Феликс Станевский
ДИКОВИННЫЕ дела происходят в наших отношениях с Грузией. Огромная грузинская диаспора, кровно заинтересованная в первоочередности связей Тбилиси с Москвой, проживает в России. Предоставляющая рабочие места сотням тысяч грузинских граждан, несмотря на собственную безработицу, Россия - основной источник денежных поступлений для значительной части грузинского населения. Из России, в том числе и по другим каналам, льются потоки валюты, превышающие всю западную помощь Грузии. Первоначальное накопление грузинского капитала и соответственно реформы, включая те, что обеспечили проблески демократии, без этих поступлений были бы невозможны. Россия - первый покупатель грузинской продукции (если не считать продукцией металлолом, идущий в Турцию). Сегодня она не только основной, но и наиболее перспективный рынок для товаров грузинского производства. Около 90% вывозимого вина (если брать только учтенное) покупают россияне. Разве возможен был бы без них экспорт продукции грузинского виноделия в серьезных масштабах? Россия - главный рынок "экспорта" и для грузинской культуры. В России - внешняя база грузинской науки. Россия - главный поставщик электроэнергии и газа, причем по ценам много ниже мировых.
По этому перечню, только еще более длинному, мы платим или благоприятствуем Грузии как раз тогда, когда она впервые за столетия поменяла к нам отношение. По заявлениям официальных лиц, для нее теперь не Россия главный партнер, а США, НАТО, Западная Европа. Когда второе лицо в государственной иерархии, председатель парламента Зураб Жвания заявляет, что "США являются главным партнером для Грузии практически по всем направлениям", то он говорит правду. В том смысле, что для грузинского руководства это та мечта, которая важнее любой реальности. Когда Эдуард Шеварднадзе признает, что "80% экспорта страны по-прежнему все еще приходится именно на Россию, и в ближайшие годы изменить такое положение будет очень трудно", то отчетливо слышится, насколько это ему тягостно. Тут не до того, чтобы дорожить связями с соседом. "Сегодня, - объявляет Зураб Жвания, - Россия уже не рассматривается среди основных экономических партнеров". Опять-таки правда, он действительно не видит Россию в их числе, подобно крыловскому персонажу, не углядевшему слона в кунсткамере. Россия жизненно необходима Грузии, и есть единственная возможность не признавать этого - просто не желать признавать.
Есть факты прямо-таки из сферы политтеатра: обращаясь к россиянам, в Тбилиси уверяют, что грузинское сотрудничество с Западом не предполагает ослабления связей с Россией и не направлено против ее интересов. В недавнем телеочерке Андрея Караулова председатель грузинского парламента именно так и сказал. Но сам он, например, - участник проведенной в парламенте конференции к 50-летию НАТО, по итогам которой государственное телевидение Грузии выступило со следующим комментарием: "Заслугой Североатлантического альянса является то, что проблема всего мира - Российская империя, которая после Второй мировой войны долго господствовала в Европе, постепенно сдает свои позиции". Вряд ли сотрудничество Грузии с НАТО на такой основе безболезненно для России.
Читаю в газете, публикующей указы президента Грузии, статью высокопоставленного сотрудника МИДа "Внешнеэкономическая политика Грузии - реальность и перспективы". Эта реальность и эти перспективы включают США, Германию, Великобританию, Турцию, Китай, Японию, даже Нидерланды. А кого нет в грузинской перспективе? России. Перед прошедшим Новым годом ознакомился с другой статьей в той же газете - "Взгляд в третье тысячелетие". На какой стране не остановился этот взгляд? Опять же, на России. Автор, известный журналист, ранее писал о "покрытой саваном из снега и злобы, зависти и ненависти стране". Это о нас. Если бы сотрудничество с нами занимало политическую элиту Грузии, были бы другие настроения, другой тон. Не забуду немыслимое: Бога не боясь, в газете, "освященной" публикациями государственных документов, поместили 9 мая статью "Колокола победы", нашли добрые слова по адресу сегодняшней Германии, но не упомянули Россию. Это, наверное, чтобы люди, глядя в прошлое, не заметили, что Кантария был рядом с Егоровым.
Отсюда же манера СМИ, отражающих позицию государства, отзываться о России - нарочито неуважительная, крикливая, задиристая. И не сказать, что это в стиле одних только СМИ.
Председатель парламента Грузии 3ураб Жвания уверял недавно на канале ТВЦ, что у него были "серьезные предпосылки" заявлять о причастности Ельцина к покушению на Шеварднадзе 9 февраля 1998 г. То есть он и сегодня полагает необязательными доказательства, ему достаточно "предпосылок". Он не счел грехом бросить тягчайшее обвинение всего через несколько часов после покушения, до начала следствия, до ареста преступников, до их допроса, до сколько-нибудь серьезного обсуждения дела. Обвинение не в адрес какого-то замзава, что тоже было бы недопустимо, а в лицо главы соседнего государства. И не с уровня мелкой чиновничьей сошки, а с высоты второго кресла государственной иерархии Грузии. Не хочется называть это вызовом, заряженностью на ссору. Но как иначе? "Сегодня в очень высоких кабинетах Москвы рассматриваются планы, как должна произойти в Грузии окончательная ликвидация Шеварднадзе". Это все тот же Жвания через полтора года.
Любая сложность в российско-грузинских отношениях используется в Тбилиси, чтобы, драматизируя ее, напрячь отношения между Россией и США, Россией и западными странами. Не преувеличу: выступления в Грузии, рисующие образ неприятельницы-России, давно уже выстроились в политику. "Русские не глухие, чтобы не слышать, что здесь происходит, - прокомментировал ситуацию толковый читатель одной из грузинских газет. - Я не говорю о простых людях. Руганью по адресу России увлекаются многие должностные лица, и это не шутка".
Но они и не шутят. Не может быть шуткой, когда пугают Москвой. Запугали до того, что в газете, публикующей указы президента, появилась статья замечательного грузинского писателя, призывающего готовиться к партизанской войне против России, собирающейся будто бы вторгнуться в Грузию.
Прав грузинский политолог Гия Нодия: "Ориентация на независимость и Запад всегда составляла в Грузии части одного и того же идеологического пакета. Альтернативный пакет состоял из "пророссийских" настроений и ностальгии по коммунизму". Так ведь и американский Офис по исследованиям при госдепартаменте США отмечает в докладе в начале 2000 г., что "Грузия все больше рассматривает США как своего главного союзника и противовес России". Противовес.
Впрочем, иной маленький факт скажет более любых докладов. Грузия послала на Балканы взвод солдат. Он вошел, уж конечно, не в российский контингент. Но и не во французский, не в немецкий, даже не в американский. Грузины - в составе турецкого батальона. Такова перспектива Грузии уже на подходе к НАТО, весьма напоминающая ретроспективу, причем многовековую.
Выделю для ясности в отдельный абзац, что менять внешние ориентиры - дело Грузии, тут не может быть сомнений.
Но такая радикальная перемена, по сути разрыв с традицией, должна быть оценена российской стороной. Грузия остается соседкой, с ней в любом случае нужны хорошие отношения. Однако не видно резона строить их так, будто мы действительно стратегические партнеры. Терминологические неточности таят в себе иллюзии, а они дорого стоят, в том числе в денежном выражении. При нынешнем курсе грузинского руководства нам не наладить стратегического партнерства с Грузией ранее, чем с Соединенными Штатами и НАТО. Более чем красноречив тот факт, что в обеих последних избирательных кампаниях в Грузии - по выборам в парламент и по выборам президента - в центр была выдвинута проблема отношений с Россией как со страной, с которой надо иметь как можно меньше общего. Конечно же, брать от России можно и нужно, но этого как бы не замечать. Само понятие ориентации на Россию использовалось для обвинения в политической неблагонадежности, если не в предательстве. Президент заявил, что "свернуть с избранного пути означает изменить Родине".
Часто говорят, что у России долгое время не было политики в отношении Грузии. Это верно в том смысле, что в обстановке 1992-1999 гг. никакой МИД не был в состоянии координировать действия министерств, ведомств и субъектов Федерации, просто высокопоставленных госчиновников. В хаосе, однако, появилась некая линия действий в отношении Грузии, как возникает суммарный вектор разнонаправленных сил. Это была линия наибольшего благоприятствования южной соседке, снисходительности к ней, когда она создавала для России проблемы в делах с Западом, и многотерпения в отношении всего того, что считалось простительной, в сущности, пусть и досадной для России, риторикой. Россия потратила слишком много времени, чтобы понять, что же происходит. Помог грузинский нейтралитет в чеченских делах, поначалу откровенно благожелательный для боевиков. Сейчас мы корректируем линию, но недостаточно энергично. Диковинность ситуации в том и состоит, что все ясно, а денежные потоки из РФ в Грузию как шли, так и идут. Грузия как прилепилась к российским сосцам, так и не отлипает. Ласковый теленок двух маток сосет, неласковый, оказывается, тоже. Больно, но терпим, более того, ведем себя так, будто нет другого варианта.
Типичный образец такого долготерпения - наша линия на переговорах по военным вопросам. Пусть кто-нибудь бы объяснил, почему и кем еще до их начала был определен порядок вывода баз из Грузии по схеме "Вазиани-Гудаута-Ахалкалаки-Батуми". Понятно, это грузинский запрос. Но нам-то он создает массу проблем, а главное - это наиболее дорогостоящий для нас вариант. В Ахалкалаки на высоте 1700-1800 м снег выпадает в сентябре, а тает в мае. Содержать там военный городок, людей, инфраструктуру и технику стоит денег. Вот бы и пожалели российского налогоплательщика. Да, местное население против вывода базы: она кормит. Но о грузинских гражданах должны заботиться в Тбилиси, а не в Москве.
Я ни разу не слышал, чтобы с российской стороны кто бы то ни было, в том числе из командования Группы российских войск в Закавказье, приводил доводы в пользу нынешней очередности их вывода. Напротив, все сходились на том, что наиболее приемлемый для нас вариант - начинать с Ахалкалаки. Грузия, разумеется, вправе ставить вопрос о выводе баз, но определять, в какой очередности он пройдет, - право России. Воспользовался ли им глава делегации Илья Клебанов? Что-то неизвестно, чтобы мы получили компенсации за дорогостоящий и весьма неудобный для нас вариант вывода. Равно непонятна безответная сдача нашей обоснованной позиции, по которой аэродром в Вазиани - отдельная единица вне базы. Не погрешу против МИДа, я видел, что замминистра Григорий Берденников упорно ее отстаивал. Может быть, глава делегации расскажет, чем она ему не понравилась? Если аэродром Вазиани входит в состав базы, тогда тем более нелогично выводить войска, с самого начала отдав грузинской стороне именно транспортную базу. То, что нам оставляют столько-то рейсов, - утешение для тех, кто незнаком с грузинскими руководителями: мало сомнений, что они используют возникающую новую зависимость от них российских войск.
Грузинская сторона фактически отступила от договоренности по базе в Гудауте, где должен быть размещен реабилитационный центр подразделений российских миротворцев в зоне абхазского конфликта. Отступила при всех трудностях, рисках, потерях человеческих жизней и других жертвах, а также финансовых тяготах, с которыми сопряжено пребывание российского контингента в кровоточащем еще и до сих пор районе. Грузинскую сторону это не красит: нам надо ее еще просить, чтобы она посодействовала нам помогать ей. Но мы-то, приступая к переговорам, должны были знать, что от Тбилиси можно ожидать невыполнения договоренностей. Видимо, не были к этому готовы, прекраснодушничали, если до сих пор ничего не получили в одном из главных для нас вопросов - о временном развертывании российских войск. Речь идет об обязательствах Грузии, взятых на себя перед ОБСЕ, относительно условий такого развертывания на ее территории. Почему мы выполнили свои обязательства, а они - нет? И не было бы правильнее действовать параллельно?
Насчет прекраснодушия. Мне не раз приходилось видеть, как приезжавшие в Тбилиси из Москвы высокие лица исходят из прежних представлений о Грузии. Легко впечатляясь рассказами грузинских руководителей, застольями и заздравными тостами, они увозили в Москву ложные сигналы. Стали практикой беседы наших высоких лиц с глазу на глаз с Эдуардом Шеварднадзе. Понятно, когда речь идет о таких беседах с ним российского президента или министра иностранных дел. Но убежден, что других встреч один на один не должно быть. Посол - представитель президента, и он вправе, более того, обязан знать детали межгосударственных контактов. Доходило до того, что Шеварднадзе приглашал на эти встречи своего посла, прилетавшего из Москвы, а российского посла в Тбилиси - нет. Что это, если не обработка Москвы, исключающая влияние посольства, а заодно и подтачивающая его авторитет? Грузинскому руководству благодаря связям в верхах российской власти недавно многое удавалось делать вопреки интересам России. Сейчас меньше. Но инерция еще работает. Информированность о положении в Грузии из рук вон скверная. Потому и ряд тем двусторонних отношений в восприятии общественности все еще поставлен с ног на голову. Скажем, визовый вопрос.
Критики визового режима, судя по их высказываниям, мыслят категориями добровольного присоединения Грузии к России, "уникального совместного мира, который два самобытных народа, сохранивших национальные языки, культуру, уклад, складывали века" того нашего прошлого, в котором "для родовитого грузина служба в Русской армии была обязанностью и почетным долгом". Жаль огорчить процитированного Юрия Роста и его единомышленников: в Грузии с подобными идеями выступает только одна политическая партия - Единая коммунистическая. "Россия лишила Грузию государственности" - таков нынешний акцент. Главной заботой стало утверждение грузинской принадлежности Западу. Как настаивает Шеварднадзе, "Грузия по своей истории, культуре и национальному характеру - страна западноевропейской ориентации, и через века она вновь вернулась в европейский мир, от которого ее в свое время отторгли насилием". Мы отторгли, Россия. С нами и развод.
Листаю альбом Зураба Церетели. Разглядываю фотографию памятника у въезда в Тбилиси: два огромных завязанных в узел золотых кольца. Образ, подсказанный скульптору историей любви Александра Грибоедова и Нины Чавчавадзе, умно и поэтично, мне кажется, символизировал невыдуманную, действительно вековую нерасторжимость между русскими и грузинами. Сколько бы у нас ни спорили о творчестве Церетели, все его памятники - на месте. В Грузии одного больше нет. Надо говорить, какого?
Хорошо понимаю президента РФ, недавно повторившего, что визы будут отменены, как только решится чеченская проблема. Хочу того же. Грузинский народ - друг России, какими бы ни были его правители. Разумеется, прежде чем визы будут отменены, понадобится договор о безвизовом режиме. И надо быть уверенными, что сама Грузия затем не введет визы. Ибо, во-первых, визовая идея родилась в Тбилиси, а не в Москве. Во-вторых, она там возникла не случайно, а из тенденции насколько возможно отгородиться от северного соседа. В-третьих, высшие руководители Грузии давно уже выступают с заявлениями, предусматривающими неизбежный отказ от свободного передвижения между двумя странами. Волна эмоций против виз направлена не по адресу. И мне придется привести факты.
Идея покончить со свободным передвижением между Россией и Грузией была впервые сформулирована 8 сентября 1999 г. на сессии грузинского парламента. Ее предложил авторитетный член команды Шеварднадзе, глава его партийной фракции Реваз Адамия, обобщивший широко, но четко: "Введение визового режима позволило бы избежать многих проблем в отношениях с Россией". Не в г-не Адамия дело. Тут самое интересное то, что предложенная им идея вышла из глубин парламентского сознания Грузии, как Афина Паллада из головы Зевса. Она не только не возмутила депутатов, но была воспринята как нечто само собой разумеющееся, иначе бы не миновать дебатов. Спустя два месяца, когда визовую идею принял российский (!) президент, но отверг президент Грузии, мне по разговорам в Тбилиси пришлось сделать вывод, что немало грузинских политиков полагают визы желательными.
Тут-то и суть дела. Обличители визового режима не задаются вопросом: а может быть, грузинам или какой-то их части не нужна свобода передвижения между нашими странами - так же, как она оказалась не нужна латышам, литовцам, эстонцам? А если грузинские руководители, резко критиковавшие РФ за введение виз, но милостивые к сторонникам виз в Грузии, в принципе с ними согласны и хотят лишь повременить? Идеология, предполагающая визовый режим с Россией, давно выработана. "В Грузии в 1989-1990 гг. не было ни одной политической партии, которая не включала бы в свою программу требования политической независимости. Это означало, что Россия автоматически заполнила нишу "главного врага": независимость означала "независимость от России". Политолог Гия Нодия, которому принадлежит это наблюдение, вряд ли считает, что речь шла об угаре - проветрили и отдышались. В 1998 г. он пишет в настоящем времени: "Поскольку независимость от России является первейшей задачей грузинского национализма <...>, все другие противники видятся лишь через призму этого основного противостояния". На всякий случай, чтобы не услышать банальностей насчет частного мнения Нодия, приведу выдержку из концептуального документа, принятого 3 апреля 1997 г. парламентом Грузии, в том числе депутатами партии Шеварднадзе: "История свидетельствует, что в прошлом Россия создавала Грузии проблемы или всеми способами пыталась обострить существующие противоречия и под предлогом их урегулирования превратить Грузию в сателлита, а в худшем случае - в колонию".
И идеология, и практика в Грузии - дело самих грузин. Их право, например, идти или нет в Североатлантический альянс. Но ведь мы о визах. Заявить, что Грузия войдет в НАТО, означает сказать: "Грузия введет визовый режим с Россией". Твердо обещая к 2005 г. "очень громко" постучаться в двери НАТО, Шеварднадзе не мог не знать, что нет ни одной страны - участницы альянса, дозволяющей россиянину свободное пересечение границы. Но еще определеннее Грузия высказалась за введение визового режима с Россией, когда объявила своим "первым и самым важным приоритетом" намерение присоединиться к Евросоюзу. Его загодя устанавливают страны, встающие в очередь в ЕС. Пожелаем Грузии успехов в ЕС, но кто же сделал визы неизбежными?
Странно слышать высказывания посла Грузии в Москве насчет неактуальности грузинского вступления в НАТО. Он бы поправил Шеварднадзе, когда тот неоднократно призывал готовиться к вступлению в альянс. То, что президент говорил разное, - его дело. Критика Шеварднадзе в адрес руководителей грузинской республики 1918-1921 гг. за неумение "маневрировать" перед лицом советской России должна и нас чему-то научить. Реализм требует считаться с гипотезами, вызывающими наибольшую озабоченность России. "Ничто не остановит закономерный процесс", - заявил грузинский президент о намерении вступить в НАТО. "2005 год не кажется мне нереальным", - уточнял министр иностранных дел Грузии. Множества подобных свидетельств достаточно, чтобы нынешние сетования Тбилиси о введении визового режима выглядели как "подождите, пока мы введем визы первыми". Выбор Грузией сделан. Этого никак не поймут те, кто призывает "не загонять Шеварднадзе в угол". Нет этого угла. В газете, публикующей его указы, давно посмеиваются над нами: "Неужели Евгений Примаков всерьез верил, что, выбирая между богатым Западом и бедной нестабильной Россией, бывшие сателлиты предпочтут ее?". Вопрос, конечно, поставлен пропагандистский. По существу же, еще раз подчеркну: кого предпочесть - дело Грузии, и нам обижаться нельзя, если она честно рассчитывает полностью обойтись без нас, без импорта валюты из России, без экспорта к нам рабочих рук. Более того, разумная политика в отношении Грузии включает всемерное стремление общаться с ней, искать положительную перспективу, договариваться. Весь вопрос в том, что не надо ничего дарить. Не надо, как продолжается до сих пор, оплачивать деньгами российского налогоплательщика переориентацию Грузии. Россия вправе жестко контролировать потоки своих валютных средств. Она в любом случае должна поостеречься какого бы то ни было финансирования грузинской подготовки к вступлению в НАТО. Необходимы ясность представлений о новой Грузии, трезвость политики. И научно-практическая конференция, посвященная поискам мира на Кавказе, и встреча глав кавказских государств - "Кавказской четверки" могут быть полезны, если не вызовут иллюзий. Но помимо всего этого Россия выиграла бы, утверждая в отношениях с Грузией разумный принцип: мы в ней не более заинтересованы, чем она в нас. Как в отношении баз и виз, так и во всем прочем.
