Владимир Карякин
Ливия – "информационно-твиттерная" революция.
Фото Reuters
Характерной чертой конца ХХ – начала XXI века является расцвет информационно-сетевых технологий разрушения основ государственности, которые позволяют решать военно-политические задачи по смене правящего в стране режима не за счет уничтожения вооруженных сил и экономики этой страны, а за счет воздействий на морально-психологическое состояние ее руководства и населения. Это говорит о том, что мы вступили в эпоху войн нового типа – информационно-сетевых, появление которых обусловлено следующими факторами:
– развитие средств вычислительной техники и социальных сетей в глобальных коммуникациях, что сделало их движущей силой трансформации общества;
– успехи психологии в области изучения поведения людей и управления их мотивациями позволили оказывать не только заданное воздействие на большие социальные группы, но переформатировать сознание целых народов.
В связи с этим следует отметить, что борьба в информационном пространстве велась во все времена существования человечества явно и скрытно между государствами в защиту своих интересов, за расширение зон политического и экономического влияния, овладение и установление контроля за источниками сырья и рынками сбыта и при подготовке территориальных захватов. Она постоянно ведется и сейчас не только на международной арене, но и внутри государств между политическими партиями и течениями за власть, собственность, влияние, за возможность манипулировать настроениями и поведением больших масс людей.
Элиты понимают, что, контролируя потоки информации, управляя ее подачей в СМИ, можно влиять на ход общественных процессов.
Современные политические технологии разрушения государств направлены на перенос агрессии из военно-географического пространства в информационно-сетевое. Теперь уже полем битвы становится ментальная сфера, самосознание народа, его национальная и культурная идентичность. Первым шагом в этом направлении является дискредитация, а затем и уничтожение традиционных ценностей нации. А для того чтобы внешняя информационная агрессия воспринималось массовым сознанием безболезненно, это представляется как движение по пути прогресса.
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА КАК ОНА ЕСТЬ
Следует отметить, что технология информационной войны была хорошо отработана на Западе еще в годы так называемой холодной войны, как форма разрушения государственности своего основного геополитического противника – СССР. Успех в деле крушения коммунистической системы привел к появлению целой серии технологий информационного воздействия на основы государственности, которые приняли системный характер и в своей совокупности оформились в виде информационно-сетевых войн, задачей которых является подрыв, а затем и разрушение базовых характеристик нации – объекта воздействия во всех типах ее геополитического пространства, осуществляемое в форме информационной интервенции под знаменем демократии и защиты прав человека. При этом в зависимости от конкретных задач воздействия на противника, решаемых с учетом специфики отдельной страны, та или иная область общественной жизни становится приоритетным объектом воздействия. В отношении России в этом плане можно отметить разрушение военно-промышленного комплекса страны и ее технологической базы, реформа вооруженных сил, образования и социальной сферы.
Целью информационно-сетевого вторжения является установление контроля над стратегически важными ресурсами страны-противника. При этом «передача» этого контроля агрессору осуществляется элитой страны-жертвы совершенно добровольно, поскольку это воспринимается ею не как вторжение, а как путь к восходящему развитию. Это порождает сложность распознавания информационно-сетевых технологий и методов борьбы по сравнению с силовой формой агрессии. Жертва оказывается беззащитной перед лицом врага и не может дать своевременный и адекватный отпор. При этом последствия информационной агрессии являются необратимыми. Если результаты «горячих» войн со временем, как правило, оспариваются и пересматриваются (примерами тому являются результаты Первой и Второй мировых войн), потому что сохраняется духовная основа побежденной нации, то результаты информационно-сетевого вторжения пересмотру не подлежат, так как происходит необратимое переформатирование сознания нации в соответствии с установками победителя. Это наглядно видно на примере Германии и Японии, народы которых в целом утратили свой воинский дух и руководствуются парадигмами англо-саксонского либерализма. Это объясняется тем, что информационно-сетевое воздействие было направлено на ментальное пространство побежденных наций, в которых произошло замещение традиционных базовых ценностей на морально-психологические установки агрессора. При этом массовое сознание не распознает факт имплантации вражеских ментальных вирусов. А политическая и культурная элиты, ставшие объектом информационно-сетевого воздействия, не имея надежных средств выявления информационной агрессии, да и не ставя себе такой цели, не организуют адекватный отпор сетевому врагу, что обрекает страну на геополитическое поражение.
В информационно-сетевую войну агрессор подключает многочисленные общественные структуры: это в первую очередь СМИ и религиозные организации, учреждения культуры, неправительственные фонды и общественные движения, некоторые из которых финансируются из-за рубежа. В совокупности они осуществляют так называемую «распределенную атаку», нанося многочисленные, точечные разрушающие воздействия по общественной системе страны под знаменем «развития демократий и гражданского общества» и «соблюдения прав человека».
Другой особенностью информационно-сетевой агрессии является отсутствие жесткой иерархии в таких информационно-сетевых структурах. Это объясняется гетерогенностью сетей, выражающейся в значительной автономности ее элементов, между которыми нет ярко выраженных вертикальных связей отражающих иерархию их построения. Зато имеются многочисленные горизонтальные связи, осуществляемые через социальные сети и Интернет, что не позволяет своевременно выявить существование и деятельность подобных структур.
ТВИТТЕР КАК ОРУЖИЕ
По сообщению британской газеты The Guardian, в США в настоящее время реализуется программа информационного воздействия на проблемные регионы с использованием социальных сетей Twitter и Facebook, центр управления которой располагается на базе ВВС США «Макдилл» в штате Флорида. В нем работают 50 операторов, каждый из которых курирует до 10 «агентов влияния», находящихся в различных странах мира и ведущих информационную войну по всем правилам политических технологий разрушения своих государств. Стоимость данной программы, по оценке британской газеты, оценивается в 2,76 млн. долл. Она предусматривает для каждого из таких «бойцов информационной войны» наличие убедительной легенды и мер по их защите от разоблачения. По словам пресс-секретаря Центрального командования вооруженных сил США Билла Спикса, любое воздействие на американскую аудиторию запрещено правилами. Английский язык в работе не используется. Общение ведется только на арабском, урду, пушту и фарси, то есть языках тех стран, которые представляют интерес для Вашингтона с точки зрения воздействия на их общественную стабильность.
Что касается областей информационно-сетевого противоборства государств, то оно охватывает следующие пространства:
– географическое – установление контроля над территорией посредством глобальных (в том числе и космических) информационных и разведывательных систем, поощрение сепаратистских движений и террористической активности в различных формах на территории противника, вовлечение противника в конфликты малой интенсивности, а также организация волнений народных масс и «цветных» революций;
– экономическое – навязывание противнику кабальных кредитов, введение эмбарго, организация экономических санкций и провокаций;
– идеологическое – использование клеветы, искажения информации, подмена понятий, внесение ментальных вирусов и мифологем в сознание населения противника;
– сетевое – организация хакерских атак и внесение компьютерных вирусов различного рода в вычислительные и коммуникационные системы и базы данных.
Какова бы ни была конечная цель информационно-сетевой борьбы, ближайшей задачей всегда является затруднение доступа людей к достоверной информации. Важность этого момента объясняется тем, что оперативность и качество оценки обстановки и принимаемых решений на всех уровнях общественной структуры непосредственно зависит от полноты и достоверности представляемой информации. Методы, используемые сторонами в информационном противоборстве, могут быть следующие.
1. Сокрытие критически важной информации о положении дел в данной области.
2. Погружение ценной информации в массив так называемого «информационного мусора» в соответствии с принципом «спрятать лист в лесу».
3. Подмена понятий или искажение их смысла.
4. Отвлечение внимания на малозначимые события.
5. Применение понятий, постоянно используемых в медиапространстве, смысл которых претерпел качественные изменения.
6. Подача негативной информации, которая лучше воспринимается аудиторий по сравнению с позитивными новостями.
7. Обсуждение событий, не имеющих реальной общественной ценности, использование результатов некорректно проведенных социологических исследований для создания искаженного представления о ситуации в обществе.
8. Введение табу на определенные виды информации и разделы новостей с целью недопущения широкого общественного обсуждения критичных для определенных властных структур вопросов и тем.
9. Откровенная ложь с целью дезинформации населения своей страны и зарубежной общественности.
10. В арсенале информационно-сетевых технологий есть так называемые «информационные бомбы» и «информационные мины». Первые служат детонатором лавинообразного нарастания протестного движения в обществе, в то время как вторые закладываются заранее и срабатывают в заданный момент для получения определенного результата или доведения процесса до логического конца. Примером «информационной бомбы» был акт самосожжения Буазизи в Тунисе, а утечки информации из государственных органов или из таких сайтов, как «Викиликс», можно назвать «информационными минами».
 Социальные сети стали в наше время оружием не слабее «Томагавков». Фото Варвары Краминовой |
БЛИЖНИЙ ВОСТОК КАК ПОЛИГОН НОВЫХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ВОЙН
Отработанными реализациями технологии информационно-сетевого воздействия являются восстания народных масс в странах Ближнего Востока. И если в случае Туниса и Египта эти технологии были еще недостаточно проявлены, то в Ливии состоялся «генеральный прогон» сценария информационно-сетевой войны. Ливийская «революция» предстала на экранах мировых СМИ как некий симулякр, сфабрикованная «копия революционного действа без оригинала», ход которой был подан глобальными массмедиа без адекватного соотнесения с действительностью, зато в точном соответствии со сценарием, написанным авторами этого политического спектакля.
Спровоцированные на «революционные» выступления информационными атаками из социальных сетей Facebook и Twitter, арабские общества привели в движение революционное цунами на Ближнем Востоке небывалой силы. Взрыв на арабской улице показал, что социальные сети стали своего рода «запалом» для неспокойной атмосферы Ближнего Востока. Практически во всех странах, вовлеченных в этот водоворот событий, революционный флешмоб был организован посредством рассылки сообщений о намечающихся митингах и протестных акциях через социальные сети, электронную почту и мобильные телефоны. При этом следует учитывать тот факт, что управляющие серверы глобальных электронных сетей Facebook, Twitter, Hotmail, Yahoo и Gmail находятся в США и контролируются американскими спецслужбами, имеющими доступ ко всей циркулирующей в них информации. Это позволяет организовать рассылку сообщений заранее подобранной «клиентуре» – своим агентам влияния в странах арабского Востока, которые по сигналу извне собирают в нужное время и в нужном месте критическую массу людей, используя для этого так называемое «сарафанное радио». А службы безопасности подвергшихся информационному вторжению государств оказались бессильны противостоять новой для них форме организации протестного движения, которое сразу же приобрело лавинообразный, неуправляемый характер. Оказалось, что невозможно было предвидеть начало уличных беспорядков, как и источники рассылки подстрекательских сообщений, а после начала беспорядков отключение доступа в Интернет и мобильной связи уже ничего не дало, так как процесс приобрел характер лесного пожара.
Бессильной здесь оказалась и мировая политическая прогностика, задачей которой является мониторинг и прогнозирование общественных тенденций. События на Ближнем Востоке высветили несостоятельность современной футурологии, как науки о будущем. Причиной этого является опора на классический детерминизм развития исторических процессов и линейная аппроксимация общественных тенденций. Однако все возрастающая сложность и динамизм современных обществ, появление многочисленных, неявно выраженных связей между общественными структурами, повышение роли субъектов общественного процесса привело к торжеству хаоса на улицах и площадях арабских городов.
Динамика современного мира стала настолько велика, что пока аналитики занимаются анализом ситуации и разработкой прогноза, сам объект исследования изменяет свою структуру и направление развития. Существующие в нем тенденции меняют свои траектории движения. Появляется «веер сценариев» будущего, которые оказываются полезными только с академической точки зрения, потому что все они априори были несостоятельными. Жизнь ставит перед политическими аналитиками и прогнозистами разноплановые задачи. Обеспечивающие защиту государственного строя выявляют тенденции, угрожающие общественной безопасности. Задачей нападающей стороны является определение способов и подходящих моментов времени вторжения в общественную систему с целью ее разрушения или деформации. Примером этого является политика гласности Горбачева, которая открыла каналы для подрыва основ советского общества со стороны Запада при полной неготовности партийной элиты и населения страны к массированному информационному воздействию. Люди оказались идеологически обезоруженными, что привело к геополитической катастрофе – развалу СССР и всего социалистического лагеря.
НЕСТАБИЛЬНЫЙ МИР БУДУЩЕГО И «УПРАВЛЯЕМЫЙ ХАОС»
В наше время общественная обстановка еще более усложнилась. Современные общества взрывоопасно насыщены людьми с крайне негармонизированным мотивационным внутренним миром. Это относится, в частности, и к арабским странам, в которых появился значительный слой «молодых люмпенов» – деклассированной социальной массы с утерянными социальными корнями, без четких нравственных понятий и политических ориентиров. Активность таких элементов социума в повседневной жизни простирается от коммерческих спекуляций на рынке до участия в разного рода радикальных движениях, где у них появляется благоприятная возможность проявить свои антиобщественные протестные настроения. Питательной средой этого являются завышенные, нереализованные амбиции, как это было в случае самосожжения Буазизи – молодого человека с высшим образованием, вынужденного торговать овощами. Такие люди, находясь в постоянном поиске своего места в кланово-иерархической социальной среде без социальных лифтов, неизбежно становятся марионетками, попадая под влияние социальных сетей, настроений уличной толпы или идеологии радикальных движений. И если у таких людей отсутствует внутренний моральный стержень, то невозможно представить, какие мотивы возобладают у них в следующий момент времени. Тем более что освещающие эти события СМИ и информация в социальных сетях накаляют обстановку массового психоза. «Прямые» репортажи, снятые на камеры сотовых телефонов неизвестно кем и неизвестно где, сообщения о многочисленных жертвах, репортажи из якобы захваченных повстанцами городов, беспорядочная стрельба перед телекамерами СМИ, слухи о «переходе» на сторону повстанцев сына Каддафи, бегство ливийских дипломатов в США и Францию. Однако если внимательно присмотреться, то видно, что в СМИ разыгрывается виртуальная война, смонтированная и отретушированная на компьютерах и вброшенная в виртуальное пространство для обоснования санкций Совета Безопасности ООН и последующей интервенции сил НАТО.
Если Тунис и Египет были первыми пробами заокеанских режиссеров этого псевдореволюционного спектакля, то Ливия была первой реальной боевой операцией мировой информационно-сетевой войны Запада против неугодного режима.
Это типичный пример реализации информационно-сетевой стратегии «управляемого хаоса», которая оказалась новым и весьма эффективным средством сохранения американского глобального лидерства.
Дарья Гармоненко