Что нам все-таки следует делать с НАТО

НАТО готова помочь не только Восточной Европе.
Фото Reuters

В статье «ДОВСЕ: больше чем договор, или К вопросу об обоюдном доверии» («НВО» от 01.10.10) постоянный представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин затронул важнейший вопрос о перспективах Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Страны НАТО всё активнее побуждают Россию вернуться к этому договору (Москва вышла из него в 2007 году). Россия готова вернуться лишь к так называемому адаптированному ДОВСЕ, подписанному в 1999 году.

При этом г-н Рогозин в своей статье пишет о том, что, по сути, нас не может устраивать и адаптированный ДОВСЕ. Ведь он не решает вопроса «серой зоны» в странах Балтии, не отменяет абсурдные фланговые ограничения, которые не позволяют России свободно размещать собственные ВС на своей же территории. В ДОВСЕ никак не учитываются ВМС, где НАТО имеет над Россией особенно существенное превосходство. Соответственно договор надо коренным образом пересматривать.

Спорить с этим не приходится. Собственно, договор не имел смысла изначально. Он приравнивал ВС НАТО и Варшавского договора, при том что в момент подписания было очевидно – Варшавский договор доживает последние дни. Можно напомнить, что по первоначальному ДОВСЕ, подписанному в 1990 году, каждый из блоков мог иметь в Европе по 20 тыс. танков, 30 тыс. боевых бронированных машин (БМП, БТР, машин с тяжелым вооружением), 20 тыс. артиллерийских систем калибром более 100 мм, 6,8 тыс. боевых самолетов и 2 тыс. ударных вертолетов.

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

Практически сразу после подписания ДОВСЕ распался сначала Варшавский договор, а затем и СССР, к сегодняшнему дню все страны покойного ВД и даже три республики бывшего СССР, а также три балканские страны (Словения, Хорватия и Албания), которые в ДОВСЕ не участвовали, вошли в НАТО. Соответственно еще в 90-е стало ясно, что договор требует пересмотра. В 1999 году был подписан тот самый адаптированный ДОВСЕ, отменявший блочные квоты и сохранявший только страновые. Однако по нему суммарная квота тех 22 стран НАТО, которые являются членами ДОВСЕ, составляет 22 424 танка, 36 570 ББМ, 23 137 артсистем, 8038 боевых самолетов и 2509 ударных вертолетов. То есть даже больше, чем в старом варианте. А ведь еще шесть стран – членов НАТО (Литва, Латвия, Эстония, Албания, Хорватия, Словения) в ДОВСЕ не входят, то есть могут иметь сколько угодно чего угодно. Впрочем, адаптированный ДОВСЕ так и не вступил в силу, поскольку из 30 стран его ратифицировали всего четыре (Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан).

При этом, правда, надо еще обратить внимание на практическую сторону дела. Квоты – это цифры на бумаге. А воюют реально существующей техникой.

На 1 января 1990 года 16 стран НАТО (США, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Канада, Исландия, Норвегия, Дания, Бельгия, Голландия, Люксембург, Испания, Португалия, Греция и Турция) имели в зоне ДОВСЕ 24 344 танка, 33 723 ББМ, 20 706 артсистем, 5647 самолетов, 1605 вертолетов. На 1 января 2003 года 19 стран НАТО (те же плюс Польша, Чехия и Венгрия) имели в зоне ДОВСЕ 13 680 танков, 24 471 ББМ, 14 484 артсистемы, 4117 самолетов, 1305 вертолетов. На 1 января 2010 года 22 страны НАТО (те же плюс Болгария, Румыния и Словакия) имели в зоне ДОВСЕ 12 395 танков, 23 826 ББМ, 14 560 артсистем, 3676 самолетов, 1164 вертолета.

Еще шесть стран, в ДОВСЕ не входящих, почти ничего не меняют. Суммарно они имеют около 400 танков, 560 ББМ, до 1000 артсистем, 12 боевых самолетов и ни одного ударного вертолета. Из этого количества страны Балтии имеют три танка Т-55, около 300 ББМ (ни одной БМТВ, ни одной БМП, только БТР), более 500 артсистем (ни одной САУ, ни одной РСЗО, только буксируемые орудия и минометы), ни одного самолета. При этом и никаких иностранных войск в странах Балтии нет (кроме четырех «ротационных» истребителей в Зокняе). И вообще в странах Восточной Европы не появилось никаких контингентов «старых» членов НАТО, не только существенных, но даже несущественных (если не считать таковыми те же четыре истребителя), хотя времени для их размещения уже прошло более чем достаточно (от 7 до 11 лет).

Таким образом, стран – членов в НАТО всё больше, а оружия всё меньше, никакие квоты ДОВСЕ (ни старые, ни новые) не выбираются даже на 60%. Причем с каждым годом по всем пяти классам техники ее становится всё меньше и меньше. В следующем году из-за экономических проблем военные расходы почти всех европейских стран будут сокращены еще примерно на 10%, урезаются и без того урезанные военные программы. Так что ожидаются дальнейшие сокращения, еще более радикальные, чем раньше.

Сегодня наибольшая доля боевой техники НАТО приходится на Турцию и Грецию, которые перманентно готовятся воевать между собой, а отнюдь не с Россией. Так, по количеству танков в зоне ДОВСЕ Турция сегодня занимает первое место из натовских стран (2624 танка), Греция – второе (1614) (забавно, что на третьем месте с 1280 танками находится Румыния), зато эллины на первом месте по числу боевых самолетов (588), а Турция – 5-м (317). Интересно, что этим двум странам Россия очень активно продает оружие, явно не считая их своими противниками. А если, например, взять Центральную зону, по поводу которой нам надо волноваться особенно сильно (Германия, Дания, Бельгия, Голландия, Польша, Чехия, Словакия, Венгрия), то суммарно эти восемь стран НАТО имеют сегодня 3055 танков и 791 самолет. Для сравнения: в 1990 году одна Германия имела 7 тыс. танков и 1 тыс. самолетов, а вся эта восьмерка – 16,2 тыс. танков и 2,6 тыс. самолетов. У США в Европе осталось 100 танков и 209 самолетов (в 1990-м было 5,9 тыс. танков и 626 самолетов).

Интересно, что у России те же проблемы: жалуясь на недостаточность своей квоты, она глубоко не выбирает ту, что имеет. При квоте 6350 танков, 11 280 ББМ, 6315 артсистем, 3416 самолетов и 825 вертолетов на 1 января с.г. мы имели в зоне ДОВСЕ (Россия предоставляет эту информацию, хотя и не разрешает ее проверять) 3716 танков, 7926 ББМ, 4465 артсистем, 1679 самолетов и 385 вертолетов.

РЕВНОСТЬ БЕЗ ПРИЧИН, СПОРЫ НИ О ЧЕМ...

Таким образом, все наши претензии к ДОВСЕ формально совершенно справедливы. Но к практике это не имеет отношения. «Гигантское превосходство» НАТО существует лишь на бумаге. И в балтийской «серой зоне» есть только свалка старых бэтээров и пушек, больше ничего. И ту квоту, что у нас есть, нам никто не мешает заполнить, мы сами на это не способны.

Безусловно, если предлагать новый вариант ДОВСЕ, то там должен быть, как и в его первом варианте, определен верхний суммарный предел для НАТО, только гораздо более низкий (например, 10 тыс. танков, 15 тыс. ББМ, 10 тыс. артсистем, 3 тыс. самолетов, 1 тыс. вертолетов), российскую квоту можно определить в 2 раза ниже по всем классам (равенства одной страны с 28 требовать всё же странно). При этом страновые квоты должны получить все члены НАТО. В договор должно быть записано жесткое условие – расширение НАТО не должно менять максимальную суммарную квоту альянса. Прием новой страны должен означать, что она в обязательном порядке получает свою квоту, а квоты других стран пересматриваются в сторону понижения на соответствующую величину. Необходимо также предусмотреть, чтобы не более 5% ВС НАТО дислоцировалось за пределами национальных территорий стран-членов. И, разумеется, отменить фланговые ограничения.

Есть большие сомнения в том, что НАТО пойдет на все эти условия, без которых для нас договор никакого смысла не имеет. Зато нет ни малейших сомнений, что нас замучают Абхазией и Южной Осетией. Тем более, если уж быть последовательными, мы обязаны потребовать выделения квот для этих двух стран. Кстати, интересно, за счет чьей квоты – нашей или грузинской? Или выделять дополнительные? При этом стоит напомнить, что Грузия – тоже член ДОВСЕ. Она просто заблокирует любой вариант договора, в котором не будет предусмотрен полный вывод российских войск с ее территории, под которой она понимает те же Абхазию и Южную Осетию. Вообще-то, никаких реальных вариантов выхода из этой тупиковой ситуации нет. Понятно ведь, что ни Запад не признает эти две новые страны, ни Россия их не «отпризнает» обратно и не выведет с их территорий войска.

Еще менее реально включить в ДОВСЕ ВМС. Тем более, тут сразу возникнет вопрос, что делать с ВМС США, ведь формально в Европе они на постоянной основе не базируются. Есть подозрения, что Вашингтон не согласится расширять зону ДОВСЕ до своего побережья. А если учитывать только европейские ВМС, то может сложиться совсем уж абсурдная ситуация, что нам придется сокращать свой и так уже агонизирующий флот. Например, у нас в Европе как минимум два крейсера, а по максимуму (с учетом стоящего в вечном ремонте «Нахимова» и черноморских БПК «Керчь» и «Очаков») можно и пять насчитать, а у европейцев вообще нет крейсеров. И по многоцелевым ПЛА может обнаружиться наше превосходство над Великобританией и Францией. Поэтому вряд ли есть смысл трогать этот предмет.

В связи со всем изложенным возникает гораздо более широкий вопрос – как нам вообще строить отношения с НАТО?

Совершенно очевидно, что НАТО переживает концептуальный кризис. Цель, ради которой создавался блок – противостояние СССР и Варшавскому договору, – утратила актуальность два десятилетия назад. Однако альянс распущен не был. С тех пор он находится в поисках смысла, причем эта задача становится всё более сложной.

До последнего времени наиболее удачным заменителем смысла представлялся проект расширения НАТО на восток. За 10 лет (1999–2009) в блок были приняты 12 стран Восточной Европы. Это обеспечило брюссельской бюрократии значительный объем работы и финансирования. Однако с практической точки зрения результат оказался не самым лучшим.

Почти двукратное увеличение количества членов привело к росту внутренних противоречий и соответственно ухудшению управляемости альянса (ведь все решения здесь принимаются консенсусом). США и новые (восточноевропейские) члены НАТО, с одной стороны, и «старая» (Западная) Европа – с другой имеют разные взгляды на многие проблемы. Всё чаще особую позицию занимает Турция. А с военной точки зрения получилась защита всё меньшими силами всё большей территории.

Становится всё более очевидно, что проект расширения НАТО на восток себя исчерпал. Если его продолжать, то в военном плане блок станет еще слабее, а политические проблемы начнут нарастать лавинообразно, учитывая массу внутренних противоречий у потенциальных новых членов (Босния и Герцеговина, Украина, Грузия) и крайне негативную реакцию России в случае расширения альянса на территорию бывшего СССР. Скорее всего в блок без проблем будет принята еще только одна страна – Черногория. Некоторые шансы есть у Македонии и, как ни странно, у Сербии.

Еще одна опасность для НАТО – становление Евросоюза как единого конфедеративного государства со всеми положенными атрибутами, включая армию. Экономический кризис делает проект евроармии еще более привлекательным, поскольку она будет заведомо меньше и, следовательно, дешевле нынешней суммы армий стран – членов ЕС, три четверти которых входят и в НАТО. Если евроармия будет создана, то для европейцев необходимость в НАТО, по сути, отпадет.

Очень хорошо характеризует состояние НАТО история создания Сил первоочередного задействования, которые должны были в первую очередь использоваться в случае разного рода кризисов (военных и невоенных). Их численность должна составлять всего 25 тыс. чел. Тем не менее даже эта совершенно ничтожная величина оказалась для НАТО непосильной. СПЗ создаются с 2002 года, в 2006 году была объявлена полная оперативная готовность, но уже в 2007 году ее отменили, поскольку СПЗ не соответствовали предъявленным требованиям и не были способны решать поставленные перед ними весьма ограниченные задачи. До сего дня ситуация не изменилась. При этом на содержание СПЗ из бюджета НАТО ежегодно выделяется 2 млрд. долл.

Но настоящим «моментом истины» для НАТО становится афганская операция. Она продолжается более восьми лет, при этом сейчас альянс находится дальше от конечной цели, чем был в начале войны. Военнослужащие европейских стран демонстрируют скандально низкую боеспособность и, что гораздо важнее, полную психологическую неготовность всерьез воевать. Чувствительность европейцев к потерям такова, что их армии можно считать армиями лишь чисто формально.

В связи с этим в самих странах НАТО всё чаще политики, эксперты, журналисты задают вопрос: если альянс, по сути, не способен вести даже войну «низкой интенсивности», то, очевидно, он не может вести вообще никакую войну. И тогда непонятно, в чем смысл его дальнейшего существования?

ВОКРУГ РОССИИ

Поэтому разработка новой концепции НАТО приобретает всё большую актуальность. И Россия скорее всего окажется в ее центре.

Возрождение идеи «русской угрозы» не подойдет альянсу хотя бы потому, что потребует огромных материальных затрат на восстановление утраченного боевого потенциала и полного изменения психологии. К резкому наращиванию военных расходов не готова не только Европа, но даже и США. Истерики восточноевропейцев ситуацию не изменят, тем более что тратить на «сдерживание России» реальные деньги они точно так же не готовы, как и западники.

Поэтому нас начнут не «сдерживать», а, наоборот, «вовлекать». Это может дать брюссельской бюрократии новое большое и увлекательное занятие, а также новое реальное финансирование. Естественно, вовлекать нас будут на условиях НАТО, тем более что своих условий Москва предложить не способна.

Одним из примеров вовлечения уже сейчас становится идея строительства совместной с Россией ПРО для всей Европы. Однако при ближайшем рассмотрении она оказывается, мягко говоря, сомнительной.

Официальное объяснение, что ПРО создается для парирования иранской ракетной угрозы, нельзя признать удовлетворительным. Технологический уровень Ирана крайне низок, он не позволит создать современные ракеты большой дальности, тем более с ядерными БЧ. И даже если бы Ирану каким-то чудом (или с внешней помощью) удалось бы их создать, невозможно понять, зачем ему наносить удар по Европе. Подобных сценариев просто нет. Главными целями иранских ракет стали бы Израиль, Саудовская Аравия, может быть, Турция, но уж никак не Европа.

Чрезвычайно популярная в России версия, что США на самом деле создают ПРО в Европе против нас, также неудовлетворительна. Даже стратегические противоракеты GBI, которые предполагалось установить в Польше, ни по своим характеристикам, ни по географическому расположению их стартовых позиций относительно позиций российских МБР и траекторий их полета никакой реальной угрозы нашим СЯС создать не могли. А уж ЗУР «Стандарт-SM3», ТТХ которых еще ниже, а расположены они будут еще южнее (в Румынии и Болгарии), просто не будут иметь никакого отношения к задаче борьбы с российскими МБР.

Таким образом, размещение ПРО в Европе не имеет военного значения. Ее строительство для Вашингтона – чисто политический проект. В США всерьез (и не без оснований) опасаются, что европейцы просто откажутся от НАТО в пользу гораздо более дешевой евроармии. Что приведет к полной потере Америкой контроля над Европой. Вот тут-то ПРО и становится спасением, она «привязывает» Европу к Вашингтону. То, что никаких угроз она на самом деле не парирует, ни малейшего значения не имеет, ее не для того строят.

В связи с этим возникает вопрос – зачем нам это надо? Иран нам, как и Европе, не угрожает. Наоборот, для России он скорее представляется сдерживающим фактором против Саудовской Аравии, главного спонсора терроризма на Северном Кавказе. Участвовать в политическом проекте по привязыванию Европы к Америке нам явно ни к чему, тем более тратя на это огромные деньги. Поэтому Москве проще всего полностью устраниться от данного процесса.

В качестве других глобальных идей нам уже сейчас предлагаются (и явно будут предлагаться еще активнее) совместная борьба с международным терроризмом, с распространением наркотиков и оружия массового уничтожения, с морским пиратством. Правда, все эти замечательные вещи сталкиваются с неприятной практикой.

Сегодня Афганистан и Пакистан являются средоточием исламского терроризма, выращивания наркотиков и незаконного распространения ядерного оружия и ракетных технологий (в последнем случае речь идет о ракетно-ядерном потенциале Пакистана). Соответственно войска НАТО в Афганистане находятся на переднем крае борьбы со всеми этими мировыми проблемами. И ничто не мешает альянсу их решить на месте, без громких лозунгов. Однако боевики «Талибана» быстро расширяют зону контроля, поток наркотиков из Афганистана за время пребывания там войск НАТО вырос примерно в 50 раз, а Пакистан провозглашен важнейшим стратегическим союзником Запада в борьбе с этим самым терроризмом.

Пока что Россия и НАТО пытаются дружить... Фото Reuters

Когда Москва пытается ставить палки в колеса натовской операции в Афганистане, добиваясь ликвидации базы в Манасе или блокируя транзит грузов через свою территорию, это выглядит как сюрреалистический абсурд. Вообще-то, натовцы воюют там в наших интересах, если мы мешаем им это делать, инициаторов этого необходимо проверить на психическую адекватность. Но не меньшим абсурдом выглядят натовские призывы к Москве совместно бороться с терроризмом и наркоугрозой. Натовский контингент в Афганистане уже больше, чем был наш в 80-е. А российских войск в Афганистане сегодня нет. Так в чем должно состоять сотрудничество, что конкретно предлагает нам Брюссель? Тоже повоевать?

Если бы натовцы в Афганистане действительно воевали, всерьез сражались за правое дело, то мы, пожалуй, были бы обязаны им помочь, тем более – это ведь в наших же интересах. Но даже военные усилия англосаксов (американцев, англичан, канадцев, австралийцев) нельзя считать максимально возможными, а европейцы занимаются там откровенным саботажем и «празднованием труса». И не надо говорить о европейском «гуманизме» и сбережении солдатских жизней. Если такое «сбережение» ведет к поражению, то это не гуманизм, а обычная трусость. Наши парни должны вновь отправиться на Гиндукуш проливать кровь, в то время как зажравшиеся европейские «воины» будут продолжать отсиживаться на своих базах, получая на обед соки и мороженое? Нет уж, обойдемся мы без такого «сотрудничества».

Аналогично и с борьбой с пиратством. Сегодня в западной части Индийского океана находится соединение ВМС НАТО, эскадра Евросоюза (отдельно от НАТО!), оперативное соединение ВМС США (также отдельно от НАТО), боевые корабли России, Японии, Китая, Индии, Южной Кореи, Ирана. Увы, результат столь впечатляющих совместных усилий очень близок к нулю. Решить проблему всерьез можно только путем проведения сухопутной операции на территории Сомали. Очевидно, к этому никто не готов. Тем более для России эта проблема, в общем-то, виртуальна.

Безусловно, сотрудничество с НАТО (вплоть до вступления в него) было бы нам полезно в плане защиты от Китая, единственной для нас реальной военной угрозы. Но не надо иллюзий, никакой защиты мы не получим. Только тяжело больной человек может всерьез ожидать броска португальских, норвежских, словенских и даже немецких и французских танков на Москву. Но только не менее тяжело больной человек может всерьез верить в то, что португальские, норвежские, словенские и даже немецкие и французские солдаты встанут «у высоких берегов Амура», защищать нас от китайцев. Они, как уже было сказано, с талибами воевать не могут.

Собственно, нас никогда не примут в НАТО (хотя «вовлекать» могут сколь угодно долго), в первую очередь именно из-за опасности столкновения с Китаем. Точно так же, как при Саакашвили у Грузии нет ни малейших шансов попасть в альянс из-за того, что этот, мягко говоря, не вполне адекватный человек может втянуть НАТО в войну с Россией. Нынешнее НАТО никогда не примет в свои члены страну, которая может втянуть альянс в какой-то серьезный военный конфликт.

Кстати, «пятидневная война» на Кавказе в августе 2008 года стала олицетворением полного банкротства НАТО, которая не просто не оказала Грузии никакой практической поддержки, но даже не сумела принять никакого внятного совместного заявления. А в июне 1999 года был бросок российских десантников в Косово с безнаказанным захватом аэродрома перед носом у натовской группировки. Все эти события показали, что ни о какой угрозе России со стороны НАТО не может быть и речи. Альянс не пойдет даже на локальное столкновение с Россией, даже за пределами ее границ и даже в ситуации, которую в НАТО могут расценивать, как оборону со своей стороны. Кроме того, история с Грузией показала, как США и НАТО относятся к своим союзникам, попавшим в критическую ситуацию: они не делают ничего, чтобы им помочь. Такое поведение было бы понятно, если бы на Западе осудили грузинскую авантюру в Южной Осетии. Но нет, на словах там Грузию полностью поддержали. Однако этими словами всё и закончилось. Увы, в России аналитика до такой степени заменена агитпропом, что выводы не делаются даже из событий, происходящих прямо у нас на глазах.

Если вернуться к вопросу о возможности членства в НАТО, то можно добавить, что в альянс нас не пустят Польша и страны Балтии, для которых членство России стало бы тяжким оскорблением: ведь они именно от нас в НАТО и шли. Наконец, нас не пустят в блок США. Им не нужна «тандемократия».

Когда агитпроп рассказывает о том, что членство в НАТО – это утрата суверенитета, агитпроп, как обычно, лжет. Каждая страна делегирует НАТО столько своего суверенитета, сколько считает нужным. И рассказы о том, что все решения в НАТО принимаются под диктовку Вашингтона, – это тоже ложь. Решения там принимаются консенсусом. И никто ничего никому не может приказать ни формально, ни фактически. Но, разумеется, существует возможность неформального давления. И, естественно, сильнее всего этот ресурс у США в силу их гигантского потенциала (военного, экономического, политического). Если же членом НАТО становится Россия, то в альянсе почти автоматически образуется трио Москва–Берлин–Париж. Или даже квартет (те же и Рим). И давить на эту компанию станет невозможно. То есть США утратят статус «первого среди равных». Зачем им это нужно?

МИФЫ НЕ ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ НАД НАМИ ВЛАСТИ

Нам пора избавиться от натовского мифа и понять, что эта организация практически утратила военный потенциал и находится в состоянии политического и идейного кризиса. По этой причине она не представляет для нас никакой военной угрозы, по этой же причине она не может рассматриваться как потенциальный союзник. Соответственно нам надо относиться и к проблеме ДОВСЕ. Хорошо было бы подписать обновленный договор, но если этого не случится – ничего не изменится, поскольку все его лимиты, квоты, фланговые ограничения, «серые зоны» и т.д. к реальной жизни отношения не имеют.

Москве следует работать на опережение и пытаться встроиться в проект евроармии, ход реализации которого был подробно описан в статье «Бумажные тигры» НАТО и ОДКБ» («НВО» от 06.03.09). В России этот проект совершенно не хотят замечать. Хотя в отличие от США с Брюсселем (который ЕС, а не который НАТО) мы можем разговаривать вполне на равных. Надо всерьез предложить Евросоюзу свой контингент в состав евроармии и тесное сотрудничество на уровне штабов. В этом плане, кстати, наш переход от дивизий к бригадам и от округов к командованиям может оказаться весьма полезным. И наша военно-транспортная авиация очень пригодится европейцам.

О том, что проект евроармии – вещь серьезная, говорит недавнее заявление министра обороны Франции Эрве Морена. В конце сентября после неформальной встречи в Бельгии глав оборонных ведомств стран Евросоюза он сказал, что если европейские страны не научатся совместно работать в военной сфере, через несколько десятилетий они превратятся в «совместный китайско-американский протекторат». Морен считает, что ЕС необходимо объединить усилия в сфере обороны, «если он хочет самостоятельно действовать на международной арене, вместо того чтобы играть роль, написанную для него другими странами» и хочет окончательно не отстать в военном плане от США и Китая. Хочется обратить внимание, что России Морен не опасается. Уже поэтому она может стать потенциальным участником строительства евроармии. Тем более что у нас совершенно та же задача – не отстать окончательно в военном плане от США и Китая.

Естественно, никакой военной защиты от Европы мы не получим (ведь ЕС – это то же НАТО, но без двух самых сильных стран – США и Турции). Однако тесное сотрудничество с ЕС в военной области позволит реально повысить уровень доверия между Москвой и Брюсселем, окончательно снять для нас даже теоретическую угрозу с западного направления и получить доступ к европейским военным технологиям, что для нас сейчас исключительно важно. Тем более европейский ВПК, страдающий от отсутствия внутренних заказов, с удовольствием пойдет на российский рынок. Важно только брать у него именно технологии, а не только готовую продукцию. Иначе через некоторое время эти технологии неизбежно потекут всё в тот же Китай, который почему-то (видимо, в силу прирожденного миролюбия) яростно добивается отмены европейского эмбарго на поставки оружия в КНР.

То, что мы не члены ЕС, – не препятствие, сейчас в строительство евроармии включены две страны, также не входящие в эту организацию, – Турция и Норвегия. Опасаться, что нас втянут в ненужную нам войну, не стоит. Во-первых, нам никто ничего не сможет приказать, во-вторых, Европа в настоящую войну сама ни за что не полезет. Целью евроармии будут ограниченные миротворческие операции, не подразумевающие сколько-нибудь серьезных потерь.

Надо четко понимать, что НАТО – уходящая натура (хотя уходить она может довольно долго), а евроармия – перспективный проект. Поэтому и надо с ней работать. Естественно, что тесное сотрудничество Европы и России в сфере безопасности не оставляет места для США, но это уж их, а не наша проблема. Только здесь опять же важно не сделать «изживание» Америки из Европы самоцелью, тогда ничего не получится. Целью должно быть именно максимально тесное взаимодействие с Евросоюзом. Без которого мы просто не сможем провести техническое обновление ВС, именно это сегодня важнее всего.

А для противодействия угрозе с востока нужно искать совершенно других союзников. Все они находятся в Азии.