Арифметика стратегического баланса

Договор по СНВ-3 на официальном уровне, разумеется, объявлен эпохальным. Некоторая часть экспертов не менее ожидаемо провозгласила его полным поражением России. Истина, как положено, лежит посередине.

Численные параметры нового договора – до 700 развернутых носителей с 1550 БЧ на них, до 800 развернутых и неразвернутых носителей – были обнародованы заранее. Однако они мало о чем говорили, надо было знать еще целый ряд важных вещей. Теперь эти вещи известны.

Точнее осталось не совсем понятной одна вещь – сохранились ли какие-то ограничения на размер района развертывания мобильных МБР (то есть «Тополей-М» и, возможно, РС-24)? В предыдущем варианте договора такие ограничения были, что полностью обессмысливало существование мобильных МБР. В новом договоре сказано, что все МБР сторон должны базироваться на базах МБР (п. 1а ст. IV). А в протоколе к договору база мобильных МБР определяется как «район, в котором находятся один или более районов базирования и один связанный с ними объект по обслуживанию». Про размеры этого района нигде ничего не написано. Можно ли объявить его равным всей территории РФ? Или о его размерах объявлять вообще не обязательно? Но как тогда быть с п. 1а ст. IV?

Не может не радовать п. 2 ст. II договора: «Каждая из Сторон имеет право самостоятельно определять состав и структуру своих стратегических наступательных вооружений». Во всех предыдущих договорах многочисленные внутренние уровни и подуровни почему-то всегда были выгодны только США.

Теперь нет никаких ограничений ни на мобильные, ни на тяжелые ракеты, кроме верхнего лимита СЯС в целом. Впрочем, и верхний лимит в 1550 БЧ на развернутых носителях в новом договоре является на самом деле лукавством. Во-первых, бомбардировщики засчитываются теперь за один заряд. При том, что В-52 несет 20 КРВБ, Ту-160 – 12, Ту-95МС – 6 или 16. А В-2 может нести до 16 свободнопадающих ядерных бомб. То есть их могут нести все «стратеги» обеих сторон, но только у В-2, благодаря его невидимости, есть шанс прорвать ПВО и оказаться над целью, чтобы эти бомбы на нее сбросить. Теперь 20=16=12=6=1. США могут «заначить» этим способом 1,1–1,5 тыс. ядерных зарядов, Россия – от 800 до 1,2 тыс. Преимущество у США не слишком существенное.

Во-вторых, число БЧ на МБР и БРПЛ в СНВ-3 считается не по максимуму, а по заявлению. То есть про любую российскую МБР Р-36 (несет максимально 10 БЧ) или про американскую БРПЛ «Трайдент-2» (ее максимум – 8 БЧ) можно теперь сказать, что на ней стоит всего 1 БЧ. Абсурдность подобной системы очевидна, тем не менее в СНВ-3 принята именно она.

Впрочем, новый СНВ предусматривает довольно изощренную систему инспекций, позволяющую инспекторам совершать такое кощунство, как свинчивание с ракет головных обтекателей с целью подсчета реального количества БЧ. Более того, система инспекций позволяет сторонам, откровенно говоря, если не парализовать, то весьма затруднить функционирование СЯС друг друга. Паритет в этом плане полный, если только забыть о том, что для нас значение СЯС на порядок выше, чем для США.

Договор позволяет переделывать ПЛАРБ в ПЛАРК, то есть вместо БРПЛ ставить в шахты КРМБ. Здесь опять же формально полное равенство, если забыть о том, что в США эта технология хорошо отработана (4 ПЛАРБ типа «Огайо» уже переделаны таким образом, теперь каждая вместо 24 БРПЛ несет 154 КРМБ), а у нас – нет.

Естественно, в договоре нет никакой прямой увязки СЯС с ПРО, однако это было заведомо нереально. По крайней мере если мы хотим, чтобы договор прошел ратификацию в Сенате. Кроме того, надо заметить, что проблема КРМБ гораздо важнее, чем проблема ПРО, но на нее в СНВ нет даже намека. Что также вполне естественно. Для решения вопросов ПРО и КРМБ, как бы тесно они ни были связаны с проблемой сокращения СЯС, нужны отдельные договоры.

Россия уже сейчас имеет меньше носителей, чем положено по новому договору. Соответственно она может его полностью выполнить за несколько месяцев, просто свинтив с многозарядных МБР лишние БЧ и отправив их на склады. Причем снимать придется совсем немного, примерно 200–300 БЧ. Но поскольку на выполнение СНВ-3 отведено 7 лет, нам вообще ничего специально не нужно будет делать, наши СЯС сами собой «придут в норму» и по количеству БЧ. Уже поэтому считать договор «поражением» России абсурдно. Какое же это поражение, если для выполнения договора вообще ничего не нужно делать, он выполняется сам собой? Более того, он дает России значительные возможности для наращивания СЯС, пусть реализовать их мы и не можем.

Американцам же придется слегка сократить количество носителей. Можно не сомневаться, что «под нож» пойдет сотня-другая МБР «Минитмен-3», включая все лежащие на складах. Эти ракеты старые, кроме того, у них очень низкий возвратный потенциал (они несут максимум 3 БЧ). «Неразвернутыми носителями» скорее всего станут несколько десятков БРПЛ «Трайдент-2». На их место на ПЛАРБ будут поставлены ПУ по 7 КРМБ в каждой, что еще более увеличит преимущество США в высокоточном оружии. Интересна судьба МБР МХ. До 50 штук этих ракет, каждая из которых может нести по 10 БЧ, лежат сейчас на складах. Теперь они автоматически попадут в категорию неразвернутых, занимая почти половину соответствующего лимита. В общем, здесь американцам понадобится некий маневр. В любом случае благодаря СНВ-3 их возвратный потенциал заметно сократится, что вполне можно считать успехом России. Впрочем, и для Америки выполнение договора большой проблемой не станет, поскольку сокращаться будут, несомненно, устаревшие МБР с малым числом БЧ. Что касается бомбардировщиков, то из-за вышеупомянутой системы зачета (один самолет за один заряд) они теперь представляют особую ценность, поэтому сокращать их скорее всего будут в последнюю очередь. По максимуму будет продлеваться жизнь В-52Н, коих у США остается 89 (с учетом 13, находящихся в консервации на базе Дэвис-Монтан). В-1В будет переведен в статус неядерного, что в договоре оговаривается особо.

В общем, договор почти никак не повлияет на реальный военный баланс, обе стороны (особенно – Россия) могут продолжать строительство своих СЯС, практически не обращая на него внимания. Договор, по сути, является, может быть, самым равноправным из всех разоруженческих договоров между США и СССР/Россией. Это парадоксально потому, что Россия еще никогда не была так слаба и маловлиятельна, как сейчас. Но Обаме очень хочется отработать Нобелевскую премию мира. Главное же в том, что США вообще не нужны СЯС, что они этим договором и подтвердили. Для них гораздо важнее КРМБ и другое высокоточное оружие, в котором они превосходят нас (и остальной мир) даже не в разы, а на порядки. При этом нет сомнений, что даже обсуждать данный вопрос (в плане возможных сокращений) США не будут. Тем более сейчас все многоцелевые ПЛА, все крейсера и эсминцы являются носителями КРМБ. Или США откажутся от своих ВМС?

Нам СЯС нужны до зарезу, однако они будут и дальше деградировать независимо ни от какого СНВ. Тем не менее мы добились того, что и американцы хоть чуть-чуть, но ужмутся. В политическом плане мы создали для себя и человечества иллюзию того, что статус США и России в мире одинаков. Таким образом, Москва выжала из данной ситуации все возможное, если не больше, не имея никаких ресурсов для давления на Вашингтон.

Остается вопрос, пройдет ли СНВ-3 ратификацию в американском Сенате. Объективно говоря, придраться не к чему, никаких серьезных уступок США не сделали. Но договор может стать жертвой межпартийной борьбы, республиканцы проголосуют против исключительно «из принципа». Но это уже другая история.