существующие недостатки маскировки позволят противнику с вероятностью 0,7 обнаружить и с вероятностью 0,9 уничтожить ПУ бригады, в котором ЕСУ ТЗ размещается в командно-штабных машинах. Мало создать ЕСУ ТЗ, надо еще уметь надежно защитить ее в боевых условиях.
 Ми-28НМ смены, похоже, не предвидится. Фото Виктора Литовкина |
ДЛЯ СРАВНЕНИЯ
А как обстоят дела с АСУ у наших соперников?
Армия США получит к 2020 году новую систему управления вооруженными силами, которая обеспечит осуществление связи на всех уровнях управления, а также автоматизацию процесса принятия решения командирами всех уровней. В настоящее время продолжается ввод в строй новой АСУ ВС США GCCS (Global Command and Control System), которая позволяет автоматизировать процессы предупреждения о нападении, контролировать приведение ВС в боевую готовность, планировать и руководить боевыми действиями, предоставлять командованию оперативно-тактическую информацию, а также организовывать тыловое обеспечение. Глобальная система управления GCCS совершенствуется для сухопутных войск по программе «Энтерпрайз», для ВВС – «Горизонт», для ВМС – «Коперник». Например, завершение программы «Энтерпрайз» позволит решать следующие задачи: обнаруживать, распознавать и сопровождать несколько тысяч воздушных и наземных целей; автоматически наводить управляемое оружие на сотни целей; обеспечивать командиров всех уровней электронными картами текущей обстановки; управлять подчиненными подразделениями и осуществлять автоматизированную подготовку вариантов возможных действий войск в пределах ТВД.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Минобороны предъявляет большие претензии к ОПК по поводу неспособности создавать новые ВВТ. Но как-то остается без внимания то, что Минобороны и ОПК входят в систему создания вооружений, которая в целом не отвечает требованиям обороноспособности России. К системе создания вооружений можно отнести: Совет при Президенте РФ по науке, технологиям и образованию; секцию по оборонно-промышленной и научно-технологической безопасности при Совете безопасности РФ; комитет Совета Федерации Федерального собрания РФ по обороне и безопасности; комитеты Государственной Думы по промышленности, обороне, безопасности; Научно-технический совет Военно-промышленной комиссии (ВПК) при Правительстве РФ; органы военного управления и научно-исследовательские организации Минобороны; Минпромторг; Минобрнауки; Минфин; Минэкономразвития; Роскосмос; государственную корпорацию «Росатом» и др. Все перечисленные субъекты ССВ, каждый по-своему, влияют на процесс создания ВВТ. Рассмотрим некоторые итоги такого влияния.
Секция по оборонно-промышленной безопасности при Совете безопасности РФ проявляет удивительную пассивность в своих рекомендациях правительству по вопросам форсированного научно-технологического переоснащения ОПК для создания новых ВВТ.
Практическая законодательная деятельность комитетов по обороне Совета Федерации и Госдумы за время своего существования не приостановила деградацию ОПК, искусственное банкротство предприятий, рейдерские захваты, воровство государственных средств, назначение некомпетентных руководителей и др.
Военно-промышленная комиссия в свое время оказалась неспособной увязать проведение реформ Вооруженных сил и ОПК. По этой причине президент Владимир Путин 20 марта 2006 года подписал указ о создании в новом формате ВПК, которая была призвана координировать процессы модернизации Вооруженных сил и реформирования ОПК. Со дня подписания указа прошло 5 лет, и можно подвести основные итоги. Вооруженные силы перешли на бригадную структуру. Сформировано 85 бригад постоянной готовности, но все они укомплектованы старым еще с советских времен оружием, доля которого составляет 90%. Поэтому Сухопутные войска, ВМФ, ВВС и ПВО обладают малой боеспособностью и неудовлетворительной боевой эффективностью, что подтвердила война в Грузии.
Минпромторг не смог выработать решения и механизмы по выводу ОПК из кризиса с положительными результатами. По этой причине наш ОПК не способен производить многие современные виды вооружений.
Наши военачальники считают, что главным критерием эффективности ОПК остается его способность выполнения ГПВ-2020. При этом ее реализацию нужно четко увязывать с новой Федеральной целевой программой (ФЦП-2020) развития ОПК, которая еще не утверждена. Следует заметить, что критерий эффективности должен иметь количественное представление и соответствующую методику расчета. Можно полагать, что в данном случае количественным представлением критерия эффективности ОПК является доведение к 2020 году доли современного оружия в войсках до 70%. Но, как было показано выше, это невыполнимо. Применительно к оценке эффективности ОПК наши военные ученые использовали критерий, по которому определялись временные возможности оборонной промышленности восполнять потери вооружений в гипотетической неядерной войне. Результаты моделирования показали, что наш ОПК уже через две недели будет не способен восполнять ожидаемые потери и осуществлять накопление войсковых запасов для ведения последующих боевых действий. В этом случае наша армия будет не способна отразить агрессию («НВО» № 31, 2009).
По своей сущности ОПК тоже «армия», которая должна быть оснащена современным производственным оборудованием и технологиями, а также высококвалифицированными специалистами, способными проектировать и осуществлять производство новых систем оружия. Но «армия» ОПК со своими доспехами оказалась небоеспособной. В последнее время Государственные программы вооружения сопровождаются федеральными программами, которые предназначались восстановить работоспособность ОПК. Но подобное сопровождение не может обеспечить реализацию ГПВ-2020. Сегодня сроки создания и внедрения нового оборудования промышленной базы значительно отстают от реальных потребностей создания ВВТ.
Одним из примеров деградации научно-технологических методов создания вооружений, не позволяющих быстро внедрять новые достижения из различных областей, является отсутствие координации многочисленных НИР, а также научно-технологических программ, что снижает эффективность исследований и не сокращает временные и финансовые затраты на создание научно-технологического задела для производства новых вооружений, который находится в неудовлетворительном состоянии.
Уместно напомнить о том, что на Минэкономразвития возложены обязанности разработки планов переоснащения оборонных предприятий и обеспечение их современным технологическим и станочным парком. Но о каком переоснащении ОПК можно говорить, когда только недавно утверждена концепция ФЦП «Развитие отечественного станкостроения и инструментальной промышленности на период 2011–2016 гг.». Концепция ФЦП – это еще не ФЦП. Уже более 20 лет известно, что со станкостроением у нас плохо. Подобные запоздалые решения вряд ли успеют повлиять на переоснащение ОПК производственным оборудованием для выполнения работ по ГПВ-2020. От станкостроения по неудовлетворительному состоянию не отстает электроника, которая во многом определяет боевые свойства вооружений и эффективность управления ими.
Довольно странно в структуре ССВ выглядит роль Минфина в урезании финансирования гособоронзаказа («НВО» № 21, 2011), что является подрывом обороноспособности страны.
Начальная стадия провала уже обозначена присутствием в ГПВ-2020 значительного количества модернизированных старых советских образцов, которые Минобороны выдает за современные вооружения.
Новый облик российской армии с 90% старых вооружений и провал предыдущих ГПВ, а также увеличивающийся военно-технологический отрыв ведущих государств с наращиванием их возможностей по созданию новых поколений систем оружия являются достаточным доказательством необходимости замены существующей порочной системы создания ВВТ.
Дарья Гармоненко