Сергей Рогов
Барак Обама и его команда стремятся увязать военно-политическую стратегию Вашингтона с реальными угрозами США.
На днях стало известно содержание разработанного Министерством обороны США нового «Четырехгодичного военного обзора», который, по сути, представляет собой военную доктрину Соединенных Штатов Америки на самое ближайшее будущее. По просьбе редакции «НВО» содержание этого документа анализирует директор Института США и Канады Российской академии наук, член-корреспондент РАН Сергей Михайлович Рогов.
«Четырехгодичный военный обзор» (ЧВО) относится к числу официальных доктринальных документов, в которых излагается так называемая «декларативная стратегия» США. К их числу относятся «Стратегия национальной безопасности», «Национальная оборонная стратегия», «Национальная военная стратегия» и т.п. То есть ЧВО – это официальное публичное заявление, адресованное общественности и международному сообществу, где в дипломатичной, обтекаемой форме излагаются доктринальные принципы, но не раскрывается в полной мере реальная стратегия (в США ее называют «операционной» стратегией), которая формулируется в секретных документах политического и военного руководства.
С этой точки зрения, не стоит преувеличивать значения ЧВО, это лишь верхушка, видимая часть стратегии, далеко не в полной мере раскрывающая (а зачастую – маскирующая) реальную доктрину, на основе которой осуществляется военная политика США.
Поэтому важное значение при анализе ЧВО имеет его сопоставление с другими официальными документами, а также с бюджетном запросом Пентагона. Именно бюджет дает достаточно полное (хотя и неисчерпывающее) представление о реальных приоритетах военной политики. Ведь зачастую декларируемые приоритеты получают лишь символическое финансирование, в то время как огромные ресурсы направляются для реализации программ военного строительства, лишь мельком упомянутых в «декларативной стратегии» (примерно 10% оборонного бюджета вообще проходят по засекреченным статьям).
С УЧЕТОМ СОВРЕМЕННЫХ РЕАЛИЙ
Первый ЧВО был подготовлен по требованиям Конгресса США в 1996 году при администрации Клинтона. Затем дважды ЧВО публиковался при администрации Буша-младшего (в 2001 и 2006 годах). Нынешний документ излагает «декларативную стратегию» администрации Обамы. Изложенные в ЧВО инициативы в комплексе должны «существенно укрепить способность американских вооруженных сил отстаивать и продвигать интересы США как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе».
В новом ЧВО признается необходимость приспособления военной политики США к реалиям многополярного мира в XXI веке: «США оказались перед лицом сложной и неопределенной ситуации в области безопасности, меняющейся возрастающими темпами. Распределение политических, экономических и военных сил в мире становится все более рассредоточенным. Подъем Китая, самой населенной страны мира, и Индии, самой большой в мире демократической страны, продолжит влиять на формирование международной системы, которая больше не поддается четкому определению и в которой США останутся самым влиятельным игроком, но все больше вынуждены будут полагаться на ключевых союзников и партнеров для поддержания мира и стабильности».
В то же время в ЧВО подтверждается, что (как это подчеркнул сам Барак Обама при получении Нобелевской премии мира) США не собираются отказываться от роли единственной военной сверхдержавы: «Интересы Америки и ее роль в мире требуют наличия вооруженных сил, обладающих непревзойденными возможностями, и готовности страны использовать их для защиты наших интересов и ради общего блага. США по-прежнему являются единственной страной, способной к переброске сил и ведению крупномасштабных операций на больших расстояниях». Администрация Обамы намерена сохранить «это уникальное положение».
В предисловии к ЧВО министр обороны Роберт Гейтс подчеркивает, что этот документ «представляет собой важный шаг на пути к полному институциональному оформлению происходящих в настоящий момент процессов реформирования и реструктуризации американских вооруженных сил» с целью «найти новый баланс между насущными потребностями сегодняшнего дня и наиболее вероятными и смертоносными угрозами будущего». По словам главы Пентагона, «впервые главный приоритет при формировании бюджета, политики и программ отдается текущим конфликтам». Вместе с тем Гейтс утверждает, что «мы должны готовиться к широкому спектру будущих угроз безопасности – от программ модернизации вооруженных сил других стран до негосударственных групп, разрабатывающих все более изощренные и разрушительные средства нападения на США, на наших союзников и партнеров». При этом, как заявляет министр обороны США, «наряду с другими программами модернизации обычных и стратегических сил повышенное внимание будет уделяться новой концепции воздушно-морских операций, нанесению ударов на большую дальность, действиям в космосе и киберпространстве с направлением в эти области большего объема инвестиций».
Следует также отметить: ЧВО указывает, что «изменения климата и энергоресурсы будут играть важную роль в контексте будущей обстановки в области безопасности». Поэтому «вопросы геостратегического и оперативного использования энергоресурсов учитываются при планировании строительства ВС, требований по их развитию и в системе закупок».
ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ И ПАРАМЕТРЫ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ
В ЧВО провозглашается, что в целях защиты и продвижения американских национальных интересов Пентагон «обеспечивает сбалансирование распределение ресурсов и рисков между четырьмя приоритетными целями: достижение победы в современных войнах, предотвращение и сдерживание конфликтов, подготовка к широкому спектру чрезвычайных ситуаций, а также сохранение и укрепление вооруженных сил, полностью комплектуемых на контрактной основе. Эти приоритеты определяют не только соображения в отношении тех возможностей, которые необходимы нашим вооруженным силам, но и совокупный потенциал, который требуется им для решения задач в настоящем и в будущем».
Во-первых, Пентагон обязуется обеспечить «успех» в Афганистане и в Ираке. Правда, речь идет скорее о том, чтобы не допустить поражения США в нынешних войнах. Ставится задача «помочь правительствам Афганистана и Пакистана нейтрализовать, разгромить и ликвидировать «Аль-Каиду» и уничтожить ее базы на территории обеих стран», а в Ираке «помочь правительству страны взять на себя ведущую роль в защите населения и предоставлении необходимых услуг».
Если 40 лет назад Никсон провозгласил задачу «вьетнамизации» войны во Вьетнаме, то теперь речь идет о своего рода «иракизации» и «афганизации» нынешних войн. При этом будет происходить процесс «сокращения военного присутствия» США в Ираке, а «американские войска будут продолжать играть важную роль в предоставлении консультаций, обучении и подготовке» иракских войск и «оказании им содействия». В то же время «в ближайшей и среднесрочной перспективе существенный контингент американских сил, вероятнее всего, будет вести действия в Афганистане». Более того, в ЧВО признается: «В среднесрочной и долгосрочной перспективе, как мы ожидаем, в Афганистане и в других регионах будут сохраняться оперативные потребности, связанные с ликвидацией «Аль-Каиды» и ее союзников».
Во-вторых, речь идет о защите американских интересов и союзников, «не прибегая к оружию». То есть Пентагон явно не стремится к развязыванию новой крупномасштабной войны. В ЧВО говорится: «Предотвращение роста угроз интересам США требует интегрированного использования дипломатии, механизмов развития и военных средств наряду с разведывательными, правоохранительными и экономическими инструментами управления государством, чтобы помочь в развитии потенциала партнеров по поддержанию и укреплению стабильности. При таком подходе также требуется тесное взаимодействие с нашими союзниками и партнерами для использования существующих альянсов и создания условий для продвижения общих интересов».
Вместе с тем ЧВО не отказывается от концепции «сдерживания», причем упор делается на неядерные средства: «Наш потенциал по сдерживанию по-прежнему основывается на сухопутных, воздушных и морских силах, способных вести действия в условиях ограниченных и крупномасштабных конфликтов, в которых применяются системы вооружений, препятствующие доступу, такие как ПВО и другие тактические средства, а также на силах, готовых реагировать на весь диапазон вызовов со стороны государственных и негосударственных групп. Эти силы подкрепляются формирующимися возможностями США по недопущению достижения противником своих целей на основе использования систем противоракетной обороны, раннего оповещения и сбора разведданных, отказоустойчивой инфраструктуры, а также нашего глобального присутствия и стратегии в разных регионах мира».
В-третьих, провозглашается готовность к широкому спектру чрезвычайных ситуаций. «В среднесрочной и долгосрочной перспективе военные силы США должны осуществлять планирование и подготовку для достижения успеха при осуществлении самых различных операций, которые могут разворачиваться на нескольких театрах одновременно. Это включает способность к достижению успеха в противоборстве с двумя боеспособными национальными государствами-агрессорами, однако необходимо серьезно отнестись к необходимости планировать самые разнообразные операции – от защиты национальной территории и оказания военной поддержки гражданским властям до выполнения задач по сдерживанию и обеспечению готовности, – которые будут осуществляться в различных и непредсказуемых комбинациях».
В ЧВО отмечается, что «в ходе операций за последние восемь лет непропорционально большая нагрузка легла на сухопутные силы», поэтому в будущих оперативных условиях упор будет сделан на «масштабных долгосрочных воздушных и морских кампаниях».
В-четвертых, подтверждается необходимость сохранения и укрепления вооруженных сил.
Как говорилось выше, войны в Ираке и Афганистане привели к перенапряжению сил и даже истощению американской профессиональной армии. В ЧВО указывается, что силы передового развертывания США насчитывают 400 тыс. человек. Это лишь на 100 тысяч меньше, чем в разгар холодной войны, когда американская армия была в два раза больше, чем ныне. Поэтому Пентагон обещает «переход к реалистичным срокам ротации, которые обеспечивают поддержание здорового состояния сил в долгосрочном плане». При этом добровольческое комплектование вооруженных сил сохранится, переход к призывной системе не рассматривается.
 Кампания в Афганистане оказалась для американцев отнюдь не безопасной прогулкой. Фото Reuters |
С учетом потребностей оборонной стратегии США, необходимости совершенствования основных сил и средств по широкому спектру задач, а также потребности в наличии сил, обладающих достаточной совокупной способностью для соответствия этим критериям, Пентагон определил, что на период действия «Перспективной программы обеспечения обороноспособности на 2011–2015 гг.» вооруженные силы США, несмотря на обещанный вывод войск из Ирака и Афганистана, не будут сокращаться. Намечены следующие параметры:
Сухопутные войска:
4 корпусных штаба;
18 дивизионных штабов;
73 бригадные боевые группы, из них 45 в регулярных войсках и 28 в резервном компоненте, в том числе
40 пехотных бригадных боевых групп;
8 бригадных боевых групп «Страйкер»;
25 тяжелых бригадных боевых групп;
21 боевая авиационная бригада;
15 дивизионов ЗРК «Пэтриот»;
7 батарей ПРК ТХААД.
Военно-морские силы:
10–11 авианосцев;
10 авиационных крыльев самолетов палубной авиации;
84–88 крупных надводных боевых кораблей, включая 21–32 боевых корабля с ПРО «Иджис»;
14–28 малых надводных боевых кораблей (+14 противоминных кораблей);
29–31 десантных кораблей;
53–55 ударных подводных лодок и 4 подводные лодки с крылатыми ракетами;
126–171 летательный аппарат (пилотируемые и беспилотные);
3 эскадры транспортов подвижного морского обеспечения;
30–33 корабля тылового обеспечения;
17–25 штабных кораблей и кораблей обеспечения;
51 стратегический транспортный корабль с горизонтальной погрузкой-выгрузкой.
Корпус морской пехоты:
3 экспедиционных соединения морской пехоты;
4 дивизии морской пехоты (3 регулярные и 1 резервная);
11 пехотных полков;
4 артиллерийских полка;
4 авиационных крыла морской пехоты;
4 группы тылового обеспечения.
Военно-воздушные силы:
10–11 ударных авиакрыльев на ТВД (по 72 самолета в каждом);
5 ударных (бомбардировочных) авиакрыльев дальней авиации (всего до 96 бомбардировщиков);
6 авиакрыльев по обеспечению превосходства в воздухе (по 72 самолета в каждом);
8 авиакрыльев разведки, наблюдения и рекогносцировки (до 380 летательных аппаратов);
30–32 авиакрыльев транспортной авиации и дозаправки в воздухе (по 33 самолета);
3 авиакрыла управления войсками и 5 полностью боеготовых центров;
аэрокосмических операций (всего 27 летательных аппаратов основного состава);
10 космических и киберпространственных авиакрыльев.
Войска специального назначения:
примерно 660 подразделений спецназа;
3 диверсионно-разведывательных батальона «Рейнджер»;
165 летательных аппаратов для обеспечения мобильности и огневой поддержки.
И ДРУГИЕ ДОКУМЕНТЫ
Что касается роли ядерного оружия в стратегии США, то эти вопросы будут подробно рассматриваться в «Обзоре ядерной политики», опубликование которого отложено до марта с.г. В ЧВО же предпринята попытка совместить идею безъядерного мира с сохранением ядерного сдерживания: «До тех пор пока не будет достигнута цель администрации по освобождению мира от ядерного оружия, поддержание ядерных сил и средств будет оставаться одной из основных задач Министерства обороны. Мы будем поддерживать безопасный, надежный и эффективный арсенал ядерного сдерживания для недопущения нападения на США, на наших союзников и друзей».
Кроме того, ЧВО предусматривает формирование Штаба объединенной оперативной группы для планирования, подготовки и проведения операций по ликвидации ОМУ. Таким образом, от нераспространения и контрраспространения Пентагон переходит к планированию нанесения обезоруживающих ударов с целью ликивидации ОМУ. Возникает вопрос: относится ли это и к государствам, обладающим ядерным оружием, например, Пакистану?
Одновременно с ЧВО Пентагон опубликовал «Доклад о противоракетной обороне», где изложен подход администрации Обамы к ПРО. Это тоже «декларативная стратегия». Основной упор в этом докладе делается не на стратегическую противоракетную оборону, как при администрации Буша-младшего, а на ПРО на ТВД. «Я определил, что главным приоритетом наших планов и программ ПРО является защита от краткосрочных региональных угроз, – пишет в предисловии к докладу министр обороны Гейтс. – Я также отдал указание о поддержании и укреплении военной способности защищать территорию США от ограниченного нападения небольшого количества баллистических ракет большой дальности».
В тексте доклада подтверждается намерение сохранить количество стратегических ракет-перехватчиков GBI, размещенных на Аляске и в Калифорнии на уровне 30 единиц, как это было определено еще в апреле 2009 года. В докладе подчеркнуто: «США в настоящее время защищены от нападения с использованием ограниченного количества МБР┘ США обладают способностью отразить вероятную угрозу со стороны Северной Кореи и Ирана в обозримом будущем». Тем не менее в докладе говорится, что США в случае необходимости могут развернуть дополнительно 8 ракет GBI за счет ракет, предназначенных для проведения испытаний.
Вместе с тем в докладе говорится о том, что «инвестирование в разработку ракет-перехватчиков SM-3 будет предназначаться для будущего наземного развертывания по мере того, как угроза со стороны МБР усилится». При этом отмечается, что разрабатываемая ракета SM-3 Block 3B благодаря большей скорости может быть способной перехватывать МБР «на раннем участке». Эта модификация может быть развернута примерно в 2020 году.
В докладе признается озабоченность России и Китая относительно того, что «ПРО США может негативно отразиться на их стратегических потенциалах и интересах». Пентагон пытается успокоить эти опасения.
«В отношении России администрация преследует широкую повестку дня, в центре которой находится раннее оповещение, возможное техническое сотрудничество и даже оперативное сотрудничество», – говорится в докладе. Провозглашается, что «США будут продолжать усилия по созданию кооперационных отношений с Россией в сфере ПРО». Более того, утверждается: «Наша цель в том, чтобы включить Россию в новую структуру сдерживания, которая должна стать ответом на растущие вызовы международному миру и безопасности со стороны небольшого количества государств, которые стремятся создать тайный потенциал». Вместе с тем в докладе утверждается, что США будут по-прежнему отвергать установление путем переговоров ограничений на ПРО.
В отношении Китая в докладе имеются более сдержанные формулировки. США не предлагают КНР включиться в совместное сдерживание. В частности, подчеркивается, что США «внимательно следят за наращиванием Китаем своего военного потенциала, включая ракетные силы». Кроме того, отмечается, что «китайские ракеты способны достигать не только важные военные и гражданские объекты на Тайване, но и военные объекты США в регионе». Поэтому «важно, чтобы Китай понял, что США будут работать над обеспечением защиты наших сил, союзников и партнеров от всех региональных ракетных угроз».
Таким образом, новые доктринальные документы администрации Обамы не предполагают радикального пересмотра американской военной политики. Изменилась тональность «декларативной стратегии», она утратила наиболее жесткие, агрессивные формулировки, которые были характерны для администрации Буша. Но более «миролюбивая» терминология, которую используют нынешние руководители США, не меняет преемственности стратегии Пентагона. В ЧВО подчеркивается необходимость сохранения и развития американского потенциала «глобального проецирования силы», то есть ведения войны в любом районе земного шара.
Новая «декларативная стратегия» призвана убедить американских союзников в том, что неудачный ход войн в Ираке и Афганистане не приведет к отступлению США в «крепость Америку», рецидиву изоляционизма, отказу Вашингтона от своих глобальных обязательств.
Вместе с тем доктринальные документы, принятые администрацией Обамы, имеют целью защититься от резких нападок со стороны Республиканской партии, обвиняющей нынешнего хозяина Белого дома в «наивности», «пацифизме», «капитулянтстве перед врагами Америки». Поэтому «декларативная стратегия» Обамы демонстрирует готовность применять военную силу (хотя и в сочетании с невоенными инструментами) и наращивать оборонный потенциал США. При этом спектр сценариев, предусматривающих применение Соединенными Штатами военной силы, еще больше расширяется.
Что касается признания необходимости выбора приоритетов военного строительства, которую декларирует администрация Обамы, то это де-факто отражает признание того, что Америка не всемогуща и не всесильна. Если администрация Буша стремилась к абсолютному военному превосходству, исходя из тезиса о необходимости безудержного наращивания любых средств вооруженной борьбы, то нынешнее руководство США старается увязать стратегию с реальными, а не потенциальными угрозами, а также с ресурсными ограничениями, с которыми сталкивается американская экономика.
Но, как показывает анализ бюджетного запроса администрации Обамы, выбор приоритетов оказался куда более сложным, чем смена риторики.
