Александр Храмчихин
Мао умер, но от его экспансионистских притязаний Пекин не отказался.
Фото Reuters
В последних публичных выступлениях руководителей России совершенно не прозвучала потенциальная угроза РФ со стороны Китая. Подобное молчание вызывает крайнее удивление, учитывая военный и демографический потенциал КНР, а также некоторые основополагающие концепции, которыми руководствуется официальный Пекин.
ГРАНИЦЫ ЖИЗНЕННОГО ПРОСТРАНСТВА
Сегодня вооруженные силы Поднебесной (Народно-освободительная армия Китая, НОАК) строятся в соответствии с концепцией «стратегических границ и жизненного пространства», которая разработана для обоснования и правомочности ведения наступательных боевых действий. Концепция основана на той точке зрения, что рост населения и ограниченность ресурсов вызывает естественные потребности в расширении пространства для обеспечения дальнейшей экономической деятельности государства и увеличения его «естественной сферы существования».
Предполагается, что территориальные и пространственные рубежи обозначают лишь пределы, в которых государство с помощью реальной силы может «эффективно защищать свои интересы». «Стратегические границы жизненного пространства» должны перемещаться по мере роста «комплексной мощи государства» (под ней понимается совокупность экономики, науки и техники, внутренней политической стабильности, военной мощи). Концепция подразумевает перенесение боевых действий из приграничных районов в зоны «стратегических границ» или даже за их пределы, при том, что причинами военных конфликтов могут стать сложности на пути «обеспечения законных прав и интересов Китая в АТР».
Долговременная программа строительства вооруженных сил КНР состоит из трех этапов. По окончании первого (2000 год) ВС достигли способности защитить жизненные интересы Китая, в том числе путем успешного ведения локальных войн низкой и средней интенсивности по всему периметру границы, а также «эффективно сдерживать и устрашать потенциальных противников». На втором этапе (2010 год) НОАК должна превратиться в силу, «гарантирующую расширение стратегических границ и жизненного пространства». На третьем этапе (2050 год) должны быть созданы ВС, способные «одержать победу в войне любого масштаба и продолжительности с использованием всех средств и способов ведения вооруженной борьбы».
Хотя указанная концепция не называет прямо направление, в котором будут расширяться «стратегические границы жизненного пространства» Китая, достаточно очевидно, что это может быть только Россия, в первую очередь ее восточные регионы, прилегающие к границе с КНР, а также Центральная Азия, в первую очередь – Казахстан. Восточная Сибирь и Дальний Восток РФ обладают гигантской территорией и природными ресурсами при очень небольшом, причем быстро сокращающемся населении. Схожая ситуация имеет место в Казахстане. В Индокитае (другом потенциальном направлении китайской экспансии) ситуация во всех отношениях является прямо противоположной (мало территории и ресурсов при высокой плотности коренного населения). Индия в качестве направления экспансии, разумеется, рассматриваться не может по причинам географического (между Китаем и Индией лежат Гималаи) и демографического (население Индии почти равно китайскому при гораздо меньшей площади территории) характера.
То, что экспансия Поднебесной будет вестись главным образом в направлении России, подтверждается как ведущейся в этой стране официальной пропагандой, так и характером военного строительства. Следует подчеркнуть, что в Китае вся полнота власти остается в руках Коммунистической партии, поэтому как официальная пропаганда, так и научные труды находятся под полным контролем партийных органов и отражают исключительно официальную точку зрения.
В настоящее время официальная китайская историография рассматривает действия России в отношении Поднебесной начиная с XVII века исключительно как агрессию, а все договоры, кроме Нерчинского (он был заключен 27 августа 1689 года, в соответствие с ним российско-китайская граница существенно отличалась от нынешней; Китаю по этому договору принадлежали, если следовать нынешнему административному делению РФ, Амурская и частично – Читинская области, Приморский край и юг Хабаровского, Еврейская автономная область), – «неравноправными» и «несправедливыми». Впрочем, во многих источниках даже Нерчинский договор считается уступкой со стороны Китая.
Территориальные претензии Пекина к Москве впервые были предъявлены в начале 60-х годов ХХ века. Несмотря на официальные заявления китайских властей о том, что ныне никаких подобных проблем между РФ и КНР сегодня нет, содержание пропаганды не меняется, что означает возможность в любой момент вновь выступить с притязаниями на российские земли и моральную подготовку собственного населения к этому моменту.
ПРОБЛЕМЫ РОСТА
Следует подчеркнуть, что Китай не нужно представлять в качестве иррационального агрессивного тоталитарного режима, его политическое руководство в высшей степени рационально. Однако перед этой страной стоит комплекс очень серьезных проблем.
Многолетний экономический рост Китая, выводящий его на позиции сверхдержавы, по-разному трактуется с точки зрения конечных целей. Одни исследователи называют это «догоняющим развитием» (КНР стремится догнать передовые страны мира по основным экономическим показателям), другие считают это восстановлением прежних позиций (еще в начале XIX века Китай давал до трети мирового ВВП). Но у головокружительного роста есть третий аспект – это вынужденная мера. Китай – своего рода «велосипед», если не ехать, он упадет.
Экономический рост КНР – это не только вопрос престижа и роста влияния страны в мире, это единственное средство добиться повышения благосостояния населения, которое, несмотря на ограничение рождаемости, продолжает увеличиваться на десятки миллионов человек в год. Однако дальнейший экономический рост делает критической ситуацию с ресурсами, особенно в условиях стремительного повышения цен на нефть.
Еще более критической становится экологическая обстановка. Ущерб от разрушения окружающей среды начинает «съедать» все большую часть экономического роста. Соответственно модель развития экономики должна быть изменена с экстенсивной на интенсивную, менее ресурсозатратную, более наукоемкую. Однако такой переход сам по себе требует вложения очень значительных средств. При этом он неизбежно приведет к дальнейшему увеличению безработицы (она является естественным следствием повышения эффективности производства) и социального расслоения.
За три десятилетия реформ выросли доходы всех слоев населения страны, но выросли крайне неравномерно. При Мао царила абсолютная нищета, но в ней были равны все, что хорошо «ложилось» на китайский менталитет. Сейчас расслоение достигло огромных величин, хотя в стране формально сохраняется коммунистическая система. Такая ситуация очень сильно влияет на социальную стабильность, но изменение модели роста может лишь усугубить ее.
Безработица сама по себе порождает еще одно противоречие. В Китае, по различным данным, от 200 до 300 млн. «лишних людей». Сохранение или тем более увеличение этой «армии» чрезвычайно опасно для внутренней ситуации в стране. С другой стороны, огромный избыток рабочей силы делает ее крайне дешевой. В этом – важнейшее конкурентное преимущество Китая и соответственно один из важнейших источников его феноменального экономического роста. Если понижать безработицу и повышать зарплаты, то это автоматически приведет к росту цен на китайский ширпотреб (от одежды до электроники). А в данном случае сотни миллионов покупателей во всем мире начнут гораздо внимательнее смотреть на качество товара┘ В результате доходы от экспорта могут снижаться, а предприятия в Китае – закрываться, выбрасывая людей на улицу.
Наконец, противоречие заложено в демографической ситуации. С одной стороны, отказ от политики «одна семья – один ребенок» невозможен, поскольку население страны уже сейчас как минимум в 1,5 раза превышает оптимальное с точки зрения нагрузки на природу и инфраструктуру (ситуация усугубляется тем, что почти все население Китая проживает на половине территории страны, другая половина непригодна для жизни). С другой – в ближайшей перспективе эта политика породит такие социальные феномены, как стремительное старение населения и «дефицит невест», последствия которых заведомо будут крайне неприятными.
Снижение рождаемости автоматически ведет к росту доли пожилого населения, хотя пенсионная система в КНР находится в зачаточном состоянии. Поэтому благодаря возможности определения пола ребенка до его рождения большинство китайских семей стремятся в качестве единственного ребенка иметь мальчика – наследника и кормильца в старости. Уже сейчас в младших возрастных группах наблюдается очень сильный перекос в половой структуре в пользу мальчиков (не менее 20%). В обозримом будущем это приведет к появлению в стране до 20 млн. молодых людей, «не обеспеченных» невестами. В силу беспрецедентности подобной проблемы Китаю даже не у кого позаимствовать способы ее решения.
РАЗРУБИТЬ ГОРДИЕВ УЗЕЛ?
По-видимому, любая проблема КНР по отдельности вполне решаема. Беда в том, что решение каждой проблемы усугубляет еще одну или несколько других. Именно это сочетание «разнонаправленных» проблем с их масштабом делает сам Китай огромной проблемой и вызовом для всего человечества. Особенно для соседей.
Экспансия с целью захвата территорий и природных ресурсов является для Поднебесной, возможно, единственным способом разрубить гордиев узел указанных проблем. О естественных направлениях этой экспансии уже было сказано выше. Экспансия эта, предположительно, будет носить в первую очередь экономический и демографический характер. Газета НОАК «Цзефанцзюнь бао» 3 апреля 1988 года, комментируя концепцию «стратегических границ жизненного пространства», с подкупающей прямотой писала следующее: «Эффективный контроль, осуществляемый в течение продолжительного времени над стратегическим районом, который осуществляется за пределами географических границ, в конечном итоге приведет к переносу географических границ».
В эту фразу, наверное, надо вчитаться, чтобы оценить ее замечательный смысл. Можно только подчеркнуть, что даже в странах, гораздо более демократических, чем Китай, газета, являющаяся печатным органом вооруженных сил, может выражать только и исключительно официальную точку зрения. Причем за истекшие два десятилетия никто сказанного не опроверг. «Эффективный контроль над стратегическим районом» Сибири и Дальнего Востока РФ, разумеется, можно осуществлять путем экономической и демографической экспансии, без всякой войны.
Однако нельзя исключать и прямой военной агрессии. Надо учитывать очень высокую роль НОАК в политической жизни Китая (главным руководящим постом в китайской властной иерархии считается не пост генсека ЦК КПК и тем более не пост председателя КНР, а пост председателя Центрального военного совета), а также практическую безграничность людских ресурсов. Дальнейший развал Вооруженных сил РФ, о котором «НВО» неоднократно писало, может спровоцировать Китай на то, чтобы «ускорить процесс». Или указанные выше проблемы могут настолько обостриться, что Пекин сочтет военное нападение «меньшим злом» по сравнению с внутренней катастрофой. Концепции (и военные, и политические) такой агрессии уже написаны, о чем и шла речь в начале статьи.
Очень высокая безработица среди молодежи и «дефицит невест» делают высокие собственные потери в ходе боевых действий не просто допустимыми, но даже желательными для военно-политического руководства страны. О проводимых в Китае военных учениях, носящих однозначно антироссийскую направленность, в «НВО» также уже говорилось (№ 47, 2006, «Третьим радующимся» быть не удастся»).
Правда, то, что может оказаться желательным для власти, заведомо будет крайне нежелательным для населения. Несколько миллионов китайцев лишатся своих единственных наследников и кормильцев в старости. Лишатся в том возрасте, когда завести нового ребенка скорее всего уже нельзя, зато снести собственное правительство еще можно. Вопрос здесь будет в том, на кого эти люди больше обидятся – на тех, кто убил их детей (то есть на Россию), или на тех, кто отправил их отпрысков на смерть (власти КНР). Вопрос, безусловно, чрезвычайно интересный.
Будущее Китая состоит из сплошных вопросов, на которые, видимо, нет ответов и в самой этой стране. Определенно можно сказать лишь одно – это не «рассосется». Независимо от того, как будет развиваться Китай дальше, он неизбежно сломает нынешний мировой порядок.
Геннадий Петров 
Дарья Гармоненко