"Ногу", кажется, наконец свело

ТРИУМФАЛЬНОЕ шествие швейцарской компании "Нога" по судебным учреждениям мира наконец дало осечку. На прошлой неделе в пресс-центре РИА "Новости" прошла пресс-конференция адвоката Игоря Зенкина, представляющего Россию в судебном споре с швейцарцами. Адвокат рассказал о новостях, поступающих с судебных ристалищ, где долгое время делалось то, чего "Нога" только захочет, вплоть до наложения ареста на новинки российских вооружений, выставлявшиеся на международных выставках. Не так давно военные самолеты еле-еле успели улизнуть с выставки в Ле Бурже - прямо на глазах удивленных приставов.

Спор о невозврате российской стороной займа, предоставленного швейцарцами, продолжается уже более 10 лет: в неразберихе начала 1990-х гг. "Нога" открыла России 1,5-миллиардную кредитную линию для закупок товаров народного потребления в обмен на поставки нефти. В связи с большой склонностью "Ноги" к припискам (стоимость нефти занижалась не в пример стоимости экспорта) Россия позволила себе прекратить поставки нефти, что запрещалось соглашением сторон. К сожалению, российская сторона при его заключении отказалась от естественного для суверенного государства иммунитета, в связи с чем Стокгольмский арбитраж был вынужден взыскать с нее относительно скромную сумму 23 млн. долларов за нарушение поставок. Российское правительство подвела запальчивость - вместо того, чтобы доказывать свою правоту в суде, оно предпочло отказаться платить (что в цивилизованном сообществе не принято), восполняя неплатежеспособность рассказами близких к правительственным кругам лиц (Г.Кулик, А.Шохин и др.) о недостатках истца. Представители "Ноги" многократно пытались получить причитающуюся ей сумму, в том числе и таким оригинальным способом, как арест российского имущества за рубежом. Судебные приставы, выполняя решения французского и шведского судов, принятых в интересах компании "Нога", задерживали парусник "Седов" с детьми на борту, брали в качестве трофея российский истребитель, выставлявшийся на авиасалоне в Ле Бурже, налагали арест на банковские счета и предпринимали другие активные действия, которые, однако, не вели к разрешению спора, но всячески усложняли и затягивали его, так как не учитывали законодательства страны, где находилось русское имущество.

Решающим для французских судов, в которых оспаривалась правомочность ареста, как заметил Игорь Зенкин, оказался довод российской стороны о том, что имущество, которое пытались присвоить швейцарцы, не является собственно имуществом государства, а принадлежит конкретным компаниям или организациям. Кроме того, французский суд согласился с тем, что обращение взыскания на военную технику в пользу лиц, не имеющих право ее использовать, недопустимо. Создан своего рода прецедент, который дает уверенность в том, что отныне российским производителям военной техники арест имущества за долги государства не грозит.

В то же время российское имущество за рубежом состоит не только в военной технике, находится не только во Франции, поэтому упрямство власти может еще преподнести ей сюрпризы. Не говоря уже о том, что вступившее в силу судебное решение надо уважать, что отыскивается ничтожная для нее сумма (хотя и выросшая за счет процентов) и что не к лицу России беготня от судебных исполнителей, более приличествующая закоренелому алиментщику. Риторический вопрос великого драматурга Островского: "Что вы за нация такая! Отчего вы так всякий срам любите? Другие так боятся сраму, а для вас это первое удовольствие" до сих пор остается без ответа.