Сергей Рогов Ядерная угроза человечеству возникла в середине ХХ века. В эти годы США и СССР развернули гонку ядерных вооружений, балансируя на грани войны. Подобная опасность уменьшилась, но полностью не исчезла после окончания многолетнего противоборства. Однако теперь на первый план выдвинулись вопросы распространения ядерного оружия, перспективы многосторонней гонки ядерных вооружений. Вдобавок начало XXI столетия ознаменовалось возможностью применения ядерного оружия и других видов ОМУ международными террористами.
В СООТВЕТСТВИИ С РИСКАМИ И УГРОЗАМИ
Ныне существует настоятельная необходимость в дополнении уже имеющейся системы контроля над ядерными вооружениями новыми элементами, учитывающими происшедшие в мире изменения. Предлагается комплекс мер, способствующих становлению и укреплению многостороннего режима контроля в ядерной сфере.
В период холодной войны в качестве основного критерия, характеризующего военную безопасность, использовалось «узкое» понимание стратегической стабильности, сводившееся к поддержанию устойчивого ракетно-ядерного равновесия между Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки. Однако прежним упрощенным толкованием стратегической стабильности теперь ограничиваться нельзя. Сегодня стратегическая стабильность многомерна. Она определяется вероятностью неприменения ядерного оружия, предотвращения межгосударственных войн и вооруженных конфликтов, уровнем минимизации террористических угроз.
Но прежде всего надо выделить несколько групп потенциальных источников вызовов и угроз. Они, на наш взгляд, следующие:
– официально признанные ядерные государства (США, Россия, Франция, Великобритания и Китай);
– непризнанные ядерные государства, открыто заявившие о наличии ядерного оружия (Индия и Пакистан);
– государства, обладающие ядерным оружием, но официально в этом не признающиеся (Израиль);
– государства без ядерного статуса, но имеющие мотивацию к обладанию ядерным оружием и необходимый для этого научно-технологический потенциал (КНДР, Иран);
– не имеющие ядерного статуса государства, способные создать ядерное оружие, но воздерживающиеся, в силу политической и военной нецелесообразности, от перехода в разряд ядерных государств – так называемые «латентные» ядерные государства (Аргентина, Бразилия, Республика Корея и др.);
– «негосударственные актеры» (международные и национальные террористические организации и группировки, экстремисты и т.п.).
Чтобы ликвидировать существующие вызовы и угрозы, необходимо:
– создать новую модель взаимодействия России и США в ядерной сфере;
– вовлечь Великобританию, Францию и КНР в режим контроля над ядерными вооружениями;
– сделать Индию, Пакистан и Израиль де-факто участниками режима контроля над ядерными вооружениями;
– предотвратить доступ КНДР и Ирана к ядерному оружию;
– снизить мотивацию неядерных государств к обладанию ядерным оружием;
– не допустить использования террористами и экстремистами ядерного оружия.
Сейчас необходимо укрепление стратегической стабильности по нескольким направлениям. Первым приоритетом эффективной стратегии предотвращения распространения ядерного и радиологического оружия должно являться уменьшение глобального «спроса» на эти виды оружия. Вторым приоритетом нужно сделать глобальное регулирование «предложения» военных ядерных технологий. Надо максимально снизить возможности и государств, и негосударственных субъектов приобретать ядерные вооружения, а также материалы и знания, необходимые для их производства. Этот международный режим должен опираться на принудительные меры, предпринимаемые, с одной стороны, Советом Безопасности ООН, а с другой – суверенными государствами.
К важнейшим составным элементам режима ядерного контроля и нераспространения ядерного оружия, соответствующего угрозам и рискам XXI века, можно отнести:
– недопущение неконтролируемой многосторонней гонки ядерных вооружений;
– предотвращение доступа к ядерному оружию «латентных» государств, а также гарантированное неприменение ядерного оружия против этих стран ядерными державами;
– прекращение производства расщепляющихся материалов, пригодных для производства ядерного оружия;
– отказ от наращивания имеющихся ныне арсеналов ядерного оружия как у официальных, так и неофициальных ядерных держав;
– количественные сокращения накопленных запасов ядерных вооружений;
– осуществление мер доверия и других шагов, уменьшающих риск применения ядерного оружия между ядерными государствами;
– обеспечение безопасности хранения, складирования, транспортировки имеющихся ядерных вооружений и материалов, пригодных для их производства;
– обеспечение безопасности невоенных ядерных объектов и материалов, применяемых для производства электроэнергии, а также научных исследований;
– повышение эффективности экспортного контроля, включая национальные системы учета, контроля и физической защиты оружейных материалов;
– предотвращение незаконного оборота ядерных материалов -– краж, тайных продаж и т.д.;
– прекращение «утечки мозгов» (то есть неконтролируемого перемещения лиц, обладающих критической информацией и знаниями военных ядерных технологий), а также недопущение бесконтрольного распространения «неосязаемых технологий», в том числе в электронном виде;
– предотвращение доступа террористов и экстремистов к ядерным объектам и оружию, включая силовые превентивные меры («контрраспространение»).
ЛАТЕНТНЫЕ ГОСУДАРСТВА
Большинство развитых государств еще в 1950-е годы начали научно-исследовательские, а затем и коммерческие ядерные программы. По имеющимся сведениям, примерно 15 стран действительно вели разработки в ядерной области. Однако лишь в нескольких случаях эти исследования были доведены до конца (Израиль, Швеция, ЮАР, Индия, а также Пакистан). Большинство государств, осуществлявших военные ядерные программы, после подписания ДНЯО прекратили (или законсервировали) разработку ядерного оружия.
Особый случай – ЮАР и Швеция, которые задним числом признали, что у них было создано ядерное оружие, позднее полностью демонтированное.
Несколько развивающихся стран (КНДР, Ирак, Ливия, Бразилия, Аргентина) продолжали тайно осуществлять ядерные разработки военного характера, используя пробелы в системе международного контроля над их ядерными объектами.
Бразилия, Аргентина и Ливия объявили о прекращении этих работ, хотя Бразилия явно стремится сохранить возможности для будущих разработок.
Три страны, не являющиеся членами ДНЯО, стали обладателями ядерного оружия – Израиль, Индия и Пакистан. При этом Израиль официально не имеет статуса ядерного государства, но общепризнано, что у него есть «бомба в подвале».
Сегодня в центре проблематики ядерного распространения оказались КНДР, ставшая единственным государством, вышедшим из ДНЯО, и Иран.
Ирак после войны в Персидском заливе вынужден был под контролем ООН и МАГАТЭ свернуть свою ядерную программу. Этот пример свидетельствует о высокой степени эффективности принудительного международного контроля над ядерными разработками.
Ливия в 2004 году признала наличие у нее секретной военной ядерной программы и осуществила ряд мер, гарантировавших ее безъядерный статус.
НОВЫЕ ЧЛЕНЫ ЯДЕРНОГО КЛУБА
В силу некоторых политических и стратегических факторов ряд латентных государств пошли на создание ядерного оружия. Этот шаг во всех известных нам случаях был избран в качестве ответа на превосходство предполагаемого противника как в обычных, так и в ядерных вооружениях.
Правда, Армия обороны Израиля, например, несомненно опережает по всем основным качественным показателям вооруженные силы всех соседних арабских стран, хотя в количественном отношении они, конечно, имеют многократное превосходство. Но израильское руководство предпочло руководствоваться «наихудшим сценарием». Определенную роль в ядерной политике Тель-Авива сыграло наличие у ряда арабских стран химического оружия. Однако особую роль в решении Израиля стать обладателем ядерного оружия сыграл и так называемый «ультиматум Хрущева» во время Суэцкой войны 1956 года.
Фактически Израиль рассматривал свое ядерное оружие как средство сдерживания СССР в войнах 1967 и 1973 годов, предотвращения прямого военного вмешательства Советского Союза на арабской стороне. Это было связано и с отсутствием официальных ядерных гарантий Вашингтона Тель-Авиву. Несмотря на крайне тесные американо-израильские связи во всех сферах, США воздержались от формальных военных обязательств в отношении Израиля. Все это и подталкивало Тель-Авив к опоре на собственную ядерную силу.
В чем-то схожие соображения, вероятно, имелись и у Исламабада. В ходе ряда войн пакистанское руководство убедилось в подавляющем превосходстве Индии в сфере обычных вооруженных сил. Пакистан, несомненно, был хорошо информирован и о военной ядерной программе своего противника-соседа. Квазисоюзнические отношения Исламабада с Вашингтоном не давали пакистанскому руководству ядерных гарантий против Индии, но позволяли решать некоторые серьезные технические проблемы в ядерной сфере.
Ядерное оружие Пакистана, по мнению Исламабада, должно оказывать сдерживающее воздействие на Индию. Однако в реальности система взаимного ядерного сдерживания между Пакистаном и Индией не сложилась.
Индия и Пакистан в отличие от СССР и США не разделены океанами. Они могут использовать обычные средства вооруженной борьбы против стратегических целей друг друга. Подлетное время баллистических ракет составляет всего лишь несколько минут, а системы предупреждения о ракетно-ядерном нападении отсутствуют. В кризисной ситуации у каждой стороны будут стимулы к нанесению упреждающего удара. Стратегический баланс между Индией и Пакистаном крайне нестабилен.
Интересы безопасности Индии в немалой степени связаны с китайско-индийскими отношениями. Наличие ядерного оружия у КНР стало, видимо, одной из главных причин отказа Дели подписать ДНЯО. Именно Китай, а не Пакистан, является главным фактором в ядерной стратегии Индии. Можно полагать, что в долгосрочной, а возможно, и в среднесрочной перспективе Дели будет стремиться к достижению примерного ракетно-ядерного паритета с КНР.
США на официальном уровне фактически проигнорировали разработку ядерного оружия Израилем и препятствуют любому серьезному обсуждению роли Тель-Авива в решении проблем нераспространения ЯО. Тем самым был создан опасный прецедент с далеко идущими последствиями.
Санкции США в отношении Пакистана и Индии носили ограниченный и краткосрочный характер. Фактически Вашингтон признал необратимый характер ядерного статуса этих государств. Американо-индийское соглашение 2006 года по ядерному сотрудничеству по существу зафиксировало отказ Белого дома от противодействия дальнейшему наращиванию ядерного потенциала Дели.
Россия также не применяла санкций в отношении трех новых членов ядерного клуба.
В результате приходится констатировать, что и США, и Россия, оказывая содействие наращиванию ядерного потенциала Индии в мирной сфере, не принимают никаких политических и иных мер по ограничению военной ядерной программы этой страны. Нет реального противодействия и военным ядерным программам Пакистана и Израиля.
Иран уже несколько десятилетий находится в состоянии конфронтации с США. Военная угроза со стороны Вашингтона, несомненно, играет особую роль в развитии иранской ядерной программы. Провозглашение администрацией Буша задачи смены нынешнего режима исламской республики рассматривается ее руководством как существенная угроза.
Официальный Пхеньян уже свыше полувека рассматривает США как врага №1. Причем военный баланс сил на Корейском полуострове продолжает ухудшаться для КНДР. И тут КНДР прибегло к своего рода «ядерному шантажу», сознательно, как представляется, преувеличивая свои возможности в ядерной сфере. Вероятно, таким образом, северокорейское руководство стремится получить от Вашингтона некие гарантии своего сохранения.
Особенность подхода КНДР и Ирана к ядерной проблеме – согласие на переговоры с целью получения определенных политических и экономических уступок в обмен на обещание не создавать ЯО. Нельзя исключать, что есть шанс достичь политических договоренностей, позволяющих сохранить эти страны в статусе латентных ядерных государств.
Можно полагать, что в дальнейшем обострение региональных конфликтов способно привести к созданию некоторыми развивающимися странами ядерного оружия. Теоретически не исключена своего рода «цепная реакция», когда появление ЯО у одного государства подтолкнет сопредельного соперника к такому же решению в целях сдерживания потенциального противника. Наиболее вероятен подобный сценарий на Ближнем и Среднем Востоке, где примеру Израиля и Ирана (если Иран станет ядерным государством) могут последовать Турция, Египет и Саудовская Аравия.
Аналогичная «цепная реакция» возможна и на Дальнем Востоке, где закрепление ядерного статуса КНДР (а также ряд других факторов, связанных с политикой Китая и США) способно привести к появлению ядерного оружия у Южной Кореи, Тайваня и Японии.
Менее вероятным выглядит сценарий «цепной реакции» в Латинской Америке, Юго-Восточной Азии и Африке (если рассматривать Египет как ближневосточную страну). Крайне сомнительно данное развитие событий в Европе, поскольку для этого потребуется развал НАТО и Европейского союза, «ренационализация» оборонной политики Германии и т.п.
В целом же есть основания сделать вывод: если на данном этапе наибольшую опасность представляет переход в состояние ядерных государств стран, причисляемых США к «оси зла», то на следующем (если Иран и КНДР создадут ядерное оружие) может произойти превращение в ядерные государства ряда стран, являющихся сегодня союзниками и клиентами Вашингтона. То есть следующий этап перехода латентных государств в разряд ядерных может произойти в случае резкого ослабления убедительности «расширенного ядерного сдерживания» со стороны Соединенных Штатов.
Что касается России, то фактор «расширенного ядерного сдерживания» с ее стороны играет незначительную роль, поскольку вероятность создания ядерного оружия странами – членами ОДКБ близка к нулю, а других союзников и клиентов у России нет.
В этих условиях критическим значением для предотвращения «цепной реакции» превращения латентных государств в ядерные является недопущение создания ядерного оружия Ираном и Северной Кореей. Не менее важное значение имеют и урегулирование региональных конфликтов, предотвращение гонки обычных вооружений нового поколения в различных районах мира, в первую очередь в Азии – на Ближнем Востоке и на Дальнем Востоке. Именно угроза территориальной целостности и даже самому существованию ряда латентных государств со стороны более мощных соседей, стремящихся к региональному господству, может подтолкнуть к локальной гонке ядерных вооружений и даже применению ядерного оружия.
ЯДЕРНЫЙ ТЕРРОРИЗМ
Особенность угрозы ядерного терроризма заключается в том, что ядерное (или радиологическое) оружие может быть использовано негосударственным актором. Террористы не ограничены правовыми нормами, «играют без правил», поэтому противодействие ядерному терроризму не может осуществляться военно-стратегическими средствами, которые применяются в межгосударственных отношениях.
Для современного терроризма характерно применение вооруженного насилия не только против конкретных политических и военных деятелей, но и против мирного населения, то есть убийство максимального количества людей, принадлежащих к «враждебной» этнической и религиозной группе. Ядерному оружию имманентно присуща способность массового поражения населения, поэтому для террористов оно потенциально является одним из эффективных средств массового убийства.
Ядерный терроризм может осуществляться тремя способами:
– применением ядерных боезарядов для нанесения ударов по избранным целям;
– проведением террористических актов против ядерных объектов (реакторов) с целью вызова ядерного взрыва;
– использованием радиоактивных материалов промышленного назначения в качестве радиологического оружия.
Соответственно, необходимы договоренности, в идеале охватывающие все ядерные и латентные государства и предусматривающие параллельные мероприятия в целях противодействия терроризму по всем упомянутым способам.
Доступ к ядерным боезарядам или их компонентам требует высокого уровня обеспечения безопасности объектов, на которых хранится ядерное оружие, а также находящихся на дежурстве средств доставки ядерного оружия (прежде всего – баллистических ракет).
Вместе с тем следует учитывать, что информация по этим вопросам не может быть полностью открытой, поскольку нежелательно, чтобы террористы обладали сведениями, облегчающими доступ к ядерным боеприпасам и средствам доставки. Соблюдение необходимой секретности в этой сфере в какой-то степени противоречит требованиям расширения транспарентности между ядерными державами.
Одновременно целесообразно обсудить дополнительные технические меры, которые позволяли бы исключать несанкционированное использование боеприпасов, в том числе путем физического воздействия на них. Видимо, можно было бы провести по этим вопросам конфиденциальные консультации на уровне экспертов. Кроме того, сокращение количества ядерных вооружений, находящихся на высоком уровне боеготовности, будет способствовать ограничению возможностей террористических атак с целью захвата этих систем.
Особые сложности могут возникнуть при обеспечении безопасности беспроводной передачи информации, касающейся наблюдения, предупреждения и боевого управления. Проникновение террористов в системы связи и управления чревато несанкционированным применением ядерного оружия или принятием политическим руководством решения на основе ложной информации.
Желательно участие в работе системы обмена информацией о ракетных запусках не только США и России, но и всех других ядерных государств, включая Индию и Пакистан.
Существенных финансовых затрат потребуют меры по обеспечению безопасности ядерных реакторов коммерческих электростанций и научно-исследовательских институтов.
Как представляется, речь должна идти о контроле всей мирной ядерной деятельности с целью недопущения переключения значимых количеств расщепляющихся материалов на военные цели.
Дополнительные меры по обеспечению безопасности мирных ядерных реакторов могут потребовать таких затрат, которые сделают ядерную энергетику менее конкурентоспособной по сравнению с другими источниками энергии. Между тем в глобализующемся мире пока отсутствует какая-либо система обеспечения стабильности мирового энергетического рынка.
Кроме того, многие развивающиеся страны, делающие ныне упор на ядерные электростанции, не имеют достаточно квалифицированного персонала для работы в этой сфере. В результате происходит негласная «утечка умов» в данные страны и возникают секретные формы межгосударственного сотрудничества в ядерных вопросах. Однако подобная секретность создает возможность появления «ядерного базара», примером чего стала действовавшая на протяжении почти 20 лет тайная коммерческая организация, возглавляемая пакистанским ученым Абдул Кадыр Ханом.
Все это способствует появлению благоприятных условий для возможного террористического проникновения на «ядерный базар». До сих пор создавать ядерные боеприпасы удавалось лишь государствам, сомнительно, что такую задачу можно решить в подпольных условиях «на коленке». Поэтому покупка ядерного боезаряда или его компонентов остается для террористической организации наиболее заманчивым способом получения доступа к ЯО.
Остро стоит вопрос о контроле над ядерным топливом, с тем чтобы избежать накопления запасов обогащенного урана. «Грязная бомба» требует значительно меньших промышленных возможностей, чем «нормальная» ядерная боеголовка.
Видимо, как отмечалось выше, решение проблемы террористической угрозы в сфере «мирного атома» можно было бы найти в рамках создания глобальной системы энергетической безопасности. Это позволило бы установить контроль над всеми мирными ядерными реакторами и циклом оборота ядерного топлива. При этом международное финансирование могло бы четко обусловливаться согласием на принятие жестких стандартов в решении задач по обеспечению антитеррористической безопасности.
Вместе с тем следует признать, что в обозримом будущем нет возможности стопроцентно гарантировать предотвращение всех возможных террористических акций с применением ядерного оружия или других видов ОМУ.
Поэтому важное значение в борьбе против ядерного терроризма может иметь договоренность о создании международных сил быстрого реагирования для нейтрализации последствий применения ядерного оружия и других видов ОМУ. Основу таких сил могли бы составить соответствующие подразделения, имеющиеся у России и США.
Особое значение приобретает международно-правовое оформление контртеррористических операций с использованием специальных сил. Возможно также создание под эгидой Совета Безопасности ООН особого комитета, который мог бы заниматься разработкой вопросов, связанных с контртеррористическими операциями, и подготовить соответствующую резолюцию СБ, устанавливающую правила проведения силовых действий по предотвращению террористических атак с использованием ядерного оружия и других видов ОМУ.
Фото из книги 'Оружие и технологии России'
НОВЫЕ ПОДХОДЫ НА ГЛОБАЛЬНОМ УРОВНЕ
В настоящее время особое значение приобретает контроль над ядерными технологиями. В увязке с этим особое значение приобретает установление международного контроля над ядерным топливным циклом. Отсутствие у страны замкнутого цикла высокообогащенного урана может воздвигнуть непреодолимое препятствие для получения сырья, необходимого для производства ядерных боезарядов.
С этой точки зрения наиболее эффективным средством представляется создание международной организации, которая осуществляла бы поставки топлива для ядерных электростанций и принимала бы на хранение и переработку отработанное ядерное топливо. Для этого необходимо решение целого комплекса политических, организационных, технических и коммерческо-финансовых вопросов.
Очевидно, определенную роль в ликвидации названных выше проблем могла бы сыграть «большая восьмерка». В этом плане мог бы пригодиться ценный опыт, полученный при реализации программы «Глобального партнерства» против распространения ОМУ.
Одним из вариантов недопущения несанкционированного использования отработанного ядерного топлива может стать создание международного центра по обращению с ОЯТ, в частности, на территории Российской Федерации (г.Железногорск, Красноярский край).
Учитывая коммерческое значение ядерной энергетики, проблема замкнутого ядерного цикла может рассматриваться в рамках разработки стратегии глобальной энергетической безопасности. Решение проблемы нераспространения невозможно без учета вероятного увеличения роли ядерной энергетики.
Представляется возможным в рамках рассмотрения «большой восьмеркой» глобальной энергетической стратегии вопросы развития ядерной энергетики увязать с проблемой нераспространения. Техническая и финансовая поддержка со стороны участников «большой восьмерки» странам, намеревающимся строить ядерные электростанции, должна быть обусловлена четким соблюдением условий ДНЯО, включая подписание Дополнительного протокола МАГАТЭ. Возможно, потребуются разработка и принятие каких-то дополнительных, еще более жестких мер контроля.
Ближайшая задача – содействовать укреплению системы гарантий МАГАТЭ. С этой целью следует сделать обязательными проверки согласно Дополнительному протоколу к Соглашению о гарантиях с МАГАТЭ всех государств – участников ДНЯО и преобразовать Группу ядерных поставщиков (ГЯП) в организацию государств, связанных официальным договором. Для этого потребуется принятие соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН. Со своей стороны, Совет управляющих МАГАТЭ мог бы принять решение о том, что содействие в развитии мирных атомных программ будет оказываться только тем странам – членам ДНЯО, которые присоединятся к Дополнительному протоколу и ратифицируют его.
Этим самым будет достигнута цель постановки всей ядерной деятельности в странах – членах ДНЯО, не обладающих ЯО, под всеобъемлющий контроль МАГАТЭ.
Ратификация официальными ядерными державами Дополнительного протокола послужит снятию с них обвинения в том, что они «выпадают» из системы гарантий МАГАТЭ и тем самым к
ним применяются двойные стандарты (безусловно, в официальных ядерных державах под гарантии МАГАТЭ подпадают только гражданские ядерные объекты). Совет управляющих МАГАТЭ должен признать типовой Дополнительный протокол как стандарт для гарантий МАГАТЭ.
Задача следующей очереди – способствовать завершению в минимально приемлемые сроки проектов по созданию интегрированной системы гарантий и контроля МАГАТЭ над делящимися материалами оружейного происхождения, выводимых из военных программ.
Совет Безопасности ООН должен быть готов к принятию мер в случаях возникновения серьезной обеспокоенности по поводу несоблюдения стандартов в отношении ядерного распространения. Это позволит придать системе гарантий МАГАТЭ универсальный (комплексный) характер.
Хотя Договор о нераспространении ядерного оружия предоставляет право выхода из него, необходимо настоятельно призвать государства не делать этого. Страна, объявившая о выходе из Договора, должна привлекаться к ответственности за нарушения, совершенные в то время, когда она еще была участником ДНЯО. Уведомление того или иного государства о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия должно приводить к немедленной проверке выполнения им положений ДНЯО.
Совет Безопасности, действуя в соответствии со своей резолюцией 1540 (2004 год), может предложить государствам типовое законодательство в отношении обеспечения безопасности, отслеживания, установления уголовной ответственности и экспортного контроля и разработать минимальные стандарты для осуществления государствами ≈ членами ООН. Комитет, занимающийся осуществлением резолюции 1540 (2004) Совета, должен установить постоянную связь с МАГАТЭ и Группой ядерных поставщиков.
Перспективная задача – инициировать разработку Концепции всеобщего международного контроля над атомной энергией, имея в виду конечную цель – образование многокомпонентного механизма обеспечения надежно контролируемого ядерного разоружения, который бы находился под единым надзором Совета Безопасности ООН как органа, несущего по Уставу ООН главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности.
Первым шагом в этом направлении должен стать Договор о запрещении производства расщепляющихся материалов для ЯО и других ЯВУ. Необходимо вывести из тупика переговоры, проходящие в рамках Конференции по разоружению в Женеве. Для этого придется преодолеть разногласия внутри пяти официальных ядерных держав, прежде всего между США и Китаем.
Одним из вариантов решения финансовых проблем, связанных с контролем над ядерным топливом, может быть принятие специальной программы под эгидой Всемирного банка. В частности, Всемирный банк кредитовал бы доступ развивающихся стран к получению ядерного топлива при соблюдении определенных жестких условий (прежде всего возвращение отработанного ядерного топлива). Расходы на эти цели могут потребовать выделения 5–10 млрд. долл. в год.
В качестве другого варианта целесообразно предложить создание специализированного международного агентства, которое тесно взаимодействовало бы с МАГАТЭ, но занималось бы не технологическими, а финансово-экономическими вопросами.
ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЯДЕРНЫЙ КЛУБ
Проблема договоренностей между пятью официальными ядерными державами осложняется из-за их явного нежелания выполнять свои обязательства по ДНЯО, которые требуют принятия конкретных мер, нацеленных на всеобщее и полное ядерное разоружение. Сегодня ни одна из этих стран не выражает намерения и не предлагает проведения переговоров о полном отказе от ядерного оружия (если не считать вялых пропагандистских заявлений на эту тему Китая). В последние годы прекращены и американо-российские переговоры по сокращению стратегических наступательных вооружений, хотя в 2012 году истекает срок Договора о СНП.
Однако существуют возможности вывести контроль над ядерными вооружениями из тупика. Прежде всего это касается российско-американских договоренностей по взаимному снижению ядерных рисков и мерах по уменьшению опасностей, связанных с сохранением модели «взаимного ядерного уничтожения».
Размораживание российско-американского переговорного процесса может создать более благоприятные условия для пятисторонних консультаций по снижению ядерной угрозы с участием всех официальных ядерных государств.
Регулярный обмен мнениями между пятью официальными ядерными державами, проведение ими консультаций могли бы осуществляться в различных форматах, в том числе и под эгидой встреч постоянных членов Совета безопасности ООН.
Целью таких многосторонних консультаций, как представляется, может стать не заключение официального договора – формальных международно-правовых обязательств ядерных государств, а достижение политических договоренностей, результатом которых могут стать скоординированные между собой параллельные односторонние действия пяти ядерных держав по осуществлению определенных мер, уменьшающих угрозу применения ими ядерного оружия.
Во-первых, представляется возможным совместное заявление членов «ядерного клуба» об отсутствии у них намерения количественно наращивать имеющиеся ядерные силы. Эта политическая декларация не будет требовать мер проверки и контроля, за исключением России и США, если они договорятся о сохранении в модифицированном виде мер проверки, предусмотренных Договором СНВ-1, после истечения срока его действия в 2009 году.
Такой шаг, видимо, может оказаться приемлемым для США, России, Великобритании и Франции. Но он может вызвать возражения у Китая, который приступил к модернизации своих ядерных сил.
Позиция КНР по этому вопросу будет определяться, с одной стороны, темпами наращивания американской ПРО на Тихом океане, а с другой – количественным и качественным ростом ядерных сил Индии. Во всяком случае, можно полагать, что Китай не будет проявлять готовности ограничить свои ядерные силы стратегической дальности достигнутым уровнем.
Во-вторых, возможно совместное заявление пяти ядерных держав о сокращении на 10–15% своих ядерных сил в течение ближайшего десятилетия (к 2015 году). Для США и России это означало бы, например, подтверждение действия Договора СНП после 2012 года, причем на «нижнем» уровне в 1700 боезарядов, а не на «верхнем» уровне в 2200 боезарядов.
Подобного рода подход может оказаться вполне приемлемым для Франции и Великобритании, но, вероятно, будет вызывать возражения Китая.
В-третьих, сохраняет свою актуальность отказ от производства расщепляющихся материалов в интересах производства ядерного оружия. По указанным выше причинам, видимо, Китай уклонится от принятия соответствующих обязательств. Однако даже подписание соглашения с участием четырех ядерных держав сыграет положительную роль.
В-четвертых, предметом консультаций может стать проблема старения ядерных боезарядов и их замены на новые. В условиях отказа от ядерных испытаний проблема надежности может уже через несколько лет принять весьма острый характер в связи с отсутствием возможности испытаний новых ядерных боезарядов. Нельзя исключать, что все пять официальных ядерных государств, включая Китай, могут проявить заинтересованность в уточнении технических параметров решения этой проблемы.
При сохранении отказа от ядерных испытаний могут появиться дополнительные стимулы к количественному сокращению ядерных арсеналов. В частности, государства, обладающие ядерным оружием, должны взять на себя обязательство принимать практические меры в целях уменьшения опасности непреднамеренного развязывания ядерной войны.
В-пятых, в ходе консультаций все члены «ядерного клуба» смогут обсудить механизм обмена информацией по ядерным вопросам, включая степень транспарентности, открытости в предоставлении мировой общественности определенной информации по вопросам ядерного оружия, а также возможные конфиденциальные каналы обмена информацией, которая не должна быть доступна террористам.
В-шестых, все пять официальных ядерных государств могли бы договориться о принятии коллективных мер по локализации (сведении к минимуму) последствий применения террористами ядерного оружия и других видов ОМУ против стран, не являющихся членами «ядерного клуба».
Такие меры должны предусматривать заблаговременное выделение необходимого персонала и оборудования, а воздушных транспортных средств для быстрого реагирования в случае террористической атаки с применением ядерного или радиологического оружия или нападения террористов на гражданские ядерные объекты (реакторы и хранилища ядерных материалов). Россия и США могли бы заключить двустороннее соглашение о взаимодействии, пригласив принять посильное участие в планировании и осуществлении совместных операций остальные ядерные державы.
Естественно, такие меры («услуги» со стороны пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН) должны включать и содействие ликвидации последствий стихийных бедствий и катастрофических аварий на гражданских объектах (ядерные реакторы, химические предприятия и т.п.).
В-седьмых, представляется возможным достижение соглашения членов «ядерного клуба» о немедленном извещении друг друга о применении в контртеррористических операциях систем двойного назначения (ракет и авиационных средств), оснащенных обычными боезарядами. Это касается прежде всего баллистических и крылатых ракет, а также тяжелых бомбардировщиков.
Необходимость такого соглашения связана с тем, что ряд ядерных государств, в частности Россия и США, обладают технической возможностью переоснастить МБР и БРПЛ боевыми частями с обычными боезарядами, которые предполагается использовать в тех случаях, когда возможность уничтожения особо опасных террористов ограничена по времени. Использование этих средств без оповещения может быть истолковано как начало ядерной войны.
Кроме того, целесообразно достижение договоренности членов ядерного клуба о неразмещении ядерных боезарядов на «нетрадиционных» носителях, например на беспилотных летательных аппаратах. Развитие новых технологий, позволяющих скрытно наносить удар по наземным целям на больших расстояниях, может оказать дестабилизирующее влияние на взаимодействие ядерных государств.
Наконец, официальные ядерные государства должны сделать конкретные шаги для того, чтобы выполнить взятые на себя обязательства по статье VI Договора о нераспространении ядерного оружия, продвигаться по пути разоружения и быть готовыми принять конкретные меры для выполнения этих обязательств.
ФОРМАТ 5+3
Прогресс в российско-американских отношениях по вопросам контроля над ядерными вооружениями и нераспространения ядерного оружия, а также многосторонние меры с участием всех пяти официальных ядерных государств будут создавать предпо
