Вадим Соловьев
Ракетный стержень национальной безопасности России.
Фото из книги "Вооруженные силы РФ"
Полный текст Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, утвержденной президентом страны 13 мая, опубликован в предыдущем выпуске «НВО». Она отличается от подобных документов-предшественников по названию (те именовались «Концепция национальной безопасности»). Было время осмыслить и ее содержание.
НА УРОВЕНЬ МИРОВЫХ СТАНДАРТОВ
Действительно, сразу бросается в глаза, что новый документ назван так же, как и его американский аналог. Видимо, в надежде наконец-то заставить этот программный труд работать. Чего греха таить: российские концепции нацбезопасности 1997 и 2000 годов по сути оставались мертворожденными декларациями. К тому же последняя из них почти сразу же перестала отражать достоверное видение геополитической ситуации в связи в ее резким изменением в 2001 году. Когда на первый план выдвинулась борьба с терроризмом.
По заявлению секретаря Совбеза РФ Николая Патрушева, стратегия закладывает механизм оценки состояния нацбезопасности через контрольные показатели, перечень этих показателей подлежит периодическому уточнению в рамках системы специального мониторинга. Предполагается, что подготовленный в результате ежегодный аналитический доклад будет представляться главе государства. Направления же стратегии, как обещают, станут корректироваться.
За образец, похоже, берется процедура, существующая в США. Там в соответствующий (и, отметим, работающий) документ, который служит целям координации действий различных государственных структур, коррективы вносятся довольно часто. За тот период, что готовилась стратегия в России, ее американская «сестра» принципиально обновлялась дважды – в 2002 и 2006 годах.
Факт наличия «живого и здравствующего» основополагающего документа по национальной безопасности сам по себе показательный. Укоренится ли на российской политической почве подобная практика – еще вопрос.
Прежде всего в силу инерционности отношения к таким бумагам, выработанным еще в советские времена. Достаточно вспомнить «исторические решения» очередных съездов КПСС: они существовали сами по себе, и также сама по себе шла реальная жизнь. Точек соприкосновения между ними почти не имелось. В обновленной России после 1991 года сохранилось прежнее отношение к программам, сотворенных по заданию государственной верхушки. Мало кто видел в них руководства к действию.
Побороть эту инерционность будет отнюдь не просто. Впрочем, многое зависит и от качества самого документа – от того, насколько адекватно отражены в нем реалии настоящего, обоснованно определены перспективы будущего. И, естественно, исходя из этого поставлены важнейшие задачи.
УГРОЗЫ РАЗРАСТАЮТСЯ
По оценке некоторых аналитиков, российская Стратегия национальной безопасности выглядит как довольно абстрактный документ, декларирующий вечные ценности и мир во всем мире. При этом более локальные вопросы, влияющие тем не менее самым серьезным образом на безопасность нашей страны, опущены. Например, союз с Белоруссией. Состоится он или нет? Станет ли российский рубль единой валютой для РФ и РБ? На это нет и намека.
Пополнился список угроз национальной безопасности. К ним теперь наряду с враждебной деятельностью иностранных разведок и террористических организаций причислены коррупция и насильственные действия в отношении госчиновников, политиков и даже общественных деятелей. Наконец, для повышения «качества жизни россиян» стратегия предписывает совершенствовать «национальную систему защиты прав человека путем развития судебной системы и законодательства». Однако более или менее развернутой программы достижения этих целей не приводится. Налицо – только лозунги, мало дающие для понимания направлений действий властей.
Документ построен таким образом, что создает впечатление градации угроз, расходящейся с действительностью. Доминируют опасности, исходящие извне, – типично советское представление о балансе сил в мире. Вскользь – о терроризме, фактически терзающем страну с начала 1990-х годов. И почти также скороговоркой – о защите личности, человека. В реальности же якобы нависшая над Россией военная угроза у нас в стране практически не ощущается, а вот беззащитность гражданина – очень разительна, особенно по сравнению с теми же советскими временами.
Дается тревожный прогноз о грядущем обострении конкуренции за контроль над энергетическими ресурсами, которая может обернуться военным противостоянием. «Внимание международной политики будет сосредоточено на обладании доступом к источникам энергоресурсов, в том числе на Ближнем Востоке, на шельфе Баренцева моря и в других районах Арктики, в бассейне Каспийского моря и в Центральной Азии», – предсказывают авторы стратегии.
Возможно, в очень далекой перспективе (эдак лет через 40–50) угроза развязывание войн за обладание природными богатствами, водными ресурсами из фантастических рассуждений перейдет в повестки дня заседаний ООН, но основания, чтобы предрекать их в ближайшее десятилетие, представляются недостаточными. Не учитывается, что мир развивается, появляются альтернативные источники энергоносителей. И то, что в добывающей стране вызывает страхи, в государствах с развитой наукой и экономикой становится стимулом для широких инноваций.
Некоторые места в стратегии выглядят как простая утопия. Так, несмотря на кризис, усиливающуюся технологическую отсталость и зависимость страны от экспорта сырья, документ обещает вхождение России в пятерку самых крупных экономик мира. Президент РФ подписал стратегию, несмотря на то, что сам же на днях признал провал в изменении сырьевого характера отечественной экономики, в переходе ее на инновационную модель развития. Резкое сокращение инвестиций практически не оставляет шансов для технологической модернизации в краткосрочной и среднесрочной перспективах.
Столь же призрачной в условиях кризиса становится и задача опережающего увеличения валового внутреннего продукта РФ, который вместо роста падает со скоростью почти 9%. По данным ЦРУ США, российский ВВП остается на седьмой позиции (2,225 трлн. долл. по паритету покупательной способности), не опередив такой же показатель Великобритании (2,231 трлн. долл.). По душевому же распределению объема ВВП Россия заметно отстает от Барбадоса, Пуэрто-Рико и Сейшел и занимает 74-е место в мире. Учитывая последствия кризиса, выход в пятерку стран-лидеров нашей страны в обозримом будущем вряд ли возможен.
Удивительными выглядят и такие стратегические цели национальной безопасности, как стабилизация численности населения в среднесрочной перспективе, а в долгосрочной – коренное улучшение демографической ситуации. На сегодня Россия является одной из самых быстро вымирающих стран в мире, население которой сокращается на 0,47% в год. По данному показателю Россия находится на 228-м месте в таблице, включающей 235 государств планеты (по данным разработки ЦРУ The World Factbook). Кроме того, согласно выкладкам ЦРУ за 2008 год, Россия по темпам инфляции занимает 186-е место в мире среди 220 сопоставляемых стран.
ПО СТАРЫМ ШАБЛОНАМ
Над Стратегией национальной безопасности России до 2020 года трудились только специально подобранные люди в стенах Совбеза РФ. Словом, люди старой закалки с соответствующим мировоззрением.
А раз так, то и тональность нового документа получилась довольно знакомой – Россия находится в окружении по большей части недругов. И неровен час – жди повторения Великой Отечественной или того хуже – с учетом распространения ядерного оружия. Но в те времена наша страна опиралась на союз с Соединенными Штатами, Великобританией, другими странами антигитлеровской коалиции. А сегодня?
Их место заняла Организация Договора о коллективной безопасности, которая «рассматривается в качестве главного межгосударственного инструмента, призванного противостоять региональным вызовам и угрозам военно-политического и военно-стратегического характера». А это всего лишь один СССР, но в сокращенном составе. Следовательно, верными союзниками провозглашаются Белоруссия, Армения и еще четыре или пять бывших советских среднеазиатских республик, отдельные из которых то входят в ОДКБ, то выходят.
 Встреча в Москве: лидеры государств – союзников по ОДКБ. Фото Александра Шалгина (НГ-фото) |
О противостоящих России силах на международной арене в стратегии говорится значительно мягче, чем в предыдущих аналогичных документах. Но даже за этими формулировками вполне ощущается военно-политическая напряженность.
Выяснение отношений с НАТО начинается с конфронтационных тезисов. «Определяющим фактором в отношениях с Организацией Североатлантического договора останется неприемлемость для России планов продвижения военной инфраструктуры альянса к ее границам и попытки придания ему глобальных функций». Звучит так, будто более десятка в прошлом государств Европы, некогда принадлежащих к социалистическому лагерю, Брюссель на аркане затащил в свой блок. В действительности же эти страны сами просились и более того – боролись за право в него вступить. Значит, в политике родного Отечества что-то было не так, раз из союзников переметнулись в другой лагерь. К тому же прямых угроз за эти годы Россия не испытывала от НАТО. Скорее для самого альянса вновь принятые члены стали обузой.
Лишь потом стратегия ставит вопрос о российской готовности развивать отношения с НАТО. Но выдвигает такое количество условий, что становится совершенно очевидно, что и после 2020 года в отношениях с альянсом сохранятся подходы враждебными. Просто по определению. О содействии же сближению ОДКБ с блоком даже нет и намека. Курсы двух организаций в видении Москвы определены разнонаправленно. Точек соприкосновения практически нет, только противостояние.
Военно-политические связи с США охарактеризованы также не лучшим образом. Приоритеты выстраивания отношений с Вашингтоном названы только в четырех областях: достижение новых договоренностей в сфере разоружения, укрепление мер доверия и нераспространение оружия массового уничтожения, наращивание антитеррористического сотрудничества, урегулирование региональных конфликтов.
Попутно Вашингтону закамуфлированно предъявлен целый букет претензий. В них Россия видит угрозу национальной безопасности: а именно – «политика зарубежных стран, направленная на достижение преобладающего превосходства в военной сфере, прежде всего в стратегических ядерных силах, путем развития высокоточных, информационных и других высокотехнологичных средств ведения вооруженной борьбы, стратегических вооружений в неядерном оснащении, формирование противоракетной обороны и милитаризация космоса» и так далее. Сегодня такой перечень военно-технических мероприятий способны поднять только Соединенные Штаты.
Значит, конфронтация сохранится по этим направлениям. Поэтому тезис о том, что национальная оборона больше не будет затратной для России и страна не ввяжется в непомерную гонку вооружений, легко подвергается сомнению.
Политические подходы в сфере безопасности остаются прежними – сила на силу. Ибо, как утверждает стратегия, «главной задачей укрепления национальной обороны в среднесрочной перспективе является переход к качественно новому облику Вооруженных сил Российской Федерации с сохранением потенциала стратегических ядерных сил». Мимоходом перечисляются некоторые другие организационно-штатные и оперативные мероприятия, которые должны повлиять на повышение обороноспособности страны. Их подробную расшифровку призвана сделать новая Военная доктрина, которая появится на свет, как обещают, не раньше августа.
Вот после публикации Военной доктрины и должно появиться всеобщее осмысление того, как реформируются нынешние Вооруженные силы. Пока же они приобретают новый облик по наитию группы приближенных к министру обороны лиц. Пройдет почти год интенсивных военных преобразований, как появятся основополагающие документы в этой сфере. Получается довольно известная композиция, когда лошадь и телега меняются местами. Ибо научно-стратегическое осмысление подгоняется под некую практику.
Отсюда вывод: к чему мудрствовать! Прежние стратегические приоритеты в известной мере годятся и для новой России. Ведь врагов – все больше, и они становятся агрессивнее.
Константин Ремчуков 
