Владимир Дворкин
В цехе ремонта авиационных двигателей.
Фото Владимира Калинина
В Советском Союзе военно-промышленный комплекс был важнейшей составляющей отечественной промышленности, оказывая сильное влияние на народно-хозяйственную экономику. Так, например, в СССР производили больше всех в мире тракторов на заводах, предназначенных для массового выпуска танков в особый период, что по опыту Великой Отечественной войны считалось совершенно оправданным с учетом их значительных потерь. Только вот эти тракторы очень быстро выходили из строя, не имели достаточного набора навесных механизмов и тому подобного. Все это относилось ко многим другим отраслям народного хозяйства.
В годы перестройки и в начале 90-х годов многие оборонные предприятия получили указания приступить к конверсии и начали выпускать гражданскую продукцию. О качестве этой продукции говорить не приходилось. Помню, как в Волгограде на заводе «Баррикады» при демонстрации успехов конверсии руководство завода, показывая детские коляски, различные печки и другие образцы, с иронией говорило, что все это похоже на пусковые установки «Тополя». Отдельные успехи есть (например, «Севмаш»), но общую картину они не меняют.
Каковы же возможности в совершенно новых условиях за счет модернизации ОПК возродить российскую промышленность, о чем говорят Владимир Путин, Дмитрий Рогозин, Сергей Глазьев и другие? При этом можно услышать ссылки на достижения советского ОПК и его безусловные успехи в разработке и производстве различного вооружения.
Для ответа на этот вопрос необходимо учитывать не только степень деградации тяжелой промышленности и во многом необратимую потерю кадров, но и возможное влияние потенциала как-то модернизированного ОПК, сосредоточенного в ведущих оборонных концернах, НПО, заводах. Такое влияние, вероятно, будет, но важно понять характер такого влияния, особенно с точки зрения конкурентоспособности продукции. И здесь важно учесть советский опыт создания передовых образцов вооружения.
Наиболее успешными и очевидными считаются достижения СССР в области создания космических систем и ракетно-ядерного оружия. Однако сотрудники Государственной комиссии Совмина СССР по ВПВ, многие из которых были не только исключительно высококлассными специалистами, но и по-настоящему государственными людьми, понимали наше качественное отставание. Именно поэтому еще в конце 70-х они организовали по постановлению правительства комплексную НИР «Уровень», в которой работали многие десятки институтов Минобороны, институтов и КБ оборонных отраслей промышленности во главе с 4-м ЦНИИ и ЦНИИмаш. Мне пришлось быть научным руководителем этой НИР, потому все детали и результаты работы я знал и регулярно докладывал их руководству Госкомиссии. Была разработана уникальная и разветвленная система методик оценки уровня технического совершенства отдельных систем, агрегатов и ракетно-космических систем в целом. Основана она была на сравнении лучших в мире образцов (в основном американских) с теми, которые у нас уже существуют и находятся в разработке. Самым важным было то, что сравнения проводились по удельным показателям качества, то есть, например, по соотношению характеристик с массово-габаритными показателями отдельных систем, по точности их работы, комплексов в целом и, в конечном счете, по эффективности применения.
Так вот, могу засвидетельствовать, что практически по всем системам мы отставали или в разы, или в лучшем случае на 15–20%. Отдельные прорывы были, но на конечные показатели это не влияло. Каждый год по результатам этих оценок Госкомиссией по ВПВ по наиболее критичным направлениям составлялись план-графики «догона», обязательные для всего ОПК.
Все это изложено для того, чтобы показать, что даже в годы наивысшего расцвета нашего ОПК по уровню конкурентоспособности мы значительно отставали от мировых достижений, но обеспечивали необходимую эффективность наших ракет и успехи в космосе, благодаря разработкам значительно превосходящих по массово-габаритным параметрам отдельных систем, агрегатов и ракет в целом. И если раньше с этим можно было как-то жить, то теперь, в условиях глобализации, рассчитывать на то, что ОПК способен обеспечить конкурентоспособность нашей гражданской промышленности, было бы по крайней мере наивно.
Давно признанной аксиомой стало то, что высокий уровень конкурентоспособности военной и гражданской промышленности достигается в мире малым и средним бизнесом, научно-технический и производственный потенциал которых часто интегрирован с крупными корпорациями. Кажется, на словах это понятно и нашим лидерам, но реальных шагов для широкого развития такого бизнеса нет и не ожидается, поскольку для нынешнего руководства образование в обществе большой прослойки, малозависящего от власти электората, может представлять перманентную опасность. Поэтому надеждам на возрождение российской промышленности на базе ОПК не суждено сбыться. Только радикальные политические и экономические преобразования могут решить эти и другие наши проблемы.
