Хождение по ракетно-ядерному кругу

В КОНЦЕ ушедшего года в России и США были почти одновременно сделаны заявления, которые заставляют вновь проанализировать тезис о прекращении гонки ядерных вооружений между двумя странами. Заявления были посвящены разным темам, неодинаковым был и уровень должностных лиц, их сделавших. Однако тезисы выступлений отражали курс, которым в обозримое время будут следовать две ядерные сверхдержавы в условиях отсутствия серьезных международно-правовых ограничений в области стратегических вооружений как наступательных, так и оборонительных.

НА РУИНАХ ДОГОВОРА

17 декабря 2002 г., через год и три дня после объявления о выходе США из Договора по ПРО 1972 г., Джордж Буш отдал приказ начать развертывание системы противоракетной обороны. Если отбросить риторику, то смысл сказанного им можно свести к нескольким тезисам (см. табл. 1). Демарш Вашингтона носит откровенно политический характер, поскольку для военно-технических экспертов очевидна неготовность системы к развертыванию. Об этом же говорит и тот факт, что начало создания ПРО не маскируется, как в начале 2002 г., под строительство противоракетного полигона на Аляске. Новые моменты в заявлении президента - максимально общее определение потенциального противника (нет традиционных ссылок на "государства-изгои") и отсутствие положения об ограниченности перспективной американской ПРО. Отсюда следуют важные для России выводы:

- Вашингтон намерен создать глобальную систему противоракетной обороны;

- ее предназначение и эффективность будут лимитироваться техническими возможностями, а не политическими соображениями;

- развертывание системы ПРО будет вестись без консультаций с Москвой.

Публичная реакция российского руководства на инициативу Буша была весьма сдержанной. Дело ограничилось выражением "сожаления" в рамках неавторизованного заявления МИДа. А по мнению первого заместителя начальника Генштаба ВС РФ Юрия Балуевского, шаги по развертыванию глобальной ПРО до 2010-2015 гг. и, может быть, до 2020 г. "не представляют угрозы для безопасности России". Аналогичную оценку повторил 14 января 2003 г. Сергей Иванов.

Однако реальные шаги российского политического и военного руководства за последние полгода говорят о другом. В наиболее сконцентрированным виде она отражена в выступлении командующего РВСН генерал-полковника Николая Соловцова 15 декабря, содержащем программу развития этого рода войск (см. табл. 2).

У этой программы есть ряд аспектов: внутри- и внешнеполитических, военных, технических, которые заслуживают более глубокого изучения.

КОЛЕБАНИЯ "ЛИНИИ ПАРТИИ"

За два последних года стратегия развития российских СЯС и, в частности, РВСН дважды радикально менялась.

Вспомним лето 2000 г., ознаменованное жесткой дискуссией о развитии ВС между тогдашним министром обороны Игорем Сергеевым и начальником Генштаба ВС РФ Анатолием Квашниным. Последний предложил форсированными темпами сократить РВСН до 4 дивизий и 150 ракет (по наиболее радикальному варианту - к 2003 г.). Глава военного ведомства был в целом согласен с необходимостью урезания Ракетных войск, однако предлагал прийти к тем же 150-200 ракетам к 2006-2008 гг. По утвержденным летом 2000 г. планам предполагалось полностью ликвидировать или разоружить многозарядные ракеты, а центр тяжести в развитии стратегических сил перенести на море.

Два года назад победил Квашнин, однако реализуемый ныне вариант намного превосходит предложения сторонника РВСН Игоря Сергеева. Заодно отметим, что тезис о приоритете морских СЯС за прошедший год исчез из официальной риторики. Последний раз об этом говорил генерал-полковник Балуевский 14 января 2002 г. Через два месяца Сергей Иванов подчеркивал значение "сбалансированной триады" и утверждал, что "явных приоритетов... не должно быть". Однако уже 16 августа 2002 г. министр заявил: "Мы намерены сохранить в будущем ядерную триаду, но приоритетное внимание руководство страны уделяет наземной составляющей стратегических ядерных сил".

"Стратегические" метания военно-политического руководства - далеко не лучшая страница в истории российских ВС. Трудно понять, почему в 2000-2001 гг., в период торга с американцами по ПРО и СНВ-2, в России принимаются решения об односторонних сокращениях, и лишь после того, как Договор СНП был заключен на американских условиях, делается попытка сохранить пошатнувшийся стратегический баланс? По-видимому, правы были те наблюдатели, кто связывал дискуссию 2000 г. с кремлевско-арбатскими интригами в рамках борьбы за руководящие посты в военном ведомстве.

НЕСЫГРАВШИЙ КОЗЫРЬ

Впрочем, карту тяжелых ракет РС-20 российское руководство все же попыталось разыграть в последние месяцы и дни перед подписанием Договора СНП. Разбор этой ситуации позволит понять, когда же были пересмотрены решения о будущем РВСН, принятые летом 2000 г.

18 мая 2002 г., за несколько дней до визита в Москву Джорджа Буша генерал-полковник Балуевский заявил о нежелании России сокращать число РС-20 ниже 150 единиц и одновременно указал на возможность сблизить подходы по вопросу уничтожения снимаемых с носителей ядерных боеголовок. Вашингтон на это не пошел, и в Договоре СНП, в сущности, отражен американский подход к этой проблеме (так называемая концепция оперативно развернутых боезарядов).

Москва ответила на отказ от компромисса (а также на прекращение действия в начале лета 2002 г. Договора по ПРО) принятым в конце июня - начале июля решением о максимальном продлении ресурса РС-20. Официальное заявление об этом сделал в августе 2002 г. Сергей Иванов в ходе посещения ракетной дивизии в поселке Карталы Челябинской области. Министр обороны подчеркнул противоракетные возможности РК РС-20 и заметил: "Сохранение в боевом составе "Сатаны" ни в коем случае не связано с выходом США из Договора по ПРО. Мы заблаговременно уведомили американскую сторону о решении сохранить наши тяжелые ракеты на период до 2016 г.".

Впрочем, представители РВСН в декабре 2001 г. заявляли, что "проработан комплекс мероприятий, который может быть реализован в случае выхода США из Договора по ПРО от 1972 г. и срыва Вашингтоном договоренностей о дальнейшем сокращении СНВ". В жизнь воплотился именно этот сценарий.

Срочное перераспределение средств на продление ресурса тяжелых ракет отрицательно отразилось на программе "Тополь-М". В начале 2002 г. замминистра обороны - начальник вооружения ВС РФ генерал-полковник Московский заявлял о том, что до конца года будет поставлено на боевое дежурство 6 новых МБР. Позже об этом обещании никто не вспоминал.

Решение о корректировке направлений развития российских СЯС в середине 2002 г. было кулуарным и никаких официальных сообщений о нем не делалось. По-видимому, Кремль решил не привлекать внимания к разногласиям между Москвой и Вашингтоном. Кроме того, пришлось бы публично признать ошибки прошлого.

ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ

Так или иначе решение о сохранении многозарядных советских ракет принято. Попробуем оценить, к каким военным последствиям это приведет. В боевом составе российских СЯС, согласно переданным Вашингтону в середине 2002 г. данным, насчитывается 5483 ядерные боеголовки на 1119 носителях. Наибольший вклад в этот потенциал вносят РВСН - 3115 боезарядов на 709 носителях. За ВМФ числится 332 ракеты, несущие 1744 ядерные головные части. Засчитываемая доля дальней авиации ВВС - 624 крылатые ракеты на 78 стратегических бомбардировщиках. С лета 2000 г. число боеголовок в РВСН уменьшилось на 12%, в ВМФ - на 23%.

Нынешний боевой состав РВСН представлен в табл. 3.

Попробуем оценить облик группировки Ракетных войск к декабрю 2012 г., когда должно быть завершено выполнение Договора СНП. Прежние прогнозы после решения о продлении сроков службы многозарядных МБР, не могут считаться точными.

Оценку проведем исходя из следующих допущений:

- срок эксплуатации ракет РС-20 и РС-18 удастся продлить до 30 лет, "Тополь" и БЖРК - до 15 лет;

- темп выпуска МБР "Тополь-М" составит 8 ракет в год в период до 2010 г. и 10 ракет в год в последующее десятилетие, причем до 2011 г. мобильный вариант комплекса разворачиваться не будет;

- новые шахтные пусковые установки сооружаться не будут по причине высокой стоимости.

Исходя из этих допущений к 2013 г. на вооружении РВСН могут сохраниться комплексы трех типов: "Тополь-М", РС-18 (УР-100Н УТТХ) и РС-20 (Р-36М УТТХ и Р-36М2). Мобильные "Тополя", развертывание которых началось в 1985 г. и завершилось в 1995 г., к этому времени уже будут списаны. Их списание началось в прошлом году.

Число "Тополей-М" возрастет к 2013 г. до 100-120 единиц в моноблочном варианте. В условиях сохранения на дежурстве жидкостных МБР с РГЧ ИН нет никакого смысла форсировать перевод новых ракет на три боеголовки (юридически этот шаг станет возможным после 2009 г., когда прекратит действие Договор СНВ-1).

Можно предположить, что через десять лет вытесняемые "Тополями-М" РС-18 останутся лишь в козельской дивизии РВСН в количестве 70 штук (420 боеголовок). Их массовое снятие с вооружения начнется в 2010 г. и завершится в 2015-му. "Сотки" - так называют эти МБР в войсках - уступают "Сатане" по числу боеголовок, однако они проектировались и выпускались в России и хорошо переносят длительное дежурство. Кроме того, в ВС РФ передаются комплектующие 32 не стоявших на дежурстве "соток" из украинских арсеналов. Поэтому, если ресурс тяжелых ракет не удастся продлить до 30 лет, часть РС-18 может сохраниться и в Татищеве. В этом случае "Тополя-М" начнут поступать в одну из зауральских "тяжелых" дивизий еще до 2012 г.

Более старая модификация РС-20 - Р-36М УТТХ - развертывалась с 1979 г. Сроки окончания выпуска этих МБР неизвестны, но можно предположить, что к 2013 г. все они будут сняты с вооружения. Поскольку соотношение численности двух вариантов "Сатаны" неизвестно, оценить, сколько РС-20 останется на дежурстве, трудно. Можно предположить, что относительно новый вариант - Р-36М2 - составляет ныне до половины "тяжелой" группировки. Постановка его на дежурство началась в 1988 г. и, следовательно, максимально продленный срок эксплуатации всех РС-20 истечет примерно к 2020 г.

Таким образом, к 2013 г. в составе РВСН по минимальной оценке будут находиться:

- 100-120 "Тополей-М" (100-120 боеголовок);

- 70-100 РС-18 (420-600 боеголовок);

- 50-70 РС-20 (500-700 боеголовок).

Суммарное число носителей составит 200-290, боеголовок - 1000-1400. Это означает, что РВСН к моменту выполнения условия Договора СНП, который разрешает иметь в составе СЯС 1700-2200 развернутых боезарядов, будут по-прежнему вносить основной вклад в стратегический потенциал России.

Нет сомнений в том, что такой группировке МБР вполне по силам преодолеть созданную к тому времени американскую систему ПРО. Однако сохранение этой способности впоследствии весьма проблематично. К 2020 г. группировку наземных МБР в любом случае придется полностью обновить. При этом начиная с 2013-2015 гг. замене будут подлежать первые из развернутых "Тополей-М", что еще больше осложнит положение.

Избранная стратегия развития РВСН, при всех ее достоинствах, связана с существенными рисками, как техническими, так и политическими. Во-первых, продление сроков службы ракет в два и даже в три раза обостряет проблему безопасности эксплуатации. Достаточно одной аварии, чтобы под угрозой оказалась вся концепция максимального продления ресурса.

Во-вторых, снижение темпов закупки "Тополей-М" резко ухудшает и без того не слишком хорошее финансовое положение ракетной кооперации.

В-третьих, увеличиваются политические риски, связанные с сохранением на вооружении МБР украинского производства. Колебания политического курса киевской элиты, легко поддающейся давлению Вашингтона, могут существенно усложнить эксплуатационные проблемы РВСН.

ОТСРОЧКА ВЫБОРА

Подведем итог. Изменив в 2002 г. направления строительства СЯС, Кремль, по сути, выбрал новую стратегическую концепцию. Ее принципы можно сформулировать следующим образом:

- Россия полна решимости сохранить режим ядерного сдерживания в отношениях с США;

- паритет стратегических ядерных возможностей более не является критерием достаточности СЯС (недаром Москва легко пошла на неравный из-за возвратного потенциала Договор СНП);

- новым критерием достаточности СЯС стала способность группировки преодолеть разворачиваемую США систему ПРО.

Новая концепция является временной по своей сути. Ее политический смысл состоит в отсрочке примерно на 10 лет окончательного решения о перспективах развития СЯС. Затем Россия в отношениях с Западом должна либо перейти к режиму символического сдерживания, подобного тому, что сегодня (скорее по инерции, чем ввиду реальной необходимости) реализуют Франция и Великобритания, либо, если будет желание и возможность, начать форсированное строительство качественно новых и весьма дорогих СЯС. Отметим, что в стратегию отсрочки вписывается и сохранение в составе РВСН в 2010-е годы 10-12 дивизий (существенно больше, чем требуется для поддержания группировки в 300 ракет).

В целом принятая летом 2002 г. концепция, несмотря на все коллизии, связанные с ее выработкой, представляется вполне разумной. Выбранный путь - не худший по критерию эффективность-стоимость. По крайней мере он не предполагает уничтожения одних ракет на фоне ускоренного производства других.