Военные в зеркале выборов

На выборах военные люди предстают в четырех "ипостасях", как 1) кандидаты в президенты РФ и парламентарии; 2) военный электорат; 3) организаторы кампаний; 4) объекты программных разработок партий и движений. Попытаемся сжато рассмотреть, как проявляют себя "люди в погонах" в каждом из этих качеств.

Тихо, без компроматов

На трех выборах Госдумы в 90-е гг. руководство силовых структур по-разному относилось к выставлению своих кандидатов в депутаты. В 1993 г. Минобороны, имея право, не выдвинуло таковых вообще. В 1995 г. оно, круто изменив позицию, представило 123 кандидата от кадровых военных по одномандатным округам: 23 генерала, остальные - офицеры. Верховный главнокомандующий - он же президент РФ определил: завоевать "как можно больше мест в Госдуме". Из 123 было избрано два! Всего в Госдуме 1995 г. оказалось 10 кадровых военных, из них 8 были "нежелательными" для Минобороны, так как выступали независимо от командования. Идея создать в Думе "мощную военно-демократическую фракцию, поддерживающую реформы и президента", провалилась.

Пыл на этот счет в избирательной кампании 1999 г. заметно остыл, но присутствовал. "Военная" составляющая была от 4-5 до 15% общефедеральных списков кандидатов в депутаты Госдумы. (С объективными данными о списочном составе кандидатов в депутаты от военных в известных предвыборных блоках и движениях можно ознакомиться по материалам "НВО", опубликованных в # 41 за 1999 г.)

Среди кандидатов в депутаты от силовых структур было мало "войсковиков", преобладали представители вузов, военкоматов, а также гражданский персонал. Количество представителей от Вооруженных сил почти в 4 раза меньше, чем на парламентских выборах 1995 г. Не было ярких харизматических фигур. Вместе с тем в списках лидеров предвыборных блоков возросло число представителей других силовых структур - и в первую очередь МВД, ФСБ, Государственного таможенного комитета, Федеральной службы налоговой полиции, МЧС и др.

Характерно, что ни по одному из кандидатов от военнослужащих не было компроматов, ни каких-либо порочащих выпадов. Военные "прошли" в Думу тихо. Они составляют около 8% (вместе кадровые и отставники), то есть 34-36 депутатов. Среди избранных в Думу немало широко известных военных. Крупное поражение потерпело Движение в поддержку армии (ДПА), первым лидером которого был Лев Рохлин, получившее менее 1% голосов.

Что касается президентских выборов, то на них россияне, избирая главу государства, определяют и Верховного главнокомандующего Вооруженными силами. Значимость этой стороны деятельности президента воспринимается населением с обостренным вниманием из-за усиления внутренних и внешних военных угроз, ослабления обороноспособности страны, глубокого кризиса силовых структур, особенно вооруженных сил.

На президентских выборах 2000 г. среди 12 кандидатов значились три силовика (Владимир Путин, Евгений Савостьянов, Юрий Скуратов), представлявших в отличие от прошлых выборов не Вооруженные силы, а другие силовые структуры - разведку, ФСБ, генпрокуратуру. Генерал Евгений Савостьянов, понимая всю бесперспективность борьбы, снял свою кандидатуру. Владимир Путин (в прошлом разведчик) стал президентом РФ.

Индикатор кризиса

Военным электоратом принято считать не только военнослужащих, находящихся в строю, но и членов их семей, работников ВПК, военных пенсионеров, работников силовых управлений, гражданский персонал, "военизированное казачество" и т.п. В общей сложности это 20-25 млн. человек, что при около 60 млн. граждан, приходящих к избирательным урнам, приближается к 40% всего электората. Они способны влиять на исход выборов. Тем более что "военный электорат" наиболее организован и мобилен. Борьба за него в 90-е гг. всегда отличалась напряженностью и остротой.

В 1999 г. впервые в постсоветский период военный электорат в своем большинстве проголосовал за "партию власти" ("Единство"). Она получила у "силовиков" почти в 2 раза больше голосов, нежели по стране в целом. Предположительно, основная масса военных голосовала по "совету свыше", так как не имела возможности ознакомиться с идеологией и программой "Единства", которое вообще только что родилось. На втором месте по голосам от военного электората оказался блок "За победу" (КПРФ), который потерял по сравнению с выборами 1995 г. 2-4% военных избирателей. В войсках среди офицеров осталось мало тех, кто поддерживает коммунистов. Кроме того, коммунисты мало работали с военнослужащими. Большие потери среди военного электората понес блок Владимира Жириновского. Представители армии по-прежнему в абсолютном большинстве своем не приемлют политические силы правой ориентации - СПС и "Яблоко". Число симпатизирующих "Яблоку" в армии сократилось по сравнению с выборами 1995 г. в 5-6 раз. В военных городках прокатили Движение в поддержку армии.

Избирательные игры затронули и военный электорат. В суды поступили заявления о неоднократном голосовании военнослужащих войсковых частей 20160 и 57551 и др.

Поведение военного электората на президентских выборах более собранное. На первых выборах президента РСФСР за Бориса Ельцина (1991 г.) проголосовало около 2/3 военных избирателей, а в некоторых соединениях, например, Тульской воздушно-десантной дивизии - более 90% личного состава.

Однако за 4 года президентства личный состав силовых структур в подавляющем большинстве разочаровался в Борисе Ельцине, как в главе государства и как Верховном главнокомандующем, ему доверяли в 1996 г. всего 2-4% военнослужащих. Около 60% своих голосов в первом туре президентских выборов они тогда отдали Александру Лебедю, а во втором туре предпочли голосовать за Геннадия Зюганова, который получил тогда более 50% голосов людей в погонах.

Важные выводы следуют из сравнения удельного веса общего числа голосов, а также голосов военного электората, отданных за военных кандидатов в президенты РФ на президентских выборах в 90-е годы.

От выборов к выборам росло общее число избирателей, голосовавших за кандидатов-силовиков (военных), еще примечательнее этот рост был среди военного электората: за 10 лет почти в 3 раза сократилось число военных избирателей, голосующих за гражданских политических деятелей. Общая тенденция - тяга к "сильной руке" (см. график 1).

Владимир Путин на выборах президента 2000 г. получил около 70% голосов личного состава силовых структур и ветеранского корпуса. Большие потери среди армейского электората понесли Геннадий Зюганов (КПРФ), Владимир Жириновский (ЛДПР), Григорий Явлинский ("Яблоко"). Перераспределение электоральной массы силовиков произошло под влиянием практических шагов Владимира Путина по ликвидации чеченского очага терроризма, решительных мер по усилению заботы о военных, повышению авторитета силовых структур.

На фоне полной некомпетентности и безответственности Бориса Ельцина как Верховного главнокомандующего Владимир Путин выглядит значительно предпочтительнее.

В целом же можно сказать, что включение силовиков в борьбу за высший пост в государстве, выход их представителя впервые в истории на эту вершину власти, образование силовой когорты для управления государством - следствие глубочайшего кризиса, переживаемого страной.

	График 1

Плюс понятливость подчиненных

Предвыборные блоки, партии и движения стремились в максимальной мере использовать активность, связи и организаторский потенциал военных, особенно молодых запасников и отставников. Они в ряде партий и блоков выступали руководителями предвыборных штабов, групп советников, ответственными за основные направления работы, активистами местных структур. При партиях и движениях активизировались сопутствующие военно-научные организации, ведущие активную исследовательскую и пропагандистскую работу, выдвигая проекты законов и программ по вопросам военной безопасности, реформирования силовых структур. Например, в "Духовном наследии" в числе активистов - организаторов предвыборной кампании было около 40 генералов и 2000 офицеров запаса и в отставке. В Центральном совете этого движения было 22 генерала и старших офицеров (из 168).

Тот факт, что во главе или в составе руководства некоторых партий и блоков оказывались действующие силовики на уровне министров, высоких государственных чиновников, губернаторов и мэров, высочайших советников (Сергей Шойгу, Борис Громов и др.), открывал возможности для "командного" воздействия на выборный настрой личного состава силовых структур, а также массовых организаций ветеранов войн и военной службы. Например, большую роль сыграло заявление главы правительства - и.о. президента Владимира Путина о поддержке на выборах блока "Единства". В силовых структурах сверху были "ориентированы" высшие военачальники, руководители органов воспитательной работы на обеспечение голосования за "Единство". Фактически устанавливалась ответственность начальников всех степеней за результаты голосования. Конечно, никому не давался напрямую приказ голосовать за кого-то. У начальников большой набор способов сделать подчиненного понятливым. Так, перед началом голосования заместитель командующего группировкой федеральных войск на Северном Кавказе генерал Геннадий Трошев выступал с прямым призывом голосовать "за главнокомандующего". Вопреки запрету были попытки вести агитацию в войсках и военных учреждениях (госпиталях и т.д.). Активно действовали ветеранские организации.

Призрак среднего класса

Кампании, связанные с выборами президента и парламента, являются своеобразным общественным смотром способности будущих государственных деятелей и стоящих за ними партий (движений) успешно решать проблемы обеспечения безопасности страны.

В думский предвыборный период произошли большие метаморфозы в программных документах партий по отношению к оборонным делам и силовым структурам. Если 2-4 года назад пренебрегали военными угрозами, нуждами обороны, то теперь запылали оборонным "беспокойством": "Яблоко", НДР, партии блока правых сил и др. Патриотическая риторика, связанная с Чечней, стала чуть ли не главным в завоевании электората. Все стали антизападниками.

Военные разделы предвыборных документов партий, движений и блоков отличались практически одинаковым набором ключевых терминов, критики и обещаний, духом формализма. Особого внимания заслуживает анализ их воззрений на взаимосвязь военной и гражданской сфер жизнедеятельности общества, на роль "военных" как особой социальной группы в преодолении всеобщего кризиса, границ их ответственности.

Усиленно внедрялась идея, что военная сфера должна стать главным двигателем экономического и научно-технического подъема, политической стабилизации. Владимир Жириновский представлял армию, военную деятельность панацеей от всех бед, средством спасения экономики, повышения отдачи внешней торговли, решения всех внутренних и внешних споров. Ему вторил Константин Титов, утверждая, что возрождение армии даст рабочие места на наукоемких производствах, импульс развитию науки и промышленности, укрепит стандарты технологической и производственной дисциплины, увеличит прибыль, сделает армию менее затратной.

На деле все не так просто. Первенствующими факторами подъема российской экономики являются значительные финансовые инвестиции в создание высокотехнологических производств, стимулы (правовые, материальные и моральные) предпринимательства и труда, усиление регулирующей роли государства и т.д. Их не может создать армия или другие силовые структуры. Более того, достаточные инвестиции для собственного совершенствования силовые структуры могут получить только от развитой экономики. Тогда и военное дело может в определенной мере служить дополнительным двигателем экономического и научно-технического прогресса не переступая разумных пропорций.

Сомнителен и другой тезис, связанный с вышеизложенным, - об офицерском корпусе как важнейшем компоненте нашего среднего класса, призванного играть "центральную" роль в возрождении страны, быть "становым хребтом общества".

В стране, где около 2/3 населения еле-еле сводит концы с концами, сомнительно само существование среднего класса. Он уничтожен ельцинскими реформами. Офицерский корпус настолько пострадал, что приобрел другой социальный статус - плохо обеспеченной группы, не удовлетворенной своим положением. Процент военнослужащих, находящихся за чертой бедности в 1,5 раза выше, чем процент по стране в целом (см. график 2). Чтобы поднять денежное довольствие военнослужащих до прожиточного минимума, необходимо повысить его в 2,9 раза. Денежное довольствие российских офицеров в 4-5,5 раза меньше, чем у американских. Там, как и в Западной Европе, нет военнослужащих, обеспеченных ниже прожиточного уровня, а у нас к ним относится весь младший офицерский состав.

Положение определяет и отношение к власти: оно явно не такое, как бывает у среднего класса.

	График 2

Опасная риторика

Претенденты на пост президента готовы "поручить" военным и новые внутренние функции. Так, Григорий Явлинский считает, что в "свободной и демократической России солдаты и офицеры будут чувствовать себя сознательными защитниками собственных прав и прав своих соотечественников". То, что военные люди являются вооруженными защитниками Отечества, мира и жизни граждан, понятно. Непонятно, как они будут защищать свои права и права соотечественников. Каковы могут быть формы этой защиты? Как это все связано с тем, что военные люди находятся на службе государства?

Вопрос защиты прав военнослужащих значительно сложнее. Конечно, военнослужащий, если нарушаются его права, должен иметь возможность добиться их удовлетворения. Но многие формы, которые используются гражданскими, в армии недопустимы - коллективные протестные выступления и т.п. И поручать им функции правоохранительных органов в защите прав своих соотечественников весьма опасно.

Военно-социальные и военно-политические воззрения большинства кандидатов родились прожектерством, пренебрежением к данным науки, опыта и жизни. Явным забвением социально-экономических и политических последствий страдали установки "возродить былую мощь ВПК и армии" (Геннадий Зюганов), "смелее использовать фактор силы во внешней политике" (Алексей Подберезкин), программные взгляды Станислава Говорухина, Умара Джабраилова, Эллы Памфиловой и других.

На этом фоне явно предпочтительно выглядел Владимир Путин, на которого работал проект новой военной доктрины, опубликованный в начале октября 1999 г. для широкого обсуждения. Программа Владимира Путина высвечивалась в практических делах по укреплению силовых структур, обеспечению безопасности, особенно на Северном Кавказе.

В целом для кандидатов на пост президента была характерна явно недостаточная подготовка к выполнению функций Верховного главнокомандующего.

Напрашивается общий вывод: в 90-е годы в России сложился новый механизм выдвижения военными кандидатов в президенты и парламентарии, выросла поддержка их со стороны общего и особенно военного электората, усилилось внимание к военным проблемам со стороны политических партий и движений. Это выражает тягу к сильной власти.