Михаил Любин К 100-летию радиоэлектронной борьбы. Основные этапы развития. М., 2004.
Опубликованный в 2004 году труд «К 100-летию радиоэлектронной борьбы» является безусловно актуальным и содержательным. Он подготовлен на основе богатых и достоверных фактических материалов, полезных как для специалистов, так и для широкого круга читателей, интересующихся историей и современным состоянием радиоэлектронной борьбы в Вооруженных силах.
Вместе с тем имеются основания отметить некоторые недостатки. Один из существенных минусов книги заключается в том, что в ней нет анализа концепции развития РЭБ, не рассмотрены далеко не бесспорные изменения оперативно-тактических взглядов, касающихся наименования и содержания как отдельных составных частей, так и радиоэлектронной борьбы в целом, на протяжении 60 послевоенных лет. В истории развития РЭБ в Вооруженных силах СССР и России с 1940-х годов по настоящее время можно выделить три основных этапа: период радиопротиводействия (РПД) – 1940-е и 1950-е годы; период борьбы с радиоэлектронными средствами противника (БРЭСП) – 1960-е годы; период радиоэлектронной борьбы (РЭБ) – 1970-е и все последующие годы.
О СОДЕРЖАНИИ РПД И СОДЕРЖАНИИ БРЭСП
В начальный период широкого развертывания радиоэлектронной борьбы в составе штабов объединений и соединений ВС были созданы управления, отделы и группы радиопомех, радиомешания или радиоэлектронного противодействия, которые, несмотря на различные наименования, объединяло содержание главной составляющей РПД – радиоэлектронное подавление (РЭП), то есть подавление систем управления войсками и оружием противника с помощью радиоэлектронных помех. Этому не противоречили и другие составные части РПД: радио- и радиотехническая разведка в интересах РПД, противодействие радио- и радиотехнической разведке противника, а также комплексный технический (точнее радиоэлектронный) контроль.
При введении в 1962 году термина БРЭСП и службы с тем же названием преследовалась главная цель – дезорганизация систем управления войсками и оружием противника, техническую основу которых составляют радиоэлектронные средства (РЭС). Сущность термина и предусмотренные составные части БРЭСП (ядерное и огневое поражение, радиоэлектронное подавление и захват радиоэлектронных объектов, то есть пунктов управления, узлов связи, радиолокационных постов и отдельных РЭС противника) характеризуют только наступательную сторону борьбы. В то же время не принято во внимание, что в штабах объединений и соединений ВС определение задач, связанных с ядерным поражением и захватом любых (в том числе и радиоэлектронных) объектов противника, – это прерогатива оперативных управлений и отделов, но не органов БРЭСП, располагавших отдельными частями и подразделениями РПД, возможности которых ограничены лишь созданием помех радиоэлектронным средствам противника.
Что касается поражения радиоэлектронных объектов противника обычными огневыми средствами, то в качестве оружия БРЭСП не рассматривалось самонаводящееся на излучение оружие, но уже в тот период оно разрабатывалось и поступало на вооружение и зарубежных, и отечественных ВВС. Так, в 1963 году начали поступать в ВВС США ракеты класса «воздух-РЛС» типа «Шрайк», которые с достаточным основанием стали рассматриваться как средства РЭБ, поскольку для борьбы против радиоэлектронных объектов противника в системе управления ракетами используются радиоэлектронные методы и средства обнаружения и наведения, в том числе разведывательные радиоприемные устройства, устанавливаемые на самолетах, и радиолокационные и инфракрасные (тепловые) головки самонаведения – на ракетах.
Необходимость оснащения авиации ракетами «воздух-РЛС» продиктована вполне обоснованными требованиями: только при комплексном применении таких ракет и радиоэлектронных помех могла быть достигнута дезорганизация систем ПВО противника, имеющих новые РЛС с высокой помехозащищенностью. Эти требования были гораздо важнее для отечественных ВВС, чем для военной авиации США, поскольку наши самолетные станции помех существенно уступали аналогичным американским по излучаемой мощности, перекрываемому диапазону частот и быстродействию.
На вооружение советских ВВС первые ракеты класса «воздух-РЛС» (типа КСР-11) поступили в 1965 году. К сожалению, в рассматриваемом труде это не отражено как начало принципиально нового этапа развития РЭБ в наших ВС.
ЧТО ЖЕ ТАКОЕ РЭБ?
В 1969 году вместо БРЭСП был введен более адекватный термин РЭБ, отражающий двусторонний характер радиоэлектронной борьбы. Органы БРЭСП преобразованы в службу РЭБ, на которую наряду с радиоэлектронным подавлением систем управления противника (как наступательной составляющей – главной функции создаваемой службы РЭБ) возложены также задачи по электромагнитной совместимости РЭС и по радиочастотной службе в целях обеспечения устойчивости систем управления своими войсками и оружием. В последующем был короткий промежуток времени (1976–1977 годах), когда вместо термина РЭБ был введен термин «электронное подавление» (ЭПД) с одновременным переименованием органов РЭБ в службу ЭПД. Это нельзя признать обоснованным, поскольку из-за отсутствия слова «радио» термин ЭПД не вписывается ни в рамки РПД (что означало шаг назад от РЭБ), ни в рамки радиоэлектронной борьбы, которая изначально (как и РПД) связана с приемом и передачей радиоволн (точнее электромагнитных волн преимущественно радиочастотного, а также оптического диапазона).
Однако и после 1977 года в трактовке содержания РЭБ оставались существенные противоречия. Так, в руководящих документах по радиоэлектронной борьбе, изданных Управлением РЭБ ГШ в 1979 и 1989 годах, в качестве составной части РЭБ не предусмотрено поражение радиоэлектронных объектов противника самонаводящимся на излучение оружием. И это несмотря на то, что такое оружие было принято на вооружение наших ВВС: для Дальней авиации – ракеты КСР-11 в 1965 году и Х-22П в 1968-м, для фронтовой авиации – ракеты Х-28П в 1972 году. Заметим, что разработанные в те же годы и успешно применявшиеся в войсках ПВО Вьетнама в 1966–1973 годах способы радиоэлектронной защиты РЛС от поражения американскими ракетами «Шрайк» вне всякого сомнения вписываются (так же как защита от радиопомех противника и от взаимных помех своих РЭС) в рамки оборонительной составляющей РЭБ. По логике это должно было ускорить понимание, что поражение радиоэлектронных объектов противника самонаводящимся на излучение оружием правомерно рассматривать в качестве наступательной составляющей РЭБ. Именно благодаря такому пониманию со стороны Главного оперативного управления Генштаба ракеты класса «воздух-РЛС» были включены в перечень средств РЭБ руководящими оперативными документами МО, изданными в конце 1970-х годов и в 1989 году (подтвержденными также в начале наступившего столетия).
В третьей части труда («Основные направления развития РЭБ») наряду с коротко упомянутым самонаводящимся на излучение оружием было бы уместно указать в качестве перспективных средств РЭБ на некоторые виды электромагнитного оружия, разработанные преимущественно в США и значительно усиливающие наступательную составляющую РЭБ. В качестве примера можно назвать американскую авиационную U-бомбу, боевая проверка которой проведена в 1999 году во время агрессии стран НАТО против Югославии. При взрыве этой бомбы образуется электромагнитный импульс огромной мощности, поражающий радиоэлектронные приборы управления, разведки и связи в большом радиусе.
Касаясь разведки в интересах радиоэлектронной борьбы, трудно объяснить, почему в руководящих документах по РЭБ вплоть до наступившего нового столетия в качестве составной ее части (так же как ранее в рамках БРЭСП) не рассматривалась радиоэлектронная разведка систем управления и РЭС противника. Ведь без этого невозможна организация РЭБ в период подготовки боевых действий. А без исполнительной (непосредственной) разведки РЭС противника (с помощью разведаппаратуры комплексов радиоэлектронного подавления и комплексов самонаводящегося на излучение оружия) не удастся вести РЭБ в ходе военной операции.
ПРОТИВОРЕЧИЯ
До последнего времени в руководящих документах по РЭБ, изданных в 1970–1980 годы, в качестве составной части РЭБ для военного времени рассматривалось так называемое противодействие техническим средствам разведки (ПД ТСР) противника, по существу дублирующее основное содержание проводимой в военное время маскировки. С удовлетворением можно отметить: в труде справедливо учтено, что, не отрицая целесообразности возложенных на службу РЭБ функций по организации противодействия иностранным техническим разведкам (ПД ИТР) в мирное время, в содержание радиоэлектронной борьбы для военного времени нет необходимости в виде отдельной составляющей включать ПД ТСР, поскольку в рамках РЭБ решаются задачи противодействия не всем техническим, а только радиоэлектронным средствам разведки противника.
Основные причины затянувшихся на многие годы (но не рассмотренных в труде) противоречий в содержании РЭБ можно объяснить тем, что руководители Управления РЭБ Генштаба, возглавлявшие в 1970–1980-е годы разработку концепции развития РЭБ, придерживались устаревших взглядов 1950-х годов и по существу игнорировали не только поступавшие (например, в 1979 и 1983 году) предложения по назревшей корректировке содержания РЭБ, но и упомянутые выше вполне обоснованные требования руководящих оперативных документов Минобороны. В итоге разработанную концепцию вряд ли можно назвать концепцией развития радиоэлектронной борьбы, поскольку вопреки здравому смыслу составными частями РЭБ на протяжении более трех десятилетий не оказались ни поражение радиоэлектронных объектов противника самонаводящимся на излучение оружием, ни радиоэлектронная разведка в интересах РЭБ. Вместе с тем в рамках РЭБ для военного времени необоснованно рассматривалось противодействие техническим средствам разведки противника.
С деятельностью руководства РЭБ ВС связан и упомянутый в труде (с. 282) учебник по РЭБ для Академии Генштаба, изданный в 1980 году под единоличным авторством человека, бывшего в 1970-е годы начальником Управления РЭБ Генштаба. Объективная оценка учебника в том же году была дана группой ученых в составе десяти докторов военных наук, шестью кафедрами и научно-исследовательским отделом академии Генштаба. В их заключении отмечены: низкий оперативный и научный уровень книги (в ней не было даже упоминания о необходимых оперативно-тактических расчетах и критериях эффективности РЭБ, свыше 70% текста уделено малозначащим техническим вопросам, менее 30% – оперативным вопросам весьма общего характера); нарушение охраняемых законом авторских прав; несоответствие содержания утвержденной учебной программе, требованиям приказов министра обороны и директив Генерального штаба (особенно по поводу определения наиболее важных и уязвимых звеньев в системах управления войсками и оружием противника). К сожалению, это заключение не учтено при разработке военно-исторического труда, в котором учебник неоправданно представлен в качестве своего рода достижения.
По сравнению с другими видами ВС в труде по непонятным причинам практически не освещена проводимая в области РЭБ важная работа таких учреждений ВВС, как 30 ЦНИИ МО, ГНИКИ ВВС, 4 ЦБП и ПЛС фронтовой авиации, 43 ЦБП Дальней авиации. Было бы целесообразно отметить значительный вклад ученых Военно-воздушной инженерной академии им. Н.Е.Жуковского, научные исследования которых сыграли особую роль в развитии РЭБ во всех видах наших ВС и получили высокую оценку не только отечественных, но и иностранных специалистов в области РЭБ. Так, были переведены на английский и китайский языки и опубликованы за рубежом фундаментальные труды по проблемам РЭБ российских ученых.
Следует надеяться, что некоторые из высказанных замечаний могут быть учтены при переиздании военно-исторического труда.
Дарья Гармоненко 
