Слабость провоцирует сильнее, чем мощь

Сильная ПВО – тоже сдерживающий фактор.
Фото Виктора Литовкина

В статье «Стратегический сюрреализм сомнительных концепций» («НВО» № 8, 2009) Алексей Арбатов приписал мне грех, которого у меня точно нет, – следование официальным стратегическим концепциям. Собственно, а есть чему следовать? Сам же Арбатов справедливо пишет: «новая Военная доктрина (которая, правда, во многом лучше прежней) не утруждает себя предоставлением конкретных сценариев подобного конфликта».

НЕСКОЛЬКО КОММЕНТАРИЕВ

Сначала – несколько комментариев по поводу конкретных положений статьи Арбатова и его критики в мой адрес.

Я не перепутал ядерный вариант «Томагавка» с неядерным, дальность полета которого для последних модификаций достигает 1850 км. Этого достаточно, чтобы из акватории Черного моря достать до всех дивизий РВСН в европейской России, включая 13-ю в Домбаровском Оренбургской области. Суммарно в них состоит именно 60% всех наших МБР.

Что США понадобится для нанесения контрсилового обезоруживающего удара заблаговременное развертывание столь значительных сил и мы не сможем этого не заметить, – не факт.

Если американские корабли начнут регулярно заходить в Черное море и в освобождающиеся ото льда арктические моря, мы в конце концов к этому привыкнем. А подлодки уже сейчас могут совершенно свободно действовать во всех наших морях, мы их просто не в состоянии обнаружить. Даже на пике своей мощи ВМФ СССР имел огромные проблемы с противолодочной обороной (ПЛО). Пожалуй, это было нашей самой серьезной проблемой на море. Сегодня мы способны осуществлять ПЛО разве что акваторий своих основных ВМБ. Не удивлюсь, если узнаю, что американские ПЛА уже регулярно заходят в низовья Оби, Енисея и Лены.

Главное, впрочем, не в этом, а в том, что в статье «Диагноз: отечественная ПВО в развале» речь шла о ТЕНДЕНЦИЯХ. О коих надо писать, когда они еще тенденции. Когда они уже свершившийся факт, писать о них нет смысла, ибо поздно.

Разумеется, ни завтра, ни послезавтра США не нанесут по нам контрсилового неядерного удара. Вообще, пока в Белом доме Обама, можно спать совершенно спокойно. В перспективе более долгосрочной спать спокойно нельзя, если тенденции не будут переломлены.

Ядерное сдерживание – вещь замечательная. Оно обеспечивается в том случае, если СЯС способны нанести противнику неприемлемый ущерб и если они имеют достаточную боевую устойчивость. Как совершенно точно заметил Алексей Арбатов, для США даже несколько ядерных взрывов над крупными городами являются неприемлемым ущербом. Вопрос в том, будем ли мы способны хотя бы на это?

Наши СЯС продолжат сокращаться и дальше, причем по БЧ быстрее, чем по носителям, и никакой договор СНВ не отменит этого факта. В первую очередь будут сокращаться шахтные МБР, боевая устойчивость которых сейчас гораздо выше, чем у мобильных. Наши ПВО при сохранении нынешних тенденций продолжат сокращаться и дальше, «трехсотки» будут списываться быстрее (видимо – в разы быстрее), чем поступать «четырехсотки». В моей предыдущей статье было объяснено, почему для ПВО никакое качество не может компенсировать недостаток количества.

С другой стороны, количество высокоточного оружия в США будет нарастать, несмотря на нынешнее сокращение некоторых наиболее дорогостоящих военных программ. Будут вступать в строй эсминцы типа «Орли Берк» и ПЛА типа «Вирджиния», возможно, несколько ПЛАРБ типа «Огайо» будет конвертировано в ПЛАРК. К крылатым ракетам добавляются малозаметные самолеты пятого поколения и, главное, беспилотники, боевые и разведывательные. Последние как раз в реальном масштабе времени проконтролируют результаты удара, дожидаться пролета ИСЗ, о чем пишет Арбатов, необязательно. Впрочем, эта проблема на самом деле несколько надуманна. Из-за значительного подлетного времени «Томагавков» рассчитывать на второй удар в любом случае смысла не будет, все будет решаться первым ударом. Крылатых ракет и УАБ, которых у США станет еще больше, хватит, чтобы истощить ПВО, которая станет еще слабее, и уничтожить все или почти все цели, которых станет еще меньше. Никакие «Панцири» не спасут. Тем более что их у нас пока нет и совершенно не факт, что будут.

В лучшем случае после такого удара у нас уцелеет несколько десятков (реально, видимо, несколько единиц) МБР и БРПЛ (бомбардировщики в этом сценарии списываются автоматически). У США при этом их СЯС (несколько сот носителей, более тысячи БЧ, если исходить из того, что СНВ подписан и выполнен) останутся нетронутыми. Кроме того, останется нетронутая ПРО (не та, что в Восточной Европе, а та, что на территории самих США и кораблях с системой «Иджис»), которая не способна отразить массированный удар, но сможет справиться с одиночными пусками.

В итоге российское руководство оказывается перед вопросом: применять ли эти немногочисленные уцелевшие ракеты? Положительный ответ отнюдь не очевиден. Во-первых, если американский удар будет неядерным, ответить на него ядерным ударом будет непросто чисто психологически, независимо от того, что написано в Военной доктрине. Во-вторых, что гораздо важнее, в сложившейся ситуации мы сможем в лучшем случае нанести по США удар болезненный, но отнюдь не смертельный. И не исключено, что до Америки не доберется вообще ни одна БЧ. США же гарантированно уничтожают Россию, ведь их СЯС не тронуты. Поэтому вполне вероятно, что никакого ответного удара не последует. Потому что он станет гарантированным самоубийством, только отнюдь не взаимным, как раньше, а односторонним.

РЕАЛИЗМ И СЮРРЕАЛИЗМ

Тут возникает вопрос принципиального характера – зачем США это будет нужно? То есть почему это не сюрреализм, как считает Алексей Арбатов? Ответов здесь два, военный и политический.

В США чрезвычайно трепетно, а после 11 сентября 2001 года даже несколько параноидально относятся к проблеме безопасности собственной территории. Единственной реальной угрозой для нее являются СЯС России и Китая, все другие угрозы очень гипотетические. Именно поэтому США идут на неравноправный для себя СНВ. Они готовы пожертвовать своим превосходством в СЯС (тем более вскоре оно снова восстановится), чтобы минимизировать угрозу. А свои СЯС они для удара (по крайней мере первого) использовать не собираются, для этого у них теперь есть высокоточное оружие. У него, конечно, подлетное время больше, чем у МБР и БРПЛ, зато оно гораздо незаметнее (система СПРН у нас еще работает, а вот РТВ – не очень) и экологичнее. Кстати, добиться в будущем сокращений неядерного ВТО США, на что надеется Алексей Арбатов, вряд ли удастся. Хотя бы потому, что сегодня ВС США и ВТО – это уже, по сути, синонимы. Американцы что, согласятся списать все свои ВВС и ВМС? Надо быть реалистом – и не требовать невозможного.

Соответственно, если у США появляется возможность почти без риска для себя устранить главную угрозу для своей территории (российские СЯС) совсем, то почему бы это не сделать?

Но гораздо важнее второй ответ, политический, без которого военный, разумеется, невозможен. Дело в том, что Россия своей иррациональной внешней политикой сама создает все предпосылки для реализации Америкой подобного сценария.

В годы холодной войны смысл противостояния СССР и США был понятен, он носил идеологический характер, стороны всерьез собирались уничтожить друг друга, точнее разрушить политические системы противника. США это соревнование выиграли. СССР проиграл. Что, кстати, совершенно не означает, что проиграла Россия.

Сейчас объективные предпосылки для конфронтации отсутствуют. Россия не является конкурентом США ни экономически, ни идеологически. Соответственно совершенно невозможно понять, почему между нами должна продолжаться игра с нулевой суммой? Увы, именно такую игру повела Россия. В настоящий момент противостояние с Вашингтоном совершенно явно превратилось для Москвы в самоцель, поскольку не имеет никаких рациональных объяснений и, главное, не приносит нам никакой реальной пользы ни в какой области. Это особенно ярко проявляется на примере того, как Россия пытается ставить палки в колеса афганской операции США, хотя мы заинтересованы в успехе этой операции больше, чем сами США. Не менее удивительно наше отношение к иранской ядерной проблеме. До США иранские ракеты, скорее всего, не долетят никогда, до нас они способны долететь уже сейчас. Считать Иран нашим другом может только человек, совсем утративший связь с реальностью. Особенно после того, как Ахмадинежад пообещал выставить нам счет за «оккупацию» в годы Второй мировой. Тем не менее даже после этого оскорбления Москва остается адвокатом Тегерана, хотя и не таким активным, как раньше.

При этом на самом деле мы не способны даже внятно объяснить Штатам, что нам не нравится в их политике в отношении России. Единственная относительно рациональная претензия – что Вашингтон не уважает наши национальные интересы. Беда, правда, в том, что эти интересы Москва до сих пор так и не удосужилась сформулировать. А уважать то, чего нет, довольно сложно. Представители Запада давно и регулярно жалуются на то, что они готовы обсуждать с Россией ее претензии, но она не способна их предъявить на рациональном уровне, а не на уровне пропаганды. К сожалению, у нас сегодня национальные интересы подменены интересами правящей группировки. И ее же психологическими комплексами.

Уже поэтому наша политика иррациональна. Но она становится поистине сюрреалистической, учитывая тот факт, что мы идем на бессмысленную конфронтацию с США при стремительном сокращении военных возможностей. Это равносильно тому, как тяжелобольной (причем отнюдь не выздоравливающий, а совсем наоборот) человек все более вызывающе ведет себя по отношению к «качку».

СОПЕРНИЧАТЬ ИЛИ ВРАЖДОВАТЬ?

Именно эта сюрреалистическая политика России делает вполне реалистическим описанный сценарий. Москва сама создает предпосылки для его реализации. С одной стороны, своей прогрессирующей слабостью она делает его возможным с военной точки зрения, с другой – своим иррациональным антиамериканизмом она делает его политически желательным для Вашингтона.

Надо еще отметить, что внешняя политика Обамы очень многими в Штатах (и в элите, и в обществе) воспринимается как откровенно слабая, если не как капитулянтская. А это может уже в 2012 году привести в Белый дом кого-нибудь типа Буша, если не Маккейна. Что добавит реализма в сценарий обезоруживающего удара. Тем более что к тому времени, как было сказано выше, мы станем еще слабее и в СЯС, и в ПВО.

Если что и будет для Штатов сдерживающим фактором для нанесения того удара, так это понимание того, что обезоруженная Россия достанется Китаю. А в этом США совершенно не заинтересованы. При этом хочется заметить, что само по себе отсутствие конфронтации с США отнюдь не означает полного подчинения Вашингтону. Тому есть ряд примеров.

Даже при Саркози, самом, видимо, проамериканском президенте Франции за последние полвека, политика Парижа проамериканской отнюдь не стала. При прежних президентах отношения между Вашингтоном и Парижем иногда очень серьезно обострялись. Достаточно вспомнить события начала 2003 года, когда не Россия, а Франция, по сути, стала главным адвокатом Саддама Хусейна накануне американского вторжения в Ирак. Назвать Францию марионеткой США совершенно невозможно. Франция (и сама по себе, и как один из лидеров ЕС) – активный конкурент США в области экономики и политики.

При этом СЯС Франции, хотя и невелики, но способны нанести США колоссальный ущерб. С другой стороны, американцы одним неядерным ударом способны полностью уничтожить французские СЯС. Но только ни то, ни другое просто никому не придет в голову. Вашингтон и Париж – отнюдь не союзники. Но они тем более не противники. И совершенно не собираются вести между собой игру с нулевой суммой, поскольку от нее «нет никакой пользы, кроме вреда».

Другой пример – Индия, ядерная держава «де-факто». Она абсолютно независима от США в своем поведении, наоборот, Вашингтон в последнее время активно ищет благорасположения Дели, давно простив ей обретение ядерного оружия и быстрое наращивание ракетного арсенала. При этом в политике Индии нет ни тени бессмысленного антиамериканизма. Кстати, именно поэтому невозможен треугольник Москва–Дели–Пекин. Ведь его смысл – противостояние США как самоцель. Что не нужно не только Индии, но даже Китаю.

Увы, поскольку внешняя политика России определяется менталитетом ее руководителей, для нее выстраивание подобных отношений немыслимо. У нас рассматриваются только отношения «начальник–подчиненный» (если не «хозяин–раб»). Именно поэтому от «встающей с колен» России в последнее время разбегаются даже страны СНГ. Они не готовы быть подчиненными. Тем более что это не дает ни малейшей выгоды.

Впрочем, даже налаживание отношений с США, если таковое случится, не отменяет необходимости иметь нормальную ПВО.

Разумеется, прикрывать весь периметр российской территории невозможно и не нужно. Но когда вообще не прикрыты Нижний Новгород, Казань, Челябинск, Омск, а также многие ракетные дивизии РВСН, это как-то странно. Слабость провоцирует и сама по себе увеличивает число потенциальных угроз. Определиться с которыми, как справедливо заметил Алексей Арбатов, давно пора.