Москве предлагается очень невеселый выбор

Китайская армия научилась крепко держать оружие.
Фото Reuters

Статья Сергея Казеннова и Владимира Кумачева «Не надо абсолютизировать «угрозу с Востока» (НВО, 13.08.10) написана авторами как полемика с рядом моих публикаций по поводу китайской угрозы. Как пишут авторы данной статьи, «существуют, помимо возможностей, еще и намерения, и много других лимитирующих и сдерживающих факторов, которые позволяют смотреть в будущее не столь апокалиптично». Это совершенно правильно, но, с другой стороны, в военном планировании реагировать принято все же в первую очередь на возможности, поскольку намерения имеют свойство меняться, в том числе – из-за изменения возможностей. И смотреть в будущее иногда надо апокалиптично. Хотя бы для того, чтобы избежать Апокалипсиса.

Обсуждая проблему внешних угроз для России, сразу сниму с рассмотрения угрозу «международного терроризма». Да, эта угроза, безусловно, существует, но делать ее, в угоду модным западным концепциям, основной (а то и вообще единственной) – значит, полностью утратить связь с реальностью.

Кроме того, для ее парирования нужны весьма специфические силы, средства и приемы. Вопреки нынешнему всемирному мейнстриму возьму на себя смелость утверждать, что борьба с терроризмом – все же не задача ВС. Точнее, ВС могут быть в этой борьбе помощником для других силовых структур, не более того.

Угроза со стороны Грузии на обозримое будущее Россией снята, да и не может она быть слишком серьезной из-за объективно крайне ограниченных возможностей этой страны. Оставим в стороне пока и латентные потенциальные конфликты с Японией и Турцией. Есть две очевидные «большие» угрозы – НАТО и Китай. Если страна способна их парировать, то любыми другими угрозами можно пренебречь. Сравнить натовскую и китайскую угрозы очень полезно именно с точки зрения возможностей.

В НАТО ТАНКИ НЕ СОБИРАЮТСЯ ОТМЕНЯТЬ

О нынешнем состоянии ВС стран НАТО можно прочесть в публикациях НВО «НАТО: не так страшен чёрт» (17.10.08) и «Бумажные тигры» НАТО и ОДКБ» (06.03.09). Кое-что повторим и уточним.

Про угрозу России со стороны НАТО в последние несколько лет сказаны и написаны в нашей стране буквально миллионы слов. Если их все проанализировать, то можно обнаружить интересную вещь – полное отсутствие конкретных цифр и фактов. Возможно, именно поэтому вся соответствующая пропагандистская кампания ведется на очень высоком градусе, сильно напоминающем истерику. Хотя уж что проще: вместо штампов типа «НАТО окружает Россию частоколом военных баз» просто приведите список этих баз и состав размещенных на них воинских контингентов. Но вот нет этого почему-то.

Если НАТО планирует против России агрессивную войну, то она должна наращивать наступательный потенциал. По-другому пока не придумано. Основу наземного наступательного потенциала традиционно составляют танки. Их регулярно «отменяют», но они никак не отменяются. Если речь идет о классической войне «армия против армии» с занятием территории противника, то без танков обойтись никак невозможно. Что показали все классические войны не только ХХ, но и начала ХХI века. Например, обе иракские войны, где США отнюдь не пренебрегли «Абрамсами». Наоборот, «Абрамс» на мосту в центре Багдада 9 апреля 2003 года стал символом краха режима Хусейна.

На начало 1990 года 16 стран НАТО имели в Европе 24,3 тыс. танков, в том числе США – 5,9 тыс., Германия – 7 тыс. На начало 2009 года 28 стран НАТО имели в Европе около 13 тыс. танков, в том числе США – 90, Германия – 1,4 тыс. То есть наземный наступательный потенциал блока сократился почти вдвое (хотя количество стран-членов увеличилось почти вдвое), причем он сокращается неуклонно, из года в год. Сокращение никаким обновлением парка не сопровождается, это просто сокращение. И оно будет продолжаться и дальше. Например, к 2015 году у Франции останется 240 танков (в 2009-м числилось 814, в 1990-м – 1358), у Болгарии – 160 (в 2009-м было 565, в 1990-м – 2145). Чуть более 200 танков останется в ближайшее время у Великобритании, менее 500 – у Германии, некогда «главной ударной силы НАТО в Европе». При этом все страны НАТО производство танков полностью прекратили.

Но, конечно, можно возразить, что теперь самолеты важнее танков. Главный наступательный потенциал – воздушный. Но и тут такой же казус. В 1990 году у 16 стран НАТО в Европе было 5,6 тыс. боевых самолетов, в 2009 году у 28 стран – 3,8 тыс. Сокращение не такое стремительное, как в случае с танками, но тоже не маленькое и тоже неуклонное. И здесь сокращения продолжатся. У Великобритании в ближайшие годы останется менее 200 боевых самолетов (в 1990 году было 1,2 тыс.), у Германии – менее 250 (было более 1 тыс.). Не только досрочно списываются машины, сейчас состоящие на вооружении, но и значительно урезаются программы закупок перспективных истребителей («Тайфун», F-35).

Кроме того, подготовка к агрессии подразумевает заблаговременное развертывание группировок на направлении агрессии вблизи территории потенциальной жертвы. По-другому, опять же, пока действовать никому не удавалось. Что подтвердили, например, события в Югославии в 1999 году, в Персидском заливе в 1990–1991 и 2003 годах. США и их союзники атаковали Югославию из Италии, а Ирак – из Кувейта, Бахрейна и Саудовской Аравии.

Однако уже 11 лет числятся в НАТО Польша, Чехия и Венгрия, 6 лет – страны Балтии, Словакия, Болгария и Румыния. Но никаких группировок и объектов (тех самых «баз НАТО») ни в одной из этих стран до сих пор так и не появилось. Звено истребителей в Зокняе нельзя считать базой, даже если впасть в паранойю.

Наконец, агрессия невозможна без соответствующей планомерной подготовки войск (сил). Но никаких наземных и воздушных наступательных операций масштаба хотя бы в 10% – того, который требуется для проведения агрессии против России, на натовских учениях не отрабатывалось с момента окончания холодной войны. И у наших границ не было никаких, пусть даже символических, коллективных учений альянса.

Как можно готовить агрессию путем сокращения наступательного потенциала, без развертывания группировок на направлении агрессии и без проведения соответствующих учений – военной науке пока не известно.

Есть еще фактор психологического состояния военнослужащих европейских стран, которое они демонстрируют в Афганистане и других зонах конфликтов. Оно таково, что не позволяет армиям этих стран вести войну, подразумевающую действительно высокий уровень потерь. Наконец, надо помнить о политическом аспекте: если речь зайдет о «большой» войне, «натовская военщина» утонет в многомесячных согласованиях, содержание которых вскоре выплывет наружу, а решение окажется отрицательным. Ведь НАТО – это не одна страна, а 28. И только на страницах агитпропа все решения там принимаются «под диктовку Вашингтона».

Да и целей для такой агрессии у Запада нет. Ему не требуется жизненное пространство, поскольку проблемы перенаселения нет, есть обратная проблема – депопуляции. И за ресурсы Запад (по крайней мере – Европа) готова платить деньгами, но не готова платить жизнями. К тому же сама Россия стремится продать Европе как можно больше своих ресурсов.

Существует, впрочем, один аспект угрозы с Запада, где действительно просматриваются реальные возможности: удар американским высокоточным оружием (в первую очередь – КРВБ и КРМБ) по российским СЯС. Цель в данном случае вполне рациональна – устранение единственной реальной военной угрозы для США. Эта проблема подробно обсуждалась на страницах НВО мной и моим оппонентом в данном вопросе Алексеем Арбатовым в статьях «Диагноз: отечественная ПВО в развале» (19.02.10), «Стратегический сюрреализм сомнительных концепций» (05.03.10), «Слабость провоцирует сильнее, чем мощь» (19.03.10). Увеличение у США арсенала ВТО при одновременной деградации российских СЯС и системы ПВО вполне может сделать обезоруживающий неядерный удар реальностью. И на самом деле главным сдерживающим фактором для США здесь будет как раз понимание того, что лишенная СЯС Россия автоматически становится добычей Китая. К коему и перейдем.

ВЕСЬ МИР ОЗАБОТИТСЯ ПРОБЛЕМАМИ КИТАЯ

У современного Китая есть ряд специфических особенностей, которые остальное человечество представляет довольно смутно. Вкратце они таковы.

1. Сочетание наличия одной из крупнейшей в мире экономики, демонстрирующей самые высокие в мире темпы роста и обладающей высокими технологическими возможностями, с социально-экономическими проблемами, характерными для слаборазвитых стран.

2. Огромная численность населения, превышающая возможности природной среды. Максимально допустимая численность населения Китая – 700–800 млн. человек. Как известно, реальная численность уже сегодня превысила 1,3 млрд., причем рост, несмотря на все ограничения, продолжается. К тому же 94% населения страны живет на 46% его территории. Остальная часть страны практически непригодна для жизни.

3. Самая высокая в мире дифференциация между городом и деревней и между регионами. Разница между городом и деревней высока настолько, что вся социально-экономическая статистика дается отдельно для деревни, отдельно для города, как будто это – разные страны. Различия по регионам (между развитым востоком и всей остальной страной) еще контрастнее. Фактически в стране есть несколько совершенно разных обществ, от традиционного аграрного до постиндустриального.

4. Самые высокие в мире темпы старения населения и половые диспропорции в младших возрастных группах. Численность старших возрастных групп растет вдвое быстрее, чем население в целом. При этом пенсия является источником доходов лишь для 1/6 пожилых людей, причем в деревне социальная поддержка пожилых полностью отсутствует. То есть крестьянам пенсии не платят, хотя их доходы и так в разы ниже, чем у горожан. Обеспечение родителей и официально, и в соответствие с традицией возлагается на сыновей, которые являются продолжателями рода и наследниками. Из-за этого при норме 102–107:100 в Китае соотношение новорожденных мальчиков и девочек достигает как минимум 117:100, в отдельных провинциях составляет 130:100, а в деревне местами доходит до 152:100. В ближайшие годы в брачный возраст начнет вступать поколение, в котором до 20 млн. молодых людей не будут «обеспечены» невестами.

5. Масштаб проблем, обусловленных размерами населения и экономики, делающих проблемы Китая проблемами всего мира.

Теперь об основных китайских противоречиях, вытекающих из перечисленных проблем.

1. Противоречие между необходимостью сохранения высоких темпов экономического роста с опорой на трудоемкие отрасли с целью обеспечения работой растущего населения и необходимостью сокращения темпов роста и перехода от экстенсивного производства к интенсивному по соображениям ресурсно-экологического характера (экологическая обстановка в Китае сегодня худшая в мире).

2. Противоречие между растущими запросами и потребностями населения и невозможностью их удовлетворения за счет ресурсов не только самой КНР, но и планеты Земля в целом.

3. Противоречие между необходимостью дальнейшего следования политике «одна семья – один ребенок» из-за перенаселенности страны и необходимостью ослабления демографических ограничений по соображениям социального характера.

4. Противоречие между политикой опоры на численность населения как на основной экономический ресурс и конкурентное преимущество и перенаселенностью страны как ее основной проблемой.

Поскольку совокупность этих проблем такова, что решение одних усугубляет другие, очень трудно понять, как может Китай обойтись без внешней экспансии, которая, если смотреть на вещи объективно, является для него единственным выходом. Ресурсы, конечно, Китай, как и Запад, может купить, правда, Китаю нужно гораздо больше ресурсов, чем Западу. А вот территорию для проживания избыточного населения не купишь, а она нужна Китаю гораздо больше. Ведь именно перенаселенность страны лежит в основе всех ее столь противоречивых и крайне сложных проблем.

Вопрос – в формах, методах и темпах экспансии. При этом не надо рассказывать сказки о том, что китайцы «не склонны к экспансии». Нынешняя КНР примерно в 4 раза больше «исторического Китая», а она еще и почти на треть меньше, чем Китай в период своего максимального расширения всего полтора столетия назад. Китай всегда занимался внешней экспансией, когда находился на подъеме. Следует обратить особое внимание на официальную китайскую историографию, исходя из которой, в частности, Монгольская империя Чингисхана и его последователей на самом деле является Китаем, соответственно он может претендовать практически на всю Евразию. Подчеркну, это не измышления маргиналов, это официальная концепция, причем никаких альтернативных концепций не существует. Пекинский и Айгуньский договоры между Россией и Китаем, установившие границу по Амуру и Уссури, официально продолжают считаться в Китае «несправедливыми и неравноправными». И вряд ли поддержание такого взгляда на «историю с географией» можно объяснить лишь особенностями китайского менталитета. Китайцы слишком прагматичны, чтобы просто так, без всякой цели, изводить себя историческими обидами.

С точки зрения направления экспансии север и запад (Россия и Казахстан) заведомо выгоднее для Китая, чем юг (Индокитай), где, как и в самом Китае, «людей много, земли мало». Поскольку, как пишут Казеннов и Кумачев, «Поднебесная не настолько цивилизационно спаяна, чтобы не опасаться потери своей идентичности, а затем и целостности государства», китайцам не нужны проблемы с многочисленным местным населением (к тому же имеющим отличные традиции партизанской войны в джунглях). Гораздо выгоднее гигантская по территории почти пустая азиатская часть России с ее к тому же несметными природными ресурсами, которых так не хватает КНР, с таким сокровищем, как байкальская вода, которая для Китая сейчас, пожалуй, важнее нефти. Не надо врать самим себе, что китайцам у нас холодно. По крайней мере 50-градусные морозы ничуть не мешают их успешному проникновению в Якутию, хотя она даже не граничит с КНР. Якутский климат в любом случае благоприятнее тибетского (лучше мороз полгода, чем нехватка кислорода постоянно), а уж про климат Приморья, Приамурья или юга Сибири и говорить нечего.

В связи с этим – небольшая информация к размышлению. В КНР действуют правила, касающиеся всех открытых карт, которыми предписано следующее:

Статья 17. Правила обозначения соответствующих географических названий: Для следующих географических названий на территории России в скобках обязательно указываются китайские названия, за исключением карт с надписями в транскрипции «пиньинь» и карт на иностранных языках:

1. «Владивосток» – в скобках указывается «Хайшэньвэй».

2. «Уссурийск» – в скобках указывается «Шуанчэнцзы».

3. «Хабаровск» – в скобках указывается «Боли».

4. «Благовещенск» – в скобках указывается «Хайланьпао».

5. «Остров Сахалин» – в скобках указывается «Куедао».

6. «Нерчинск» – в скобках указывается «Нибучу».

7. «Николаевск» – в скобках указывается «Мяоцзе».

8. «Становой хребет» – в скобках указывается «Вайсинаньлин».

Неужели это только для того, чтобы потешить свои исторические комплексы?

И еще одна информация к размышлению. В этом году Китай потребовал пересмотра границы по Амуру и Уссури сразу на 160 участках. И в одностороннем порядке начал на этих реках гидротехнические работы с целью изменения русла, хотя обязан был провести предварительные консультации с российской стороной. Не пересчитать заявлений наших официальных лиц всех рангов (вплоть до самых высших), которые после сдачи в 2004 году Китаю островов на Амуре заявляли, что теперь-то российско-китайская граница установлена навсегда. Теперь мы знаем, сколько длится «навсегда» в китайском варианте, – 5 лет. Можно себе представить, какой оглушительный визг стоял бы в наших СМИ, если бы границу по реке так нагло и открыто двигали Эстония, Грузия или Польша. А тут – тишина. Стратегическое партнерство.

Нет сомнений, что для Китая предпочтительнее мирный вариант экспансии. Против военного варианта есть три основных возражения.

1. Китайцы довольно плохо воюют. Хотя самую, может быть, гениальную в истории работу по военной стратегии написал китаец Сунь-Цзы, его опыт основывался на войнах китайцев против китайцев. Внешним противникам, невзирая на свое численное превосходство, Китай проигрывал почти всегда. Некоторым исключением является Корейская война 1950–1953 годов. После разгрома американцами КНА, НОАК, выступавшая под чудесным эвфемизмом «китайские народные добровольцы», сумела благодаря гигантскому численному превосходству и «воздушному зонтику» в лице советского 64-го авиакорпуса вытолкнуть американцев за 38-ю параллель. Но, поскольку советским летчикам летать за эту параллель было запрещено, к югу от нее китайцам не помогло уже и численное превосходство, американцы нанесли им ряд поражений, после чего война в целом закончилась «вничью». Последним реальным опытом НОАК была на редкость позорная кампания во Вьетнаме в 1979 году, когда китайские регулярные войска не смогли победить втрое уступавшую им по численности вьетнамскую группировку, состоящую из пограничников, ополченцев и стройбата. Когда из Камбоджи на китайский фронт начали прибывать первые регулярные вьетнамские части, НОАК сама «очистила помещение», понеся огромные потери и продемонстрировав совершенно гитлеровское варварство в отношении мирного населения страны, которую всего несколькими годами раньше в Китае называли «братской». И все военные конфликты между Китаем и Россией (1652–1689, 1900–1901, 1929, 1969 годы) показали не слишком высокую боеспособность китайских воинов по сравнению с россиянами.

2. Как совершенно справедливо пишут Казеннов и Кумачев, Китаю есть, что терять. Количество объектов его «новой экономики» ограничено количественно и, главное, территориально (в восточных регионах). Ядерный удар по этим объектам отбросит Китай на много десятилетий (если не столетий) назад. Правда, надо отметить, что число объектов новой экономики становится все больше, а в последние годы началась их активная «диффузия» в западные регионы (это целенаправленная политика Пекина). Соответственно уничтожить ее становится все труднее. Через некоторое время у нас будет гораздо меньше ядерных боезарядов, чем в Китае объектов, подлежащих уничтожению.

Отставание в развитии авиации Китай уже преодолел. Фото Reuters

3. До последнего времени НОАК, укомплектованная почти исключительно крестьянами, отличалась почти нулевой чувствительностью к собственным потерям, что создавало возможность давить противника массой. Однако в последние годы ситуация изменилась, на вооружение НОАК поступило значительное количество современной техники. Ее способны освоить только образованные городские юноши. А в городах давно уже действует политика «одна семья – один ребенок». Из-за этого вековое китайское почитание старших сменилось на феномен «маленьких императоров»: многочисленные родственники с обеих сторон опекают ставшего сокровищем единственного ребенка. Если в китайские города в массовом порядке пойдут с северного фронта гробы с этими «маленькими императорами», социальный взрыв весьма вероятен. Правда, и тут есть другая сторона. Именно среди образованной городской молодежи КНР особенно сильны националистические настроения, желание отомстить «варварам» (то есть всем некитайцам) за все былые «унижения». А главными «историческими обидчиками» Китая по-прежнему считаются Япония и Россия. Поэтому очень многие «маленькие императоры» пойдут воевать вполне сознательно.

Однако эти обстоятельства военной опасности отнюдь не отменяют. Во-первых, из-за вышеописанных проблем в КНР может сложиться такая ситуация, что внешняя агрессия окажется меньшим из зол на фоне перспективы хаоса и гражданской войны с потерей всех плодов реформ и, возможно, самой страны. Во-вторых, что гораздо важнее, военная мощь является не просто полезным, но обязательным аргументом, подкрепляющим «мирную» экспансию, без которой, как было сказано, Китаю не обойтись.

ОНИ ПОВСЮДУ ВЫХОДЯТ В ЛИДЕРЫ

О строительстве НОАК, о ее весьма своеобразных стратегических концепциях (в первую очередь – «стратегических границ и жизненного пространства»), о ее откровенно антироссийских учениях НВО подробно писало в статьях «Оккупация России Китаем неизбежна» (22.02.08), «Ближайший сосед – будущая военная сверхдержава» (27.03.09), «Миллионы солдат плюс современное вооружение» (09.10.09). Хочется лишь еще раз отметить, что у Китая в отличие от НАТО возможности растут ударными темпами. При этом Китай по большинству классов вооружения и техники уже преодолел качественное отставание от России, особенно это относится к технике сухопутных войск. Китайские танки последних моделей ничем не хуже наших наиболее современных машин. Особенно примечателен тот факт, что и по производству танков, и по их количеству в войсках Китай вышел на первое место в мире. Почему-то есть подозрение, что он собирается использовать эти танки не для отражения американского десанта (которого, разумеется, никогда не будет) и не для подавления уйгурских и тибетских сепаратистов (слишком уж избыточно). И не в джунгли Юго-Восточной Азии отправятся китайские «Туре-99», там танкам неудобно. На севере для них побольше простора. Заметим, что только современных танков у НОАК сейчас больше, чем у ВС РФ вообще любых танков на всем пространстве от Калининграда до Камчатки. Сухопутные войска двух приграничных с Россией военных округов НОАК (Пекинского и Шэньянского) сильнее всех наших сухопутных войск. Причем новейшая техника в первую очередь поступает именно в эти два округа. Интересно, почему бы это?

И в авиации Китай в основном преодолел качественное отставание от нас (с нашей же помощью). Не надо тешить себя иллюзиями, советский анекдот о том, что «в Китае во время испытаний разбился новейший истребитель, погибли три пилота и 15 кочегаров», давно не актуален. В этом году ВВС НОАК сняли с вооружения истребитель J-6 (МиГ-19), который всего несколько лет назад был у них самым массовым самолетам. Облик китайской авиации теперь определяют J-10, -11 (Су-27) и -12 (Су-30). И по количеству истребителей 4-го поколения Китай нас уже успешно догнал. Он пока отстает от нас в ударной авиации, но это вполне компенсируется наличием большого числа ТР и ОТР (здесь Китай превосходит нас не в разы, а на порядки).

В целом НОАК строится либо для ведения крупномасштабной наступательной войны, либо для обеспечения китайской экспансии «мирными» методами (впрочем, одно другому не мешает, даже наоборот). По-другому трактовать характер военного строительства в КНР достаточно сложно. И против Тайваня это «чуть-чуть» избыточно. К тому же после возвращения к власти в Тайбэе Гоминьдана практически нет сомнений, что тайваньский вопрос в весьма обозримом будущем будет решен Пекином по мирному гонконгскому сценарию. А уж для обороны своей страны НОАК просто гиперизбыточна, вряд ли с этим можно спорить.

ПЕКИН ГОТОВ К ЯДЕРНОЙ ВОЙНЕ

Теперь о нашем «последнем доводе», о ядерном сдерживании. Именно на него возлагают надежды Казеннов и Кумачев, да и очень многие другие.

Разумеется, на формальном уровне у нас все давно расписано. Например, на американский удар (даже неядерный) по нашим СЯС мы должны ответить ударом этими самыми СЯС по территории США. В ответ на вторжение НОАК, которое обычными силами мы отразить заведомо не способны, должен последовать ядерный удар по войскам противника, а если это не поможет – массированный удар по тылу (в первую очередь – по городам наиболее развитых приморских провинций). Но вот воплотится ли эта теория в практику?

Надо иметь в виду, что и Китай, и США тоже имеют ядерное оружие, причем в больших количествах. При этом мы одними и теми же, причем постоянно уменьшающимися, ядерными силами сдерживаем и тех, и других. Кстати, против Китая наши МБР и БРПЛ избыточны по дальности, но БРСД у нас нет (а у Китая БРСД как раз составляют основу «второй артиллерии», то есть РВСН). И применив свои СЯС по одной из этих стран, мы остаемся совершенно безоружны против другой. Кроме того, надо понимать некоторые психологические особенности нашей сегодняшней элиты, ее, скажем так, повышенное внимание к собственным интересам. Поэтому, увы, нет 100-процентной уверенности, что наше руководство «нажмет на кнопку», зная, что получит гарантированный ответ по Москве и Питеру. Да и вообще ненормальна ситуация, когда великая держава сама себя ставит на грань ядерной катастрофы из-за того, что утратила способность вести войну обычными средствами.

Кстати, в последнее время в крупных городах Китая ударными темпами развернуто строительство подземных убежищ, рассчитанных на прием сотен тысяч и даже миллионов человек. Объяснение этому Пекин дает совершенно феерическое – убежища предназначены для защиты населения от┘ землетрясений!!! Любой человек, хотя бы немного знакомый с геофизикой либо с гражданской обороной, прекрасно понимает, что подземные убежища против землетрясений – это полный бред. Во-первых, люди просто не успеют до них добежать, ведь землетрясение происходит внезапно и длится максимум несколько минут. Во-вторых, если люди все же окажутся во время землетрясения в таком убежище, оно с гарантией, близкой к 100%, станет для них братской могилой. Похоже, что этим подчеркнуто абсурдным объяснением Пекин дает понять и Москве, и Вашингтону, что он вполне готов к ядерной войне. Подземные убежища, как известно, являются наиболее эффективной защитой от ядерных взрывов.

И надеяться на американскую помощь в случае китайской агрессии, пожалуй, несколько опрометчиво. Безусловно, Вашингтон не заинтересован в переходе азиатской части России под контроль Китая. Но вряд ли он будет спасать Россию в ее нынешнем виде. Ему гораздо прагматичнее спасти какую-нибудь дальневосточную республику. Просто потому, что с ней будет гораздо проще общаться. И получать от нее спасенные от китайцев ресурсы. При этом какую-то часть этой потенциальной ДВР Америка все же отдаст Китаю, чтобы не слишком с ним ссориться. Nothing personal, only business. Вообще, надеяться на дружбу с США не стоит, даже если Медведев и Обама искренне хотят «перезагрузки». Две большие амбициозные страны просто не могут дружить на равных, каждая из них чисто инстинктивно хочет быть «гегемоном». Кстати, по той же причине невозможно никакое реальное «стратегическое партнерство» между Москвой и Пекином (даже если бы у Китая не было экспансионистских намерений), а также исчезающе мала вероятность создания «Большой двойки» США–Китай.

«Если же Россия сегодня, в ее нынешнем состоянии, ввяжется в гонку за неизбирательным обладанием военными паритетами, то снова, как ранее, может просто надорваться и проиграть вчистую в «Большой геополитической игре». Вне зависимости от успехов или их отсутствия на оборонном поприще», – пишут Казеннов и Кумачев. Абсолютно точно, спорить не с чем. И еще: «Продолжающаяся деградация, депопуляция Сибири и Дальнего Востока позволит Китаю эффективно и тихо осуществить ползучую экспансию без единого выстрела. И даже возникает «судьбоносный» вопрос, какие инвестиции для обеспечения безопасности России на востоке страны сегодня приоритетны – в оборону или экономику». И тут можно подписаться под каждым словом. Втянувшись в гонку вооружений, мы надорвем экономику и потеряем все, с нами такое уже случилось всего 20 лет назад. И конкретно Дальний Восток сам «утечет» от нас без всякой войны, если не восстановить его экономику. Но, увы, нельзя не видеть и того, что военный потенциал РФ упал до таких величин, когда обороноспособность страны уже не обеспечивается. Точнее, мы должны уповать только на ядерное сдерживание, но это само по себе крайне опасно, нельзя, чтобы последний довод становился первым и единственным. Кроме того, ядерный арсенал у нас убывает почти так же быстро, как и силы общего назначения. В полном соответствии с национальной традицией мы рванулись из одной крайности в другую, от сверхизбыточной армии, надорвавшей экономику страны, к совершенно недостаточной, не обеспечивающей даже минимальную обороноспособность.

МЫ ЖЕ ГОТОВЫ ВЕСЬМА ОТНОСИТЕЛЬНО

Нам очень сложно будет повторить китайский опыт, поскольку сначала восстанавливалась экономика, а уж потом начала развиваться армия. Нам надо каким-то образом делать это одновременно. Денег потребуется немало, но по этому поводу есть ряд замечаний.

Во-первых, представление о ВС как о «паразите, пожирающем народные деньги», в корне неверно. ВС выполняют важнейшую экономическую функцию – защищают страну от внешней агрессии, экономический ущерб от которой будет на много порядков превосходить расходы на содержание ВС. Во-вторых, в наших конкретных условиях говорить о «паразитизме» нищих ВС при наличии гигантского количества настоящих паразитов-чиновников просто кощунственно. Эффективность нашей экономики – чуть ли не самая низкая в мире, главная причина этого – коррупция. Избавление от нее даст такой эффект, что даже триллион долларов на строительство ВС не будет проблемой. Кроме того, замечательным ресурсом для экономии стало бы избавление от разного рода «эпохальных» мероприятий типа проведения зимней Олимпиады в субтропиках (не говоря уж о содержании группировок, охраняющих режим хунвэйбинов). Наконец, пусть наши замечательные равноудаленные олигархи покупают не только яйца. Пусть они проявят такую же отзывчивость и применительно к укреплению обороноспособности страны, даже если они не считают ее своей. Грабили-то они ее.

Кроме того, вместо очевидно умершего «Союзного государства России и Белоруссии» необходим максимально тесный союз с Казахстаном, другим важнейшим потенциальным направлением китайской экспансии. А также требуется строительство оси «Москва – Дели – Ханой». Этому не мешает ничего, кроме совершенно иррациональной внешней политики Кремля, где, кажется, до сих пор всерьез верят в возможность создания треугольника «Москва – Дели – Пекин» и в создание на базе ШОС «АнтиНАТО». Было бы очень хорошо включить в эту ось и Токио, но тут мешает крайне неконструктивная (напрашивается слово «тупая») позиция Японии по Курильской проблеме.

А без восстановления ВС и адекватной внешней политики нам неизбежно остается выбор между китайской военной агрессией и китайской «мирной» экспансией под угрозой военной агрессии. Что считать хреном, а что редькой – предлагаю решить читателю.