Сергей Рогов
Лидеры России и США достигли исторического компромисса.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Договор, который подписали в Праге президенты России и США, стали называть СНВ-3. Но скорее его можно назвать СНВ-6. Ведь он станет шестым по счету соглашением, которые заключают две страны. В 1972 году было подписано соглашение об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1), в 1979 году – ОСВ-2, в 1991 году Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), в 1993 году – СНВ-2, а в 2002 году – Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов.
Новый Договор о СНВ, подписанный 8 апреля 2010 года, станет важным военно-политическим достижением в сфере контроля над вооружениями со времен окончания холодной войны. Россия и США соглашаются, что необходимо привести ядерную политику в соответствие с новыми отношениями между двумя государствами.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ КОНТРОЛЯ НАД ВООРУЖЕНИЯМИ
Администрация Джорджа Буша-младшего открыто придерживалась курса на достижение абсолютного военного превосходства, выйдя в одностороннем порядке из Договора по ПРО и заявив, что новые соглашения о контроле над вооружениями не нужны. Сегодня США соглашаются на подписание договора с Россией. Это означает, что режим контроля над вооружениями, сложившийся в годы холодной войны, когда существовала биполярная система с примерным равенством сил, не оказался «на свалке истории», как об этом в свое время заявляли американцы.
Напомню, что режим контроля над вооружениями держался на пяти столпах. Это Договор по ПРО, Договор о СНВ, Договор о ракетах средней и малой дальности (РСМД), Договор об обычных вооруженных силах в Европе и Договор о нераспространении. Практически все эти соглашения в последнее время или перестали действовать, или оказались под угрозой срыва. Теперь режим контроля над вооружениями получает «второе дыхание». Переговоры по СНВ начались в мае 2009 года и шли в ускоренном темпе. Но до 5 декабря, когда истек срок действия Договора СНВ-1, добиться договоренности не удалось. На какое-то время возник опасный вакуум. Но стороны смогли найти взаимоприемлемые решения. Это большой успех, который оказался возможным только благодаря политической воле руководителей двух стран.
Новый договор устанавливает «потолок» в 1550 «развернутых» ядерных боеголовок. Это значительно меньше, чем уровни СНВ-1 (6000 боеголовок), СНВ-2 (3500 боеголовок), СНП (2200 боеголовок). После осуществления в течение семи лет требуемых сокращений у США и России впервые будет меньшее количество стратегических ядерных зарядов, чем в 1972 году, когда было подписано первое соглашение об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-1). Количество стратегических носителей сократится по сравнению с тем, что было в 1972 году, примерно в три раза, а по сравнению с Договором СНВ-1 – в два раза. Правда, по сравнению с реально существующими уровнями ядерных вооружений на сегодняшний день планируемые сокращения будут выглядеть не столь внушительно – всего лишь процентов на 25–30. До «глобального ноля» еще очень далеко.
НАМ НИЧЕГО НЕ ПРИДЕТСЯ СОКРАЩАТЬ ДОСРОЧНО
Установленные новым Договором о СНВ потолки фактически не принуждают нас сокращать ныне имеющиеся стратегические наступательные силы в отличие от предыдущих договоров, которые запрещали или ограничивали наши тяжелые ракеты, а также мобильные МБР с разделяющимися головными частями. Эти ограничения исчезли, и договор позволяет нам производить модернизацию наших стратегических сил, поскольку старое советское вооружение давно уже отслужило свой срок. Каждая сторона теперь самостоятельно определяет состав и структуру своих стратегических сил. Россия имеет теперь возможность разворачивать новые МБР с РГЧ ИН, что раньше было запрещено, и новые системы морского базирования. Фактически только бюджетное финансирование и возможности нашей промышленности будут определять, сколько мы сможем построить ракет «Тополь-М» и РС-24, которые, видимо, к 2020 году должны составить основу стратегических наступательных вооружений России наряду с новой БРПЛ «Булава». Нельзя исключать, что до истечения срока действия договора может появиться и новый тип российских тяжелых МБР, если только Россия и США не достигнут новых договоренностей о дальнейших сокращениях, к чему призывает Обама.
Сокращаться придется только Соединенным Штатам, пусть не очень сильно, но сокращаться. По предварительной оценке, американцам придется вывести из боевого состава своих стратегических сил более 100 МБР, БРПЛ и ТБ. Системы СНВ нового поколения Пентагон планирует к развертыванию в 2020–2040 годах, то есть после истечения действия срока нового договора.
УЧЕТ СТРАТЕГИЧЕСКИХ НОСИТЕЛЕЙ
Важное значение имеет тот факт, что США согласились на ограничение количества носителей стратегических ядерных вооружений. При Джордже Буше-младшем они категорически отказывались это делать. В Договоре о СНП 2002 года речь шла только о «развернутых» боеголовках, причем не определялось, что это такое. Первоначально предложения администрации Барака Обамы состояли в том, чтобы установить «потолок» в 1100 носителей. У американцев сейчас около 1200 носителей по правилам засчета СНВ-1. Мы предлагали установить «потолок» в 500 носителей. В итоге сошлись на 800 (в том числе 700 «развернутых» пусковых установок). Это больше, чем нам хотелось бы, но меньше того двухкратного превосходства, которым бы обладали США без нового договора.
По условиям засчета Договора СНВ-1 в 2009 году у нас было 465 МБР и 268 БРПЛ. По условиям нового договора – это всего лишь около 500 «развернутых» пусковых установок ракет (примерно 370 МБР и 130 «развернутых» БРПЛ). Треть из них – это старые МБР типа СС-19 и СС-18, срок жизни которых вряд ли удастся продлить больше, чем на 5–10 лет.
У США по правилам зачета СНВ-1 в 2009 году было 550 МБР и 432 БРПЛ. По условиям нового договора – это около 730 «развернутых» пусковых установок ракет. Вероятно, США сократятся до 350 «развернутых» МБР типа «Минитмен-3» и 288 БРПЛ типа Д-5.
Возникает вопрос: зачем установлен «зазор» в 100 «неразвернутых» пусковых установок? Видимо, это связано со стремлением исключить из числа «развернутых» ПУ системы, которые находятся на ремонте или переоборудовании. Так, у американцев постоянно находятся на среднесрочном ремонте две из 14 подводных лодки, оснащенные БРПЛ. Наши подводные лодки нередко стоят на ремонте несколько лет. А ракетоносные крейсеры, построенные под «Булаву», видимо, еще не скоро получат ракеты, испытания которых затянулись на неопределенный срок. Регулярно ремонтируются и ПУ МБР.
Новый договор не учитывает тяжелые бомбардировщики, которые не предназначены для использования в ядерном оснащении. Как известно, у США имеется свыше 200 ТБ, которые учитывались старым Договором СНВ-1 как стратегические. Теперь же, вероятно, у американцев будут учитываться только 60 ТБ, которые оснащены для применения ядерного оружия. У нас же, по данным на 2009 год, примерно 75 ТБ типа Ту-95 и Ту-160, которые входили в засчет СНВ-1. Возможно, часть из них мы тоже выведем из учета по новому договору и переоснастим только для использования в обычном оснащении.
В целом же новый договор меняет не только систему засчета ТБ, но и правила засчета ядерных боезарядов, которые несут бомбардировщики. В отличие от Договора СНВ-1 теперь каждый бомбардировщик, включенный в договор, будет засчитываться как одна ядерная боеголовка, хотя в реальности они могут нести от 6 до 12 ядерных боезарядов.
Новый Договор о СНВ, как и прежние соглашения, не включает бомбардировщики Ту-22М, которые способны наносить удар по целям на ТВД, имеющим значение для интересов безопасности России на Западе, Юге и Востоке. У США бомбардировщиков такого класса нет. Зато складировано не менее 400 КРМБ, способных нести ядерные боеголовки. Крылатые ракеты же под ограничения нового договора не попадают.
ТАКТИЧЕСКИЕ ЯДЕРНЫЕ ВООРУЖЕНИЯ
Еще до начала переговоров в США раздавались призывы включить в повестку все ядерные вооружения, как стратегические, так и тактические. Это требование и сейчас выдвигают республиканцы в Сенате, а также кое-кто в Европе.
Однако новый Договор о СНВ не затрагивает тактические ядерные вооружения. Это отвечает интересам России, особенно если учесть резкое изменение в соотношении обычных сил в пользу США и НАТО. Наличие у нас тактических ядерных вооружений в большем количестве, чем у американцев и их союзников, в какой-то степени компенсирует дисбаланс в обычных вооружениях.
По утверждениям западных экспертов, у России имеется от 4 до 8 тыс. нестратегических ядерных боезарядов. Думаю, что эти цифры явно завышены. По этим же оценкам, у США складировано от 500 до 1500 тактических ядерных зарядов. Понятно, что в условиях, когда баланс обычных вооружений явно не в нашу пользу, Москва не торопится ограничивать ТЯО.
Договор не охватывает и ядерные боеголовки, которыми была оснащена советская система ПРО, развернутая вокруг Москвы еще в 1970-е годы.
Но, видимо, вопрос о ТЯО будет поднят на следующем этапе разоруженческого процесса. При этом, несомненно, особое значение будет иметь проблема вывода американского тактического ядерного оружия из Европы. Новый Договор о СНВ запрещает размещение стратегического ядерного оружия за пределами национальной территории. Очевидно, этот принцип должен быть применен и к ТЯО. Пока можно только гадать, когда начнутся такие переговоры и каким будет их формат. Видимо, многое будет зависеть от таких вопросов, как расширение НАТО, развертывание американской ПРО в Европе, а также от подключения к разоруженческому процессу третьих ядерных стран.
 Старые советские боеголовки могут не пригодиться. Фото из книги «Оружие России» |
ОБЛЕГЧЕНИЕ РЕЖИМА ПРОВЕРКИ
Существенно облегчен режим верификации и проверки. Отменяются некоторые процедуры, которые в последние годы носили односторонний характер, например, инспекция по периметру на заводе в Воткинске (американцы свой завод по производству МБР закрыли), а мы, как известно, производим новые ракеты. Упрощена вся процедура инспекций по сравнению с тем, что было ранее. Теперь механизм контроля и верификации будет адаптирован к новым условиям, станет проще и дешевле.
Стороны будут обмениваться исходными данными и информацией о передвижении, переоборудовании и ликвидации СНВ, а также пусках стратегических ракет. Сокращается обмен телеметрической информацией. Теперь такая информация будет предоставляться не чаще чем в 5 раз год, причем по выбору стороны, осуществляющей пуски ракет. На добровольной основе может предоставляться и другая информация.
Общее количество ежегодных инспекций, видимо, будет составлять не более 10 (не считая инспекций «неразвернутых» стратегических вооружений).
Облегчается процедура ликвидации жидкотопливных ракет.
Будет создана двусторонняя консультативная комиссия, в рамках которой стороны будут обсуждать все вопросы, связанные с выполнением договора. Как показывает опыт, таких вопросов может появиться немало. Ведь в отличие от СНВ-1, где по правилам засчета каждому типу ракет было установлено определенное количество боеголовок, по новому договору загрузка ракет будет определяться «по факту».
УВЯЗКА С ПРО
В преамбуле нового договора содержится положение о взаимозависимости между стратегической обороной и стратегическим наступлением. В какой-то степени это компенсирует отсутствие Договора по ПРО.
Кроме того, стороны договорились не переоборудовать пусковые установки для МБР и БРПЛ для запуска противоракет и наоборот.
Напомню, что администрация Обамы приняла решение в прошлом году заморозить стратегическую ПРО на уровне 30 ракет-перехватчиков GBI и перенести упор на развитие региональной ПРО (системы SM-3 и THAAD). Следовательно, можно с уверенностью говорить, что до конца нынешнего десятилетия у американцев не будет такой противоракетной обороны, которая способна угрожать нашим МБР и БРПЛ. Новый Договор о СНВ фактически подтверждает, что нынешний уровень ПРО не подрывает эффективность стратегических наступательных вооружений. Во всяком случае, если США будут наращивать ПРО в угрожающих для безопасности России масштабах, мы сможем выйти из договора. Судя по всему, при подписании договора Россия сделает соответствующее одностороннее заявление на этот счет, подчеркнув, что сокращение СНВ возможно только при отсутствии качественного и количественного наращивания стратегической ПРО.
Что касается Договора по ПРО, то, к сожалению, его не удастся реанимировать. Но после заключения нового Договора о СНВ, видимо, начнутся российско-американские переговоры о сотрудничестве в сфере региональной ПРО против ракет средней дальности. Таких ракет ни у нас, ни у США нет (они были уничтожены в соответствии с Договором РСМД). Это позволило бы в какой-то степени ограничить перспективы развертывания американцами глобальной системы противоракетной обороны, способной угрожать надежности функционирования системы ядерного сдерживания России, и создать определенную предсказуемость в отношении того, что США будут делать в сфере ПРО в дальнейшем, а мы – вместе с ними или самостоятельно.
СТРАТЕГИЧЕСКАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ ДО 2020 ГОДА
Новый договор рассчитан на 10 лет. Это значит, что до конца нынешнего десятилетия стратегическая стабильность в ракетно-ядерной сфере будет сохраняться.
Как известно из многочисленных публикаций, в ядерном планировании предусматривается для поражения каждой цели не менее двух боеголовок. Простой арифметический подсчет показывает, что для поражения 800 целей требуется не менее 1600 боеголовок. Конечно, некоторые цели, например, аэродромы, на которых базируются тяжелые бомбардировщики, более уязвимы, чем сверхзащищенные шахтные пусковые установки. Зато мобильные МБР в случае их рассредоточения требуют бить по большим площадям.
Кроме того, ядерное планирование включает в список целей и пункты боевого управления, а также другие военные и экономические объекты.
Конечно, заниматься спекуляциями о планах ядерной войны можно бесконечно. Но нельзя не признать, что устанавливаемое новым договором соотношение между количеством боеголовок и пусковых установок (1 к 2) для нас лучше, чем по Договору СНВ-1 (примерно 1 к 3,5). Это затрудняет планирование и осуществление внезапного обезглавливающего и обезоруживающего удара. Очевидно, что агрессор должен понимать, что ответного удара ему избежать не удастся. Тем более что стратегическая противоракетная оборона США в течение срока действия нового договора не будет существенно превышать рамки, установленные Договором по ПРО (по Протоколу 1974 года разрешалось иметь 100 стратегических противоракет). Именно это и вызывает недовольство американских крайне правых кругов, стремящихся к абсолютному военному превосходству США.
Администрация Обамы заверяет нас, что создаваемые ею системы ПРО не будут оказывать воздействия на стратегический баланс. Поживем – увидим. Даже в том случае, если власть в Вашингтоне через несколько лет переменится и к руководству США придут самые ярые сторонники ПРО, понадобится время, чтобы наверстать упущенное. Но уже в 2018 году Пентагон планирует начать испытания новой модификации ракеты-перехватчика SM-3 Block IIB, которая якобы будет способна перехватывать МБР. Через 15–20 лет ситуация может еще более осложниться, если мы не примем соответствующие контрмеры.
НЕРЕШЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Конечно, новый договор не идеален. Нельзя не признать, что у США сохраняется больший возвратный потенциал, чем у России. Дело в том, что наши стратегические ракеты будут загружены чуть ли не «под завязку». Возможность нарастить количество боеголовок будет ограничена, так как наши тяжелые ракеты, способные нести большое количество боезарядов, придется из-за старения снимать с вооружения. Американцы же, видимо, будут иметь не менее 1500–2000 боеголовок в резерве, и их превосходство по возвратному потенциалу сохранится, хотя оно и не будет таким большим, как по Договору о СНП.
Однако скрытно развернуть тысячи резервных боеголовок вряд ли удастся. Поэтому наличие у США превосходства по возвратному потенциалу дает американцам лишь теоретические, а не реальные преимущества, которые можно использовать для достижения политических целей.
Надо подчеркнуть, что никогда ни одно соглашение не предусматривало уничтожения ядерных боеголовок (по Договору РСМД уничтожались корпуса, но не сами боезаряды). Официальные данные об их количестве ни США, ни Россия, ни другие ядерные страны не предоставляют. Есть экспертные оценки количества боезарядов, находящихся в резерве и возвращенных для демонтажа на сборочные предприятия. Пока еще никто не предложил политически и технически приемлемый план проверки ликвидации ядерных боеголовок. Вряд ли эта проблема будет решена в ближайшем будущем, несмотря на призывы к всеобщему и полному ядерному разоружению.
Не секрет, что российско-американский военный баланс не ограничивается только стратегическими ядерными вооружениями. По другим компонентам военного баланса, которые новый договор не затрагивает, США вместе со своими союзниками по НАТО продолжают сохранять и даже укреплять свое превосходство. Достаточно сказать, что Америка господствует на море, в то время как наш океанский флот практически прекратил свое существование.
Новый договор не ограничивает высокоточные обычные вооружения, которые развиваются быстрыми темпами. США опережают и нас и весь остальной мир в переходе к крайне дорогостоящему оружию пятого поколения. Эти вооружения в дальнейшем все больше будут сказываться на стратегическом балансе, поскольку, например, системы, предназначенные для «Глобального удара», в будущем могут угрожать и нашим стратегическим объектам.
Договор явно не запрещает установку обычных боеголовок на стратегических носителях. Сегодня у США свыше 100 тяжелых бомбардировщиков, оснащенных неядерным вооружением. Нельзя исключать установку обычных боеголовок и на некоторых БРПЛ типа Д-5. Пентагон запросил в бюджете на следующий финансовый год деньги на проведение НИОКР с целью создания новой МБР, специально предназначенной только для оснащения обычными боеголовками. Кроме того, у США имеется большое количество КРМБ в неядерном оснащении.
Все это не может не вызывать озабоченности. С сокращением ядерного оружия центр тяжести в гонке вооружений переносится в сферу обычных вооружений. В результате возникают новые угрозы. Военный бюджет США почти в 20 раз превосходит оборонные расходы России. Это будет сказываться на эволюции военного баланса в обозримом будущем.
Сегодняшняя Россия в отличие от Советского Союза не обладает паритетом с Соединенными Штатами по экономической мощи, по политическому весу и по пропагандистским возможностям. В идеале, конечно, хотелось бы иметь паритет во всех этих областях. Но Договор о СНВ эту задачу решить не может. Эту задачу мы можем решать только в том случае, если Россия в ближайшие годы и десятилетия действительно сможет восстановить свое экономическое могущество, которое является базой для развития ее вооруженных сил и основой для дипломатического влияния.
Пока же безопасность России гарантируется прежде всего силами стратегического ядерного сдерживания. Новый договор позволяет нам сохранить мощный ядерный потенциал. Поэтом вызывают удивление появившиеся в последнее время утверждения, будто ядерное сдерживание является неэффективным и Россия не в состоянии защитить себя от крупномасштабной агрессии. Новая Военная доктрина и документ «Основы государственной политики в области ядерного сдерживания до 2020 года» четко устанавливают условия применения ядерного оружия. Нападение на стратегические объекты и другие действия, угрожающие существованию нашего государства, приведут к ядерному возмездию. И эта декларативная стратегия подкрепляется реальной мощью стратегических сил России. Похоже, что некоторые чрезмерно эмоционально настроенные критики просто не задумываются над сутью ядерного сдерживания. Объективный анализ показывает, что по крайней мере до 2020 года модель «взаимного ядерного сдерживания» в российско-американских отношениях сохранится.
 Бомбардировщики Б-1Б тоже подпадают под новый договор. Фото с сайта Минобороны США |
ДРУГИЕ ЯДЕРНЫЕ СТРАНЫ
Новый Договор о СНВ сохраняет преемственность поэтапного процесса сокращений и создает условия для придания этому процессу многостороннего характера. В многополярном мире встает задача вовлечения в разоруженческие процессы других ядерных держав. Помимо России и США ядерным оружием обладают и некоторые другие страны – Франция (по последним оценкам – 300 боеголовок), Китай (180–240), Англия (160–180), Израиль (80–100), Пакистан (70–90), Индия (60–80) и КНДР (5–6). Эти ядерные государства пока не являются участниками переговорного процесса. Но они в многополярном мире также играют заметную роль в меняющемся балансе сил на международной арене.
Исторически в многополярной системе международных отношений никогда не было режима контроля над вооружениями. В двухполярной системе США и СССР впервые договорились создать такой контроль, чтобы регулировать соперничество двух сверхдержав. После холодной войны, пытаясь создать однополярный мир, Вашингтон хотел похоронить этот режим. В новом многополярном мире XXI века российско-американские договоренности важны, но, конечно, этого уже недостаточно. Должен быть заново изобретен такой многосторонний режим, в котором участвовали бы все основные центры силы.
Новый Договор о СНВ создает благоприятную обстановку перед проведением Саммита по ядерной безопасности и Конференции по осуществлению ДНЯО. Это дает возможность укрепить глобальный режим нераспространения ядерного оружия. В этой связи немаловажное значение имеет и то обстоятельство, что новая ядерная доктрина США, опубликованная 6 апреля, подтверждает так называемые негативные гарантии странам – участникам ДНЯО.
Можно полагать, что после подписания нового Договора о СНВ Россия и США призовут других членов «ядерного клуба» присоединиться в какой-то форме к контролю над вооружениями. О чем может идти речь?
Прежде всего другие ядерные государства должны взять на себя добровольное обязательство по крайней мере не наращивать свои ядерные вооружения, потому что, например, лет через 15–20 Китай теоретически мог бы сравняться с Россией и США по количеству ядерных вооружений. Амбициозные планы существуют и у Индии. И обязательство не наращивать, на мой взгляд, это – минимальное требование к многостороннему режиму: мы с США сокращаем, они – замораживают свои ядерные потенциалы.
Кроме того, необходимы элементы транспарентности, когда другие ядерные государства, даже не являясь юридически участниками обязательных договоров, таких как СНВ, решат предоставлять информацию о своих ядерных силах, о планах их дальнейшего развития. Они могли бы на добровольной основе согласиться, хотя бы частично, на некоторые меры верификации, которые осуществляют Россия и США.
Но заключение многосторонних договоров о сокращении ядерных вооружений в обозримом будущем выглядит крайне маловероятным.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Новый российско-американский Договор о СНВ стал наглядной демонстрацией провала попытки США после окончания холодной войны консолидировать однополярную систему международных отношений. Ведь после развала Советского Союза в США восторжествовали представления, что Америка – единственная сверхдержава, не имеющая равных по силам соперников, и поэтому может делать все, что ей вздумается. Попытка добиться глобального доминирования привела к перенапряжению сил даже такой мощной державы, как Соединенные Штаты. Вашингтон надолго увяз в дорогостоящих войнах в Ираке и Афганистане, а американская экономика столкнулась с самым тяжелым экономическим кризисом за последние десятилетия, возник колоссальный дефицит государственного бюджета.
Нынешнее руководство США вынуждено осуществлять стратегическую перегруппировку, стремясь привести цели своей внешней политики в соответствие с возможностями, чтобы избежать нового Вьетнама, еще более тяжелого по своим геополитическим последствиям. Это не означает, что Соединенные Штаты отказываются от идеи лидерства, но Обама фактически открыто признает наличие многополярного мира, где Москва не является главным соперником, тем более врагом Вашингтона. Америка сталкивается с такими проблемами, как вызов со стороны Китая, который быстрыми темпами идет к статусу новой сверхдержавы, возможностью того, что военное превосходство может быть нивелировано распространением ядерного оружия в мире, получением доступа к нему таких враждебных США стран, как КНДР и Иран.
В этих условиях администрация Барака Обамы не хочет без нужды антагонизировать Россию и провоцировать с ней конфронтацию. Вспомним, что еще в 2008 году после российско-грузинской войны США были близки к тому, чтобы опять вернуться к политике «сдерживания России», как это было в годы холодной войны и как призывал Джон Маккейн, проигравший на выборах Обаме. Конечно, в российско-американских отношениях остается много противоречий и расхождений, но новый Договор о СНВ свидетельствует о том, что мы можем успешно сотрудничать и наши интересы в ряде ключевых вопросов международной безопасности совпадают. В чем-то мы расходимся, но тем не менее новой холодной войны не будет.
Договор о СНВ столкнется с ожесточенным сопротивлением в Сенате, где против него могут выступить большинство республиканцев. Они обвиняют администрацию Барака Обамы в чрезмерных уступках России. Нельзя исключать, что ратификация договора может быть сорвана. Обаме, видимо, придется использовать весь свой политический капитал, чтобы набрать необходимые 67 голосов сенаторов. Думаю, что договор все-таки будет ратифицирован, если только в американо-российских отношениях неожиданно не возникнет кризиса.
«Перезагрузка», которая сначала выглядела как просто лозунг, начинает приобретать реальные черты. Теперь мы можем рассчитывать на российско-американское сотрудничество по целому ряду других направлений. Это касается и вопросов международной безопасности, и развития наших двусторонних экономических отношений. Хотя я и не ожидаю здесь быстрого чуда, но рано или поздно пресловутая поправка Джексона–Вэника должна быть отменена.
Новый Договор о СНВ отвечает интересам безопасности России и в случае его ратификации и выполнения окажет позитивное воздействие на развитие международной обстановки в целом. Россия значительно уступает целому ряду других держав и по размерам экономики, и по численности населения. Вряд ли в обозримом будущем мы поднимемся выше 6-го места в глобальной иерархии. Однако тот факт, что США заключают Договор о СНВ с нами и только с нами, а не с Китаем, не с Индией, не с европейцами, укрепляет положение нашей страны в мире, показывает, что Россия является одним из важнейших центров силы на международной арене, хотя в экономическом плане мы и отстаем.
А пока можно считать, что шестая попытка удалась.
Дарья Гармоненко 
