После войны в Ираке: крах однополярного мира

Кампания в Ираке, видимо, продлится еще 3–4 года. Нельзя исключать и более длительный срок. Но уже сейчас можно сделать однозначный вывод: США потерпели сокрушительное поражение. Более того, показала свою несостоятельность концепция однополярного мира, которую Вашингтон пытался реализовать в течение всего периода после окончания холодной войны.

ВСЛЕДСТВИЕ ПОРАЖЕНИЯ...

Пока невозможно предсказать конкретные детали завершения иракской «эпопеи». Вместе с тем в предварительном порядке представляется возможным сделать следующие выводы.

Заключительный этап войны в Ираке, видимо, растянется на несколько лет. Вероятно, уже в ближайшие месяцы из страны начнут поэтапно выводиться американские войска (часть из них может быть передислоцирована в другие государства Ближнего Востока); будут предприняты попытки «иракизации» войны, дипломатические маневры с целью придать многосторонний характер процессу политического урегулирования в Ираке.

Соединенные Штаты, несомненно, постараются не допустить катастрофического развития событий вследствие поражения в Ираке, предотвратить «эффект домино», уменьшить ущерб американским интересам, сохранить в какой-то форме контроль над Ближневосточным регионом и его энергетическими ресурсами. Тем не менее негативных последствий иракского провала США избежать не удастся.

1. В предстоящий период Вашингтон сможет оказывать решающее влияние на ход мирового развития в значительно меньшей степени. В Америке возникнет «иракский синдром». Возможности Пентагона вести крупномасштабную войну в течение ближайшего десятилетия будут ограничены. Ослабеет и лидерство США в глобальной экономике.

2. Мир возвращается к многополярности, которая может приобрести хаотичный характер, если не удастся создать новую систему коллективной международной безопасности. При этом будет возрастать роль и влияние Китая и Индии. Основные зоны нестабильности, вероятно, сформируются на Ближнем и Дальнем Востоке.

3. Поражение США в Ираке может вызвать «цепную реакцию» по всему Ближнему Востоку. Вероятен и уход НАТО из Афганистана. Возможны дальнейшая радикализация исламского мира, рост терроризма, появление новых ядерных государств.

4. Утратив роль единственной сверхдержавы, США тем не менее останутся наиболее мощным государством в мировой экономике и политике. Однако в отличие от предыдущего периода Вашингтон будет стремиться обеспечивать свое лидерство, действуя не в одностороннем порядке, а в рамках многосторонних коалиций, выполнять роль балансира в многостороннем балансе сил.

5. В новой международной ситуации для России крайне важно поддержание стабильности в прилегающих к ее границам регионах. Интересам РФ отвечает создание многосторонних механизмов обеспечения безопасности с участием ведущих центров силы на глобальном и региональных уровнях. Необходим поиск новых подходов к вопросам контроля над вооружениями и нераспространения оружия массового поражения, а также усиления роли Совета Безопасности ООН в обеспечении международной безопасности.

НОЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

7 ноября в США прошли промежуточные выборы – избирались все конгрессмены – члены Палаты представителей и треть сенаторов, а также губернаторы и законодательные собрания ряда штатов. О том, кто станет новым хозяином Белого дома, американские граждане будут решать только через два года. Обычно промежуточные выборы вызывают небольшой интерес. Но на сей раз все было иначе.

Первая половина текущего десятилетия характеризовалась безоговорочным господством на политической арене Соединенных Штатов Республиканской партии, контролировавшей Белый дом, обе палаты Конгресса, а также Верховный суд. Ситуация однопартийного правления (что достаточно редко случалось в американской истории) позволила нынешнему руководству США осуществлять весьма радикальный курс как внутри страны, так и на международной арене. Несмотря на то что президент Джордж Буш-младший победил с минимальным перевесом на выборах 2000 и 2004 годов, он действовал так, как будто бы получил мандат на проведение крайне жесткой политики.

Выборы в Конгресс в 2006 году превратились в своего рода общенациональный референдум, что весьма нечасто происходит в политической практике США. Дело в том, что война в Ираке утратила поддержку американского общества, несмотря на отсутствие обязательного призыва молодежи в вооруженные силы. Рейтинг одобрения политики Буша упал примерно до 35%. Снизился и уровень поддержки Республиканской партии. Это привело к серьезному поражению республиканцев, утративших контроль над обеими палатами Конгресса.

Накануне выборов соотношение между сторонниками и противниками продолжения войны в Ираке среди американских избирателей составило 1 к 2. Демократы, в целом выступавшие с критикой иракской политики Белого дома, смогли получить большинство в Палате представителей и Сенате, а также в законодательных собраниях штатов. За демократов проголосовали 39 млн. избирателей, а за республиканцев – только 28 млн. Процент голосов, полученных Демократической партией на нынешних промежуточных выборах, оказался самым высоким за последние 20 лет.

7 ноября на американской политической арене произошел серьезный сдвиг в пользу Демократической партии. Демократы смогли вернуть себе контроль над обеими палатами Конгресса. Их кандидата, как показывают опросы, готовы поддержать большинство избирателей и на президентских выборах 2008 года. Вдобавок граждане США почти по всем экономическим и политическим вопросам ныне доверяют Демократической партии больше, чем республиканцам.

Промежуточные выборы 2006 года ознаменовали начало нового этапа во внутренней и внешней политике США, что прежде всего связано с неспособностью администрации Буша завершить войну в Ираке политической победой. Белый дом утратил доверие американского общества, которое хочет прекращения иракской кампании. Исторический опыт свидетельствует, что без общественной поддержки Вашингтон не может вести затяжную войну. Это означает, что Соединенным Штатам придется уходить из Ирака, не добившись конечного успеха. Более того, становится ясно, что иракская кампания, как и война во Вьетнаме, приведет США к геополитическому поражению.

В целом можно констатировать, что только на президентских выборах 2008 года станет ясно, началась ли эра нового доминирования Демократической партии в политической жизни США или нынешний успех демократов ограничится тактическими, а не стратегическими последствиями. Но, если к 2008 году не произойдет вывода большей части американских войск из Ирака, республиканцам грозит катастрофический провал.

Во всяком случае, можно констатировать, что полностью исключен такой поворот общественного мнения, который восстановит поддержку обществом и политической элитой США иракской войны. Уход американских войск из Ирака в ближайшие годы будет оставаться главным вопросом политической жизни Соединенных Штатов.

«САМОНАДЕЯННОСТЬ СИЛЫ»

Так называлась изданная 40 лет назад книга сенатора Джеймса Фулбрайта. Автор подверг жесткой критике военно-политическую стратегию Вашингтона, которая привела США к вьетнамской авантюре. Но нынешние американские руководители не сделали выводов из уроков истории. Ставка на абсолютное военное превосходство и одностороннее применение силы вновь стали основой политики Соединенных Штатов.

На рубеже ХХ–XXI веков Вашингтон оказался на вершине своего могущества. После окончания холодной войны и распада Советского Союза у США не было примерно равного по силам геополитического противника, способного сдержать американскую мощь. В этих условиях руководство Соединенных Штатов поставило своей целью консолидацию однополярного мира, закрепление роли Америки как единственной сверхдержавы. Эта стратегия была принята администрацией Джорджа Буша-старшего, продолжена командой Била Клинтона и получила дальнейшее развитие при Джордже Буше-младшем Подавляющее американское военное превосходство при нынешней администрации было использовано для силового решения международных проблем.

Террористическое нападение на США 11 сентября 2001 года послужило предлогом для провозглашения Белым домом войны против международного терроризма. Вслед за этим последовали крупномасштабные военные операции США в Афганистане, а затем – в Ираке. Решение начать войну в Ираке стало самым важным, «судьбоносным» актом администрации Буша-младшего, определившим весь дальнейший ход событий. По существу, начиная с 2003 года иракская кампания является главным приоритетом Соединенных Штатов, которому подчинены все другие аспекты американской политики.

Ирак представлял для нынешней администрации США «незавершенное дело». Несмотря на разгром в 1991 году армии правящего в ту пору багдадского режима в ходе операции «Буря в пустыне», международный режим инспекций и санкций в отношении Ирака, Саддам Хусейн смог сохранить власть и продолжал «играть не по правилам», которые установили Соединенные Штаты. В этих условиях президент Буш-младший, вице-президент Дик Чейни, министр обороны Дональд Рамсфелд, а также группа так называемых неоконсерваторов (Ричард Перл, Пол Вулфовитц, Дуглас Фэйт, Стив Камбоун, Джон Болтон, Скутер Либби), занявших важные посты в команде сегодняшнего хозяина Белого дома, пришли к выводу, что Хусейн должен быть свергнут военным путем.

Ирак рассматривался руководством Соединенных Штатов как наиболее слабый элемент «оси зла», куда администрация Буша включила (помимо Ирака) Иран и Северную Корею. В Вашингтоне считали, что Багдад, Тегеран и Пхеньян, находившиеся на протяжении многих лет в конфронтации с США, стремятся получить доступ к ядерному оружию, чтобы противостоять давлению Белого дома. Поэтому решением проблемы представлялось смена антиамериканских режимов в этих странах.

Более того, вторжение в Ирак, считали в Вашингтоне, должно показать всему миру, что США в состоянии легко и быстро разгромить любое государство, которое откажется «играть по американским правилам», что превентивная война в Ираке станет уроком и для тех держав, которые могли бы бросить вызов американскому господству в XXI веке.

Вместе с тем силовое решение иракской проблемы способствовало бы и усилению американского контроля над энергетическими ресурсами Ближнего Востока, что имело бы немаловажное значение для закрепления господствующих позиций США в глобальной экономике. Хотя нефтяной фактор не был главным, он также сыграл роль в развязывании иракской войны.

Первоначально расчеты США оправдались – Ирак был оккупирован в течение нескольких недель. «Задача выполнена», – объявил президент Буш 1 мая 2003 года. Однако грубейшие политические просчеты американского руководства привели к тому, что в Ираке вскоре началась городская партизанская война против США. Возникший после свержения режима Саддама вакуум заполнили враждующие религиозно-этнические группировки. Американцы не смогли примирить шиитов, суннитов и курдов. Фактически в стране началась гражданская война.

Войска США оказались в патовой ситуации. В течение трех с половиной лет 140-тысячная американская группировка, которую поддерживают 100 тыс. гражданских контрактников и примерно 30 тыс. солдат многонациональной коалиции, не смогла силовым путем добиться «умиротворения» Ирака. Начали расти потери среди американских военнослужащих, а стоимость оккупации многократно превысила расчеты Белого дома.

Таким образом, администрация Буша не смогла одержать политическую победу в Ираке. Установить демократию по американским рецептам в этой стране и на Большом Ближнем Востоке оказалось невозможным. Армия США была втянута в затяжную противопартизанскую войну. В результате возникла ситуация, во многом напоминающая американскую катастрофу во Вьетнаме.

ПРОВАЛ СТРАТЕГИИ ПЕНТАГОНА

Администрация Буша рассчитывала одержать победу над Саддамом «малой кровью». Министр обороны Рамсфелд отверг план концентрации против Ирака основных сил американской армии, как это было в 1991 году. В Пентагоне решили, что иракская армия не сможет оказать серьезного сопротивления огневой мощи и напору относительно небольшой (в 3 раза меньше, чем во время войны в Заливе) группировки войск США.

Кроме того, в Пентагоне явно переоценили легкость, с какой удалось свергнуть режима талибов в Афганистане в конце 2001 года. Эта скоротечная кампания не потребовала ввода в страну крупной группировки американских войск. В ходе войны действия США в основном ограничились использованием специальных сил и высокоточного оружия (наземные бои вели в основном противники «Талибана» из Северного альянса, которым поставила оружие Россия).

Иракская война привела к серьезному кризису военной политики США. Под вопросом оказались основы американского военного строительства за последние три десятилетия – после войны во Вьетнаме и окончания холодной войны. Американская военная политика зиждилась на основе обеспечения качественного военного превосходства за счет комплектования вооруженных сил на добровольческой основе (профессиональная армия) и оснащения их высокотехнологичными вооружениями. Это должно было обеспечить США военную победу над любым противником.

После распада СССР американские вооруженные силы были сокращены примерно на треть, но США сохранили глобальную систему передового военного присутствия. В американской военной доктрине осталась концепция ведения войны одновременно на двух ТВД. Вторично возглавив Пентагон в 2001 году, Рамсфелд, первый раз ставший министром обороны еще в середине 1970-х, начал «трансформацию» ВС США, которая предусматривала еще больший упор на высокоточные вооружения большой дальности, способные поразить весь спектр военных и экономических целей в любом районе земного шара.

Военная операция в Афганистане и первый этап войны в Ираке показали способность американских войск разгромить противника на поле боя. Но вооруженные силы США оказались неспособными достичь политических целей войны. Неэффективной оказалась и американская тактика противоповстанческой борьбы. Подавляющее превосходство в огневой мощи привело к большим потерям среди гражданского населения, что расширило политическую базу антиамериканского сопротивления. Крайне непродуктивным оказалось решение Пентагона об отказе от соблюдения Женевских конвенций в отношении лиц, подозреваемых в террористической деятельности. В результате сопротивление интервентам только расширяется.

Одной из причин военных неудач США стала нехватка войск для выполнения оккупационных задач. Согласно официальным данным Пентагона, на долю «экспедиционных сил», предназначенных для операций на заморских ТВД, приходится около 90% личного состава всех «боевых сил» США. В целом «экспедиционные силы» армии насчитывают 368 тыс. человек, морской пехоты – 115 тыс. человек.

Относительная малочисленность американской армии по отношению к населению Ирака и Афганистана не позволяет эффективно контролировать ситуацию. Система ротации боевых частей означает, что в войне принимает участие только примерно 1/3 личного состава армии США. Остальные военнослужащие находятся на американской территории на отдыхе или проходят подготовку к отправке на Большой Ближний Восток. В общей сложности в Ираке и Афганистане постоянно находится почти половина из 43 боевых бригад регулярной американской армии (одна бригада размещена в Южной Корее и одна – в Германии). Большинство остальных бригад, дислоцированных на территории США, сегодня фактически не готовы к немедленному участию в боевых действиях в Месопотамии, в афганских горах или в каком-то другом районе мира.

Боеспособность американской армии снижается также из-за боевых потерь и износа вооружений и военной техники, находящихся в Ираке. Негативную роль играет и вынужденное снижение требований (по возрасту, состоянию здоровья и другим характеристикам) к вербуемым на военную службу лицам, на которое согласился Пентагон в 2005 году, чтобы обеспечить комплектование профессиональных вооруженных сил. Примерно 15% военнослужащих в Ираке составляют женщины. В войсках отмечается падение дисциплины, рост преступности и дезертирства.

Пентагон был вынужден привлечь к боевым действиям организованный резерв (321 тыс. человек) и Национальную гвардию (345 тыс. человек). Например, в 2004 году на службу были призваны 90 тыс. резервистов и 212 тыс. национальных гвардейцев. В среднем срок боевой службы в течение года составил 67 дней для резервистов, 111 дней для национальных гвардейцев и 148 дней для военнослужащих регулярной армии.

Все это дает основания для вывода о том, что профессиональные вооруженные силы оказались малоэффективными для ведения длительной оккупационной войны. Можно констатировать явное перенапряжение армии США. Завязнув в Ираке, она не в состоянии одновременно вести крупномасштабную войну на другом ТВД, например, в Корее.

Вместе с тем США сохраняют возможность нанесения ударов, в частности по КНДР и Ирану, с использованием авиации и крылатых ракет ВВС и ВМС. Но эти удары не могут быть подкреплены крупными наземными группировками вооруженных сил США. В распоряжении Пентагона для ведения операций вне Ирака и Афганистана сегодня находятся лишь 1–2 дивизии морской пехоты и несколько армейских бригад (включая национальную гвардию).

Восстановление в США всеобщей воинской обязанности или объявление всеобщей мобилизации выглядит крайне маловероятным. Поэтому на обозримый период Вашингтон будет по-прежнему опираться на добровольческие вооруженные силы.

По мнению многих экспертов, потребуется 5–10 лет, прежде чем американская армия сможет восстановить свою боеспособность. При этом будет осуществляться переход к новой организационной структуре, с тем чтобы довести число так называемых «модульных бригад» до 70. Вероятно, это приведет к росту общей численности регулярной армии США примерно на 5–10%, а также замещению некоторых должностей гражданскими лицами.

Восстановление боеспособности американской армии потребует увеличения расходов на ее оснащение. При этом на первый план вышла задача скорейшего замещения вооружений и техники, которые были потеряны в Ираке. Летом 2006 года армия отказалась представить бюджетный запрос на следующий финансовый год, если в него не будут включены дополнительные (примерно 20%) ассигнования на эти цели. Учет требований армии, естественно, потребует корректировки планов финансирования ВВС и ВМС.

Соперничество между видами вооруженных сил – это лишь одна из бюджетных проблем, с которыми ныне сталкивается Пентагон. Начиная новый виток гонки вооружений 6 лет назад, администрация Буша рассчитывала обеспечить отрыв США в военной сфере от любого потенциального соперника в XXI веке. За этот период суммарный оборонный бюджет Вашингтона вырос почти в 2 раза, а с учетом инфляции – примерно в 1,5 раза. Доля военных расходов в ВВП увеличилась с 3% до 4%. Возникла уникальная ситуация – на долю одной страны приходится половина мировых военных расходов.

Но вместо закупок нового поколения вооружений упор был сделан на увеличение расходов на содержание личного состава, а также НИОКР. Кроме того, значительно выросли оперативные расходы в связи с войной в Афганистане и Ираке. Фактически война поглотила основную часть прироста бюджета Пентагона, поскольку за 6 лет ассигнования на закупку вооружений увеличились лишь на 25% (без учета инфляции). При этом доля расходов на эти цели в бюджете Министерства обороны США упали до небывало низкого уровня – примерно 20%.

Пентагон уже вынужден отложить или сократить объем закупок целого ряда программ, что привело к еще большему увеличению стоимости нового поколения вооружений. Ситуация осложняется из-за появления нового приоритета – возмещения военного снаряжения, утраченного в Афганистане. Согласно оценкам, для реализации скорректированных закупочных планов Пентагона необходимо увеличить ежегодные ассигнования на эти цели в 1,5–2 раза по сравнению с нынешним уровнем.

Поскольку нельзя ожидать, что в ближайшие годы будут урезаны ассигнования на содержание личного состава и оперативные расходы (даже в условиях вывода войск из Ирака), то осуществление намеченных закупок будет возможно только в случае увеличения военных расходов до 5% ВВП. Без этого Министерство обороны должно будет пойти на еще более существенное сокращение некоторых программ развертывания новых вооружений. Но такой рост военных расходов сегодня исключен.

Это вызовет дальнейшее обострение соперничества видов вооруженных сил в борьбе за бюджетный пирог. Отстаивая свои приоритетные программы, они вряд ли будут готовы идти на уступки, что может отразиться на уровне финансирования ПРО, которая не является приоритетом ни для одного из видов вооруженных сил. Показательно, что администрация Буша уже сократила ассигнования на противоракетную оборону в 2007 ф.г., а с установлением контроля демократов, которые скептически относятся к ПРО, финансирование на эти цели скорее сократится, чем не возрастет.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОГРАНИЧИТЕЛИ

Общие затраты США на «войну против терроризма» уже превысили 500 млрд. долларов. Из них до 80% приходится на войну в Ираке (содержание одного американского солдата в этой стране стоит примерно в 275 тыс. долларов в год). Расходы на войну стали одной из главных причин колоссального дефицита федерального бюджета, который возник во время пребывания у власти Буша.

Другой причиной возникновения дефицита стало проведенное Бушем самое большое в американской истории сокращение налогов, в результате чего доходы федерального правительства упали примерно до 17% ВВП. В то же время при нынешней администрации государственные расходы выросли с 18% до 20% ВВП, причем не только за счет военных расходов, но и за счет расходов на образование и медицинское обеспечение пенсионеров («сострадательный консерватизм»).

Проводившаяся администрацией Буша политика «и пушки, и масло» потерпела крах. Республиканцы отказались от традиционного лозунга сбалансированного бюджета, в результате чего в обозримом будущем бюджетный дефицит будет составлять 2–3% ВВП (при демократической администрации Клинтона существовал бюджетный профицит в размере примерно 2% ВВП).

Еще более осложнится бюджетная ситуация в среднесрочной перспективе, когда произойдет массовый выход на пенсию поколения американцев, появившихся на свет во время бума рождаемости после Второй мировой войны. Автоматически индексируемые расходы на социальное обеспечение и здравоохранение, по официальным оценкам, превысят 20% ВВП и достигнут примерно такого же уровня, как и в социальных государствах Европы.

Вместе с тем во второй половине 2006 года появились признаки снижения темпов роста американской экономики. Начал затихать строительный бум, ставший благодаря чрезвычайно низким учетным ставкам главной причиной роста ВВП. В этой связи, по мнению некоторых экономистов, нельзя исключать рецессии.

До сих пор бюджетный дефицит США покрывался главным образом за счет иностранных инвесторов. В последние годы примерно половина финансовых обязательств американского казначейства покупается центральными банками Японии, Китая, России и других государств. В целом дефицит платежного баланса достигает 6–7% ВВП США, или примерно 1,5% мирового ВВП.

В последние десятилетия в глобальной экономике сложился уникальный механизм финансирования государственного бюджета и высокого уровня потребительских расходов в США за счет Европейского союза, Японии, Китая, России – практически всего остального мира. Это связано с особой ролью американского доллара как мировой валюты. Общепризнано, что в современных условиях экономика США на безальтернативной основе привлекает «избыток капиталов» со всего мира.

Однако появились признаки того, что после 11 сентября 2001 года доминирующие позиции США в мировой финансовой системе начинают постепенно ослабевать. В частности, в некоторых сегментах глобального финансового рынка (долговые обязательства корпораций, первичное размещение акций – IPO) Уолл-стрит в 2005–2006 годах уступил первенство биржевым площадкам Европы (Лондон) и Восточной Азии (Гонконг).

По оценкам ряда экспертов, нынешний циклический рост американской экономики по многим показателям уступает прежним фазам экономического роста США. В частности, это выразилось в стагнации уровня зарплат при резком росте доходов только наиболее обеспеченной группы американского населения. Потребительский бум последних лет привел к негативному уровню накопления и резкому росту задолженности домохозяйств.

Экономический рост последних лет привел к росту доходов лишь наиболее состоятельных американцев. По признанию Алана Гринспена, который многие годы возглавлял Федеральную резервную систему, «разрыв в доходах между богатыми и остальным населения США достиг таких размеров, что это может в конечном счете создать угрозу стабильности демократического капитализма».

Недовольство среднего класса экономической политикой Буша стало одной из главных причин поражения Республиканской партии на выборах 2006 года. Согласно опросам, 40% респондентов полагали, что жизнь в Америке в будущем ухудшится и только 30% надеялись на улучшение. Более 70% американцев считали, что страна «движется в неправильном направлении».

Основания для пессимизма есть. Наследие экономической политики Буша создает серьезные структурные проблемы. Это нулевой уровень накопления и растущий долг домохозяйств, дефицит государственного бюджета и дефицит платежного баланса. Преемникам Буша достанется нелегкий выбор – либо повышать налоги, либо сокращать социальные расходы.

Контроль Демократической партии над Конгрессом отразится прежде всего на экономической политике США. Однако демократы вряд ли пойдут на немедленное повышение налогов, а вместо этого откажутся продлевать принятые при республиканцах налоговые скидки, когда через несколько лет истечет срок их действия. Приоритетом Демократической партии станет повышение минимальной заработной платы, а также увеличение некоторых видов социальных расходов. При этом демократы не намерены добиваться сокращения военных расходов, но и не станут их наращивать.

Таким образом, радикальных мер по ликвидации бюджетного дефицита пока не предвидится. Во всяком случае, нет признаков поисков двухпартийного компромисса, как это произошло в начале 1990-х годов при Буше-старшем, позволившего увеличить налоги и сократить расходы.

Отражением новой ситуации в Конгрессе стало голосование через неделю после выборов в Палате представителей старого состава конгрессменов («хромые утки») по вопросу о предоставлении нормального торгового статуса Вьетнаму. Это голосование, означавшее отмену действия поправки Джексона–Вэника в отношении этой страны, было приурочено к саммиту АТЭС в Ханое – первой зарубежной поездке Буша после промежуточных выборов. Хотя за эту резолюцию проголосовали лидеры республиканцев и демократов, она не получила необходимых 2/3 голосов. Против резолюции проголосовали половина демократов и треть (!) республиканцев.
Можно полагать, что итоги голосования отразили усиление протекционистских и неоизоляционистских настроений на американской политической арене. Особенно такие настроения характерны для Демократической партии, но проявляются они и в Республиканской партии. Голосование по Вьетнаму стало серьезным ударом по стратегии обеспечения лидерства США в глобальной экономике. В последние годы явно начинает пробуксовывать концепция глобализации, которую США активно проводили после окончания холодной войны. Не только ВТО, но и другие институты, контролировавшие процесс глобализации – Всемирный банк и Международный валютный фонд, – оказались менее эффективными, чем ожидалось. С одной стороны, усиливаются расхождения между развитыми и развивающимися государствами, а внутри западного сообщества – между США и ЕС. С другой стороны, на американской политической арене ослабли позиции сторонников «открытых дверей».
Все это будет существенно осложнять отношения США с КНР. Негативный баланс в американо-китайских торговых отношениях превысил 200 млрд. долларов в год. Валютные запасы Китая достигли 1 трлн. долларов. Фактически Пекин стал вторым кредитором Вашингтона (почти 340 млрд. долларов обязательств Министерства финансов США), финансируя значительную часть федерального бюджета Соединенных Штатов. Такая взаимозависимость вызывает растущую тревогу в США, где КНР воспринимают как наиболее реального претендента на роль «второй сверхдержавы» в ХХI веке. Доклад Объединенной экономической комиссии Конгресса, опубликованный уже после ноябрьских выборов, требует жестко потребовать от Китая существенной девальвации юаня, чтобы прекратить «нечестную конкуренцию» на американском рынке.
В целом можно сделать вывод о том, что в нынешних экономических условиях США новый виток гонки вооружений вряд ли осуществим. Этому препятствует бюджетный дефицит, а также предстоящий в ближайшие годы автоматический рост индексируемых («защищенных») социальных расходов. Видимо, после президентских выборов 2008 г. новому хозяину Белого дома придется вносить серьезные коррективы в бюджетные приоритеты, что может, в частности, привести к пересмотру планов закупок в следующем десятилетии целого ряда систем вооружений.

В ПОИСКАХ ВЫХОДА

Предвыборная программа Демократической партии предусматривала «поэтапный вывод американских войск из Ирака». Следует отметить, что 3/4 демократов выступают за немедленный уход, однако эту позицию поддерживают лишь немногие ведущие деятели Демократической партии, в том числе конгрессмен Джон Мерта и сенатор Чарльз Файнгольд. Большинство лидеров демократов занимают более осторожные позиции. Такие идеи, как импичмент президента Буша и прекращение финансирования иракской войны, отвергаются руководителями Демократической партии в Конгрессе, опасающимися обвинений в «пацифизме».
По мнению сенатора Карла Левина, который станет председателем сенатской комиссии по делам вооруженных сил, война в Ираке «не имеет военного решения, необходим политический компромисс». Он предлагает начать вывод войск через полгода, но не устанавливать сроки окончательного вывода всех войск. Военные задачи США в Ираке сенатор предлагает ограничить защитой американских объектов, обучением иракских войск, а также осуществлением контртеррористических операций против ячеек «Аль-Каиды». За поэтапный вывод войск выступают и некоторые другие деятели Демократической партии, в том числе кандидаты демократов на президентских выборах 2000 и 2004 годов Альберт Гор и Джон Керри, будущий председатель сенатского комитета по иностранным делам Джон Байден, будущий спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси, а также восходящая звезда Демократической партии сенатор Барак Обама. В целом такой подход поддерживает и сенатор Хиллари Клинтон.
Сторонников «войны до победного конца» среди лидеров Демократической партии практически нет, если не считать сенатора Джона Либермана, который был кандидатом демократов на пост вице-президента в 2000 году. Однако он летом 2006-го проиграл первичные выборы антивоенному кандидату и смог добиться переизбрания в Сенат в ноябре в качестве независимого кандидата. Либерман объявил, что будет по-прежнему поддерживать демократов в Сенате, но нельзя исключать, что он может перейти на сторону Республиканской партии, если демократы жестко будут добиваться ухода США из Ирака. В этом случае контроль над Сенатом перейдет к республиканцам, т.к. при раскладе 50 на 50 решающий голос получит вице-президент Чейни.
В то же время сенатор Джон Маккейн, который пока лидирует в борьбе за выдвижение кандидатом в президенты от Республиканской партии в 2008 года, продолжает поддерживать «войну до победного конца». Вместо вывода войск США из Ирака он призывает увеличить американскую группировку в Багдаде, чтобы добиться перелома в ходе кампании. Вместе с тем Маккейн заявляет, что, если США откажутся от эскалации военных действий, он также потребует вывода американских войск из Ирака.
Кроме того, под лозунгом «войны до победного конца» выступают и неоконсерваторы, но почти всех их представителей убрали из администрации еще до увольнения Рамсфелда.
Однако с призывами признать неизбежное и вывести войска из Ирака начали выступать и некоторые деятели Республиканской партии. В частности, такую позицию публично занял сенатор Чак Хейгель. В пользу такого подхода склоняются и влиятельные сенаторы Дик Лугар и Джон Уорнер.
В целом же после промежуточных выборов 2006 годов дебаты по Ираку в политической элите США приобрели новый характер. Как пишет газета «Вашингтон пост», «центральный вопрос изменился – речь идет не о том, чтобы уходить или не уходить из Ирака, а о том, как и когда уходить». Именно для ответа на этот вопрос Белый дом согласился на создание двухпартийной комиссии, которую возглавили бывший государственный секретарь в администрации Буша-старшего Джеймс Бейкер и бывший конгрессмен-демократ Ли Гамильтон. В состав комиссии вошли известные деятели, в том числе бывший директор ЦРУ в администрации Буша-старшего Роберт Гейтс, который был после выборов назначен министром обороны вместо Рамсфелда, ставшего «козлом отпущения».
Увольнение Рамсфелда открывает Белому дому путь к внесению существенных корректив в иракскую политику. Даже сам Рамсфелд перед уходом в отставку признал необходимость перехода США к «минималистской» стратегии в Ираке. Изменилась расстановка сил и внутри самой администрации, где, видимо, возрастет роль Государственного департамента, выступающего за проведение более гибкого курса. Определенную роль, видимо, будут играть и политические амбиции Кондолизы Райс, которая может принять участие в избирательной кампании 2008 года.
В этих условиях наиболее вероятным представляется принятие Вашингтоном решения на основе рекомендаций комиссии Бейкера-Гамильтона. В ее докладе, судя по всему, будет предложено начать поэтапный вывод американских войск из Ирака и переговорный процесс с участием, великих держав, ближневосточных стран, включая Иран и Сирию. Ожидается, что будет, в частности, предложено «передислоцировать» 15 из 17 боевых бригад, оставив в Ираке военные базы и 70 тыс. американских военнослужащих, большинство из которых будут выполнять роль советников и инструкторов. В следующем году ответственность за обеспечение безопасности в стране, видимо, будет передана иракским властям. Пока речь не идет об установлении определенной даты завершения вывода, но скорее всего основная часть группировки США покинет Месопотамию до президентских выборов 2008 года.
Но нельзя исключать и попыток краткосрочной эскалации военных действий, хотя это лишь оттянет неизбежное решение о начале вывода войск из Ирака. Геополитическое отступление Вашингтона неизбежно. Последствия поражения США в Ираке могут оказаться более серьезными, чем последствия войны во Вьетнаме.

РЕЗОНАНС

В последние годы, пока США «увязали» в Ираке, на международной арене произошли существенные сдвиги, свидетельствующие о развале однополярной модели мира. Существенно упал престиж Вашингтона в мировом сообществе.
Ближний Восток
В результате вторжения США на Ближний Востоке изменился региональный баланс сил, возникла перспе