Трехвековой «морской вопрос»

Спор о том, является ли Россия морской или континентальной (сухопутной) державой, ведется на протяжении как минимум трех последних столетий. Причем в числе людей, выдвигавших формально безупречные доводы против «морской парадигмы» развития нашей страны, было и немало выдающихся государственных деятелей.

Однако, несмотря на провалы и кризисы (вплоть до полной утраты порой статуса морской державы), Россия неизменно возвращалась на путь борьбы за выход в Мировой океан, бросая вызов самым могущественным государствам мира. И нельзя сводить это к прихоти отдельных исторических личностей или объявлять подобную тенденцию глубоко ошибочной.

ЗАБЫТЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ УРОКИ

В ходе разрешения крупнейших международных проблем на арену мировой политики еще в ХV–ХVI веках вышла новая сила – военно-морские флоты. Борьба за господство на морских и океанских просторах стала неотъемлемой частью внешнеполитической деятельности великих держав, а сила их ВМФ – главным аргументом в дипломатических и военных столкновениях.

Флот явился тем решающим фактором, который обеспечил выход России к Балтийскому, Черному и Каспийскому морям, а в дальнейшем к Тихому и Северному Ледовитому океанам, чего требовало само существование Российского государства, его политические и экономические устремления. Вместе с тем, укрепившись на берегах морей и океанов, наша страна вступила в длительную борьбу с мировыми державами за господство на Балтийском, Черноморском и Тихоокеанском театрах, что потребовало создания и постоянного содержания в этих регионах военно-морских сил, способных нейтрализовать, а при необходимости и уничтожить силы флота противостоящих государств и их коалиций.

Существенным для России был вопрос о численности и типаже кораблей, которые требовалось иметь на морских театрах. Его решение определялось особенностями специфики каждого театра, из них главные – свобода выхода в океаны и «морская сила» прибрежных государств, с которыми Россия находилась в различных отношениях. С учетом этих обстоятельств отечественный ВМФ с момента своего рождения развивался в двух основных направлениях: линейный (корабельный) флот для оперирования в открытых морях и океане, как главный политический и военный фактор, и флот прибрежный (вначале гребной галерный) для совместных действий с армией. Следует особо отметить, что господство российского линейного флота на Балтийском и Черноморском театрах во многом способствовало экономическому развитию нашей страны благодаря сообщению с внешним миром через черноморские и балтийские проливы. Далее с выходом России к Тихому океану флот стал единственным реальным фактором, обеспечивающим ее интересы в сложных отношениях с государствами этого жизненно важного для нас региона.

В течение XX века в структуре ВМФ появились новые рода сил (подлодки, морская авиация) и классы кораблей, которые предназначались для решения задач в океане, изменялось и оружие. Наши флоты стали оперативно-стратегическими объединениями, а наличие морских стратегических ядерных сил совместно с РВСН и Дальней авиацией обеспечило ядерный паритет СССР с США в период холодной войны (1946–1991).

Российская внешняя политика со всеми своими успехами, недочетами и провалами в течение последних столетий была в конечном счете направлена на утверждение страны как морской мировой державы. Поэтому выработка морской политики государства всегда являлась совместной задачей, функцией руководителей страны и высших армейских и флотских должностных лиц.

До революции содержались флоты, обеспечивающие безопасность страны на Балтике и Черном море. В то же время Балтийский флот был источником пополнения флотов и эскадр Средиземного моря и Тихого океана. Наличие такого резерва, особенно в XVIII и XIX веках, позволяло России обеспечивать все морские и океанские театры, решить целый ряд крупных внешнеполитических задач и добиться относительной стабильности в Балтийском и Черноморском регионах. В советский период создание Тихоокеанского и Северного флотов завершило формирование группировок сил флота на всех морских театрах, примыкающих к территории России.

Трагические для России исходы Крымской (1853–1856) и Русско-японской (1904–1905) войн только отчасти можно объяснить преобладающей силой противников России на море. Главную роль в этом сыграла политика враждебных нам держав, сумевших в первом случае сколотить мощную антирусскую общеевропейскую коалицию, а во втором – обеспечить политическую изоляцию России на Дальнем Востоке и экономическую помощь Японии.

Погибая у стен Севастополя и в Порт-Артуре, русские эскадры своей трагической кончиной доказывали, что с тех пор как существует военно-морская сила, ни одна морская держава, ни один флот никогда не должны проводить только оборонительные действия. Поэтому создание и поддержание возможностей ВМФ на уровне гарантированного обеспечения им безопасности и внешнеполитических интересов Отечества – задача общегосударственная.

Надо отметить, что поражение в Крымской и Русско-японской войнах способствовало появлению в России важнейшего фактора, с которым нельзя не считаться при определении военной политики государства, – общественного мнения. В условиях финансовых затруднений. Морское ведомство в 1910–1911 годах через промышленные круги, прессу, литературу, искусство развернуло пропагандистскую кампанию, которая сыграла значительную роль в развертывании строительства линейного флота. Стержнем этой кампании стало принятие «Закона об Императорском Российском флоте» (1912), который определил задачи ВМФ и программу его развития. Это был единственно правильный путь воссоздания перед Первой мировой войной отечественного военного флота. Завершился, по сути, переход от зачастую волюнтаристского подхода к решению проблем и задач ВМФ к строительству его на научной программной основе.

Однако уроки прошлого не были восприняты ни в 1920-е–1930-е годы, когда опять встал вопрос, нужен ли стране сильный флот, ни после распада СССР в 1991 году: в ту пору могучий атомный океанский флот оказался не востребован государством, что зафиксировано в основных положениях принятой на переходный период в 1993 году Военной доктрины, где даже упоминание о ВМФ отсутствует.

А они, эти уроки, весьма поучительны.

ОТ АЛЕКСАНДРА I ДО НИКОЛАЯ II

Опустим известные исторические факты становления, начиная с 1696 года, Российского флота. В сентябре 1802 года коллегиальное управление в России заменялось учреждением восьми министерств, в их числе было и Министерство морских сил, переименованное в 1815 году в Морское министерство. Адмиралтейств-коллегия, ведавшая до 1802 года делами флота, вошла в состав министерства как совещательный орган.

С началом царствования Николая I в хозяйственной деятельности Морского министерства были обнаружены крупные недостатки, вследствие чего в 1827 году Адмиралтейств-коллегия упраздняется, а в 1828 году управление флотом было разделено на две части: Морской штаб (с 1831 года Главный морской штаб) и Морское министерство. Морскому министру оставлена прежняя власть, однако все доклады императору он представлял через Главный морской штаб (ГМШ), то есть фактически оказался в подчинении начальника ГМШ. Морское министерство и ГМШ в 1836 году были объединены под руководством начальника ГМШ. Однако после Крымской войны в 1860 году последовали новые реформы, в результате которых морской министр стал главным начальником флота и всего морского ведомства.

Последующими реформами 1885 года с целью «экономии» средств ГМШ был сокращен до двух отделов: личного состава и военно-морского. За ним было оставлено «руководство флотом» в боевом и строевом отношениях. Для управления и руководства хозяйственной частью морского ведомства учреждается Главное управление кораблестроения и снабжения. Кроме того, на Морское министерство замыкались ряд других управлений и служб, в том числе Адмиралтейств-совет и Главный военно-морской суд. Реформы 1885 года привели к крайней централизации управления, отрицательные последствия которого отчетливо проявились в ходе Русско-японской войны.

С учетом ее опыта в 1906 году в составе Морского министерства был создан Морской генеральный штаб (МГШ), которому поручили составление планов войны на море, мобилизации и мероприятий по организации подготовки флота к войне. Кроме того, до 1911 года собственно Морское министерство претерпело ряд преобразований. Структура его, сложившаяся к этому времени, просуществовала до 1917 года. В этот период министерство возглавлял морской министр – председатель Адмиралтейств-совета. Морскому министру непосредственно подчинялись МГШ, ГМШ, Морской ученый комитет, Главное гидрографическое управление, Главное военно-морское судное управление, Управление санитарной частью флота, канцелярия, архивы. На товарища (заместителя) морского министра замыкались Главное управление кораблестроения и Главное морское хозяйственное управление.

Таким образом, вплоть до 1917 года на флоте сохранялись отдельные от армейских структур органы управления, а сам он непосредственно подчинялся высшему военно-политическому руководству страны (императору). Вместе с тем после реформ 1907–1911 годов проблемы доктринального характера и оперативно-стратегического применения флота решались на правительственном уровне совместно представителями военного, морского и внешнеполитического ведомств в форме так называемых «Особых совещаний». Удельный вес Морского министерства и морского министра существенно возросли. Вопросы строительства флота и взгляды на его применение разрабатывались на основе предложений, исходящих из МГШ. Это позволило придать указанной работе более конкретный характер, устранило многолетние обсуждения и значительно упростило согласование вопросов стратегического и оперативного планов между армией и флотом, способствовало большему взаимопониманию между армейским и морским командованием в процессе разработки планов войны и подготовки к совместным действиям.

УТРАЧЕННАЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ

Уже при советской власти, на рубеже 1921–1922 годов в высшем военно-политическом руководстве страны возобладало мнение о нецелесообразности содержания крупного ВМФ для решения самостоятельных задач. Командование РККА убедило его, что все задачи могут быть решены Красной армией, а флот при этом должен играть лишь незначительную, вспомогательную роль. Поэтому в ходе реформы Вооруженных сил СССР 1924–1926 годов ВМФ утратил свою самостоятельность, а его центральные органы на правах Управления ВМС вошли в состав Народного комиссариата по военным и морским делам.

Управление ВМС ведало боевой, мобилизационной и технической подготовкой, комплектованием и службой ВМС; постройкой, ремонтом и оборудованием кораблей и проч. Начальнику УВМС подчинялись морские силы Балтийского, Черного и Азовского морей и флотилии. Однако оперативное управление ими из центра не предусматривалось и было невозможно в силу отсутствия соответствующих органов в составе УВМС. Предполагалось, что это управление будет осуществляться командующими войсками приморских фронтов. Номинально начальник УВМС участвовал в разработке всех мероприятий по оперативному использованию Морских сил и по морской обороне СССР. Фактически многие вопросы решались без его ведома.

С 1935–1936 годов началось бурное развитие ВМФ, обусловленное изменением международного статуса СССР и началом очередного витка гонки военно-морских вооружений в мире. Но руководство РККА, навязавшее флоту теорию «малой войны» и по-прежнему считавшее, что страна может обойтись без «большого флота» (хватит нам и «москитного флота»), объективно стало препятствовать реализации этих планов. В то же время в НКО и Генштабе не было структур и специалистов, способных управлять широкомасштабной программой строительства ВМФ. Попутно встал вопрос о воссоздании центральных органов оперативного управления морскими силами на театрах. Поэтому в декабре 1937 года на базе Управления ВМС создается Народный комиссариат ВМФ СССР. В его состав вошли Главный морской штаб, Политуправление и различные центральные управления. Вместе с тем было сохранено единство стратегического управления ВС, доминирующая роль НКО и Генштаба в военном строительстве и оперативном управлении силами на театрах.

В феврале 1946 года руководство ВС было сосредоточено в руках Сталина, для чего оба военных наркомата объединяются в Наркомат ВС (с 1947 года Министерство ВС). В марте этого же года создается Главкомат ВМФ, функции которого в плане оперативного управления силами флота в основном соответствовали функциям прежнего Наркомата ВМФ. Однако в области повседневного управления и в плане самостоятельного решения вопросов развития флота его права были существенно ограничены. Это сразу негативно сказалось на реализации новой послевоенной программы строительства ВМФ. Вновь проявились порочные принципы, сложившиеся в период безраздельного подчинения флота армейскому руководству. Поэтому самостоятельность флота опять восстановили – в феврале 1950 года было воссоздано Военно-морское министерство СССР, а ГМШ преобразован в Морской Генштаб. Военно-морской министр являлся одновременно главнокомандующим ВМС СССР.

В середине 1950-х годов высшее военно-политическое руководство страны под влиянием развития ракетно-ядерного оружия (больше под волюнтаристским нажимом Хрущева) изменило взгляды на роль и место флота в системе ВС, и ВМФ вновь потерял самостоятельность. В июне 1954 года Военно-морское министерство СССР реорганизовано в Управление главнокомандующего ВМС (с мая 1955 по январь 1992 года – Главкомат ВМФ) в составе Министерства обороны. ВМФ лишился права на правительственном уровне решать вопросы, связанные с программами его развития, сохранив в известных пределах самостоятельность оперативного и повседневного управления силами. Полагаю, и на этот раз решение было несбалансированным – восстанавливая принцип единства стратегического руководства ВС, в то же время не обеспечивалось согласование интересов между их видами, не блокировалось вредное для комплексного и адекватного потребностям страны решения военных проблем доминирование командования Сухопутных войск в руководстве Минобороны. Как следствие такого положения – послевоенная программа строительства ВМФ была свернута.

Теоретическое обоснование независимости двух военных ведомств в документах и исследованиях дореволюционного периода отсутствует. В советское время необходимость единства управления всеми видами ВС на уровне единого военного ведомства мотивировалась единством советской военной стратегии. Однако опыт ускоренного строительства ВМФ в предвоенные годы выявил, что сосредоточение военного руководства в руках представителей одного вида ВС (Сухопутных войск) чревато ведомственным подходом, предвзятостью и стремлением к перераспределению ассигнований без учета потребностей гармоничного развития ВС как единого комплекса. Именно по этим причинам руководством СССР дважды принимались решения о выводе ВМФ из непосредственного подчинения армии. Но этот опыт был неудачным, так как не было найдено оптимальных форм взаимодействия между видами ВС на стратегическом уровне.

Таким образом, в дореволюционной истории высших органов управления Российским флотом в основном преобладала независимость их от военного ведомства. И только в течение советского периода четыре раза ВМФ терял самостоятельность, изменялись системы его подчиненности и управления, что отрицательно сказывалось на развитии флота. Так, в 1920-х годах флот функционировал без долгосрочной программы его строительства. Это привело к утрате значительной части прежнего корабельного состава (построенные в 1910-х годах устаревшие, но относительно новые по срокам службы корабли пригодились бы в трудные годы Великой Отечественной войны), к деградации многих отраслей, связанных с военным судостроением (включая основные судостроительные центры).

В результате потребовалось практически заново воссоздавать отечественное кораблестроение, притом в сжатые исторические сроки и не считаясь с затратами...

КЛЮЧЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Прошлое и настоящее Отечества изобилует примерами, когда направления развития Военно-морского флота определялись в результате «борьбы под ковром» между представителями заинтересованных ведомств. Следствием этого бывали «волевые решения», далекие от оптимальных. Ошибки приходилось исправлять дорогой ценой, но чаще просто не оставалось времени на их устранение.

Исторический опыт свидетельствует: планы строительства флота на ближнюю и дальнюю перспективу должны приниматься на государственном уровне с учетом основных ключевых проблем, которые по значимости можно расставить в следующей последовательности.

1. Постановка общих стратегических задач ВМФ. Периоды, когда это не происходило, можно назвать годами медленного умирания флота. Сегодня ВМФ снова не имеет общих стратегических задач, если судить по содержанию «Основных положений» Военной доктрины РФ и реальной политике государства в области кораблестроения и производства морских вооружений.

2. Создание и поддержание на современном уровне соответствующего научно-производственного потенциала. Пренебрежение данной сферой обусловило поражение Российской империи в Крымской войне. Непродуманная военно-техническая политика, разброд в реализации в целом неплохих кораблестроительных программ – одни из главных причин неудачного исхода для России войны с Японией 1904–1905 годов. Ныне в самых «рыночных» капиталистических странах развитие базы военного кораблестроения является сугубо государственным делом. И там, где государство перестает им заниматься, крах всего комплекса, работающего на флот, неизбежен.

3. Теория строительства и применения ВМФ. Здесь крайне важно придерживаться эволюционного развития, не прибегая к революционным скачкам и рывкам в создании и совершенствовании своей национальной школы военно-морского искусства.

4. Комплектование и подготовка кадров. Два постулата неизменно довлели над умами руководителей Российского государства на протяжении веков: «людей у нас много» и «незаменимых нет». На самом деле, для того чтобы обустраивать и защищать огромную Россию, людей у нас мало. Отношение к кадрам флота, начиная с его низшего старшинского звена, офицерам командно-штабной и командно-инженерной специализации варварское. Между тем, чтобы «вырастить» командира корабля, потребуется минимум 10 лет, а офицера оперативно-стратегического звена – до 20–25 лет.

5. Создание группировок сил на театрах. Ни одна из морских держав не имеет столь сложных геостратегических условий для реализации своих интересов в Мировом океане, как наша. Пять разобщенных морских (океанско-морских) театров, на каждом из которых в тугой узел завязаны военно-политические и экономические проблемы мирового значения. И если верно, что быть сильными везде невозможно, то нельзя быть и слабыми, что смертельно опасно для страны. Нельзя легко «бросаться» то Черным морем, то Балтикой, то Тихим океаном. Но именно это налицо в российской политике последних 10–15 лет.

Все перечисленные проблемы возможно разрешить лишь в том случае, когда общество, государство и его руководители осознают непосредственную связь между перспективами развития страны и всеми видами деятельности флота (включая военную) в Мировом океане.