Мечтать не вредно, но что дальше?

Компьютерный век требует от каждого военнослужащего прежде всего умения думать и самостоятельно принимать решения.
Фото Виктора Литовкина

Проанализировал выступление начальника российского Генштаба в Культурном центре Российской армии (см. «НВО» № 12). Николаем Макаровым было высказано немало разумных мыслей, таких, например, как внедрение АСУ и принципа сетецентричности (наша ассоциация об этом писала в «НВО» от 16.07.10). Банально, но без большого количества грамотных технических специалистов, тренажеров и массового внедрения сетевых технологий в деятельность органов военного управления Российская армия развиваться не сможет.

ПОЗИТИВ ЕСТЬ

Положительно оценим заявления о возможных изменениях распорядка дня и в целом – отношения к военнослужащим. Если мы правильно поняли мысли НГШ, контрактников и офицеров со временем переведут на четко нормированный рабочий день, который не будет нарушаться в первую очередь самими командирами (начальниками). Что ж, давно пора перевести военнослужащих в категорию граждан в погонах.

Верным, но запоздалым представляется вывод о значительном отставании российской военной науки от потенций современного руководства Минобороны и развития военного дела в мире. Впрочем, как преодолеть этот секрет Полишинеля, НГШ, похоже, не знает.

В целом привлекательно прозвучал призыв ангажировать в армию «интеллектуально развитых людей, способных освоить сложные образцы вооружений и военной техники, которые поступают в войска», по словам Макарова. На последней мысли остановимся подробнее, так как она четко высвечивает ключевую проблему развития российского военного организма.

ИНТЕЛЛЕКТ, БЕГОМ МАРШ!

Как руководство Минобороны собирается привлекать «интеллектуально развитых людей»? Пока четко просматривается надежда на то, что увеличение денег автоматически привлечет в ряды Вооруженных сил нужное количество людей нужного (для Минобороны) качества. Иного пути, иного подхода пока не видно и не слышно.

Разве другие реальные действия военного ведомства – сокращение количества ведомственных вузов и научно-исследовательских подразделений, массовое увольнение опытных офицеров – свидетельствуют о попытках поднять эффективность органов военного управления? Вряд ли эта эффективность будет синонимична росту интеллектуального потенциала в Вооруженных силах. Но, может быть, тем самым расчищается пространство, которое постепенно будет занято «интеллектуально развитыми людьми»?

На самом деле ни увеличение денежного довольствия контрактников и офицеров, ни перевод ведомственных вузов в провинцию, ни иные заявления и прекрасные планы не приведут к росту интеллекта в Вооруженных силах. Выделим как минимум шесть причин такого утверждения.

Во-первых, резкое сокращение образовательного и научно-исследовательского пространства Вооруженных сил сужает возможности внутреннего продуцирования интеллекта. Кто считает иначе, пусть приведет свои доводы, а не прожекты до 2020, 2130, 2240 года и т.п.

Во-вторых, надежды на то, что российское общество даст армии новые интеллектуально развитые/насыщенные кадры, призрачны. Президент Дмитрий Медведев потому и заявил модернизацию, что общество деградирует практически по всем позициям. Так, количество изобретений и НИОКРов в 22 ведущих фирмах России приравнивается к объему разработок первой подобной западной фирмы – комментарии излишни.

В-третьих, качественно развить ОПК без длительных и системных усилий государственной власти Минобороны не сможет. Сколько ни принимай программ и планов перевооружений, выполняться они все равно не будут (что мы и наблюдаем сегодня). Дискуссия здесь уместна, но тоже – аргументированная.

В-четвертых, в условиях смешанной экономики без многогранного привлечения частной собственности и бизнес-структур развитие ни ОПК, ни Вооруженных сил невозможно. Давайте посмотрим на Сколково: кого привлек и далее собирается привлекать президент для продуцирования и, видимо, внедрения инноваций?

В-пятых, по подсчетам специалистов, за последние 200 лет система управления военной наукой кардинально поменялась минимум восемь (!) раз. Готов спорить о том, что ни ранее, ни сейчас большинство руководителей органов военного управления не знают: что с ней делать. Мой опыт работы в аппарате министра обороны позволяет утверждать, что интеллектуальное превосходство, кроме раздражения, ничего другого не вызывает. Уверен, военная наука не виновата в том, что «реформирование Вооруженных сил идет при отсутствии достаточной научно-теоретической базы».

В-шестых, для органов военного управления интеллектуализация должна стать целью, разложенной в понятные задачи, комплексированные по срокам и выделяемым ресурсам. Может быть, конечно, целеполагание по развитию интеллекта в Минобороны уже осуществлено, но пока общественность этого не знает и не видит. Увы.

Вывод: интеллект не формируется и не привлекается по команде.

Советский же опыт насильственного его формирования, на наш взгляд, привлекателен только обязательностью анализа цены, которую социум заплатил за «интеллектуальное и иное насилие», осуществляемое под самыми благовидными предлогами. Предлагаю также поразмышлять о том, почему, кроме отдельных личностей, практически весь советский интеллектуальный потенциал оказался невостребованным.

Кто не согласен, читайте выступления президента Медведева, министра Сердюкова и генерала Макарова.

ТЕЛЕГА ВПЕРЕДИ ЛОШАДИ

У нас создалось впечатление, что общее понимание у элиты, экспертов и чиновников, что же такое интеллект, отсутствует.

В нашей стране психологи, как правило, изучали его как функцию и результат мышления, а технические специалисты исследовали его проявления при конструировании и использовании различных технических систем. Мышление в качестве интеллектуальной системы понимается как умение анализировать любые проблемы, устанавливать системные связи, выявлять противоречия, находить для них решения на уровне идеальных, прогнозировать возможные варианты развития таких решений. В знаменитом словаре Ожегова интеллект обозначается как мыслительная способность, умственное начало у человека, определяющее его деятельность.

Может быть, генерал Макаров, когда говорил о привлечении «интеллектуально развитых людей», имел в виду людей мыслящих, умных? Или все же речь шла о технических исполнителях? До конца не понятна цель привлечения в Вооруженные силы людей первой группы. А если речь идет о технических исполнителях, то не сужается ли тем самым понятие «интеллект»?

Известно, что процессы приобретения, накопления и распространения знаний, воплощаемых в созданных человеком (искусственных) средствах и способах его деятельности, считаются интеллектуальными/инновационными процессами. Интеллект органично связывает эти процессы с возникновением, развитием и распространением научно-технических новшеств. А отношения «наука – техника» играют ведущую/системообразующую роль в развитии связей между производством, наукой и образованием.

Образование и в целом система социализации формирует такую личность, которая ориентирована на интеллектуальное развитие. В науке и бизнесе эта личность может себя максимально творчески реализовать. Но социум в целом развиваться не сможет, он будет замыкаться сам на себя, если интеллект и новации не будут реализовываться в производстве. Пример – доля России на мировом рынке высокотехнологичной продукции составляет ныне всего 0,3%.

Но о каком производстве сегодня идет речь? Ученые обосновывают идею о том, что знания являются основным производственным фактором. Фактически интеллект во многих странах мира способствовал формированию экономики знаний, которая сама развивает и накапливает интеллект. Одно без другого существовать не может.

В своей статье политолог Леонид Радзиховский верно написал: «Чтобы поднять страну к вершинам научно-технического прогресса, можно собрать в кулак финансовые, технические, интеллектуальные ресурсы – и этим кулаком пробивать стены». Однако существует и иной путь, при котором общество признается первичным, а экономика – вторичной. Тогда свободное развитие каждого является условием свободного развития всех.

Вывод: любые попытки привнести интеллект в армию объективно столкнутся с объективным отсутствием в нашей стране экономики знаний. И это не теория, а окружающая нас действительность.

МОДЕРНИЗАЦИЯ МНОЖИТ ВОПРОСЫ

Задам несколько вопросов в надежде, что ответы на них помогут привлечь в Вооруженные силы «интеллектуально развитых людей». А вдруг Минобороны на эти вопросы публично ответит?!

Действительно ли есть вероятность того, что в армии и на флоте удастся осуществить то, что не удается сделать в стране, – сначала сформировать экономику знаний, а затем модернизировать все остальное? Ведь шесть лет назад в России количество промышленных предприятий, использующих объекты интеллектуальной собственности (по данным Росстата), составляло менее 30% от их общего количества. При этом в год в США регистрируется примерно 50 тыс. изобретений, в РФ – 500 (в 100 раз меньше).

Действительно ли кто-то верит, что с увеличением денег армия будет прирастать профессионалами и одновременно умными людьми? Насколько известно, более 40 лет назад подобный эксперимент в ФРГ провалился.

Действительно ли руководство Минобороны надеется, что армия станет социальным лифтом в условиях, когда социальные лифты в российском обществе не работают?

И последний вопрос: неужели руководство Минобороны будет и далее надеяться на технологичность отечественного ОПК? Ведь в США в настоящее время 65% ВВП определяется промышленностью, связанной с электроникой, а производство на душу населения электронной техники в США и Канаде составляет 1260 тыс. долл. В современной России эта цифра эквивалентна 14 долл. Вновь без комментариев.

Сегодня побеждает не тот, у кого больше денег, а тот, кто дает адекватный ответ на актуальный вызов.