Алексей Арбатов
Китайские ракеты на параде. Фото Reuters
Договор РСМД, наряду с новым Договором СНВ от 2010 года, одно из немногих соглашений в области разоружения, пока еще остающихся в законной силе. Впрочем, это соображение имело бы вес в социалистическом Советском Союзе – в отличие от современной встающей с колен капиталистической России. Так или иначе, учитывая все вероятные последствия, с вопросом выхода из Договора, прежде чем отрезать, все надо отмерить, причем не семь, а семьдесят семь раз.
Из истории Договора РСМД
Исторически этот Договор уходит истоками в развертывание в начале 80-х годов на территории ряда европейских государств – членов НАТО американских баллистических ракет средней дальности (РСД типа «Першинг-2» дальностью до 1800 км) и крылатых ракет наземного базирования (КРМД дальностью до 2500 км) с ядерными боевыми частями. Этот шаг США обосновывался как ответ на развертывание с конца 1970-х годов советских баллистических ракет средней дальности типа РСД-10 (СС-20 по западной классификации).
Советские ракеты не могли достать до США (кроме как с Чукотки и Камчатки до Аляски).
А американские РСД могли наносить удары вглубь советской территории: системы «Першинг-2» на максимальной дальности достигали Московской области, а КРНБ – почти до Урала.
В силу указанной геостратегической асимметрии Москва была крайне заинтересована в запрещении этих ракет договором. А Вашингтон, напротив, ничуть не стремился к соглашению, но испытывал сильное давление со стороны американской общественности, а также союзников по НАТО, испугавшихся роста ядерного противостояния на континенте.
Судя по всему, советский генералитет перестарался в запугивании вождей КПСС коротким подлетным временем американских ракет (как утверждалось, 6–7 минут), которое не оставляло возможности руководству принять решение об ответном ударе или спастись на подземных командных пунктах. Исходя из этого, Москва настаивала не на количественном ограничении, а на ликвидации всех американских ракет. Поэтому после упорного сопротивления Советскому Союзу пришлось согласиться с ликвидацией всех советских вооружений сравнимого класса.
А их оказалось намного больше. Поэтому по Договору было ликвидировано вдвое больше ракет у СССР, чем у США (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но по высшей стратегической математике, даже если бы СССР сократил в десять раз больше ракет, он остался бы в выигрыше: ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил.
В итоге трудных, с перерывами, пятилетних переговоров был достигнут бессрочный Договор РСМД о полной ликвидации двух классов наземных баллистических и крылатых ракет СССР и США в глобальном масштабе.
МОТИВЫ ВЫХОДА ИЗ ДОГОВОРА
Договор был полностью выполнен в намеченные сроки и остается в силе. Но двадцать лет спустя, в 2006–2007 годах, российские политические, военные руководители и эксперты заговорили о возможном выходе из него. Тогда этот шаг не был сделан, но после нескольких лет затишья в 2013 году тема вновь зазвучала на весьма высоком уровне.
Выход из Договора действительно допускается по статье XV.2 с уведомлением за шесть месяцев в случае, если одна из сторон решит, «что связанные с содержанием настоящего Договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу ее высшие интересы». Однако, как ни странно, в столь важном вопросе, как определение этих «исключительных обстоятельств», российская позиция содержит явные разночтения.
Президент Владимир Путин в своей мюнхенской речи в феврале 2007 года указал на создание ракет средней дальности рядом третьих стран, тогда как только России и США было запрещено иметь системы этого класса. О том же несколько раз говорил министр обороны того времени Сергей Иванов, который недавно вновь поднял вопрос выхода из Договора РСМД уже в качестве главы администрации президента. То есть в этом деле США и Россия вроде бы «товарищи по несчастью», хотя американской территории, понятное дело, никакие РСД не угрожают.
Однако в том же 2007 году начальник Генштаба того времени генерал армии Юрий Балуевский мотивировал возможный выход России из ДРСМД планами США развернуть к 2012 году объекты ПРО в Польше и Чехии. В такой трактовке РСД были нужны России не для сдерживания третьих стран, а именно против НАТО. Потом пришла администрация Барака Обамы и в 2009 году отменила программу республиканских предшественников, заменив ее Европейским поэтапным адаптивным планом (ЕПАП) развертывания ПРО. А в 2013 году Обама отменил четвертый этап программы, вызывавший наибольшее беспокойство России.
Впрочем, в Москве это сочли недостаточным. Задача противодействия американской ПРО сейчас тоже выдвигается как довод в пользу создания российских ракет средней дальности и отказа от Договора. Еще на экспертном уровне это обосновывается необходимостью противодействия американским авиационным и морским крылатым ракетам (как в упомянутой статье Александра Широкорада). Наконец, к выходу из Договора в качестве ответного шага подводят доводы о технических нарушениях ДРСМД со стороны США, которые создают ракеты сходного класса в качестве мишеней для испытания систем ПРО (см.: Мидыхат Вильданов, «Чем кумушек считать трудиться…», НВО, № 25, 19–25.07.13).
Таким образом, в обоснование столь серьезного шага выдвигается целый ряд совершенно не связанных между собой резонов. Невольно возникает подозрение, что на самом деле все это – не причины, а предлоги, призванные оправдать денонсацию Договора по мотивам иного порядка, о которых можно строить разные догадки.
УГРОЗА ТРЕТЬИХ СТРАН
В настоящее время семь государств обладают наземными баллистическими ракетами средней дальности (по классификации Договора РСМД это дальность 1000–5500 км): Китай, Индия, Израиль, КНДР, Пакистан, Иран и Саудовская Аравия. Ракеты оперативно-тактической дальности (до 1000 км), помимо упомянутой семерки, имеют Египет, Сирия, Ливия, Йемен, Турция, Южная Корея, раньше к этой категории относились Бразилия, Аргентина, ЮАР, Ирак. Исходя из географии, вся семерка государств с РСД находится в пределах досягаемости до российской территории (в том числе, КНР, Индия, Израиль, Пакистан – с ракетами в ядерном оснащении), а некоторые из них (КНР, КНДР, Турция) способны достичь окраин РФ и ракетами меньшей дальности.
На первый взгляд, создание Россией ракет средней дальности (и выход из ДРСМД) выглядит совершенно естественно и привлекательно в качестве ответа на такую угрозу. Однако огульное сваливание в одну кучу всех стран, имеющих РСД, впечатляет политиков и общественность, но не выдерживает трезвого стратегического анализа.
Начать с того, что далеко не все государства – обладатели этого класса оружия предназначают его против России. Китай – российский стратегический партнер и, в отличие от США, ни в каких официальных документах России не обозначается как потенциальная угроза и объект ее стратегии сдерживания. Тем более это относится к Индии, которая ориентирует свои ракеты на сдерживание КНР и Пакистана, но никак не России. Пакистан предназначает свои РСД исключительно против Индии, а Израиль – против Ирана и противников в арабском мире. КНДР пытается угрожать ракетами США и их союзникам в лице Южной Кореи и Японии. Саудовская Аравия и Иран пока не имеют ядерного оружия, но направляют ракеты друг на друга и на Израиль.
Нередко говорят, что политические намерения могут измениться (чаще всего имея в виду Китай, а иногда также Пакистан, Иран, КНДР), а ракеты останутся. Это справедливо, однако едва ли можно предположить, что указанные страны станут союзниками США и вместе с ними будут угрожать России. А это значит, что того потенциала, который есть у России для сдерживания США, с лихвой достаточно для сдерживания всех третьих стран по отдельности и вместе взятых.
Идея вступления России в соревнование со всеми такими странами по ракетам средней и меньшей дальности выглядит совершенно надуманной и крайне затратной. Для блокирования вероятных угроз третьих стран у России вполне достаточно имеющихся ныне средств. Среди них межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), которые могут наносить удары по укороченным траекториям на среднюю дальность; средние и тяжелые бомбардировщики с бомбами и крылатыми ракетами в ядерном и обычном оснащении. Против некоторых близко расположенных государств может быть использована ударная тактическая авиация с ядерными бомбами, а против приморских стран – ракетное оружие кораблей и подводных лодок с ядерными и обычными боезарядами.
В общей сложности в настоящее время Россия имеет на вооружении 490 стратегических ракет и бомбардировщиков и более 2000 ядерных боезарядов (по реальному оснащению авиации), практически все из которых могут быть нацелены (или перенацелены) на объекты в Евразии. Данные по нестратегическим ядерным средствам РФ (авиация средней дальности, самолеты и ракеты оперативно-тактического назначения) засекречены, но неофициальные оценки разнятся в диапазоне 2000–3000 оперативно развернутых ядерных боезарядов, из которых значительная часть тоже может поражать цели в прилегающих к России регионах.
В целом ядерные силы РФ в количественном отношении (не говоря уже о качестве) примерно в 4–5 раз больше, чем ядерные средства всех остальных семи (помимо США) ядерных государств в сумме. Тем не менее при необходимости, можно было бы развернуть несколько дополнительных полков МБР «Ярс» или разработать для ударов по третьим странам высокоточную обычную боевую часть для оснащения МБР или авиационных и морских крылатых ракет. Полетное испытание МБР на средней дистанции не было бы формальным нарушением Договора РСМД, поскольку дальностью ракет «считается максимальная дальность, на которую она была испытана» (статья VII.4). Все это укладывается в потолки нового Договора СНВ (700 носителей и 1550 боезарядов) с большим запасом, равно как не противоречит и Договору РСМД.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ США
Некоторые эксперты (включая Широкорада) указывают на растущую угрозу со стороны США, прежде всего в виде широкого развертывания их высокоточных крылатых ракет морского и воздушного базирования в обычном оснащении – общим числом более 5000 единиц. Это опять-таки аргумент для воздействия на эмоции, но не предпосылка стратегического анализа.
Во-первых, использование этих средств для нападения на Россию – ядерную сверхдержаву – было бы чудовищной авантюрой с высочайшим риском ответного ядерного удара, что недвусмысленно предполагает российская Военная доктрина. Ради каких целей США решились бы на подобное безрассудство, причем заведомо связав себе руки отказом от применения ядерных вооружений, неизмеримо более эффективных в разоружающем ударе?
Пусть те, кто ожидает от Вашингтона столь безумного шага, объяснят, почему Соединенные Штаты не решаются применить свои тысячи крылатых ракет хотя бы против КНДР, обладающей 6–7 ядерными боеприпасами, но не ракетами, достигающими США. Или против Ирана, вообще не имеющего ядерного оружия и межконтинентальных носителей.
 |
| Стартует иранская ракета средней дальности. Фото Reuters |
Для отражения ударов по надводным ракетным кораблям и авианосцам была создана и беспрерывно совершенствуется система «Иджис-Стандарт», тут началось бы бесконечное соревнование нападения и обороны, с их информационно-управляющими системами. Но в любом случае против ВМС США могут применяться крылатые ракеты и другие средства авиации и флота России в обычном и ядерном оснащении (число крылатых ракет, по недавнему заявлению министра обороны Сергея Шойгу, вырастет в 20 раз к 2020 году).
Кроме того, для защиты от ракетной угрозы Россия развивает воздушно-космическую оборону (ВКО) стоимостью около 4,6 трлн. руб. (150 млрд. долл.) – 20 % от всей Государственной программы вооружения до 2020 года (ГПВ-2020).
Китай – другое дело: его ядерные силы относительно малочисленны и уязвимы, а оборонительные системы в зачаточном состоянии. Противокорабельные РСД типа «Дунфан-21А» имеют задачу «отогнать» подальше от Тайваня американские авианосцы на случай силового решения тайваньской проблемы, которая остается «невралгическим узлом» военно-политических отношений КНР и США.
Ответ на противоракетную оборону
Намеченное Европейским поэтапным адаптивным планом развертывание ПРО – как по количеству планируемых антиракет, так и по траекторно-скоростным и другим техническим характеристикам – очень мало затронет российский потенциал ядерного сдерживания. Это тем более так после отмены четвертого этапа – размещения перехватчиков типа «Стандарт-3 Блок 2Б» в Польше и на кораблях в северных морях.
Если Россия выйдет из Договора 1987 года и создаст новые РСД (что предлагает Широкорад), то они теоретически могли бы стать объектом перехвата американской ПРО в Европе, но тут все будет определяться соотношением их количеств и технических характеристик. Пока же России нечего предложить НАТО для перехвата противоракетными системами в Румынии и Польше, которые могут появиться там на третьем этапе к 2018 году.
Иногда советуют создать системы РСД для неядерного поражения ПРО в Европе (включая комбинированные баллистические носители с гиперзвуковыми крылатыми ракетами, о чем сказано в упомянутой статье). Но такие технические изобретения, привлекательные для конструкторов, никак не вписываются в рациональные стратегические сценарии.
Ведь наносить удар по позициям ПРО в Европе было бы в военном смысле целесообразно, чтобы помешать ей перехватить российские МБР, запущенные против США и их союзников. Эти ракеты оснащены ядерными боеголовками, то есть речь идет о глобальной ядерной войне. Спрашивается, какой смысл в таких гипотетических условиях пытаться поразить объекты ПРО с помощью РСД в обычном оснащении? Гораздо проще, дешевле и надежнее сделать это с применением ядерных средств СЯС или оперативно-тактического назначения, о которых речь шла выше.
Посему выход из Договора РСМД, который позволил бы России создать ракеты средней дальности, не сообразуется и с угрозой, которую она усматривает в Европейской ПРО НАТО.
При этом, безусловно, Москва должна настойчиво требовать от США соблюдения буквы Договора РСМД в части создания ракет-мишеней для испытания ПРО, причем не ограничиваться двусторонним дипломатическим форматом, а использовать все многосторонние форумы, привлекать к этому внимание парламентов и общественности США и других стран.
ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
В столь важном вопросе, как выход России из основополагающего договора по разоружению, полезно продумывать партию хотя бы на несколько ходов вперед.
Денонсация ДРСМД и создание ракет средней дальности против США и НАТО основаны на предпосылке об угрожающих намерениях последних. Но тогда, в рамках той же стратегической логики, следует ожидать ответных мер с их стороны. В том числе речь может идти о возобновлении программ «Першинг-2» и КРНБ или создании усовершенствованных систем средней дальности и размещении их в Европе, что с восторгом примут отдельные новые члены НАТО.
Кстати, по мнению некоторых специалистов, ракеты средней дальности у США фактически есть в виде мишеней для испытания систем ПРО, и превратить их в боевые средства не потребует большого труда и времени (см. вышеупомянутую статью Мидыхата Вильданова). Договор РСМД этого не позволяет, но его денонсация устранила бы преграду и дала оправдание для развертывания таких ракет в Европе и Азии.
Уважаемый Александр Широкорад в своей статье обратил внимание на серьезные изменения в стратегической ситуации вокруг России с момента подписания Договора 1987 года. Но некоторые важные моменты он упустил: сейчас совершенно другое геостратегическое положение страны, иное соотношение ядерных и обычных сил и состояние военных союзов. Размещение американских РСД в начале 1980-х годов прошлого века воспринималось Советским Союзом как острая угроза, но для нынешней России ситуация будет выглядеть много хуже. Если американские ракеты «Першинг-2» едва достигали Московской области, то в будущем при размещении на территории новых членов НАТО (Польша, страны Балтии, Румыния, Болгария) аналогичные системы будут простреливать всю российскую территорию до Урала и далеко за него.
Вот это действительно поставило бы под угрозу российский потенциал ядерного сдерживания (не в пример ПРО в Европе), вынудило бы полностью перестраивать ядерные силы, системы предупреждения и управления, воздушно-космическую оборону – с огромными дополнительными затратами.
К тому же выход России из Договора РСМД снова сплотил бы НАТО, в том числе по вопросам увеличения военных расходов и координации развития наступательных и оборонительных вооружений, включая значительное расширение системы ПРО.
Далее, Соединенные Штаты, как инициатор развертывания ПРО и тысяч крылатых ракет, останутся за океаном – вне досягаемости российских РСД. Но эти ракеты накажут ФРГ, Францию, Италию, заодно с Китаем и прочими странами, с которыми у России хорошие отношения. Это был бы чересчур «асимметричный» ответ.
Не менее важно, что разработка, испытания, производство и развертывание новой ракетной системы средней дальности, которую предлагают российские эксперты, потребует большого объема финансирования. Ясно, что деньги на РСД будут взяты из того же оборонного бюджета и ГПВ-2020, но стратегическая часть этой программы и так крайне перегружена. Она предусматривает, помимо развертывания вполне оправданной системы «Ярс», еще создание тяжелой жидкостной МБР шахтного базирования (а также, возможно, обсуждаемой новой ракетной системы на железнодорожных комплексах), строительство подводных лодок класса 955 «Юрий Долгорукий» и морских ракет «Булава-30», разработку следующего поколения тяжелых бомбардировщиков и крылатых ракет. Не слишком ли много для российского бюджета и программы вооружения, которая, по последней онлайн-информации Минобороны, и без того выполняется всего на 50–60%?
Или средства возьмут из фондов программы ВКО, технического переоснащения сил общего назначения, повышения довольствия офицеров и перевода армии на контракт, жилищного обеспечения и улучшения боевой подготовки? Все эти статьи расходов не менее, а гораздо более важны для обороноспособности страны, чем новые ракеты средней дальности.
Выход Москвы из Договора РСМД переведет стрелки на нее, как на главного противника популярной в мире идеи ядерного разоружения на всех форумах: Генассамблее ООН, саммитах «восьмерки» и «двадцатки», совещаниях Россия–НАТО и Россия–Евросоюз, ШОС, БРИКС и пр. Едва ли Москву поддержат и союзники по СНГ и ОДКБ (которые не вышли вслед за Россией из Договора по обычным вооружениям в Европе – ДОВСЕ в 2007 году).
Эти потери не удастся восполнить грантами на улучшение имиджа России в мире. Ведь международная общественность помнит и воспринимает Договор 1987 года как знаковое явление – символ завершающего этапа холодной войны и перехода к реальному ядерному разоружению. Соответственно, отказ от него будет однозначно понят как возврат к конфронтации и гонке вооружений между великими державами.
Это еще больше расшатает Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), поскольку будет воспринято как прямое нарушение обязательства по ядерному разоружению, предусмотренного его Статьей VI. Нетрудно представить реакцию на событие со стороны стран – участников предстоящей в 2015 году очередной конференции по рассмотрению ДНЯО.
Третьи ядерные государства скорее всего воспримут такой шаг России как угрозу собственной безопасности и направят часть своих ракетно-ядерных средств на РФ. Они станут еще упорнее сопротивляться российским предложениям подключиться к процессу ядерного разоружения.
И последнее. Вероятно, выход России из ДРСМД огорчил бы президента Обаму. Но трудно придумать лучший подарок республиканской оппозиции, готовящейся к реваншу в 2016 году, а также Пентагону и его промышленным подрядчикам, которые борются с намеченным в следующем году сокращением военного бюджета на 50 с лишним миллиардов долларов.
***
Заключать договоры по разоружению очень трудно, а ломать их легко. Однако опыт последнего десятилетия показывает, что денонсация договоров не укрепляет, а ослабляет безопасность государств.
Например, США, ссылаясь на ракетную угрозу «стран-изгоев», вышли из Договора по ПРО в 2002 году. И что они получили взамен? Вместо разрешенных по Договору100 антиракет в Северной Дакоте 18 лет спустя, к 2020 году будет развернуто 44 стратегические антиракеты на Аляске и в Калифорнии (правда, сомнительной эффективности, как показало неудачное испытание в начале июля с.г.). Что касается систем «Стандарт-3» и других, то эти вопросы вполне можно было бы решать без денонсации Договора по ПРО, развивая логику соглашения 1997 года о разграничении стратегической и тактической систем ПРО.
В целом после 2002 года положение с угрозами, на которые ссылался тогда Вашингтон, ухудшилось. КНДР создала ядерное оружие, а Иран уверенно идет по ее стопам, обе эти страны испытывают баллистические ракеты все большей дальности. В мире ускорилось распространение ядерных материалов и технологий, а также ракетных систем. Зашли в тупик дальнейшие переговоры по стратегическим вооружениям с Россией, которая расширила свои ракетно-ядерные программы и начала развивать систему ВКО. Тем же путем идет Китай.
Со своей стороны, Россия отказалась от ДОВСЕ в форме «моратория на его соблюдение» в 2007 года. Данный шаг обосновывался задачей побудить НАТО присоединиться к адаптированному варианту Договора, но вместо этого страны альянса после 2011 года тоже прекратили соблюдение ДОВСЕ.
Никакого ограничения обычных вооруженных сил в Европе больше нет, и новых соглашений не предвидится. Однако за прошедшее время в Москве ни разу не было заявлено о значительном укреплении безопасности страны на западном направлении – скорее наоборот. При этом российские вооруженные силы имеют количественные уровни на 30–40% ниже потолков ДОВСЕ. Скорее всего они будут и дальше снижаться в европейской части страны. По онлайн-информации Минобороны, численность армии составляет всего 80% от плана, а в свете меняющейся ситуации в Афганистане, видимо, придется передислоцировать контингенты в восточном направлении. Наверное, Россия чувствовала бы себя намного уютнее, если бы на западных рубежах вооруженные силы государств НАТО были надежно ограничены и открыты для контроля.
Эти уроки показывают бесплодность попыток любых держав самоутвердиться за счет разрушения международных договоров. Для того есть более действенные, хотя и менее простые способы, например: рациональная и рачительная военная политика, подъем экономики, решение социальных проблем. И лишь на таком пути возможно реально упрочить статус великой державы, повысить международный престиж и безопасность государства.
Дарья Гармоненко 
