Сергей Брезкун "Многое изменилось за последние годы в российско-американских отношениях. В том числе и в сфере стратегических ядерных вооружений", - считает автор статьи "Цепная реакция страха" ("НВО" # 35, 2000 г.) генерал-майор Павел Золотарев. И лишь состояние взаимного ядерного сдерживания, сетует он, осталось неизменным. Что правда, то правда. Но так ли плохо это?
Для России сохранение потенциала сдерживания - это гарантия ее исторического будущего, а тезис о некой "анахроничности" сложившегося статус кво явно опасен и нелогичен. Недаром он опровергается рассуждениями самого же автора. Ведь Павел Золотарев не предлагает провести взаимное ядерное разоружение. Он всего лишь желает придать режиму взаимного ядерного сдерживания более устойчивый характер за счет "специального комплекса мер доверия". Но ведь они (в рамках функционирования ядерных арсеналов) не отменяют наличия вполне конкретных ядерных сил сдерживания и стратегии сдерживания как таковой.
Саму идею о том или ином комплексе военно-политических взаимных мер доверия можно лишь приветствовать. Но реальны ли они при современной внешней политике США? Генерал Золотарев сам, похоже, не замечает, как дает убедительное доказательство недобросовестности США в сфере обеспечения собственной безопасности. Он (и не без оснований) заявляет, что "побудительные мотивы к созданию системы ПРО (речь идет о запрещенной Договором по противоракетной обороне 1972 г. национальной ПРО США. - С.Б.) не имеют ничего общего с официальной аргументацией в пользу ее создания. Суть в том, продолжает он, что "фирмы-разработчики и производители имеют шанс совершить мощный прорыв в области новых технологий, но не за свой счет, а за счет государства, за счет американских налогоплательщиков. Очень лакомый кусочек. Ради него можно бросить все силы, чтобы "задурить" головы и своим, и чужим"...
Но ведь официальную общенациональную кампанию за НПРО США вели не фирмы, а государство. Получается, что конгрессмены и президент США "задуривают" головы всему миру, руководствуясь при этом не интересами глобальной стабильности, не национальными интересами США, а всего лишь аппетитами кучки военных промышленников.
То есть сам Павел Золотарев разоблачает авантюристичность и безответственность влиятельных кругов в США, которые и определяют политику этой державы. Но коль так, то можно ли считать анахронизмом ядерное сдерживание подобного авантюризма?
Причем на самом деле США брали курс на создание и развертывание НПРО далеко не в одних лишь интересах военно-промышленного комплекса. Перспективная НПРО США может обесценить механизм взаимного ядерного сдерживания за счет обеспечения эффективного перехвата российских боевых блоков в ответном ударе России после превентивного удара США по нашим СЯС. В связи с этим странно, что генерал Золотарев не считает необходимым увязывать предлагаемые им меры доверия с решениями в области НПРО.
НЕ ГОТОВНОСТЬ, А ВОЗМОЖНОСТЬ
В понимании проблемы ядерного сдерживания Павел Золотарев допускает ряд показательных (и достаточно типичных) неточностей. Он считает: "Не столь важно уметь вовремя нажать ядерную кнопку, сколь важно извлечь максимум выгоды из демонстрации готовности ее нажать".
Здесь предельно кратко выражено то действительно анахроничное понимание сути ядерного сдерживания, которое было особенно характерно для первого десятилетия ядерной эпохи и которое по сей день свойственно не такой уж малой части военно-политического истеблишмента не только России, но и мира в целом.
В действительности прежде всего важна не готовность "нажать", а возможность ответить. Гарантированная возможность доставки на территорию агрессора (не обязательно США) хотя бы единичных российских боевых блоков сделает сдерживание эффективным, а вероятность ядерной агрессии против России сведет к нулю.
Генерал Золотарев отдает приоритет варианту не ответного удара, а весьма надуманному ответно-встречному. Он заявляет, что "у безумных действий не бывает разумных сценариев", что "вся логика ядерного сдерживания строится в расчете на безумие политиков". На деле все обстоит с точностью до наоборот - эффективное сдерживание невозможно без опоры на естественный здравый смысл политиков - ибо здравомыслящий и разумный человек ни при каких обстоятельствах самоубийственных решений не примет.
КАКОЙ "СЦЕНАРИЙ" РАЗУМЕН?
Политики и военные аналитики обеих сторон уже давно не планируют ядерных войн с целью их реального проведения. Все сценарии "первых", "ответно-встречных" и "ответных" "ударов" - это скорее элементы штабного анализа, который позволяет оптимально выстраивать структурный и количественный состав СЯС.
Создалось такое положение вещей не в одночасье. В первые десятилетия ядерной эпохи ядерная война не исключалась как нечто реальное военно-политическим руководством и США, и СССР. Но хотя гонка ядерных вооружений и порождала избыточность стратегических сил потенциальных противников, достигнутые в ее результате паритет и потенциалы разрушения достаточно быстро перевели планы войны в планы ядерного сдерживания.
В ходе гонки вооружений не столько возрастали страх и недоверие, сколько снижалась вероятность реального ядерного конфликта. Сейчас, с ослаблением ядерного статуса России, она возрастает. И решение здесь не в отказе от сдерживания, а в сохранении и разумном укреплении российского ядерного потенциала.
Золотарев верно отмечает, что было бы крайне целесообразно принять необходимый комплекс взаимных мер, который опирался бы не на политические декларации, а на конкретные организационно-технические мероприятия и обеспечил бы такое положение, когда "процесс нарастания ядерной угрозы будет многоступенчатым и демонстративно открытым".
Настоятельность подобных мер очевидна, но возможны они лишь при наличии доброй воли. На Московском ядерном саммите в апреле 1996 г. Борис Ельцин выступил с инициативой о базировании ядерных сил всех ядерных держав исключительно на национальной территории. Но Запад эту инициативу даже не обсуждал.
А казалось бы - чего разумнее? Авиационная и морская компоненты СЯС ликвидируются. Ведь атомную лодку не проконтролируешь, а вот наземные МБР (да еще шахтного базирования) легко держать под присмотром. Для наземных МБР при желании вполне можно договориться о жестко контролируемой отстыковке боевого оснащения от ракеты и размещении его в зоне пусковой установки. Тогда непреднамеренная ядерная война вообще исключается, а самая жесткая эскалация конфликта не приведет к немедленному ядерному столкновению, потому что срок приведения МБР в полную боевую готовность будет составлять не считаные минут, а многие часы.
Возможны и иные решения. Например, в журнале "Ядерный контроль" (# 3, 2000 г.) начальник отдела РФЯЦ-ВНИИЭФ В.Н. Воронов высказал идею о снижении противосиловых качеств СЯС РФ и США за счет согласованного ограничения порогов энерговыделения ядерных зарядов БРПЛ сторон. Сейчас мощность и точность боевых блоков БРПЛ США позволяют им с высокой эффективностью поражать российские шахтные пусковые установки в первом ударе. Это - опасный, дестабилизирующий фактор. Снизить угрозу можно за счет или искусственного занижения точности стрельбы (что фактически не контролируется) или за счет ограничения энерговыделения ("мощности") боевого оснащения. Последний показатель весьма надежно оценивается при визуальном внешнем контроле боеголовок. Это как раз и есть реальное предложение, подкрепленное конкретными организационно-техническими мероприятиями. Но готовы ли к таким мерам доверия США?
ВМЕСТО КАМНЯ - ГЛИНА
Сомнительность некоторых предложений генерала Золотарева не отменяет актуальности и конструктивности идеи о мерах доверия как комплексе действий, способных дать военно-политическому руководству США, РФ и других ядерных держав дополнительные системный и временной запасы для принятия взвешенных решений в конфликтной ситуации.
Конечно, если РФ и США снимут, например, со своих МБР боеголовки, предварительно ликвидировав "ядерные" авиацию и флот, то они обезоружат себя перед другими угрозами. Поэтому вопросы здесь есть. Но более существенно другое: будет ли российский ядерный потенциал и далее опираться на прочную материальную базу или СЯС России будут "передвинуты" на некий сомнительный, "глиняный" фундамент. Вот тогда ядерное сдерживание действительно уйдет в прошлое - но не потому, что исчерпает себя, а потому, что Россия ничем не сможет противодействовать угрозе внешней агрессии.
То, что в США пока отложены планы развертывания НПРО, наше положение облегчает мало и даже скорее запутывает ситуацию. На самом-то деле работы по НПРО в США не сворачиваются. В этих условиях поспешно отказываться от тяжелых МБР типа Р-36 неразумно. Даже в рамках договоренностей по СНВ-2 Россия вправе сохранять их в составе РВСН в полном объеме не менее 3-4 лет, отводя на ликвидацию (до 2007 г.) тоже примерно 3 года. Что произойдет дальше - сказать трудно. Даже до конца 2003 г. много что может случиться, и тайм-аут США, касающийся НПРО, вполне разумен.
В любом случае принцип сдерживания в США по-прежнему опирается на прочный фундамент, а вот у нас рискует оказаться "подкрепленным" одними рассуждениями. Для России возможен лишь один подход к данной проблеме - многостороннее укрепление идейной и материальной базы ядерного сдерживания при стремлении к минимизации финансовых затрат.
