Александр Рыбас
Бразильские силовые структуры ныне в основном используют иностранную технику.
Фото Reuters
Сегодня популярным является отнесение России к так называемой «группе БРИК» – по первым буквам названий Бразилии, России, Индии и Китая, именуемых «развивающимися рынками». Считается, что эти крупные страны объединяет схожесть типологии нынешнего развития, основанного на экономическом росте и всесторонней модернизации с «догоняющим» трендом по отношению к развитым странам Запада. При этом очевидно, что объединение столь разных государств по формальным критериям само по себе достаточно условно, что и показали события глобального экономического кризиса, обнажившего несхожесть экономических структур стран, записываемых в БРИК.
СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ ВЗЛЕТ...
Особенностью России по отношению к другим странам БРИК следует считать наличие у нее мощного военно-промышленного потенциала, унаследованного от СССР и не позволяющего в индустриальных и урбанизационных аспектах считать Россию «развивающейся страной». По указанным аспектам Россия приближена к самым передовым странам. Данное обстоятельство позволяет России осуществлять успешный экспорт высокотехнологичной продукции оборонно-промышленного комплекса и передовых военных технологий в три другие страны БРИК, способствуя тем самым их военной и промышленной модернизации.
И если Индия и Китай сейчас воспринимаются как пример достаточно успешного военно-промышленного прогресса, то в отношении Бразилии это сказать пока что затруднительно. Бразилия сейчас не воспринимается как значимый игрок на мировом рынке вооружений, и многие уже забыли, что всего два десятилетия назад дело обстояло противоположным образом.
А ведь пример Бразилии представляется очень интересным и поучительным для России в свете ситуации, складывающейся в отечественной оборонной индустрии. К концу восьмидесятых годов казалось, что Бразилия успешно прошла этап формирования собственного достаточно современного военно-промышленного комплекса, превратилась в крупного экспортера вооружений и успешно продвигается вперед в развитии военных технологий. Однако все это изменилось в течение всего нескольких лет на рубеже девяностых, когда Бразилия неожиданно фактически растеряла свой оборонно-промышленный комплекс (ОПК) и скатилась на роль импортера списываемых подержанных вооружений из излишков развитых государств. На механизм этого развала стоит взглянуть внимательнее.
Бразильская оборонная индустрия начала интенсивное развитие в шестидесятые годы как часть осуществлявшейся в то время быстрой индустриализации страны. При этом выдающуюся роль в становлении бразильского ОПК сыграло государство, а точнее правивший с 1964 года военный авторитарный режим, ставивший амбициозную цель превращения Бразилии в великую державу. Именно в тесной связи с военными и военным правительством тогда и возникли три крупнейшие бразильские оборонные компании – Embraer, ENGESA и Avibras.
Авиастроительная компания Embraer была создана в 1969 году на базе Технического центра ВВС Бразилии с доминирующим государственным участием (51%) специально для осуществления программы производства двух типов самолетов для бразильских ВВС – разработанного в Техническом центре легкого транспортного самолета ЕМВ-110 Bandeirante и лицензионного итальянского реактивного учебно-боевого самолета Aermacchi МВ-326. Государство, помимо осуществления НИОКР, внесло начальный капитал и сразу заказало 80 самолетов ЕМВ-110 и 112 – ЕМВ-326, а также обязало бразильские региональные авиакомпании покупать самолеты ЕМВ-110. Затем Embraer были переданы все авиационные проекты, находившиеся в то время в разработке в стране, включая сельскохозяйственный самолет Ipanema. Все это обеспечило компании мощный начальный старт, позволив ей затем выйти с оказавшимся удачным Bandeirante и на мировой рынок.
В семидесятые годы Embraer разработала такие успешные турбовинтовые машины, как учебно-тренировочный самолет ЕМВ-312 Tucano, легкий транспортный самолет ЕМВ-121 Xingu и региональный пассажирский самолет ЕМВ-120 Brasilia. Они создавались при государственном финансировании, а ВВС Бразилии приобрели 148 самолетов Tucano. Все эти машины широко реализовывались на внешнем рынке, обеспечив Embraer репутацию авиастроителя мирового уровня. Tucano стал настоящим экспортным хитом, будучи закуплен 15 странами, включая ВВС Великобритании и Франции. Сами бразильцы замахивались уже на большее – в восьмидесятые годы Embraer совместно с итальянскими компаниями Alenia и Aermacchi разработала и запустила в производство для ВВС обеих стран истребитель-штурмовик АМХ и задумывалась уже о разработке собственного реактивного истребителя четвертого поколения.
Другой быстро растущей бразильской оборонной компанией стала основанная в 1961 году частная компания Avibras, получившая благодаря личным связям в военном ведомстве заказы на производство авиационных боеприпасов и электроники, а затем начавшая специализироваться на производстве авиационных и наземных неуправляемых ракет. Военный режим финансировал разработку Avibras геофизических, а затем и военных дальнобойных ракет, ракет-носителей, а наибольшим успехом компании стало создание модульной универсальной реактивной системы залпового огня ASTROS, позволяющей применять ракеты различных калибров и дальностей. Закупки ASTROS начали ряд стран Ближнего Востока, прежде всего воевавший с 1980 года с Ираном Ирак. Продажи Avibras начали лавинообразно расти, увеличившись с 1980 по 1987 год с 50 млн. до 322 млн. долл.
Наконец, визитной карточкой бразильского ОПК стали тогда колесные бронированные машины компании ENGESA – ЕЕ-3 Jararaca, ЕЕ-9 Cascavel и ЕЕ-11 Urutu, экспортированные в количестве примерно 3000 единиц почти в 40 стран. Сама компания возникла в 1963 году как частная автотракторная фирма, сумев опять-таки благодаря личным связям своего менеджмента с военными кругами получить сперва подряды на ремонт армейской автотехники, а затем и контракты на разработку и поставку грузовиков и джипов собственной конструкции. С 1969 года компания по заказу военных взялась за разработку бронемашин и к восьмидесятым годам стала крупнейшим в мире за пределами СССР производителем колесной бронетехники. Апофеозом работ ENGESA стала разработка в восьмидесятые годы основного танка третьего поколения ЕЕ-Т1 Ozorio, предполагавшегося к поставке как бразильской армии, так и на экспорт, в страны Ближнего Востока. При этом часть НИОКР по танку оплатила Саудовская Аравия, проявившая непосредственный интерес к его приобретению.
...И СТОЛЬ ЖЕ СТРЕМИТЕЛЬНОЕ ПАДЕНИЕ
Всего к восьмидесятым годам в бразильской оборонной индустрии было задействовано до 350 частных компаний, государственное объединение Imbel (вело выпуск стрелкового оружия и боеприпасов), целая сеть военных исследовательских центров и НИИ. В Бразилии велась разработка собственных управляемых ракет практически всех классов, различных электронных систем. Бразильское судостроение, пережившее бум в постройке коммерческих судов, осваивало по западногерманским лицензиям строительство подводных лодок и фрегатов. Осуществлялись и еще более амбициозные проекты – разработка атомной подводной лодки, баллистических ракет и космических ракет-носителей, а также законспирированная программа создания ядерного оружия.
Хотя вооруженные силы Бразилии в рассматриваемый период достаточно активно стимулировали развитие национальной промышленности с помощью госзаказа, Бразилия оставалась бедной страной, а узость внутреннего оборонного рынка и недостаточная платежеспособность «внутреннего» заказчика вели к неизбежной ориентации военной промышленности в первую очередь на экспорт. Так, у Avibras доля экспортных продаж составляла 95%, у ENGESA в восьмидесятые годы – 90%. И на мировом рынке были достигнуты значительные успехи – в первую очередь с экспортом самолетов Tucano и бронемашин ЕЕ-9 и ЕЕ-11. Крупнейшими заказчиками стали страны Ближнего Востока – Ливия, Египет, Ирак, Саудовская Аравия.
А подлинной «манной небесной» для бразильской оборонки стала ирано-иракская война 1980–1988 годов. С ее началом Бразилия превратилась в одного из крупнейших поставщиков вооружения обеим воюющим странам – и Ираку, и Ирану. К середине восьмидесятых годов благодаря этому бразильский оборонный экспорт приблизился к уровню 1 млрд. долл. в год, а Бразилия вошла в семерку мировых экспортеров вооружений, соперничая по объемам поставок с Израилем. Оценочно до 40% всего бразильского оружейного экспорта восьмидесятых годов шло в Ирак.
И на пике максимального успеха последовал крах. Практически одновременно наложились друг на друга прекращение ирано-иракской войны, конец военного режима и экономический кризис в Бразилии рубежа восьмидесятых и девяностых годов. Объем заказов с Ближнего Востока уже в 1989 году резко сократился, а в 1990-м главный заказчик – Ирак – вторгся в Кувейт и подвергся международным санкциям. При этом значительная часть поставленного Ираку бразильского вооружения так и осталась неоплаченной. В 1992 году международным санкциям по «делу Локерби» подвергся другой ключевой партнер – Ливия. Саудовская Аравия после войны в Заливе 1991 года отказалась покупать танки ЕЕ-Т1, предпочтя в благодарность за американскую поддержку купить «Абрамсы». Один из ключевых проектов бразильского ОПК рухнул, утянув на дно фирму ENGESA, вложившую в разработку ЕЕ-Т1 все свои средства.
Уже в 1989 году объем бразильского военного экспорта обвалился до 100 млн. долл. с 800 млн. в предшествующем году. Падение продолжалось и далее, и к концу девяностых Бразилия экспортировала оборонной продукции на смешную сумму около 50 млн. долл. в год. В 1989–1990 годах произошло стремительное сокращение численности занятых на «китах» бразильского ОПК – на Avibras с 6000 до 900 человек, на ENGESA – с 5000 до 1200, на Embraer – с 12 600 до 6000. Это, впрочем, их не спасло, и в 1991–1993 годах все три компании официально обанкротились. Госзаказ с падением военного режима резко сократился, а практически все бразильские высокотехнологичные НИОКР (в первую очередь ракетные) были прекращены либо заморожены ввиду отсутствия финансирования.
Embraer позднее смогла возродиться, подвергшись приватизации и получив команду новых менеджеров из частного сектора, сделавших ставку на развитие прежде всего коммерческого самолетостроения. Сегодня Embraer известна как один из ведущих в мире производителей региональных реактивных лайнеров и «бизнес-джетов», а военные программы (в первую очередь выпуск обновленного турбовинтового учебно-боевого самолета ЕМВ-314 Super Tucano) занимают в ее деятельности периферийное место.
К Embraer отошла и основная часть подвергшихся конверсии производственных площадок ликвидированной ENGESA. Avibras же влачит жалкое существование в роли небольшой фирмочки, хотя и продолжает изредка получать заказы на небольшие партии ракетных систем ASTROS.
Бразильские же вооруженные силы полностью перешли на импорт подержанного вооружения. Вместо современных национальных танков ЕЕ-Т1 они по дешевке приобретают старые немецкие танки Leopard 1, снятые с вооружения в Бельгии и ФРГ, вместо новых боевых кораблей покупают списанные фрегаты и десантные корабли в Великобритании, вместо новых истребителей – подержанные устаревшие Mirage 2000С из наличия ВВС Франции. Сегодня Бразилия выступает практически как чистый импортер оружия и военных технологий. Более того, даже основная часть НИОКР для предполагаемого национального производства осуществляется за границей. Так, разработку нового колесного бронетранспортера VBTP-MR (Urutu 3) для Бразилии, страны, еще 20 лет назад бывшей крупнейшим производителем колесной бронетехники, ныне ведет итальянская группа IVECO, а сборку их планируется осуществлять на бразильском заводе концерна FIAT. В целом можно говорить о почти полной утрате Бразилией своего места в международном «военно-промышленном разделении труда».
 Бразильская подлодка Tupi (немецкий проект 209/1400). Фото из книги «Дизельные подводные лодки 1950–2005» |
ПРИЧИНЫ И ВЫВОДЫ
Оценивая опыт «бразильского краха» начала девяностых, можно четко выделить главную его причину – чрезмерную зависимость бразильского ОПК от экспорта, причем от экспорта в основном в узкий круг стран. Именно считавшиеся главным достижением бразильской оборонки экспортные успехи и стали ее «ахиллесовой пятой». Несмотря на отдельные прорывы на рынках развитых стран (например, продажи самолетов Tucano Великобритании и Франции), основная часть бразильского экспорта вооружений на пике восьмидесятых годов шла в несколько стран Ближнего Востока, и прежде всего в сцепившиеся друг с другом Ирак и Иран. Военная конъюнктура создавала к тому же ненормальный спрос, заставляя заказчиков во многих случаях игнорировать вопросы качества и т.д. Как только ирано-иракская война закончилась, а такие ключевые заказчики, как Ирак и Ливия, подверглись к тому же международному эмбарго, бразильский ОПК практически полностью лишился заказов. Собственное же государство в условиях отстранения военных от власти и экономического кризиса не могло поддерживать военную промышленность сколько-нибудь значимым госзаказом, не имея к этому ни политической воли, ни политической заинтересованности.
Кроме того, ни бразильское государство (из-за недостаточности выделяемого финансирования), ни сами бразильские оборонные компании (по причине своей относительной слабосильности) не смогли обеспечить достаточно высокий уровень финансирования оборонных НИОКР с целью разработки к рубежу восьмидесятых-девяностых годов нового поколения конкурентоспособного вооружения с целью смены в производстве успешных, но устаревающих образцов. Недостаточность финансовых и технологических ресурсов привела к неспособности Бразилии создать и довести собственную гамму систем управляемого вооружения различного назначения. Все это в совокупности сформировало отставание Бразилии в военно-технологическом отношении на мировом рынке девяностых годов и привело в итоге к полному уходу бразильских производителей с рынка. Таким образом, Бразилии не хватило ресурсов и емкости внутреннего закупочного рынка для поддержания национальной военной промышленности.
Нетрудно увидеть, что данная картина очень близка к описанию сегодняшних хронических болезней российской оборонки. Существование почти исключительно за счет экспорта в небольшое количество стран (вместо Ирака и Ливии в нашем случае легко подставить Индию и Китай), при номинально больших достигаемых за счет этого объемах экспорта, делает положение многих ключевых предприятий отечественного ОПК шатким и зависимым от политической конъюнктуры потенциально малостабильных инозаказчиков. При этом внутренний гособоронзаказ (недостаточный, а для промышленности боеприпасов – просто недопустимо низкий по объему, нестабильный по срокам и также подверженный внутренней конъюнктуре) в его нынешнем состоянии также не может являться полноценным «якорем» для ОПК и давать устойчивость предприятиям. Наконец, финансирование основного объема перспективных НИОКР с целью сохранения конкурентоспособности на мировом рынке не может осуществляться за счет средств самих предприятий, а тем более попыток «разведения» на это инозаказчиков. Оно возможно только при масштабном государственном участии.
Наращивание государственного оборонного заказа в соответствии с объемными показателями действующей государственной программы вооружения и его стабильное финансирование примерно в равных долях как на закупки серийной продукции для своих вооруженных сил, так и на НИОКР позволят российскому оборонно-промышленному комплексу избежать повторения печального бразильского опыта и сохраниться в качестве ядра индустрии высоких технологий России.
