В Питер вернулся социализм?

Молодежному «Яблоку» в Санкт-Петербурге, кажется, снова не нравится то, как в нашей стране светлое будущее созидается из крупиц светлого прошлого. В пятницу «яблочники» выступили против возрожденной практики привлечения студентов к уборке урожая овощных культур. Между тем, труженики села, как говорят порой у нас в шумных редакциях, «зашиваются». Сентябрь не задался. Дожди. Мерзкая погода удерживает в земле картофель, лук и морковь. До сих пор на свободу отпущены лишь 10-12% овощей-заложников. Суперсовременная техника не помогает. Нужны рабочие руки. Сельхозработники обратились к правительству города на Неве: овощи-то для вас растили! Правительство сказало вузам: «Надо!» Вузы ответили: «Есть!» И вот уже в полях под Петербургом зазвучали звонкие молодые голоса. Все трудятся добровольно, две недели труда пролетают как один день┘ Окутанное дымкой родительской памяти счастье выездов «на картошку» вдруг в тишине постучалось в двери┘

Впрочем, я не совсем понимаю руководство Санкт-Петербурга. Привлекать к сельхозработам студентов, имея под рукой квалифицированную, апробированную рабочую силу – футбольный клуб «Зенит». Посудите сами: между матчами в Лиге чемпионов аккурат две недели. То есть, десять рабочих дней и четыре выходных. Пропускать игры чемпионата России из-за занятости на других фронтах «Зениту» не привыкать. Павел Погребняк один стоит десятка копошащихся в земле студентов. Гарантированная селом оплата труда натурой – спасение для профи, которому жесткий график тренировок и игр не позволяет сбегать на рынок за двумя-тремя килограммами какого-нибудь питательного овоща. Плюс 50 рублей в час – не знаю человека, который откажется! Еще мудрый Аркадий Райкин предложил выдать каждому футболисту по асфальтовому катку – так чем хуже сбор урожая?! К тому же, если сил «Зенита» будет не хватать, то город пришлет ребятам подкрепление в виде Михаила Боярского и роты королевских мушкетеров. Если под угрозой снабжение продуктом Северной Пальмиры, то, по-моему, просто грешно лишать всех петербуржцев возможности добровольно послужить городу.

Я также силюсь понять, но все же не понимаю самих сельхозработников. Дело в том, что в моем представлении (сложившемся еще в раннем отрочестве) сельхозработник – не просто чародей овощеводства. Он – одно целое со средой. Он считывает метеорологические знаки как ЭВМ, этот кудесник почвы. Как же могло произойти, что он не предвидел дождливый сентябрь? Раскисание земли? Доверился бездушной технике? Не созвал еще летом богатырей с земли русской? Впрочем, может быть, он все предвидел, все знал. Быть может, он вовсе не заинтересован в том, чтобы город купил у него аппетитные клубни. Мол, наше дело вырастить, ваше – забрать. Очень может быть, что питерский сельхозработник совсем не прост и уже давно нашел себе иной источник доходов, а картошку сажает для прикрытия┘

Питерское правительство могло бы бросить в бой гастарбайтеров, томившихся без дела и уже потиравших мозолистые руки. Но оно справедливо рассудило, что наши кровные 50 рублей в час не должны покидать пределы страны и пополнять молдавские, украинские или таджикские копилки. Оно также, оценив ситуацию, пришло к выводу, что студенты – самая незанятая категория населения. Какие там «молодые кадры для социально-экономических реформ»! Всем хорошо известно, что студент – это такой человек, которому государство в ходе аттракциона невиданной щедрости разрешило на протяжении пяти лет заниматься невесть чем, сохраняя лишь способность разговаривать, читать, писать, размножаться, голосовать и пополнять ряды движения «Наши». Руководство вузов, похоже, восприняло приглашение «на картошку» как знак признания: «наконец-то нашим безнадежным лодырям поручат какое-то дело!» Село довольно. Все хорошо. Только молодежному «Яблоку» неймется. Почему, спрашивается? Варианта два. Либо их не позвали, и они протестуют из зависти к товарищам. Либо им претит переход «от дискурса к праксису. Зашившись в своих библиотеках, зачитывая до дыр фолианты в свете настольных ламп, они совершенно не желают выходить с обретенными знаниями «в поле». А таким манером мы с вами, братцы, страну не поднимем!