Валерий Яременко СОБЫТИЯ на Северном Кавказе заставили пересмотреть не только основы теории и практики ведения военных действий, но и внести коррективы в отечественную военную науку. В специальном (и повседневном) лексиконе появились новые термины, которые ранее не встречались в военных искусстве и праве.
Прежде всего это касается таких понятий, как антитеррористическая, контртеррористическая и войсковая операции.
События в Чечне и Дагестане - это внутригосударственный (немеждународный) вооруженный конфликт, основным содержанием которого стала борьба федерального Центра с проявлениями антиконституционных и антигосударственных действий, направленная в конечном итоге на сохранение территориальной целостности России и укрепление ее национальной безопасности. Формой использования сил и средств силовых ведомств стала контртеррористическая войсковая операция временной оперативной группировки российских войск.
Невольно возникают вопросы: почему контртеррористическая, а не антитеррористическая (что для большинства политиков и журналистов одно и то же!); почему войсковая, а не армейская или фронтовая операция? Попытаемся разобраться в сущности терминов, в общем-то новых для отечественной (да и зарубежной) политологии.
Антитеррористическая деятельность - это постоянные (точнее - повседневные) мероприятия и действия федерального Центра (государства) по предупреждению и предотвращению террористических акций, а также разгрому террористов, преследующих не только отдельных граждан, но и держащих в страхе общественные и другие организации, а также создающих угрозу целостности и национальной безопасности государства или его конституционному строю. Опыт Дагестана и Чечни показал, что мероприятий и действий федерального Центра явно не хватило, чтобы предупредить развитие кризисной ситуации на Северном Кавказе.
Антитеррористическая операция есть совокупность превентивных согласованных и взаимосвязанных по цели, задачам, месту и времени боев, ударов, сражений и маневров, проводимых группировками боеготовых разнородных войск (сил) по единому замыслу и плану с целью разгрома и уничтожения антигосударственных и других террористических групп (группировок), незаконных вооруженных формирований (в том числе бандформирований) одного или нескольких субъектов Федерации, угрожающих стратегическим объектам, целостности государства или его конституционному строю; одна из форм использования сил и средств федерального Центра, форма военных действий. Такие операции могут иметь оперативный, реже - оперативно-тактический масштаб. Как правило, они проводятся силами специального назначения и обеспечиваются мероприятиями морально-психологического, экономического, дипломатического и политического характера, направленными на стабилизацию обстановки в районе (регионе), субъекте Федерации, а также создание необходимого (приемлемого) фона на международной арене. К примеру, к сугубо антитеррористической операции можно было бы отнести уничтожение лагерей подготовки боевиков на территории Чечни до того, как они (боевики) перешли в "наступление".
Контртеррористическая операция - это одна из форм использования сил и средств федерального Центра (государства); форма военных действий; совокупность согласованных и взаимосвязанных по цели, задачам, месту и времени боев, ударов, сражений, проводимых группировкой федеральных войск (сил) с целью разгрома и уничтожения незаконных вооруженных формирований (в том числе бандформирований), террористических группировок (в том числе и с участием иностранных наемников), уже развязавших боевые действия (или совершивших диверсионно-террористические акты) на территории одного или нескольких субъектов Федерации и угрожающих целостности государства, его конституционному строю. Особенностью контртеррористической операции является переход от активной обороны к активным наступательным действиям. Проводятся такие операции по единому замыслу и плану, под единым командованием. В зависимости от целей сторон, количества привлекаемых сил и средств, пространственного размаха и других показателей такие операции могут приобретать оперативный и даже стратегический масштаб. В ходе их проведения применяются все виды военных действий и, кроме того, используются другие (небоевые) средства борьбы экономического, социального, политического и информационно-пропагандистского характера. Успех контртеррористической операции во многом определяется отношением к ней большей части населения региона, вовлеченного в вооруженный конфликт, положительной реакцией общественного мнения страны, нейтральной (в худшем случае) позицией иностранных государств, преемственностью командования, а также уровнем боевого, морально-психологического и материально-технического видов обеспечения войск (сил).
Появление понятия "войсковая операция" обусловлено несколькими причинами. Во-первых, проведение крупномасштабной операции на собственной территории потребовало привлечения значительных контингентов (сил) внутренних войск МВД, а также специальных частей и подразделений от ФПС, ФСВ, ФАПСИ, МЧС и др. Однако оказалось, что решить поставленные задачи и справиться с ситуацией самостоятельно они не в состоянии. Пришлось привлекать силы и средства МО. Во-вторых, на этапе реформирования Вооруженных сил РФ достаточного количества полностью боеготовых соединений и объединений в стране не оказалось. Поэтому для создания федеральной Объединенной группировки войск потребовалось привлечение боеготовых подразделений и частей почти из всех видов Вооруженных сил и родов войск, а также из состава других силовых ведомств.
Как известно, обеспечение внутренней безопасности государства базируется на основе соответствующих законов, а также системе специальных органов. В большинстве современных стран одним из элементов этой системы являются вооруженные силы.
Наша страна уникальна в этом роде. Вооруженные силы не были предназначены для действий на собственной территории. Следствием этого явилось отсутствие нормативно-правовой базы для привлечения и использования армии против собственных граждан, хотя ей неоднократно приходилось участвовать в вооруженных конфликтах внутри СССР (РФ). Подобный правовой казус отчасти "корректировался" или запоздалыми постановлениями Госдумы, или более оперативными указами президента. Понятно, что все это играло на руку внутренней оппозиции, недругам России за рубежом, а ныне и чеченскому руководству. Последнее, кстати, апеллирует к мировому сообществу с тезисом о том, что референдум по Конституции 1993 г. в Чечне не проводился, что она не подписывала Федеративный договор и потому не имеет никаких сношений с федеральным Центром и юридически может создавать собственное независимое государство. Добавляется еще, что существует ооновский принцип самоопределения наций. Масхадов, Удугов и их компания в своих пропагандистских дифирамбах, оправдывая собственные деяния, нередко обращаются и к международному гуманитарному праву, точнее к Женевским конвенциям 1949 г. "У нас регулярная армия, ее личный состав - это "комбатанты", и действуют они в рамках международного права войны", - слышим мы из уст чеченских официальных лиц.
Парировать подобные утверждения довольно непросто, особенно когда объяснений требует западная аудитория. Попытаемся разобраться.
Прежде всего необходимо исходить из простой аксиомы: Чечня была, есть и будет неотъемлемым субъектом Российской Федерации, по крайней мере до конца 2001 г., когда в соответствии с российско-чеченским договором (1997 г.) планируется окончательно определить ее политический статус (надо полагать, в рамках РФ). Далее: нельзя отрицать, что опыт предыдущей чеченской кампании (1994-1996 гг.) и последующих трех лет в федеральном Центре не был осознан и изучен. Чеченские события для большинства населения оставались непонятными и опасными, в то же время вплоть до августа 1999 г. велись консультации о встрече президентов России и Чечни. Все более-менее стало на свои места после того, как на правительственном уровне было заявлено, что в Чечне мы имеем дело с международным терроризмом.
Россия вправе выступить вместе со всем мировым сообществом с целью его искоренения. К тому же в стране в соответствии с президентским указом появился нормативный документ о пресечении террористической деятельности. Все это в немалой степени дало основание применить самые жесткие меры в отношении антизаконных формирований. Тем более что в международном праве нет ограничений суверенитета государства по отношению ко внутренним конфликтам. Запрещается применять силу лишь для решения международных споров.
Важно отметить, что право вооруженных конфликтов немеждународного (внутреннего) характера имеет одну примечательную особенность. Дело в том, что для его соблюдения оно должно быть принято обеими сторонами: в случае внутригосударственного конфликта - правительством и противостоящей стороной. Однако международное право имеет обязательную силу только для его субъектов, которыми являются, главным образом, государства. Поэтому чеченские бандформирования могут иметь правовой статус с правами и обязанностями согласно международному праву, но только в том случае, если они будут признаны мировым сообществом.
Как известно, Российская Федерация ратифицировала практически все международные договоры, относящиеся к праву вооруженных конфликтов, обязалась их неукоснительно соблюдать. Однако до сих пор проблемы правового обеспечения боевых действий не нашли своего развития в российском военном праве.
Дарья Гармоненко