Сергей Рогов
Подписание Пражского договора приблизило безъядерный мир.
Фото Reuters
Новый Договор СНВ, подписанный президентами Медведевым и Обамой в апреле в Праге, должен обеспечивать стратегическую стабильность на следующие 10 лет. При этом речь идет о том понимании стратегической стабильности, которое связано с примерным паритетом ракетно-ядерных сил и обеспечивает взаимное ядерное сдерживание (или взаимное гарантированное уничтожение).
Это соглашение не предусматривает радикального сокращения ядерного оружия, но обеспечивает преемственность с Договором СНВ-1, который регулировал российско-американские отношения в ядерной сфере с 1991 года. Правда, появился ряд новшеств, в частности, изменились правила зачета ядерных вооружений. Поэтому реальные сокращения, которые будут осуществляться сторонами, окажутся весьма незначительными.
Тем не менее договор подвергается резкой критике. Особенно активно против него выступают крайне правые силы в США, добивающиеся абсолютного американского военного превосходства. Республиканцы в Сенате под надуманными предлогами стремятся затянуть обсуждение и не допустить одобрения договора Комитетом по иностранным делам до ухода Конгресса на летние каникулы. Если эта тактика сработает, то ратификация договора в нынешнем году может не состояться. А после ноябрьских выборов позиция Республиканской партии в Конгрессе может резко усилиться. Тогда ратификация вообще окажется под вопросом.
Неоднозначная ситуация складывается и в России. Правда, профильные комитеты Государственной Думы уже проголосовали за то, чтобы рекомендовать договор к одобрению. Но общественное мнение настроено весьма противоречиво.
Так, по данным ВЦИОМа, только 19% считают, что России надо «продолжать ядерное разоружение», а 60% выступают за то, чтобы «сохранить имеющийся потенциал». При этом такое соотношение сторонников и противников отмечается и в «Единой России», и во всех оппозиционных партиях, и среди внепарламентской оппозиции. Только 4% опрошенных полагают, что подписание нового договора «более выгодно России», зато 22% считают, что договор «более выгоден США». Правда, 33% согласны с мнением, что это соглашение выгодно «обеим странам в равной степени», а еще 27% – «всему мировому сообществу».
Конечно, можно ставить под сомнение результаты этого опроса и говорить о том, что вопросы были сформулированы не вполне корректно. Но в целом данные ВЦИОМа показывают, что 72% опрошенных считают, что договор все-таки выгоден России, хотя почти такое же большинство не настроено сокращать ядерный потенциал.
Думается, что такой сумбур в головах в значительной степени связан с позицией многих средств массовой информации, которые нередко игнорируют серьезные вопросы или сводят все к некомпетентной болтовне на обывательском уровне. Особенно грешит этим телевидение, где вместо аналитики царит балаган в жанре «ток-шоу», когда и ведущие, и большинство «экспертов» просто не владеют элементарными фактами, а настоящие профессионалы появляются крайне редко. При этом наибольшей популярностью пользуются демагоги, выступающие с ура-патриотическими спекуляциями. Конечно, это не может не отражаться на атмосфере, складывающейся вокруг нового Договора СНВ.
Это не значит, что договор идеален. Как и любое другое международное соглашение – это компромисс, требующий взаимных уступок. Поэтому необходим серьезный анализ как основных положений, так и военно-стратегических последствий нового Договора СНВ.
ВОЗВРАТНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ
Критики нового договора особое внимание уделяют так называемому возвратному потенциалу.
Пражский договор 2010 года, как и Московский договор 2002 года, использует в качестве главного количественного параметра понятие «развернутые боеголовки». До этого подсчет ядерных боеголовок основывался на установлении фиксированного количества боезарядов для каждого типа стратегических носителей. Теперь же речь идет о фактической численности боеголовок, которые развернуты каждой из сторон.
Это позволяет каждой стороне осуществлять сокращения путем «разгрузки» части боеголовок, которые снимаются с МБР и БРПЛ и складируются. Например, на американских ракетах «Минитмен-3» вместо трех ядерных боезарядов останется один, на ракетах Д-5 – вместо восьми боезарядов останется от одного до четырех. Складированные боеголовки будут находиться в резерве. Теоретически, да и практически, эти боезаряды могут быть «дозагружены», что позволяет значительно нарастить общее количество развернутых боеголовок.
Проблема «дозагрузки» существовала и раньше. Тогда США были крайне озабочены превосходством СССР по забрасываемому весу. Особенно американцы были озабочены 308 советскими тяжелыми ракетами Р-36, получившими по американской классификации наименование СС-19 «Сатана», за которыми по Договору СНВ-1 засчитывалось по 10 боезарядов, хотя на них можно было установить большее количество ядерных боеголовок. Но вместо этого на тяжелых МБР устанавливались ложные цели для преодоления противоракетной обороны. Тем не менее, согласно Договору СНВ-1, количество тяжелых ракет сокращалось в два раза – до 154 единиц, а Договор СНВ-2, так и не вступивший в силу, вообще запрещал МБР с РГЧ ИН.
В связи с истечением их жизненного срока большинство ракет Р-36 сняты с вооружения. По американским данным у России ныне осталось менее 70 МБР «Сатана». Часть из них может остаться в строю до середины нынешнего десятилетия.
Завершается и жизненный цикл МБР УР-100 (по американской классификации СС-20 «Стилет»). У России остается примерно 60 ракет этого типа, но через несколько лет их также придется снимать с вооружения.
Таким образом, наше преимущество по забрасываемому весу полностью исчезнет. Наоборот, США будут обладать превосходством по возвратному потенциалу. Потенциально американцы могут «дозагрузить» примерно 900 боеголовок на МБР «Минитмен-3» и около 2000 боеголовок на МБР Д-5. Следовательно, американский возвратный потенциал примерно в два раза превышает установленный по новому Договору СНВ потолок в 1550 развернутых боеголовок.
Возвратный потенциал России значительно меньше. Правда, он может увеличиться в случае массированного развертывания новой МБР РС-24, которая, по сообщениям прессы, может нести от трех до семи боеголовок. Но только в том случае, если мы будем ежегодно производить не менее 10 ракет этого типа. Наш возвратный потенциал возрастет и в случае, если все-таки успешно завершатся испытания БРПЛ «Булава» с шестью боеголовками и она будет принята на вооружение.
Администрация Обамы объявила в мае с.г., что у США имеется 5113 «активных» ядерных боеголовок. По оценкам экспертов, из них примерно 1000 – тактические боезаряды, включая около 500 авиационных бомб Б-61 3-й и 4-й модификации и ядерные боеголовки примерно для 400 крылатых ракет морского базирования TLAM-N. Таким образом, примерно 4000 ядерных боеголовок предназначены для стратегических сил США. То есть возвратный потенциал будет составлять примерно 2500 стратегических ядерных боезарядов.
Но несколько дней назад появилась информация о планах Министерства энергетики США по финансированию обеспечения безопасности и надежности ядерных боезарядов в течение ближайших 10 лет. Эксперты федерации американских ученых, проанализировав эти данные, пришли к выводу, что у США после 2020 года останется 3000–3500 «активных» боеголовок. Из них примерно 1500 составят развернутые стратегические ядерные боезаряды, еще 1000–1500 стратегических боезарядов будет складировано, а 500 боезарядов составят запас тактических ядерных бомб (все ядерные КРМБ Пентагон намерен снять с вооружения).
Суммируя вышесказанное, можно сделать вывод, что новый Договор СНВ юридически закрепляет перевод большей части стратегических ядерных боезарядов США (до 70%) в резерв. Несомненно, это более выгодно для России, чем сохранение этих боеголовок в развернутом состоянии, что позволяло бы американцам удвоить, а то и утроить количество ядерных средств, предназначенных для контрсилового упреждающего удара. Это – довод в пользу ратификации нового Договора СНВ.
Нельзя не согласиться с бывшим начальником Главного штаба РВСН генерал-полковником Виктором Есиным, когда он пишет: «Не следует так уж пугаться возможного превосходства американцев по возвратному потенциалу и стремиться к тому, чтобы Россия обязательно сравнялась с США по этому параметру. Пока эти страны являются участницами нового Договора по СНВ, ни одна из них не может воспользоваться возвратным потенциалом, который остается виртуальной величиной. Задействовать эту возможность можно, только выйдя из договора. А в этом случае возникнет совершенно иная ситуация в мире, и неизвестно, кто от этого окажется в выигрыше».
 Ракеты «Минитмен» тоже подпадают под сокращение. Фото Reuters |
ПРАВИЛА ЗАСЧЕТА ТЯЖЕЛЫХ БОМБАРДИРОВЩИКОВ
Много нареканий вызывает также установленные новым Договором СНВ правила зачета каждого стратегического бомбардировщика за один ядерный боезаряд, хотя на практике он способен нести значительно больший боекомплект. Например, тяжелый бомбардировщик ТУ-160 засчитывался по правилам СНВ-1 как 16 ядерных боеголовок на крылатых ракетах воздушного базирования, Ту-95 МС – как 12 боеголовок, а американский бомбардировщик Б-52 – как 10 боеголовок. Поэтому, согласно сведениям по обмену данными 1 июля 2009 года о ходе выполнения СНВ-1, за российскими тяжелыми бомбардировщиками зачитывалось 608 ядерных боезарядов, а за американскими – 1052 боезаряда, в том числе 940 на КРВБ.
Изменения правил зачета означают, что теперь все наши тяжелые бомбардировщики будут засчитываться как 77 ядерных боезарядов, а все американские – как 76. Такая «креативная арифметика» позволила сторонам продемонстрировать на бумаге резкое сокращение своих ядерных сил, не меняя ничего на практике.
Кому это выгодно? Конечно же, США всегда обладали значительным превосходством в авиационном компоненте стратегической триады. Новые правила зачета позволяют американцам вывести за скобки и не учитывать в качестве «развернутых» почти 90% ядерных зарядов воздушного базирования (около 1000 боеголовок), которые превращаются в один из сегментов возвратного потенциала.
Но американцам, чтобы выполнить требования нового Договора о СНВ о сокращении количества «развернутых» пусковых установок до 700 единиц, придется сократить количество тяжелых бомбардировщиков примерно до 60 штук, в том числе 18 Б-1 и 42 Б-52. Россия же имеет возможность сохранить все имеющиеся у нас 13 бомбардировщиков Ту-160 и 63 Ту-95. У нас остается также возвратный потенциал в 500 с лишним ядерных боезарядов на КРВБ, которые также не учитываются по новым правилам. Кроме того, возможно развертывание во второй половине нынешнего десятилетия нового типа российского тяжелого бомбардировщика.
Поскольку использование ядерных бомбардировщиков для упреждающего удара считается маловероятным, асимметрия в авиационном компоненте стратегической триады не отражается негативно на стратегическом балансе.
Не стоит, однако, забывать, что США обладают большим количеством тяжелых бомбардировщиков Б-1 и Б-52 в неядерном оснащении (свыше 100 единиц). Они не ограничены новым Договором СНВ. Но этот договор никак не ограничивает и наши бомбардировщики Ту-22М, которые в свое время американцы хотели засчитать как стратегические бомбардировщики. Признавая, что эти самолеты не имеют межконтинентальной дальности, они выдвигали фантастический сценарий – атака советских «камикадзе» на Северную Америку. По данным СИПРИ, в 2009 году у России было более 180 бомбардировщиков Ту-22М, способных нести несколько сотен ядерных зарядов.
ОБМЕН ТЕЛЕМЕТРИЕЙ И ДРУГИЕ МЕРЫ ПРОВЕРКИ
Существует также мнение, что предусмотренные договором меры проверки не отвечают интересам России. Сторонники этой точки зрения, в частности, ссылаются на согласие сторон ежегодно проводить обмен телеметрическими данными о пяти ракетных пусках. Поскольку только Россия в настоящее время проводит испытания ракет новых типов, то это выгодно только американцам, которых, естественно, весьма интересуют технические характеристики РС-24 и «Булавы».
Однако эта аргументация не отражает реальной ситуации. Ведь каждая сторона по условиям договора самостоятельно определяет о каких пусках предоставлять информацию. Никто не мешает нам предоставлять партнеру телеметрические данные о старых системах, которые хорошо известны. Данные о новых системах мы предоставлять не обязаны.
Кроме того, есть интерес в получении телеметрии и у России. Хотя США начнут испытывать новые ракеты только в 2020-е годы, уже сейчас они производят «разгрузку» старых ракет. Как уменьшение забрасываемого веса повлияет на траекторию и дальность полета, на боевую эффективность американских ракет?
Весьма любопытной была бы и информация о пусках американских стратегических ракет с обычными боеголовками («Глобальный быстрый удар»). Такие испытания могут начаться уже в ближайшие годы.
Конечно же, и американцы вольны подсовывать нам телеметрические данные о своих старых системах. Но очевидно, что складываются условия для торговли: вы нам – мы вам┘
Представляет для России интерес и информация о пусках американских противоракет. Хотя системы ПРО не охватываются новым Договором СНВ, прецедент обмена телеметрией может быть востребован и в сфере противоракетной обороны. Естественно, на добровольной основе.
Говоря откровенно, нельзя не признать, что меры проверки, верификации и мониторинга – это узаконенный сбор разведывательных данных. Ведь государство соглашается предоставить иностранной разведке некие секретные сведения в обмен на получение секретных сведений от партнера («потенциального противника»). Такой подход противоречит обычной логике и даже законодательству о защите государственной тайны. Но в этом и смысл тех уникальных соглашений, которые уже четыре десятилетия заключают Россия (а ранее – СССР) и США. Ведь стратегическая стабильность требует хотя бы минимального уровня доверия, которое без узаконенного шпионажа вряд ли возможно.
Это – огромный риск, поскольку предоставляется доступ к информации о потенциальных приоритетных целях в ядерной войне. Это создает огромные трудности для военных, которым приходится повергаться унизительным проверкам со стороны тех, на кого нацелены их ракеты. Поэтому можно понять эмоции генерала Вильданова, который на страницах «НВО» не устает возмущаться интрузивными инспекциями, которым подвергаются РВСН. Но этим нельзя оправдать его нападки на новый Договор СНВ.
В этой связи уместно процитировать генерала Сергея Рыжкова, начальника Национального центра по уменьшению ядерной опасности: «В новом договоре используются процедуры, подтвердившие свою эффективность в рамках реализации Договора СНВ-1. В то же время ряд процедур был упрощен и адаптирован к реалиям нового времени». Прекращена проверка по периметру завода в Воткинске. Впервые будет верифицироваться фактическое количество ядерных боеголовок на каждом носителе. В два с лишним раза сокращается количество инспектируемых объектов на российской территории. Устанавливается проверка переоборудованных на обычные носители ракет и бомбардировщиков.
 Несмотря на сокращения СНВ, боевое дежурство не прекращается. Фото РИА Новости |
КРЫЛАТЫЕ РАКЕТЫ И ПРОЧЕЕ ВЫСОКОТОЧНОЕ ОРУЖИЕ
Противники нового Договора СНВ много рассуждают об угрозе стратегическим силам России со стороны американских высокоточных вооружений. Так, первый заместитель председателя Комитета по международным делам Государственной Думы Леонид Калашников утверждает, что «ударный потенциал американского флота может достичь 10 тысяч крылатых ракет», и рисует апокалиптический сценарий, от которого «Договор СНВ никак не защищает Россию. Согласно этому сценарию, американские подводные лодки скрытно проникают в прилегающие моря и осуществляют массированный запуск КРМБ. При этом на каждую российскую цель приходится 10 и более крылатых ракет противника. В результате Россия окажется неспособной нанести ответный удар по агрессору».
Конечно, у Петагона нет и вряд ли будет в обозримом будущем 10 тыс. КРМБ. Для этого американской промышленности, производящей 300–400 «Томагавков» в год, потребуется лет 20–25. Но дело ведь не только в КРМБ. Есть и сотни КРВБ, которыми оснащены американские неядерные тяжелые бомбардировщики, и тысячи высокоточных авиационных тактических ракет и бомб, которыми оснащены американские ВМС и ВВС. Было бы глупо отрицать, что эти вооружения способны поражать многие стратегические цели.
США сегодня обладают колоссальным превосходством в сфере обычных вооружений, особенно дальнобойных высокоточных систем. Пока у нас расхваливают будущие системы вооружений, американцы наладили их серийное производство. В обозримом будущем превосходство США будет только усиливаться. Ведь закупочный бюджет Пентагона превышает 100 млрд. долл., во много раз превышая расходы России и других стран на эти цели.
Но представление о том, что США якобы способно разгромить Россию с помощью обычных вооружений, нейтрализовав наш ядерный потенциал, основывается на целом ряде ошибочных допусков. Ведь в Персидском заливе и Югославии, где США впервые применили высокоточное оружие, концентрация американских сил перед нападением проходила на протяжении нескольких месяцев. Скрытно создать группировку в 10 тыс. КРМБ вблизи российских границ невозможно. Следовательно, за попытку повторить 22 июня Вашингтон расплатится гибелью десятков миллионов американцев.
Дело не только в том, что нет никаких политических причин для такой агрессии, чреватой в случае провала уничтожением Америки. Сценарий Калашникова полностью игнорирует официальную военную доктрину Российской Федерации, которая прямо предупреждает, что ядерное оружие будет применено в случае нападения на наши стратегические объекты с помощью обычных вооружений. Ведь ответить на такое нападение симметрично, то есть с помощью только неядерных сил, Москва не сможет. В первую очередь это предупреждение направлено в адрес США, поскольку ни одна другая страна не обладает соответствующим потенциалом высокоточных неядерных вооружений.
Я считаю, что голословное отрицание своей ядерной доктрины глубоко ошибочно. Если мы сами не верим в надежность нашего ядерного сдерживания, то почему в него будут верить другие?
АНГЛИЯ, ФРАНЦИЯ И ПРОЧИЕ
Господин Калашников заявляет, что главным пороком нового Договора СНВ является неучет ядерных сил американских союзников – Великобритании и Франции. Они дескать имеют 460 ядерных боеголовок, что дает США «30-процентное превосходство стратегических ядерных арсеналов, что является серьезным нарушением ядерного паритета».
Сегодня, когда мир становится многополярным, необходимость подключения всех ядерных государств в процесс ограничения и сокращения ядерных вооружений является бесспорной. Но как это сделать?
Помимо Англии и Франции официальной ядерной державой является и Китайская Народная Республика, у которой не менее 180 ядерных боеголовок. Пекин ныне осуществляет масштабную модернизацию своих ядерных сил и потенциально может за одно-два десятилетия выйти на уровень 1000 боеголовок.
Но если речь идет о Китае, то нельзя забывать об Индии, которая открыто мечтает о паритете со своим соседом. Но к паритету с Индией стремится и Пакистан.
Наконец, есть и Израиль со своей «бомбой в подвале». По оценкам у него имеется до 200 ядерных боезарядов.
Напомню, что еще в конце 1960-х годов, когда начались советско-американские переговоры об ОСВ, Москва безуспешно добивалась учета английского и французского ядерного оружия. Но каждый раз дело ограничивалось двусторонним договором.
Как известно, Англия и Франция никогда не соглашались стать участниками советско-американских и российско-американских договоренностей. Хотя у них, если пользоваться правилами зачета нового Договора СНВ, «развернутыми» являются лишь около 80 ядерных боеголовок, которые находятся на БРПЛ одной английской и одной французской подводных лодок, находящихся в боевом патрулировании. Остальные являются «неразвернутыми» по этим правилам либо вообще не относятся к стратегическим, например, боезаряды для самолетов «Мираж» и «Этандер».
Даже если считать, что Париж и Лондон будут иметь в боевом патрулировании по две подводные лодки, не стоит забывать, что у них нет возможности нанести контрсиловой удар. То есть французы и англичане могут бить только по нашим городам. Естественно, их доктрина предусматривает ответный удар, ведь иначе эти страны просто исчезнут с лица земли.
В целом же ядерный потенциал Великобритании и Франции – это фактор военно-силовых отношений между Россией и НАТО. Помимо стратегических сил США необходимо учитывать и американские тактические ядерные вооружения (примерно 200 авиационных боезарядов), которые размещены в Европе и способны достигать территории России. Но как только появляется ТЯО, соотношение резко меняется в нашу пользу. Хотя официальные цифры отсутствуют, Россия, несомненно, обладает большим количественным превосходством по тактическим боезарядам. По умеренным американским оценкам, у нас 2 тыс. тактических боеголовок и еще 3 тыс. в резерве. По данным СИПРИ у России чуть больше 2700 нестратегических ядерных боезарядов. Упоминавшиеся выше бомбардировщики Ту-22М, которые состоят на вооружении наших ВВС и ВМФ, способны поразить любую цель на территории стран НАТО.
Поскольку в обычных вооружениях НАТО превосходит Россию в соотношении примерно 3 к 1, нестратегические ядерные вооружения в немалой степени компенсируют этот дисбаланс.
Что касается многосторонних соглашений по ядерному оружию, то речь об этом может пойти только в случае выполнения нового двустороннего договора.
 «Тополь-М» сокращению не подлежит. Фото Григория Тамбулова (НГ-фото) |
ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА
Противники нового Договора СНВ утверждают, что он никак не ограничивает американскую ПРО. Действительно, договор не устанавливает количественные и качественные лимиты на ПРО.
Но нельзя не заметить, что в 2009 году администрация Обамы пересмотрела подход к стратегической противоракетной обороне. США опять официально признали взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями. Нынешнее американское руководство де-факто считается с возражениями России против развертывания стратегической противоракетной обороны, но не намерено заключать новый Договор по ПРО, хотя США пока все еще остаются в рамках ключевых ограничений, которые устанавливал Протокол 1974 года (не более 100 ракет-перехватчиков).
1. Администрация Обамы заморозила запланированное администрацией Буша развертывание стратегических ракет-перехватчиков GBI на Аляске и в Калифорнии. Это означает, что оборона территории США от удара МБР и БРПЛ ограничивается всего лишь 30 перехватчиками (плюс 8 в резерве). Этого вполне достаточно для защиты от гипотетической угрозы со стороны Ирана и Северной Кореи. Но такая система ПРО не в состоянии эффективно противодействовать стратегическим силам России.
2. Администрация Обамы аннулировала программу создания новой высокоскоростной стратегической ракеты-перехватчика KEI, которая должна была в 2012 году заменить систему GBI.
3. Прекращена программа MKV, предусматривавшая создание своего рода «умной шрапнели», то есть средств поражения большого количества целей, размещенных на одном перехватчике. Особую опасность такая система могла бы представлять при размещении в космосе.
4. США отказались от закупки 20 самолетов Boeing-747, оснащенных химическим лазером ABL. Вместо этого было решено продолжить испытания системы ПРО воздушного базирования, предназначенных для перехвата баллистических ракет на разгонном участке.
5. Была прекращена программа подготовки космического испытательного полигона ПРО (Space Test Bed).
6. Вашингтон сделал упор на нестратегическую ПРО морского и наземного базирования (Patriot, «Иджис», THAAD), которая не в состоянии перехватывать российские МБР и БРПЛ, но способна обеспечить защиту от ракет средней дальности. По условиям Договора о РСМД Россия и США уничтожили свои ракеты средней дальности. Но такие ракеты есть у Ирана, Северной Кореи и ряда других государств в Азии.
США приступают к серийному производству ракет-перехватчиков SM-1 двух модификаций, предназначенных для кинетического перехвата баллистических ракет малой и средней дальности. Запланировано закупить 436 ракет – 112 ракет SM-1 Block 1A и 324 ракеты SM-1 Block 1B к 2015 году. Они будут размещены на 9 крейсерах типа CG-47 «Тикондерога» и 28 эсминцах типа DDG-51 «Арли Берке», оснащенных системой «Иджис».
Кроме того, к 2015 году будут развернуты шесть батарей ПРО наземного базирования THAAD, для чего будет закуплена 431 ракета-перехватчик.
Таким образом, к завершению второй фазы развертывания ПРО согласно планам администрации Обамы у США будет около 870 ракет-перехватчиков морского и наземного базирования SM-1 и THAAD. Кроме того, у Пентагона будет примерно 900 тактических ракет-перехватчиков Patriot PAC-3. Также планируется закупить 14 мобильных РЛС наземного базирования AN/TPY-2.
Это в целом позволит США создавать необходимую группировку для региональной ПРО против ракет малой и средней дальности Ирана и Северной Кореи.
К 2018 году Пентагон планирует начать развертывание третьей фазы ПРО с использованием ракет-перехватчиков SM-3 Block 2A, способных обеспечивать перехват ракет «промежуточной» дальности – до 5000 километров. Этот перехватчик диаметром 21 дюйм разрабатывается США совместно с Японией. В отличие от ракет SM-3 Block 2A, имеющих скорость около 3,5 километра в секунду, ракеты SM-3 Block 2А должны иметь скорость свыше 5 км/с.
Предполагается, что ракеты SM-3 Block 2А будут размещены не только на Дальнем Востоке, но и в Европе. В частности, США достигли договоренности с Румынией о размещении в этой стране наземной базы SM-3 Block 2А в 2015 году. Предполагается, что наземная система «Иджис Эшор» будет иметь 24 ракеты-перехватчика.
На четвертом этапе к 2020 году планируется начать развертывание ракет SM-3 Block 2B, которые будут способны осуществлять заатмосферный перехват МБР. Договоренность о развертывании наземной базы SM-3 Block 2А в 2018 году подписана с Польшей.
Администрация Обамы заверяет Москву, что создаваемые ею системы ПРО не будут оказывать воздействие на стратегический баланс. Даже в том случае, если власть в Вашингтоне через несколько лет переменится и к руководству США придут самые ярые сторонники ПРО, понадобится время, чтобы наверстать упущенное. Но и Россия также предпринимает определенные меры в сфере противоракетной обороны, хотя здесь паритет вряд ли будет достигнут.
Что касается системы Patriot, то, как отметил начальник зенитных ракетных войск Военно-воздушных сил генерал-майор Сергей Попов, он похож, правда, с большими оговорками, на нашу систему С-300ПС. Есть и модификация PAC-3, но она не дотягивает до нашего С-300ПМ.
По данным первого заместителя министра обороны России генерала армии Владимира Поповкина, в текущем году в войска поступят пять комплексов С-400. С-400 может поражать объекты, летящие на высоте от 5 метров до 30 километров и на скорости до 4,8 тысячи метров в секунду.
Заместитель главкома ВВС России по ПВО генерал-лейтенант Сергей Разыграев рассказал, что «система С-500 будет иметь возможность уничтожать ракеты средней дальности, оперативно-тактические ракеты, а также сбивать ракеты в ближнем космосе и, таким образом, будет носить элементы стратегической противоракетной обороны». Утверждается, что С-500 сможет обнаруживать цели на дальности 600–750 километров и вести одновременный обстрел десяти баллистических сверхзвуковых целей. Система будет способна уничтожать и гиперзвуковые цели, летящие со скоростью, по разным данным, от пяти до семи тысяч метров в секунду.
К 2020 году планируется провести масштабное оснащение российских ВВС новыми ЗРК. Российские военно-воздушные силы к 2020 году получат зенитные ракетные комплексы С-400 и С-500, причем, по словам главкома ВВС генерал-полковника Александра Зелина, последние станут основой планируемой к созданию противоракетной обороны.
Следует также учитывать, что в России в соответствии с Договором по ПРО была создана много лет назад стратегическая ПРО А-135, прикрывающая Москву. В состав А-135 входят РЛС «Дон-2Н» и 100 ракет-перехватчиков 53Т6 и 51Т6. Такая система предназначена для отражения ограниченного ядерного удара.
В июле 2009 года в составе Вооруженных сил России было создано Объединенное стратегическое командование воздушно-космической обороны на базе ликвидированного Командования специального назначения Московского округа ПВО, а также ряда других структур военно-воздушных сил и космических войск России. До 2020 года планируется создать новую структуру в вооруженных силах страны, которая будет, по словам генерала Зелина, «в мирное время обеспечивать сдерживание потенциальных агрессоров, а в военное – отражать вооруженную агрессию всем имеющимся арсеналом обычного и ядерного вооружения». Так что не стоит в очередной раз впадать в панику.
РЕЦИДИВ НЕОТРОЦКИЗМА
Таким образом, оснований для вывода, что новый Договор СНВ не соответствует национальной безопасности России, нет. Но сам по себе этот документ не в состоянии решить все имеющиеся проблемы.
Ядерный паритет с США можно будет надежно защитить только в том случае, если будут выделены необходимые средства для модернизации стратегических ядерных сил, прежде всего развертывание МБР и БРПЛ новых типов. Иначе мы не сможем заполнить свою квоту не только по пусковым установкам, но и по развернутым боеголовкам. Ведь в ближайшие годы закончится срок эксплуатации практически всех ракет, созданных в советский период. Неправильный выбор приоритетов может обернуться тяжелейшими последствиями. К сожалению, допущенные в прошлые годы просчеты, пока не исправлены.
Но есть и еще более сложные проблемы. Отставание России в обычных вооружениях может стать необратимым. Даже сохранение мощных ядерных сил не гарантирует в полной мере сохранение стратегической стабильности в широком смысле, которое не ограничено только ракетно-ядерными вооружения, а включает все компоненты поддержания баланса с целью предотвращения войны.
Новый Договор СНВ дает Москве 10 лет для решения этих проблем. Он позволяет в течение этого периода поддерживать ядерный паритет с США на приемлемом для России уровне. Договор не требует ломки структуры наших стратегических сил и вынуждает американцев сократить часть своих пусковых установок в то время, как нам сокращать раньше времени ничего не надо. При этом договор не затрагивает ТЯО, где Россия имеет значительное превосходство.
Поэтому срыв ратификации договора имел бы для России крайне негативные последствия.
Сократится ли возвратный потенциал США, если договор не будет ратифицирован? Нет!
Уменьшится ли преимущество США в новейших высокоточных вооружениях, если договор не будет ратифицирован? Нет!
Прекратят ли США работу над ПРО, если договор не будет ратифицирован? Нет!
Сократят ли Англия, Франция и другие ядерные державы свои вооружения, если договор не будет ратифицирован? Нет!
Срыв ратификации нового Договора СНВ существенно осложнил бы международную обстановку и негативно отразился бы на безопасности нашей страны. Поэтому столь жестко против него выступают американские неоконсерваторы, известные своими русофобскими взглядами и стремлением к достижению абсолютного военного превосходства США. Известно, что многие неоконсерваторы начинали свою политическую деятельность как троцкисты. С ними фактически смыкаются и некоторые наши оппоненты договора, возрождающие лозунг: «Ни мира, ни войны┘»
