0
2385
Газета Концепции Интернет-версия

26.11.2004 00:00:00

Армия XXI века и гражданский контроль

Юрий Киршин

Об авторе: Юрий Яковлевич Киршин - доктор философских наук, профессор, генерал-майор в отставке.

Тэги: армия, контроль


В условиях глобализации всех сфер общественного развития, ведущихся войн и вооруженных конфликтов, борьбы с международным терроризмом, революционных изменений в военном деле, особую остроту для теории и военной практики приобретает проблема соотношения и рационального сочетания политики и военной стратегии.

Война является продолжением политики иными, насильственными средствами. Война - подлинное оружие политики, политика - цель, война - средство, поэтому политика имеет примат над военной стратегией.

Политика определяет как общий характер военной стратегии, так и многие ее конкретные вопросы. Политическое руководство совместно со стратегическим вырабатывает военную идеологию и военную доктрину государства. Политика определяет функции, задачи, численность и структуру вооруженных сил, политическую цель войны, ее социально-политический характер. На основе политической цели руководство государства определяет стратегические цели.

Несмотря на примат политики, военная стратегия, в свою очередь, оказывает на нее обратное воздействие. В войне действуют определенные закономерности вооруженной борьбы, которые политическое руководство не может игнорировать. Игнорирование политиками закономерностей и принципов военной стратегии может привести к ошибкам в строительстве вооруженных сил, к проигрышу стратегических операций, к поражению в войне. Чтобы этого не случилось, политикам необходимо знать военную стратегию, ее возможности. Военные стратеги, в свою очередь, должны быть сведущи в государственных делах, относящихся к обороне; уметь оценивать внутреннее положение в государстве, военно-политическую обстановку в регионах и в мире в целом.

РАЦИОНАЛЬНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

Взаимосвязь политики и военной стратегии зависит от политического устройства государства, она по-разному проявляется в тоталитарных, авторитарных и демократических странах.

В 1991-1992 гг. в России произошла демократическая революция, которая положила начало формированию новых политической, экономической и идеологической систем. Для суверенного Российского государства нужны были новые вооруженные силы, соответствующие демократическому, правовому государству с рыночной экономикой. Поскольку революция совершилась мирным путем, эту задачу можно было решить на основе глубокой, концептуальной военной реформы, которая позволила бы добиться рационального сочетания политики и военной стратегии.

В переходный период от авторитаризма к демократии не удалось добиться рационального взаимодействия, сочетания политики и военной стратегии. Были допущены серьезные ошибки в политике, в военной стратегии, в их взаимодействии. Особенно это проявилось в ходе проведения военной реформы и в чеченских войнах.

Политики не использовали возможности политических средств в ходе первой чеченской войны, когда можно было повысить требования к стратегии и поставить перед ней новые политические задачи. Дело в том, что уже первая чеченская война приобрела международное звучание.

4 сентября 2004 г. в связи с трагическими событиями в Беслане президент Путин выступил с обращением к народу, в котором заявил: "Мы имеем дело с прямой интервенцией международного террора против России. С тотальной, жестокой и полномасштабной войной┘" Однако в связи с полномасштабной войной адекватных задач президент не поставил ни перед стратегией, ни перед всей военной организацией государства.

Вместе с тем ради справедливости надо сказать, что президент Путин после 11 сентября 2001 г., вопреки многим генералам, которые продолжали готовиться к войне с НАТО, пошел на партнерские отношения с США и заявил, что главная угроза для России исходит от международного терроризма. Путин сделал это заявление, когда некоторые политики и генералы заявляли, что страны НАТО пытаются использовать угрозу терроризма для прикрытия своих гегемонистских целей, а некоторые из них стали даже испытывать симпатии к исламским экстремистам, которые выступают против политики США.

После трагедии на Дубровке Путин на совещании с членами правительства заявил: "Международный терроризм наглеет и ведет себя все более жестоко. То там, то здесь в мире раздаются угрозы со стороны террористов применить средства, сопоставимые со средствами массового уничтожения┘ Я с полной ответственностью хочу заявить, что если кто-то хотя бы попытается использовать подобные средства в отношении нашей страны, то Россия будет отвечать мерами, адекватными угрозе Российской Федерации┘ Соответствующие указания по внесению изменений в планы применения Вооруженных сил будут даны сегодня Генеральному штабу┘"

Казалось, будет коренной поворот в военной стратегии России. Но прошло всего три месяца - и министр обороны Иванов заявил: "На мой взгляд, сегодня пока еще преждевременно говорить о конкретном содержании изменений в оборонных приоритетах России, в функциях и задачах ее Вооруженных сил в связи с угрозой международного терроризма. Коренного пересмотра основ функционирования Вооруженных сил не требуется┘" После трагедии в Беслане Иванов первым заявил, что России объявлена война. Неужели и после этого он по-прежнему будет настаивать на том, что еще преждевременно говорить о конкретном содержании изменений в оборонных приоритетах России, в функциях и задачах ее Вооруженных сил в связи с угрозой международного терроризма? Если бы министр обороны, начальник Генштаба и другие силовики поняли тревогу президента, может, и не было бы трагедии в Беслане.

Были допущены и другие политические ошибки. В первой чеченской войне политическое руководство недооценило роль религиозного фактора. Чеченские сепаратисты вступили в войну под знаменем исламского экстремизма, что позволило им вовлечь в войну представителей ряда арабских государств, а также участников афганской войны; добиться поддержки видных исламских богословов стран Персидского залива; получить финансовую помощь от некоторых мусульманских государств; получить возможность вести пропаганду в мусульманских странах и в некоторых западных государствах. Идеология исламского радикализма позволяла создавать у боевиков высокий моральный дух.

Были допущены ошибки во внутренней политике. Многие политики, политологи, СМИ стали отождествлять ислам и исламский радикализм, что усилило позиции чеченских сепаратистов в мусульманских странах, активизировало исламский радикализм на территории России.

Для ведения чеченских войн, особенно первой, политическому руководству не удалось создать для вооруженной борьбы благоприятных внешнеполитических условий. Российские внешнеполитические органы и учреждения не облегчили достижение стратегических целей в войнах; им не удалось найти должной поддержки в мусульманских странах; не удалось активизировать в мусульманских странах их борьбу с исламскими экстремистами. Несмотря на усилия дипломатов, не удалось прервать финансовые потоки к чеченским сепаратистам, ликвидировать в некоторых мусульманских государствах базы подготовки террористов, а в европейских государствах - исламские радикальные информационные центры. Россия не заняла жесткую позицию в отношении тех стран, которые поддерживали чеченских радикалов, которые на своей территории имели инфраструктуры чеченских сепаратистов.

Интересы достижения соответствия между политикой и военной стратегией требуют того, чтобы политическое руководство при постановке задач военной стратегии учитывало возможности вооруженных сил, а для этого политики должны знать военную стратегию, советоваться с руководством Министерства обороны и Генерального штаба.

ВОЙНЫ КОАЛИЦИЙ

Современная эпоха - эпоха коалиционных войн и вооруженных конфликтов, поэтому важно выявить взаимосвязь между коалиционной политикой и коалиционной военной стратегией.

В войнах коалиций соотношение политики и военной стратегии имеет свои особенности. Во-первых, в политике государств коалиции должно быть достигнуто единство целей; во-вторых, необходимо в коалиции иметь согласованную военную стратегию; в-третьих, военная стратегия каждого государства коалиции имеет национальные черты, что обусловлено политическим строем, экономическими возможностями, традициями, географическим положением. В-четвертых, единство политических целей, согласованность военных стратегий достигается диктатом более сильных государств, а также компромиссами.

В настоящее время коалиционный характер приобретает борьба с терроризмом. Современный терроризм имеет транснациональный характер. Субъектами транснационального терроризма являются исламские экстремистские организации, движения, центры, расположенные в Европе, Азии, Америке, Африке. Не исключено, что на путь терроризма может стать какое-нибудь мусульманское государство. Террористам в разных странах удалось привлечь на свою сторону часть мусульман, которые убеждены, что это люди, которые отстаивают их интересы в противостоянии с Западом. Исламские экстремисты, международный терроризм, пришедший на территорию нашей страны, преследуют следующие цели: взорвать формирующееся в России гражданское общество, ослабить государство, расчленить страну; очищение и обновление ислама; создание халифатских государств; расширение мусульманского пространства в немусульманских государствах; достижение мирового господства исламскими радикалами, передела мира в пользу исламской уммы.

Террористические сети имеют страновой и региональный характер. Глобальной террористической сетью является "Аль-Каида". Ее ячейки, базы базирования, финансовые средства находятся на территории многих стран мира.

Антитеррористическая коалиция формируется на основе наличия общего врага - исламских экстремистов, использующих террор. Разгром террористических сил отвечает интересам всех участников коалиции (ЕС, Россия, Китай, Индия и т.д.). Вместе с тем каждый член коалиции имеет свои национальные интересы, частные политические силы, которые могут противоречить друг другу. Противоречия в Антитеррористической коалиции могут быть в области политики, в области военной стратегии, наконец, между политикой и военной стратегией. Достижение баланса интересов между государствами - членами коалиции затрудняется разными национальными интересами государств; наличие в коалиции авторитарных государств; разные уровни развития государств; антиамериканские и антинатовские настроения не только в мусульманских, но и в демократических странах Европы.

В состав Антитеррористической коалиции входят различные союзы, государства, входящие в разные системы безопасности. От рационального соотношения политики и военной стратегии в этих союзах, системах безопасности зависит прочность Антитеррористической коалиции, рациональное сочетание в ней коалиционной политики и коалиционной стратегии. Одной из таких структур является СНГ. Политические противоречия внутри этой организации не позволяют ей играть активную роль в борьбе с терроризмом, добиться рационального соответствия между политикой и военной стратегией. Действительно, в СНГ даже нет единого понимания военных угроз. Россия ищет пути повышения эффективности совместной борьбы с НАТО, Белоруссия считает НАТО своим противником, рассматривает расширение НАТО на Восток как потенциальную опасность. Скоординированной политики в СНГ в борьбе с терроризмом добиться трудно, когда существует "замороженный" конфликт между Арменией и Азербайджаном, когда Украина, Молдавия и Туркмения не участвуют в Совете министров обороны СНГ, когда Узбекистан держится вдали от любых военных блоков.

Безусловно, лидером Антитеррористической коалиции являются США, что вполне закономерно. Однако государства - члены коалиции не должны допустить превращения лидера в гегемона, что ослабит коалицию, приведет к ошибкам в политике и военной стратегии, нарушит гармонию в ней между политикой и военной стратегией.

Эффективность борьбы с международным терроризмом во многом зависит от взаимоотношений США и России, НАТО и России. Борьба с международным терроризмом не может быть только внутренним делом ни России, ни США. Без союза, партнерства США и России победить терроризм невозможно. США и Россия должны существенно расширить сотрудничество в сфере безопасности по многим направлениям, особенно на постсоветском пространстве.

Для повышения эффективности борьбы с международным терроризмом необходимо наращивать сотрудничество НАТО и России, а также государствам - членам Антитеррористической коалиции отказаться от политики двойных стандартов; странам Запада в отношении чеченского сепаратизма, а России - в отношении Абхазии, Северной Осетии.

ГРАЖДАНСКИЙ КОНТРОЛЬ НАД АРМИЕЙ

Взаимодействие политики и военной стратегии внутри государств зависит от их политического устройства. Развитые демократические государства обладают в этом отношении значительно большими возможностями, чем государства тоталитарные и авторитарные.

Россия, переживающая период перехода от авторитаризма к демократии, такими возможностями для рационального соотношения политики и военной стратегии пока не обладает. Но это вовсе не означает, что в настоящее время нельзя стремиться к этому.

Система гражданского управления и контроля над Вооруженными силами является проявлением первенства политики над военной стратегией, гарантией обеспечения их рационального взаимодействия.

Рационального соотношения политики и военной стратегии в России можно добиться путем включения, встраивания Вооруженных сил в демократическое государственное устройство.

Сразу надо сказать, что многие генералы и офицеры с недоверием относятся к гражданскому контролю над армией, сомневаются в жизнеспособности демократии как таковой, в способности демократии обеспечить военную безопасность, в частности борьбу с международным терроризмом. Некоторые представители военной элиты введение гражданского контроля посчитали диверсией, которая направлена на разложение Вооруженных сил.

Осторожная позиция многих генералов и офицеров к демократии не случайна. Во-первых, они отождествляют демократию (демократическое устройство, демократические ценности) с сегодняшней демократией в России, с ее ошибками, откатами. Во-вторых, они не обладают глубокими знаниями в отношении демократии, особенно в отношении таких проблем, как миротворческий потенциал демократии; демократия-армия; демократия-война; демократия - борьба с международным терроризмом. В-третьих, на взгляды генералов и офицеров негативно влияют кризисные явления в политике и военной стратегии США, что проявляется в грубом нарушении норм международного гуманитарного права, в двойных стандартах в отношении чеченских сепаратистов.

Рационального сочетания в России политики и военной стратегии нельзя добиться без включения, встраивания Вооруженных сил в демократическое государственное устройство, которое предполагает наличие гражданского контроля. По созданию системы гражданского управления и контроля сделаны первые шаги, которые неадекватны внутренней и внешней обстановке. Формирующаяся система не соответствует демократическому правовому государству с рыночной экономикой.

В настоящее время гражданский контроль сводится к частичному контролю над Вооруженными силами. С этим нельзя согласиться. Вне гражданского контроля остается военная составляющая политики. Если в теоретической и практической частях военной политики будут допущены ошибки, просчеты, то гражданский контроль над Вооруженными силами может не спасти от катастрофических последствий. Поэтому гражданский контроль должен охватить политику, военную стратегию и взаимодействие между ними.

Объектами гражданского контроля являются: военная составляющая политики (военная идеология, военная доктрина, деятельность президента, Администрации президента, правительства, Федерального собрания, Совета безопасности, Министерства обороны); Вооруженные силы (военный бюджет, комплектование, организационная структура, планирование, управление войсками, боевая и мобилизационная готовность, подбор и расстановка кадров, боевая и оперативная подготовка, система воспитания военнослужащих, военное образование, развитие военной науки, соблюдение прав военнослужащих).

Гражданский контроль над политикой, над Вооруженными силами необходим не только в мирное время, но и в период ведения войн, в борьбе с международным терроризмом. К сожалению, политические ошибки в чеченских войнах, большие потери среди войск, большие жертвы в результате террористических актов, нарушение норм международного гуманитарного права и российского законодательства во многом обусловлены низким уровнем гражданского контроля над военной политикой и над Вооруженными силами.

Гражданский контроль над военной политикой и Вооруженными силами мог бы преследовать следующие цели: обеспечить эффективную разработку и реализацию военной политики; повысить военную мощь Вооруженных сил; добиться рационального взаимодействия политики и военной стратегии; укрепить связь между армией и обществом; повысить миротворческий потенциал государства и общества, не допустить милитаризации страны; обеспечить баланс между надежной военной безопасностью страны и возможностями экономики; успешно решить политические и стратегические задачи в борьбе с международным терроризмом, а также при отражении возможной агрессии.

Роль гражданского контроля огромна. Однако не все политики с восторгом его воспримут. Военная элита гражданский контроль над Вооруженными силами уже приняла с большим недоверием. Но, несмотря на такое восприятие, гражданский контроль необходим. Политики и военные должны научиться воспринимать правдивую критику, научиться выполнять свои обязанности в условиях контроля, это по большому счету в их же интересах.

Включение Вооруженных сил в демократическое устройство российского государства во многом может быть достигнуто гражданским руководством Министерства обороны: министром, его заместителями, начальниками управлений, отделов. Гражданское руководство Министерством обороны будет способствовать укреплению демократических начал в строительстве Вооруженных сил, обеспечению прав военнослужащих, гуманизации внутриармейских отношений. Целесообразно, чтобы один из гражданских заместителей министра обороны осуществлял руководство подбором и расстановкой военных кадров, военным образованием, воспитанием военнослужащих. Подчиненная этому заместителю министра обороны структура могла бы осуществлять связь с Федеральным собранием, с общественными и религиозными организациями, со СМИ. Большую роль по соблюдению прав военнослужащих мог бы играть Уполномоченный по правам человека в Вооруженных силах, назначенный из гражданских лиц.

Чтобы гражданское руководство Вооруженными силами успешно выполняло свои функции, необходимо повышать его военно-профессиональный уровень. Конечно, в "гражданизации" Министерства обороны необходимо соблюдать меру. С этой целью целесообразно определить, в каких структурах иметь гражданских специалистов, в каком количестве, каковы их функции, как их готовить, каков будет результат этого нововведения.

Интеграция Вооруженных сил в демократическое государство непосредственно зависит от освоения военнослужащими ценностей демократического общества, которые синтезируют весь позитивный духовный потенциал. Вооруженные силы России совместимы не только с демократическим устройством общества, но и с демократическими ценностями. Демократические ценности: справедливость, равенство перед законом, гласность, толерантность, ответственность, человеческое достоинство, плюрализм, возможность отстаивать свое мнение, миролюбие, верховенство закона, права и свободы, законопослушность, честность, правдивость - неотъемлемая часть деятельности политического и стратегического руководства, всей военной деятельности. Единство коллективизма и индивидуализма является гарантией успешного взаимодействия политики и военной стратегии. Внедрение демократических ценностей будет способствовать ликвидации духовного кризиса в государстве и его Вооруженных силах.

Внедрение демократических ценностей будет во многом зависеть от воли и целеустремленности политической и военной элиты, которые обладают большими возможностями для распространения ценностей.

Для достижения рационального сочетания политики и военной стратегии важно учитывать влияние на них военной идеологии. Особую роль приобретает военная идеология в России, которая переживает переходный период от авторитаризма к демократии. В настоящее время разрушается марксистская военная идеология, начинает медленно формироваться военная идеология демократического правового государства с рыночной экономикой.

Марксистская военная идеология вместе с тем весьма живуча. Этих взглядов до сих пор придерживаются многие генералы и офицеры. Марксистская военная идеология до сих пор оказывает влияние на политическое и особенно на стратегическое руководство и является одной из причин нестыковки политики и военной стратегии. Ее социально-политические мифы и стереотипы устойчивы и существуют в сознании многих военнослужащих. Антиамериканские и антинатовские настроения, взгляды на США и НАТО как на главных противников, нежелание военных сотрудничать с НАТО подпитываются марксистской идеологией.

Интеграция Вооруженных сил в демократическое государство предполагает отказ от военной идеологии марксизма, выработку военной идеологии демократического государства, демократизацию военного образования. Что касается военного образования, то целесообразно реформировать в первую очередь его содержание, увеличив объем гуманитарных дисциплин.

Взаимодействие политики и военной стратегии во многом достигается благодаря демократическому стилю руководства и поведения. Демократический стиль руководства предполагает глубокое уважение к людям; терпимость к разногласиям; допустимость инакомыслия; диалог; сотрудничество с подчиненными; учет индивидуальных возможностей; личный пример; создание демократической и толерантной обстановки до принятия решений.

Интеграция Вооруженных сил в демократическое общество приведет к понятию "военнослужащий - гражданин в военной форме", который обязан защищать демократию от авторитаризма и тоталитаризма. Военное образование, система воспитания, демократическая социализация личности являются основой, которая соединяет военнослужащего и гражданина.

Интеграция Вооруженных сил в демократическое общество позволит укрепить миротворческий потенциал России; создать армию с человеческим лицом, соответствующую демократическому правовому государству с рыночной экономикой; обеспечить надежную военную безопасность. Интеграционные процессы обеспечат достойное положение военнослужащего как гражданина, разовьют его инициативу и политическую активность, что позволит проводить военную реформу не только сверху, но и снизу. Включение Вооруженных сил в демократическое российское пространство позволит переосмыслить прошлое, создать правдивую военную историю России.

Интеграция Вооруженных сил создает более благоприятные условия для борьбы с международным терроризмом. Успешная борьба с международным терроризмом возможна не вопреки демократии, а благодаря демократическому устройству, благодаря демократическим ценностям. Не сворачивать демократию, а развивать ее вширь и вглубь.

Наконец, интеграционные процессы позволят России добиться лидирующего положения в условиях кризисных явлений западных демократий по вопросам войны и мира.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Исполнение законов за решеткой зависит от тюремной инструкции

Исполнение законов за решеткой зависит от тюремной инструкции

Екатерина Трифонова

Заключенных будут по возможности отпускать на волю для платного лечения

0
1088
Россия стала главным инвестиционным донором Евразийского экономического союза

Россия стала главным инвестиционным донором Евразийского экономического союза

Ольга Соловьева

Санкционное давление Запада изменило направление капвложений в ближнем зарубежье

0
1307
Перед выборами коммунисты вспоминают об опыте большевиков

Перед выборами коммунисты вспоминают об опыте большевиков

Дарья Гармоненко

Партия интернационалистов разыгрывает этническую карту в ряде протестных регионов

0
1029
Россия вписалась в глобальную тенденцию дефицита учителей

Россия вписалась в глобальную тенденцию дефицита учителей

Анастасия Башкатова

Цифровизация парадоксальным образом увеличила нагрузку на педагогов

0
1227

Другие новости