Иван Малевич
Генсек НАТО и президент Афганистана – на сегодняшний день самой восточной точки "проекции силы" блока.
Фото Reuters
Состоявшийся 19–20 ноября саммит НАТО в Лиссабоне по сообщениям западных СМИ может стать поворотным моментом в истории альянса. Очередная стратегическая концепция, которая была одобрена на саммите, по заявлениям его участников, должна вдохнуть новую жизнь в НАТО. О том, что альянс в нынешнем его состоянии обречен на дезинтеграцию, говорили члены комиссии независимых экспертов во главе с экс-госсекретарем США Мадлен Олбрайт, которая по заказу НАТО провела специальное исследование перспектив альянса. Что же нового в новой концепции, позволяющего продлить существование НАТО.
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Определение главного стратегического документа, регулирующего деятельность Североатлантического альянса, изложено в «Справочнике НАТО» для стран СНГ: «Стратегическая концепция – это заявление о задачах НАТО, в котором сформулированы директивные указания высшего уровня относительно политических и военных средств, используемых для выполнения миссии альянса».
С момента создания НАТО можно определить несколько периодов, в рамках которых происходило изменение стратегической концепции НАТО. В период холодной войны с 1949 по 1991 год было принято четыре концепции, основное содержание которых преимущественно определялось понятиями «оборона» и «сдерживание». За это время цели и задачи НАТО в них оставались практически неизменными, поскольку существовала в неизменном виде и одна-единственная угроза – Варшавский договор во главе с Советским Союзом. Изменялись в какой-то степени способы их решения.
После окончания холодной войны были принято две концепции. Стратегическая концепция 1991 года резко отличалась от своих предшественниц: она была представлена в качестве общедоступного документа и открыта для обсуждения широкой общественностью. Вторая стратегическая концепция была принята в 1999 году. Она явилась первым документом за всю историю альянса, который расширил в значительной степени уставные рамки деятельности организации. Концепция привела политические и военные задачи, а также возможности НАТО в соответствие с новыми международными реалиями, сложившимися в итоге распада Варшавского договора, СССР, вывода контингента войск Советского Союза (Российской Федерации) из ряда стран Центральной и Восточной Европы, беспрецедентного ослабления обороноспособности Российской Федерации, ее политического веса и международного влияния.
В концепции обосновывается отказ НАТО от оборонительной идеологии и стратегии, которая провозглашена в учредительных документах альянса. В ней также предполагалось использование Североатлантического блока как военно-политического инструмента для установления однополярного мира, соответствующего целям и задачам США, их ближайших союзников. В рамках политики обеспечения стабильного стратегического окружения концепция 1999 года рассматривала Балканы как основной операционный театр действий НАТО. Поскольку главным вызовом считалась нестабильность по периметру границ альянса и возможность возникновения региональных кризисов на периферии евро-атлантической зоны ответственности».
Важнейшим элементом концепции 1999 года явилось расширение НАТО на восток. В Вашингтоне и в руководящих кругах НАТО считали, что только после расширения альянса он сможет наилучшим образом обеспечить стабильность и безопасность в Европе и вокруг нее. В стратегическом плане расширение НАТО естественно привело к росту возможностей его оперативных группировок сухопутных войск, ВВС и ВМС на широком фронте от Балтики до Черного моря. Пространство, ранее занимаемое Варшавским договором, после холодной войны не стало нейтральным, а превратилось в зону передовых рубежей блока. Появились новые геополитические разделительные линии Запад–Восток.
Между прочим, в преамбуле Североатлантического договора указывается, что члены альянса «┘твердо решились объединить свои усилия для коллективной обороны┘». Вне всякого сомнения, после окончания холодной войны и распада СССР, главного геополитического противника Запада, исчезли всякие основания для подобных действий на европейском континенте. Тем не менее, несмотря на обещания западных лидеров, что после окончания холодной войны НАТО ни на шаг не продвинется на восток, первая волна расширения альянса произошла в 1999 году, когда в него были приняты бывшие члены Варшавского договора: Польша, Венгрия, Чехия. Кто в то время угрожал безопасности этих стран, что для них потребовалась коллективная оборона в рамках НАТО? На этот вопрос ни один из руководителей альянса не может официально дать вразумительного ответа. Зато известно, что в той же Польше некоторые политики и по сей день продолжают говорить об угрозе ее безопасности со стороны России. Более подробно об этом сказано в статье «День рождения – грустный праздник» («НВО» от 16.04.10).
Только человеку с больным воображением может прийти в голову мысль о том, что современная демократическая Россия собирается вводить войска на территорию соседних государств, как это осуществлял в свое время для поддержки угодных ему режимов бывший СССР. Кстати, в интервью для «Евроньюс» в конце прошлого года советник по национальной безопасности Джорджа Буша-старшего Брент Скроуфорт, говоря о внешнеполитических ошибках, которые допустили США после падения Берлинской стены, указал, в частности, на подталкивание Соединенными Штатами НАТО к расширению на восток, что, по его мнению, явилось унижением России.
Все это не могло не найти отражения в новой военной доктрине России, в которой определены основные внешние угрозы для безопасности страны. В частности, к одной из таких угроз отнесено «стремление наделить силовой потенциал Организации Североатлантического Договора (НАТО) глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран – членов НАТО к границам РФ, в том числе путем расширения блока».
НАТО 3.0
Накануне Лиссабонского саммита представитель США в НАТО Иво Даалдер заявил: «Мы запускаем версию НАТО 3.0. Речь идет уже не только о Европе┘ НАТО – не глобальный альянс, но это глобальная движущая сила» (надо полагать, что версия 1.0 охватывала период холодной войны, а версия 2.0 – после окончания холодной войны и до наших дней). Следует отметить, что Иво Даалдер давний сторонник глобализации НАТО и включения в альянс Австралии, Новой Зеландии, Японии, Южной Кореи, Индии. Об этом он вместе со своим коллегой написал еще в 2006 году в статье «Глобальная НАТО» (Foreign Affairs № 5), предлагая для этих целей скорректировать статью 10 Североатлантического Договора, убрав из нее ограничение на прием только европейских государств (глядя на географическую карту, складывается впечатление, что автор этой идеи таким образом намеревался окружить с помощью НАТО Китай). Однако это противоречило бы Уставу ООН, где ст. 52 предусматривается возможность существования только «региональных соглашений или органов для разрешения таких вопросов, относящихся к поддержанию международного мира и безопасности, которые являются подходящими для региональных действий, при условии, что такие соглашения или органы и их деятельность совместимы с Целями и Принципами Организации». Естественно, что понятие «регион» по географическому размаху не может охватывать весь земной шар или большую часть его континентов. Поэтому в Североатлантическом Договоре регион включает Европу, северную часть Атлантического океана и Северную Америку, а в ст. 10 определено, что членами альянса в будущем могут быть только европейские государства, тем самым и было соблюдено требование ст. 52 Устава ООН (вот только непонятно, почему в НАТО до сих пор никак не могут вспомнить уроки школьной географии, ведь территория нынешней Грузии еще со времен Птолемея находится в Азии). Эта проблема глубже рассмотрена в статье «Расширение НАТО и Военная доктрина России» («НВО» от 05.03.10). Кстати, в принятой на саммите концепции тема расширения НАТО оговорена отдельно. Там записано, что дверь блока открыта для всех государств Европы, которые разделяют принципы альянса и готовы выполнять все обязанности члена НАТО.
Вот почему в новой стратегической концепции, для того чтобы сделать альянс глобальной организацией, решили пойти по другому пути и не нарушать Устав ООН. Если НАТО создавался как военно-политический союз для противодействия одной угрозе, то сегодня перечень угроз для альянса имеет впечатляющий вид. Сюда включены кибератаки, терроризм, наркотрафик, пиратство, срыв поставок энергоносителей, ракетные удары, распространение ОМУ. Все эти угрозы являются глобальными, и не только для членов НАТО, но и для всего мирового сообщества. Поэтому альянс, как сказал Иво Даалдер, и должен стать «глобальной движущей силой», по всей видимости, в борьбе с этими угрозами. В этой связи заметим, что только Совет Безопасности ООН вправе, на основании статьи 39 Устава ООН, определять «┘существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает о том, какие меры следует предпринять┘ для поддержания или восстановления международного мира и безопасности».
Тем не менее мировое сообщество вряд ли поручит НАТО возглавить борьбу с глобальными угрозами. Вот что писала накануне саммита английская газета European Voice в статье «Эпоха НАТО заканчивается»: «Как бы яростно ни отрицали это на публике европейские и американские политики, но эпоха НАТО заканчивается. Война в Афганистане стала для альянса проверкой. Если он не может воевать в дальних странах, он не стоит тех денег, которые на него тратятся┘ Европа не прошла свою собственную проверку. Европейцы, за некоторыми достойными исключениями, оказались слишком робкими и слабыми, чтобы сражаться, и при этом слишком плохо знали Афганистан, чтобы помогать с подготовкой местных сил. С точки зрения американских военных, их помощь была в целом бесполезной┘». Таким образом, тот мандат, который был дан Советом Безопасности ООН для НАТО по руководству Международными силами содействия безопасности для Афганистана, по всей видимости, окажется невыполненным.
Однако НАТО уповает на партнерскую стратегию альянса, которая является одним из центральных элементов новой стратегической концепции и позволяет осуществлять сотрудничество с другими странами по многим вопросам. В частности, с Россией предусматривается практическое сотрудничество «┘по противоракетной обороне, борьбе с терроризмом, наркотиками и пиратством, а также в содействии международной безопасности в широком смысле».
Как постоянно подчеркивается руководством альянса: партнерство – это улица с двусторонним движением. Вот только дорожные знаки на этой улице устанавливает НАТО. Не понравились НАТО действия России в августе 2008 года по защите своих миротворцев и населения Южной Осетии от полного физического уничтожения в результате агрессии Грузии, альянс сразу же резко ограничил сотрудничество с Россией. Сегодня эти отношения восстановлены, поскольку для НАТО очень важна помощь России в Афганистане, особенно в «обратном транзите». Президент РФ Дмитрий Медведев на пресс-конференции по итогам саммита Россия–НАТО в Лиссабоне заявил: «Отношения развиваются весьма неплохо, но это не значит, что у нас не осталось расхождений. Расхождения остаются по оценке событий 2008 года. В частности, по отношению к тому, что произошло, и к возникновению двух новых государств – Абхазии и Южной Осетии», – пояснил российский президент. «Мы констатировали, что эта тема не должна превращаться в камень преткновения. Мы будем вести дискуссию по этому вопросу, мы хотели бы, чтобы эти дискуссии проходили продуктивно», – сказал он. По мнению президента России, именно таким образом можно обеспечить мир на Кавказе и в Европе в целом.
Действительно, в свое время НАТО признала независимость Косово, а Россия в 2008 году признала независимость Южной Осетии и Абхазии. В результате угроза этнических конфликтов на Балканах и на Кавказе фактически устранена. С исторической точки зрения и Южная Осетия, и Абхазия имели на порядок больше оснований для выхода из состава Грузии, которую создали в границах, признаваемых сегодня Западом, два грузина – Иосиф Сталин и Лаврентий Берия. Будь они живы, они отвесили бы низкий поклон своим заступникам. Россия давно осудила сталинизм за его преступления, в том числе и в сфере национальной политики тоже, а на Западе, как всегда, во всем, что связано с Россией, «двойные стандарты».
 В странах НАТО все более укрепляется мнение, что война в Афганистане не стоит тех сил и средств, которые на неё уходят. Фото Reuters |
НОВЫЕ УГРОЗЫ – НОВЫЕ ЗАДАЧИ
Как известно, несекретная стратегическая концепция НАТО дополняется секретным документом. В частности, концепция 1999 года была дополнена «Руководящими указаниями вооруженным силам по выполнению Стратегии Североатлантического союза». В этом документе, по всей видимости, изложены задачи и способы их решения, состав привлекаемых сил и средств, которые позволяют обеспечить безопасность стран – членов альянса при возникновении любой из перечисленных в концепции угроз.
Даже при самом приблизительном рассмотрении возможностей НАТО по решению новых задач, вытекающих из перечня угроз, изложенных в новой концепции, видны неминуемые трудности для альянса. Возьмем, к примеру, решение задачи борьбы с пиратством у восточных берегов Африки. Самым эффективным способом ее решения было бы уничтожение баз пиратов на побережье и восстановление законности и правопорядка в Сомали. Однако после позорного бегства оттуда американских военных НАТО никогда не пошлет своих солдат в это государство. Зато, по утверждению официального представителя НАТО Джеймса Аппатурая, сделанного им на недавней видеопресс-конференции в РИА Новости, альянс вместо военных сил намерен направлять туда отряды своих инструкторов для подготовки местных вооруженных сил и полицейских. Подробнее об этом – в статье «В преддверии саммита двадцати девяти» («НВО» от 19.11.10). Как известно, в Сомали уже давно царит анархия, нет никакой централизованной власти, которая контролировала бы обстановку в стране. Кому будут подчиняться подготовленные инструкторами НАТО эти вооруженные силы и полицейские? Наверное, местным мафиози. При этом Джеймс Аппатурай ссылается на опыт Афганистана. Правда, там инструкторы готовят местных военных и полицейских при поддержке 150-тысячного контингента ISAF. Не будь этого, не было бы и никакой подготовки.
Сегодня главным способом борьбы с пиратами стало военное присутствие в Аденском заливе и, насколько можно, в Индийском океане. Это от 30 до 50 кораблей ведущих морских держав мира. Большая часть кораблей объединена в соединения EU NAVFOR, Combined Task Force и НАТО, то есть, попросту говоря, это корабли стран Евросоюза и США. Меньшая часть гуляет сама по себе, это корабли Индии, Ирана, Китая, Кореи, Малайзии, России, Японии и других стран. То есть между ними нет практически никакого взаимодействия, а также отсутствует общее командование. Пойманных пиратов, как правило, отпускают восвояси, поскольку в наши дни вешать на реях не принято, а международно-правовых документов для их уголовного наказания нет.
В настоящее время, по подсчетам экспертов, мировой общественности и мировому судоходству борьба с пиратами обходится минимум в 1 млрд. 100 млн. долл. Убытки от пиратов несет только судоходство и его клиенты в размере 150 млн. долл. в год. Возможности пиратов по конвоированию и содержанию захваченных судов не позволяют им заработать больше. Что изменится в этой ситуации после принятия новой концепции НАТО? Абсолютно ничего. Однако появятся возможности найти применение своим военно-морским силам под благовидным предлогом, есть возможность выдвигать различные инициативы с целями саморекламы. НАТО получит предлог для военного присутствия в стратегически очень важном регионе, по которому идет 60–70% мировой нефти, в условиях нестабильности Ближнего Востока вообще и Ирана в частности.
Решение данной проблемы под силу только Совету Безопасности ООН, который, руководствуясь ст. 39 и другими положениями Устава ООН, может предпринять соответствующие меры. И по выделению сил и средств членами ООН, и по единому руководству ими, и по созданию правовой базы для наказания пиратов, и по созданию условий для наведения порядка в стране, которая уже 20 лет живет в условиях анархии. Только так можно решить задачу борьбы с пиратством, поскольку это действительно проблема всего мирового сообщества, в этом районе ходят суда под флагами большинства стран мира.
Возьмем другую задачу – отражение кибератак. Понятие «кибервойны» вошло в обиход весной 2007 года, после того как информационным атакам подверглись серверы американского Министерства обороны и сайты эстонского правительства. Некоторые специалисты называют кибератаки «оружием массового вредительства». В настоящее время какой-нибудь продвинутый хакер, сидя в джунглях на берегу Амазонки с ноутбуком и спутниковым телефоном, может такое устроить в какой-нибудь системе управления жизненно важных объектов, что мало никому не покажется. И что НАТО будет делать? Просить местных аборигенов о помощи? Это фантазия автора. А реально, по сообщениям СМИ, только в КНР около 20 тыс. хакеров-патриотов входят в китайские спецслужбы. Для экономии средств китайская армия применяет на практике доктрину «асимметричного сдерживания».
Вот почему, учитывая отсутствие государственных границ в киберпространстве и подверженности всех развитых государств мира возможным кибератакам, координация усилий по их предотвращению также должна осуществляться ООН. Кстати, почему-то Россию не пригласили для сотрудничества в решении этой задачи. Это значит, что в НАТО при разработке способов отражения кибератак будут одновременно создаваться и способы ведения «кибервойны». Ведь всегда средства нападения и обороны взаимосвязаны и развиваются одновременно. В этом вопросе у НАТО с Россией, как говорится, «дружба дружбой, а табачок врозь».
Та же история и с обеспечением энергетической безопасности. Россию тоже не пригласили сотрудничать в решении этой задачи. Казалось бы, наоборот, ведь Россия является одним из основных поставщиков нефти и газа в Европу еще со времен холодной войны. О том, как понимается энергетическая безопасность на Западе, бывший генсек НАТО Хавьер Солана и содиректор Центра глобального управления Лондонской школы экономики Мэри Калдор 15.11.2010 написали в газете «Коммерсантъ». По их словам, энергетическая безопасность на Западе часто рассматривается в геополитических категориях, в силу чего основная задача НАТО формулируется как обеспечение бесперебойных поставок нефти и газа в западные страны и предотвращение использования контроля над этими поставками в качестве политического рычага в руках России. Вот в этом и кроется причина, по которой Россию не пригласили сотрудничать в обеспечении энергетической безопасности. Кстати, при разработке новой концепции заместителем Мадлен Олбрайт был главный управляющий директор нефтегазовой компании Shell Джерон Ван Дер Веер. Его включили в состав группы, по всей видимости, по причине отличного знания им самых уязвимых мест любых нефтегазовых систем и возможностей по предотвращению контроля над поставками энергоносителей.
В этой связи возникает вопрос: каким образом военно-политический союз намерен решать задачу обеспечения бесперебойных поставок нефти и газа и предотвращения контроля над этими поставками. Возьмем для примера газовую войну между Россией и Украиной в начале 2009 года, когда лидерам Европы была продемонстрирована стратегическая сила стран-транзитеров. В результате последовательной дезинформации граждан Европы в аспекте реальных действий Украины в рамках развязывания и ведения газовой войны виновником конфликтной ситуации с позиции Запада выглядела Россия. И вот в такой обстановке будь в то время у НАТО новая концепция, как бы могли развиваться события. Наверное, послышались бы голоса с требованием бомбить Россию или хотя бы штаб-квартиру «Газпрома» в Москве, тем более что в то время Украина находилась почти на пороге НАТО и надо было бы продемонстрировать готовность ее поддержать. Такой сценарий не представляется слишком фантастическим, если вспомнить заявление Мадлен Олбрайт, сделанное в пору ее участия в разработке новой концепции НАТО. Она напомнила, что этот крупнейший военно-политический блок «не является филантропической организацией, но альянсом, занимающимся обеспечением безопасности». Каким образом этот блок обеспечивает безопасность, мировое сообщество убедилось на примере бывшей Югославии, столицу которой Белград в XX веке бомбили дважды: фашистская Германия и НАТО. И это было сделано на основании стратегической концепции 1999 года без санкции СБ ООН.
Конечно, ситуация января 2009 года, возможно, никогда больше не повторится. Однако в реальной жизни подобное может случиться и по иному сценарию. В свое время Антон Павлович Чехов писал своему другу: «Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него». В нашем случае, если военному блоку определяется какая-то задача, то рано или поздно, вольно или невольно могут быть созданы условия для ее выполнения или появится соблазн выполнить ее даже без достаточных оснований. Как в случае с Югославией, где действия НАТО по бомбардировке Белграда были неадекватны ситуации, которая там имела место.
В заключение отметим, что решение и других задач: борьбы с терроризмом, наркотрафиком, распространением ОМУ, за исключением, пожалуй, создания системы ПРО на европейском континенте, требует участия ООН. НАТО самостоятельно их решать не сможет, даже с использованием своей программы партнерства. Дело в том, что Устав ООН как международно-правовой документ утвержден всеми членами Организации и обязателен для них. А стратегическая концепция НАТО, где прописана программа партнерства с другими странами, утверждена 28 членами альянса и является обязательным правовым документом только для подписантов. Естественно, другие страны по своему желанию могут участвовать в программе партнерства с НАТО, но это участие не является юридически обязательным и в любой момент может быть прервано или ограничено, как произошло с Россией в 2008 году, которая вдруг стала «плохим парнем». По всей видимости, основная цель этой программы – подключить к ней как можно больше стран, с тем чтобы показать всему миру, что НАТО является «глобальной движущей силой», и тем самым обосновать исключительность, необходимость и важность своего существования. Представляется, что жизнеспособность этой идеи будет проверена в Афганистане, где ситуация совсем не похожа на ту, которая была в бывшей Югославии и сегодня еще очень далека до установления там мира и стабильности. Восток – дело тонкое!
Дарья Гармоненко 
