Иван Ерохин После ликвидации указом президента РФ # 725 от 16.7.1997 г. Войск ПВО как вида ВС и ликвидации самостоятельной системы ПВО и ВКО (воздушно-космической обороны) страны несколько лет устными установками запрещалось даже произносить слова "ПВО" и "ВКО". Радикальные головы отрезвила Югославия, и наступило осмысление произошедшего.
В начале 2001 г. президент Владимир Путин дал поручение разработать План мероприятий по ВКО государства. Министерство обороны его разработало и в 2002 г. дважды рассмотрело на своих коллегиях проект "Концепции воздушно-космической обороны РФ", который затем представило в Совет безопасности. Его суть обстоятельно изложена в "НВО" # 7, 2003 г. начальником Главного штаба ВВС Борисом Чельцовым. Казалось бы, процесс пошел. Но, к сожалению, пошел вразнос.
КУДА ВЕДУТ РЕФОРМЫ?
В телевизионных новостях показали посещение Владимиром Путиным "Командного пункта Космических войск", по сути, только создающегося с непонятными предназначением и функциями. На фоне пустых стен без полагающегося на нормальных командных пунктах "боевого интерьера" (кроме двух уменьшенных муляжей баллистических ракет в углах) Верховный резюмировал, что убедился в правильности решения о создании Космических войск.
А ведь их создание по сути означает согласие с указом Бориса Ельцина о ликвидации Войск ПВО как вида ВС, передаче противовоздушных сил в ВВС и ракетно-космических сил в РВСН при Игоре Сергееве, а после него в специально образованный новый отдельный род войск - Космические войска (КВ). Все это - развал имевшейся системы ВКО.
2 октября 2003 г. на совещании руководящего состава Минобороны его руководитель Сергей Иванов объявил собравшимся "открытую доктрину модернизации ВС России". В этом обстоятельном докладе он отчетливо разделил прошлые и будущие войны, очень грамотно, обоснованно и понятно раскрыл, что такое современный вооруженный конфликт и как в нем достигается победа. Приведем очень важные положения:
"Надо отчетливо понимать, что войны ведущих государств мира в ХХI веке будут преимущественно воздушными, а основной ударной силой в современных вооруженных конфликтах промышленно развитых государств выступает воздушный, а не наземный компонент. И тот, кто до сих пор считает, что в современной войне, как и во Второй мировой, решающими будут удары танковых клиньев, - живет устарелыми представлениями".
"Система ПВО должна быть эшелонирована и структурирована на трех уровнях:
- стратегическая ПВО с элементами защиты от крылатых и баллистических ракет,
- объектовая ПВО, прикрывающая наиболее значимые в военном, политическом и гуманитарном отношениях объекты инфраструктуры,
- ПВО сухопутных войск, нейтрализующая попытки противника добиться господства в воздухе над полем боя".
Военные взгляды министра прогрессивны, понятны и очень убедительны. Президент одобрил доклад. Однако вместе с тем он указал дальнейшее направление военного строительства в России: "От радикальных реформ мы перешли к последовательному, рассчитанному на перспективу развитию ВС. Фактически мы переходим к качественно новому облику ВС страны". Это можно понять как завершение организационно-штатных мероприятий в рамках проводящейся с 1992 г. "военной реформы". Но если это так, то это очень опасно.
На сегодня ВС МО России "реорганизованы" из хорошо сбалансированных по функциям и согласованных с предназначением и задачами 5 видов ВС в полностью разбалансированные с условиями будущих военных конфликтов и задачами ВС в них 3 вида ВС, 3 отдельных рода войск и 2 непонятных конгломерата промежуточного ранга. В этой структуре нет двух главных компонентов и организационно самостоятельных структур, которые способны пресекать агрессии единственно возможным решением двуединой задачи: сохранением своей и разгромом вражеских государственных макроструктур. Нет встречающей воздушно-космической оборонительной и ответной авиационно-ракетной ударной (наступательной) структуры.
ЧЕТЫРЕ БОЛЬШИЕ ОШИБКИ
Среди разнообразия взглядов, мнений и частных инициатив при отсутствии цельной военной идеологии обеспечения безопасности России выделяется состоявшееся под председательством начальника Генштаба Анатолия Квашнина совещание по "проблемным вопросам совершенствования и дальнейшего развития противовоздушной обороны РФ". В опубликованных по итогам совещания материалах отчетливо видны удручающая военная безграмотность и полное непонимание сути проблемы.
Первое ошибочное положение. В публикации написано: "Становится совершенно очевидным, что параллельное существование двух систем ПВО в ВС России более не имеет смысла и перспективы. Более того, сегодня эта непозволительная роскошь для государства выходит за рамки скудных возможностей военного бюджета".
Войсковая ПВО - это всего лишь условное понятие, охватывающее совокупность реальных структур зенитных средств самообороны (зенитных бригад, полков, дивизионов, батарей, взводов), состоящих в штатах сухопутных структур разного уровня (фронтов, армий, корпусов, дивизий, полков, батальонов) и подчиненных их командованиям.
В войсковой ПВО нет и не может быть ни общего командующего, ни командной вертикали управления боевыми действиями средств ПВО всех уровней. Не только система ПВО фронта, но даже просто группировка средств ПВО фронта не может создаваться по единому в масштабе фронта замыслу. Она складывается (образуется) и изменяется по наземной обстановке в каждой сухопутной структуре на каждом уровне и по корректировкам решений их командования.
Досягаемость тактической авиацией НАТО территории России по мере расширения альянса.
А вот система ПВО страны была, успешно прошла войну, существовала до 1997 г. Но ее бездумно развалили, и ее уже нет.
Так как же объединять невозможное с несуществующим? Не проще ли понять, что в России не "две параллельные системы ПВО", а нет ни одной?
Второе ошибочное положение. В статье поверхностно сопоставлены два довоенных представления о характере борьбы с воздушным противником: один на основе совместного применения ударных ВВС по его базированию, а истребительной авиации ВВС и зенитных средств по средствам воздушного нападения (СВН) в полете, другой - на основе обособленного применения только организационно объединенных зенитных средств войсковой ПВО и ПВО ТС (территории страны) по СВН в полете.
Опыт войны, особенно битвы за Москву, показал неэффективность борьбы с воздушным противником путем ударов по аэродромам, вследствие чего он и не стал таким же регулярным и постоянным, как воздушные бои или противовоздушная оборона.
Нынешние ВВС России, ориентированные на прошлые сухопутные войны и предназначенные для действий лишь на поле боя, не способны поразить базирование не только стратегической авиации (СА) на территориях США, Великобритании и островах Тихого и Индийского океанов, но и тактической и палубной авиации (ТПА) на прилегающих к России территориях и акваториях.
По той же причине нынешние фронтовые истребители ВВС России для поля боя не способны вести воздушные бои с ТПА, имеющей как средство не фронта, а ТВД, вдвое большие дальности бортового вооружения, благодаря чему в Югославии она и уничтожила расстрелом 86% МиГ-29 и 35% МиГ-21, не понеся потерь.
В способность обороняющейся стороны нанести "упреждающие воздействия силами ударных авиационных группировок" по скрытно изготовившемуся и внезапно напавшему агрессору верят лишь одиночки, поэтому не только после 22 июня 1941 г. и многочисленных моделирований баланса времени, но и исходов всех послевоенных конфликтов эту способность можно, не критикуя, отклонить.
Правильно признав, что отвергнутые войной и всем послевоенным развитием способы организации борьбы неприемлемы и впредь, в статье, к сожалению, даже не упомянута успешно прошедшая всю войну и сохранявшаяся до развала в 1997 г. раздельная организация борьбы с тактическими СВН в полете войсковой ПВО в границах сухопутных фронтов и организационно самостоятельной, подчиненной Верховному главному командованию, системой ПВО ТС на всей территории за ними в пределах досягаемости стратегических СВН (напомним, что современные стратегические СВН простреливают ее насквозь).
Третье ошибочное положение. В поисках "окончательного облика единой комплексной системы ПВО-ПРО" необоснованно легко и просто обращаются с возможностями создания автоматизированных систем управления крупных масштабов, не различая по времени имеющееся и желаемое. Создавать новые АСУ не так просто, дешево и быстро. Это десятилетия! Судя по статье, рассматриваются несуществующие и совершенно нереальные: "управление силами и средствами ПВО в единой системе управления, включающей и ударные авиационные средства", "управление зенитными и радиотехническими войсками, изъятыми из ВВС и объединенными с силами и средствами войсковой ПВО, в рамках единой системы управления войсковой ПВО с созданием командования ПВО-ПРО военных округов". Где такие АСУ?
Четвертое ошибочное положение. Судя по статье, на совещании с оргструктурным вопросом связали не менее важные самостоятельные вопросы "унификации, оптимизации типажа вооружения и единого заказчика вооружения и военной техники (!) для войск (сил) ПВО".
Практика строительства Войск ПВО страны подтверждает, что такие вопросы надо прорабатывать раздельно и последовательно, причем разным составом специалистов, а сводить их решения воедино только на уровне пока еще отсутствующей общей идеологии строительства ВС.
НЕПРАВОМЕРНЫЕ ПРЕТЕНЗИИ
В решении проблем ПВО и ВКО страны особо негативную роль играют и все послевоенные годы вносят постоянную смуту "сухопутчики". Длительный анализ бесчисленных предложений и аргументов "сухопутчиков" показывает, что их представления о всей противовоздушной обороне ограничиваются только зенитным ракетно-артиллерийским прикрытием войск и объектов во фронтовой полосе, осуществляемой лишь зенитными средствами в тактических структурах не выше зенитных бригад и дивизий лишь во взаимодействии с ИА ВВС. Противовоздушной обороны тыла страны, ее особенностей и иных предназначений, задач, масштабов и способов борьбы с СВКН они не понимают совершенно.
Наиболее яркое подтверждение этому - мнение Владимира Данилкина - начальника так называемой "Войсковой ПВО ВС РФ", включающей "войска ПВО Сухопутных войск, воинские части и подразделения ПВО сухопутных и береговых войск Военно-морского флота и Воздушно-десантных войск, а также соединения (воинские части) ПВО резерва Верховного главного командования".
Данилкин не понимает, что ни род войск одного из видов ВС, именуемый "Войсковой ПВО" или "ПВО СВ", а по существу, "зенитные ракетно-артиллерийские войска (ЗРАВ)" СВ, ни тем более новый и необъяснимый межвидовой конгломерат повышенного в сравнении с родом войск ранга "Войсковая ПВО МО", объединяющий под началом не "командующего" с оперативными, а "начальника" с непонятными административными функциями руководства перечисленные силы и средства ПВО, не имеют ничего общего ни для сравнения с видом ВС "Войска ПВО страны", ни для "интеграции в общую систему ВКО страны". Одной из составных частей только самого общего предназначения - для борьбы с СВН в полете только во фронтовых районах (в зоне наземных военных действий) - для этого недостаточно.
Во-первых, организационно самостоятельной оперативной структуры "ПВО СВ" никогда, в том числе и в войну, не было и быть не может. Высшим оперативным звеном войсковой ПВО является сухопутный фронт, но и то условно. Прикрытие войск и военных объектов во фронтах - это их противовоздушная самооборона своими штатными только зенитными ракетно-артиллерийскими средствами, осуществляемая в сухопутных звеньях (фронт, армия, корпус, дивизия, полк, батальон) по замыслам и под руководством самого командования прикрываемых войск в этих звеньях.
А защита всего тыла государства - это его воздушно-космическая оборона специально создаваемой единой системой ВКО страны, осуществляемая по замыслам и под руководством командования системой ВКО. Понятия "прикрытие войск" и "защита (оборона) тыла" несопоставимо разные.
Во-вторых, "Войсковая ПВО" (ЗРАВ) - в структурах не выше соединений (дивизий или бригад), а более крупных структур им и не надо по мобильности и возможностям включения в группировки прикрываемых войск. Они не имеют самостоятельной собственной иерархической организационной структуры и штатно распределены и закреплены за каждым структурным звеном (уровнем) иерархической организационной сухопутной структуры: фронтовым (округ, фронт), армейским (армия, отдельный корпус) и войсковым (корпус, дивизия, полк, батальон). Там они непосредственно подчинены соответствующему командующему (округом, фронтом, армией) или командиру (корпуса, дивизии, полка, батальона) на основе единоначалия, и никакому начальнику (не командующему) ПВО "командовать" просто не требуется.
Во всех прикрываемых сухопутных структурах от фронтовой до батальонной их командующие (командиры) сами принимают решения на применение своих "средств ПВО", ставят им задачи и управляют. Но каждая прикрываемая сухопутная структура делает это только для своих штатных прикрывающих бригад, полков, дивизионов ЗРАВ сообразно обстановке и динамике ее изменения на своих уровнях, в своих границах ответственности, не согласовывая свои решения ни с решениями других прикрываемых и прикрывающих структур, ни с начальниками ПВО вышестоящих структур. Таких обменов информацией нет, и никому еще не приходило в голову их организовывать и тем более автоматизировать.
В Войсках ПВО страны практически все устроено иначе. У них есть и собственные штатные войска, и все иерархические структуры от округа, армии ПВО до полка, дивизиона (батальона) и батареи, и они подчиняются строго по вертикали только своему командованию, а не руководителям обороняемых объектов.
В-третьих, начальник, и правильно, что не командующий, "Войсковой ПВО" в СВ и тем более в ВС РФ, в отличие от главкома войск ПВО страны, не имея в собственном штатном подчинении никаких войск, не может сам и создать самостоятельную систему "войсковой ПВО ВС" из войск и сил ПВО двух видов ВС (СВ и ВМФ) и одного рода войск (ВДВ), остающихся в их подчинении, подобную системе ПВО страны, создаваемую из сил ПВО только одного, подчиненного ему вида ВС (Войск ПВО). Он не может принимать никаких решений на самостоятельное применение средств ПВО никаких звеньев СВ, ВМФ и ВДВ и руководить их боевым применением. Это делает само командование прикрываемых структур. А он осуществляет какое-то административное или вообще непонятное специальное руководство, например, участвуя в общей боевой подготовке, но под руководством командования прикрываемых объединений, соединений и частей СВ, ВМФ и ВДВ, которое все равно конкретнее знает задачи войск.
Главком Войск ПВО страны, командующие объединениями (округом, армиями) ПВО и РКО и командиры соединений (корпусов, дивизий) ПВО и РКО в отличие от начальника войсковой ПВО МО, ПВО округа, фронта и ниже имеют в собственном штатном подчинении войска, структурированные строго по вертикали. Они принимают собственные решения на применение войск не только своего, но и всех нижестоящих звеньев и под руководством вышестоящего прямого командования руководят их применением. Они действительно сами командующие и командиры, а не начальники при руководителях обороняемых объектов.
Только совершенно не имея никакого понятия об этих коренных различиях и не представляя себе самой сути войсковой ПВО и ПВО страны, можно думать об их аналогичности, совместимости и тем более об их сведении ("интеграции"!) в одну оргструктуру.
В-четвертых, в связи с тем, что объекты тыла страны и коммуникации в отличие от группировок войск стационарны и "дислокации" не меняют, Войска ПВО страны в мирное время развертываются в заранее известных местах. Это позволяет строить именно единую, структурированную иерархически систему ПВО (ВКО) страны и слаживать войска не в развертываемых в военное время или на учениях группировках, а на боевых позициях, с которых они и будут решать свои боевые задачи.
Войсковая же ПВО будет развертывать боевые группировки лишь накануне или даже в ходе военных действий не в местах дислокации, а в районах (местах) их ведения прикрываемыми сухопутными войсками.
В силу стратегической мобильности объектов прикрытия (войск) и в связи с отсутствием самостоятельной собственной иерархической организационной структуры войсковой ПВО никакой единой системы ПВО из зенитных средств всех уровней (армия, корпус, дивизия, полк, батальон) ни в ВС РФ, ни в СВ (межокружной, межфронтовой), ни в сухопутном фронте или армии создать принципиально невозможно.
В-пятых, в отличие от Войск ПВО страны как структуры оперативно-стратегического уровня (масштаба) "Войсковая ПВО" то ли ВС МО, то ли СВ при наличии в ней оргструктур не выше зенитных бригад (дивизий) и не имея ни зенитных объединений, ни истребительной авиации, ни системы ПВО оперативных масштабов, естественно, не имеет и своего оперативного искусства.
БОРЬБА "ПОД КОВРОМ"
В послевоенные годы было семь рецидивов ликвидации единой самостоятельной системы ПВО страны. Все они заканчивались скандальными провалами.
После ликвидации Войск ПВО страны как вида ВС и развала самостоятельной системы ПВО страны военные округа как основа ПВО и ВКО "всплыли " вновь. Есть ли для этой "основы" новые основания?
Военный округ - это "военно-административная единица, территориальное общевойсковое объединение, в которое входят соединения, части, военно-учебные заведения и различные местные учреждения". Как видим, там только ВКО государства и не хватает. А командующему военным округом военного времени после ухода сухопутного фронта и без того хватит чем заниматься.
Игорь Сергеев в меру своей военной компетентности обещал совершить научный переворот и "придать военным округам", не раскрывая, каким - мирного или военного времени, - "статус оперативно-стратегических командований". К счастью, эта ненужная затея не сбылась.
Проявляя поразительное упорство в борьбе за ПВО страны, а сейчас за ее войска и силы в ВВС, претенденты боятся одного. Они боятся предложить зачеркнуть бесспорные уроки войны, доказавшие необходимость ПВО как единой авиационно-зенитной обороны страны с ее предназначением для борьбы с СВН над всей территорией страны, и вернуться к довоенной только зенитной обороне отдельных объектов в границах военных округов (фронтов). Боязнь эта обоснованна.
Во-первых, нет не только научных обоснований, но и просто доводов, кроме слепой жажды властвовать.
Во-вторых, замахнувшись на это, придется вступить в научно и практически не обоснованную борьбу не только с ПВО за зенитные средства, но и с ВВС как за истребители-перехватчики ПВО, так и за фронтовые истребители, разваливая и этот, неважно, объединенный с ПВО или разъединенный, вид ВС.
В-третьих, несколько поколений "сухопутчиков" уже семикратно покомандовали противовоздушной обороной, а нынешние - дважды армейской авиацией. Поэтому не верится, что они рискнут уходить из СВ и брать на себя полностью всю борьбу с воздушным противником совместной авиационно-зенитной обороной не только во фронтовой полосе, а на всей территории страны, которую современные стратегические и оперативно-тактические ВВС США и НАТО простреливают насквозь не только с сухопутных направлений. Призрак борьбы с ПВО за зенитные средства, а с ВВС за истребительную авиацию пока придерживает рвение к "интеграции войсковой ПВО ВС МО в общую систему ВКО страны".
Помимо этих никак не проработанных вопросов в вынашиваемую реформаторами "идеологию" супервойсковой ПВО "всея Руси" совсем не вписывается проблематика Ракетно-космической обороны, включая "нестратегическую ПРО", которую уже оторвали от ВКО инициативным созданием Анатолием Перминовым Космических войск. Так в какую же "общую систему ВКО страны" рискнуть интегрироваться Владимиру Данилкину с его "Войсковой ПВО ВС"?
В этих условиях "великодержавные" планы изначально "Войсковой ПВО СВ", "преобразованной" затем "под личность" в абсолютно надуманный конгломерат "Войсковая ПВО ВС", не меняя конечной цели, поручили еще раз откорректировать специальной комиссии во главе с Данилкиным.
В меру компетентности руководства войсковой ПВО ВС МО вынашиваются не менее опасные для обороны страны, но менее рискованные и "более проходные" для реформаторов намерения: не ввязываясь в борьбу еще и с ВВС за истребительную авиацию, а отвергнув уроки войны по ПВО, изъять наземные средства ПВО страны из "объединенных" ВВС (из армий ВВС и ПВО) и включить их в состав не Сухопутных войск, а в уже образованный бессмысленный конгломерат средств ПВО СВ, ВМФ и ВДВ под названием войсковая ПВО ВС, чтобы создать аналогичный Космическим войскам ВС новый род войск ПВО - Противовоздушные войска ВС.
Нетрудно понять, что такое завершение начатого Космическими войсками организационного закрепления раздельных ПВО и РКО пойдет в разрез с уже принятыми на государственном и высшем военном уровнях правильными решениями и ведущимися работами по созданию единой системы ВКО государства, да и с заявлением президента на совещании 2 октября 2003 г. о прекращении "радикальных реформ".
Нынешнее положение обусловлено:
1) продолжающимся непониманием руководством сути проблем воздушно-космической безопасности России и ее воздушно-космической обороны;
2) отсутствием цельной единой военной идеологии строительства ВС, что побуждает виды ВС и рода войск к ведомственным инициативам, действующим вразнос;
3) намерениями руководства и дальше решать такие проблемы только "собственными силами" - кабинетно, без привлечения военной науки.
Главной проблемой военной безопасности России в настоящее время является создание самостоятельной единой системы ВКО государства наряду с сохранением в других видах ВС и родах войск собственных (штатных) сил и средств самообороны от ударов с воздуха в виде зенитных ракет и артиллерии СВ и ВДВ, истребителей сопровождения (прикрытия) ударных самолетов ВВС, береговых и корабельных средств ПВО ВМФ, зенитных средств самообороны РВСН, не входящих в систему ВКО страны и подчиненных своему прикрываемому штатному командованию.
