Офицерский диплом лишают государственного престижа

Сегодня компьютер становится почти таким же привычным в армии как и автомат Калашникова.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

В сентябре 2010-го Роберт Гейтс заявил, что «┘у российского министра имеется интерес к профессиональному военному образованию», отметив, что готовить профессионалов в области обороны и безопасности сложно. С этим трудно спорить, а действия команды Анатолия Сердюкова вызывают критические отзывы политических и общественных субъектов.

Реформировать систему военного образования – вызов для любой страны. Проанализируем планы и действия российского Минобороны в этом отношении.

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Состояние и качество военного образования влияют на безопасность современного государства. Немецкий философ Шмитт считал, что «понятие нации есть понятие образования. Только образованный народ в смысле таких качеств, как человеческая воля и человеческое самосознание, является нацией». Эти мысли в полной мере реализуются в политике современных государств, когда в выборные органы власти попадают наиболее образованные и умудренные опытом люди, понимающие действительную волю народа и сознающие суть народного блага. Грамотные политики и госдеятели понимают, что реформированию образования обязательно предшествует консенсус между всеми участниками социально-политического процесса.

Аналогичное понимание предварительной научной и социальной выверенности любого реформирования вроде бы сложилось у отечественной элиты. Ректор МГУ им. Ломоносова на международной конференции Ярославль-2009 отмечал: «Каждое предложение в системе образования должно сопровождаться широким обсуждением в экспертном сообществе, необходимо учитывать мнения педагогов, учителей, профессионалов, ученых». Согласимся и поставим проблему: почему реформирование российского военного образования началось без достижения общественного консенсуса? Почему общественность побоку?

Действительно, общественность и эксперты в нашей стране «бьют тревогу», постоянно подмечают «недоработки» и «нестыковки» в действиях Минобороны, нелогичность некоторых шагов. Однако создается ощущение, что никто не обращает внимания на обеспокоенность общественности. Несколько сентябрьских появлений на центральных телеканалах фактического руководителя системы военного образования Фральцовой оставили у специалистов некоторое недоумение и вопросы: неужели действительно реформирование военного образование осуществляется по единому и четкому плану? Если план есть, то в чем его суть? Какова реалистичность этого плана?

На наш взгляд, можно выделить несколько причин, почему общественное обсуждение плана военного реформирования не состоялось.

Во-первых, у нас в стране традиционно руководящее меньшинство убеждено в том, что без подсказок снизу знает, как привести «темное» большинство к светлому будущему. Так было в 1917 и 1991 годах.

Во-вторых, в России любой реформатор полагает, что успех преобразований лежит на пути демократизации, которая понимается как якобы никем не изведанный процесс. Поэтому реформирование общественных отношений, как правило, осуществляется на авось.

В-третьих, военные изначально никогда не обсуждают приказы в своей среде, а уж с гражданскими, по их мению, обсуждать свои проблемы просто крамольно. То есть отечественные органы военного управления и офицерский состав психологически не были готовы к резким действиям руководства государства.

В-четвертых, полагаем, что необходимость кардинального реформирования вооруженных сил и системы управления ими вызвала достаточно хаотичная военная кампания с Грузией 2008 года.

ВВУЗОВ СТАНЕТ МЕНЬШЕ

Расчет численности военных вузов прост и сводится к приведению количественных и качественных параметров системы военного образования в соответствие со структурой, численностью и задачами ВС. Это расписано в постановлении правительства РФ № 352 о федеральной программе «Реформирование системы военного образования в Российской Федерации до 2010 года». Сокращение ввузов аргументируется тем, что с 1990 по 2001 год произошло существенное сокращение численности ВС, при этом сеть военно-учебных заведений не была сокращена в соответствующих пропорциях.

Но почему места для службы офицеров сокращались, а их перепроизводство продолжалось? Чем объяснить такую диспропорцию со стороны Минобороны? Выкладками о том, что содержать было выгоднее, чем сокращать? Понятно стремление военного ведомства активизировать адаптацию военного образования под современные задачи ВС и трансформацию общества. Одновременно закладываются основы под возможную унификацию военного образования к единой общеевропейской системе коллективной безопасности. Для Минобороны упрощается управление вузами и увеличивается конкурс при поступлении в них в будущем, обеспечивается финансовая экономия и еще ряд преимуществ.

Смогут ли такие действия Минобороны решить настоящие проблемы ВС и военного образования? На наш взгляд, сомнительно, так как не определены место, роль и функциональные обязанности офицера в новой моральной и организационной системе войск, в которой по замыслу преобразований акцент на учебно-воспитательную работу с солдатом в мирное и военное время переносится на сержанта по контракту. А ведь сержант еще не подготовлен в прямом и переносном смысле. Они существуют виртуально, но их нет пока реально. Одновременно в ввузах ухудшается материально-техническая база, снижается интеллектуальный уровень ППС, да и многие из них пока не понимают сути преобразований, а педагоги-интеллектуалы не хотят работать за копейки.

Что даст ВС численное сокращение ввузов? На первом этапе – много сложностей в приведении штатной численности офицеров к оптимуму. Уже сейчас офицерам, которые хотят служить, предлагают должности сержантов без четкой перспективы карьерного роста. В последующем следует предположить: 1) скорее всего – нехватку молодых офицеров для нужд войск, особенно в получении офицеров по редким специальностям; 2) трудности с мотивацией к службе у значительной части офицеров; 3) нарастание проблем с комплектованием офицерских должностей в воинских частях «за Уралом». Размышления над проблемами, к которым приведет сокращение численности вузов, мы систематизировали в таблицах, которые предлагаются читателям на стр. 7.

Замысел Минобороны, заключающийся в замене значительной части офицерских должностей в ввузах гражданскими специалистами, формируется уже много лет. И когда после очередной реформы в армии не хватало офицеров, то проводились успешные наборы из числа студентов невоенных вузов. Следовательно, возможно повторение этого опыта, только наоборот: «распогонить» часть офицерских должностей и заменить их сначала офицерами запаса, а в последующем и вообще гражданскими специалистами. Таков замысел Минобороны.

Но какой будет отдача? На наш взгляд, уменьшатся расходы на социальные льготы военнослужащим, что приведет к финансовой экономии. На многих неспециализированных должностях ППС появятся гражданские педагоги, что повысит их мобильность. Одновременно сократится численность офицеров, особенно старших, у них утратится мотивация к педагогической деятельности. Возможно первоначальное существенное снижение качества обучения в ввузах. Но вместе с тем существующие проблемы армии и военного образования не уйдут. Останется низкая социальная защищенность военнослужащих и гражданского персонала, низкая оплата труда преподавателей. В итоге в условиях нехватки средств на военную реформу экономия становится самоцелью.

Что в итоге? Возможно, что часть ППС ввузов освободится от исполнения обязанностей военной службы и сможет уйти в другие вузы, но и в них Минобрнауки также проводит сокращения. Следовательно, ученые и преподаватели в погонах остаются брошенными на произвол судьбы, а Минобороны вновь экономит. У офицерского состава утрачивается мотивация к педдеятельности. И мы полагаем, что очень скоро Минобороны станет заказывать гражданским вузам ППС для себя. Печальный прогноз.

ОФИЦЕРЫ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНЫ?

Сокращение около 200 тыс. офицеров потребовало от Минобороны принятия экстренных мер. Среди них – приостановка приема абитуриентов в военно-учебные заведения в течение ближайших четырех лет. Ввузы постепенно «умирают» сами, а мечта многих мальчишек быть офицерами стала несбыточной. Такими жесткими мерами идет выравнивание численности офицерского состава в связи с новым обликом армии.

На наш взгляд, при этом неизбежно возникают проблемы с преемственностью у кадровых офицеров в войсках, ввузы просто не успевают перестроиться к Болонскому процессу, снижается привлекательность военной службы в российском обществе. Кстати, советское общество «трясло» не раз, когда ему якобы не были нужны офицеры.

Что в итоге? Уже сегодня нарушаются российские воинские традиции, реальна угроза отечественным военным династиям. Поколение сегодняшних 17–19-летних юношей оставлено без возможности поступления на учебу для получения офицерского звания, что снижает образовательный уровень в целом в ВС и создаются новые проблемы с подготовкой офицеров в будущем. Также прогнозируем усиление текучести невоенного ППС ввузов.

Что и кто от этого выиграет?

В чем заключается интерес Минобороны России, когда оно стремится вывести свои вузы за пределы Москвы и других крупных городов?

ОЧЕВИДНЫЙ МИНУС

«Хорошей и надежной может быть только та армия, в которой процветает военно-научная литература», – подчеркивал наш соотечественник А.А.Свечин. Без науки и ее развития не может успешно существовать ни одна человеческая сфера жизнедеятельности, а уж армия и подавно. Однако Минобороны идет на беспрецедентное сокращение количества проектных и научно-исследовательских структур в ВС. Интерес Минобороны понятен: 1) уменьшить численность старших офицеров и расходы на их социальное обеспечение; 2) устранить механизмы участия офицеров в коммерческих и коррупционных схемах; 3) ликвидировать группу офицеров, не связанных с боевой подготовкой; 4) высвободить недвижимое имущество для продажи.

Однако как собирается Минобороны устранить ярко выраженное отставание отечественного ВПК в научной, исследовательской и опытно-конструкторской деятельности? Как при этом нейтрализовать неспособность Минобороны организовать эффективную научную и исследовательскую работу в ВС? Пока ответов на эти вопросы никто не услышал.

На наш взгляд, результатом сокращения количества проектных и научно-исследовательских структур в российских ВС станет дальнейшее снижение отдачи от внутренней научной, исследовательской и опытно-конструкторской работы. В то же время в значительной мере для Минобороны повышается значимость акционировавшихся НИИ и проектных институтов, а также предприятий и НИИ военно-промышленного комплекса. Полагаем, что российскому военному ведомству целесообразно в срочном порядке создать в системе военного управления структуры аутсорсинга.

Таким образом, изменения в отечественной системе военного образования назрели давно. Но, к сожалению, все ветви госвласти, общественность и СМИ оказались вне подготовки и осуществления этих изменений. Эти изменения уже сказываются на военной безопасности России. Мы не поддерживаем стремление экономить на военном образовании. В то же время реальная информатизация, компьютеризация и интернетизация военных вузов будет благом.

Реформирование военного образования – это не внутреннее дело ВС. Минобороны придется считаться с требованиями Болонского процесса к национальным образовательным системам и ему есть смысл добиваться поддержки своих действий со стороны общественности и СМИ. Осталось понять: готово ли российское Минобороны к этому?