Холодная война накрывает Арктику

Корабли Северного флота стерегут богатства Арктики.
Фото РИА Новости

До последнего времени проблема милитаризации Арктики и тем более войны в Арктике имела почти исключительно теоретическое значение по причинам природно-климатического характера. Из-за наличия в этом регионе постоянного ледового покрова в акватории Северного Ледовитого океана и крайне тяжелых природных условий на суше деятельность всех видов ВС в Арктике была либо крайне затруднена, либо вообще невозможна. Причем по окончании холодной войны даже те воинские контингенты, которые находились в Арктике, были либо сокращены, либо вообще ликвидированы.

Ситуация изменилась в последние годы в связи с начавшимся интенсивным таянием арктических льдов и одновременно открытием крупных месторождений углеводородов на арктическом шельфе. Возможное исчезновение ледового покрова создает условия для круглогодичного плавания торговых судов и боевых кораблей по Северному морскому пути и Северо-Западному проходу и сезонного – в высоких широтах, а также для добычи углеводородов на шельфе. Так, Северный морской путь (СМП) из Европы в Азию почти на 5 тыс. км короче пути через Суэцкий канал, Северо-Западный проход (СЗП) на 9 тыс. км короче пути через Панамский канал.

ДАНИЯ ХОЧЕТ СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

Проблема милитаризации Арктики возникла вновь. Она усугубляется тем, что акватория Северного Ледовитого океана и его шельф не до конца разграничены, поскольку все приарктические страны имеют различные взгляды на данную проблему.

Россия традиционно выступала за секторальный раздел Арктики, то есть за проведение границ арктических владений приполярных стран по меридианам от крайних точек их побережья до полюса, в котором и сходятся границы всех секторов. При таком варианте большая часть Северного Ледовитого океана оказывается российской. Северный морской путь Россия считает своими внутренними водами.

Аналогичной позиции придерживается Канада, которая считает своими внутренними водами Северо-Западный проход и тоже выступает за секторальный вариант.

В США совсем другой взгляд на проблему. Американцы считают, что странам принадлежат только заведомо положенные им 12-мильные зоны вдоль побережья. Соответственно, полюс – ничейная территория, Северо-Западный проход и Севморпуть интернациональны.

Норвегия и Дания – за раздел Арктики по срединной линии (то есть проходящей на равном удалении от береговой линии государств), в этом случае полюс достается Дании.

Пограничные споры на конкретных участках имеют место между США и Канадой (Аляской и провинцией Юкон), Канадой и Данией (за остров Ханс площадью 950 кв. м, точнее, за прилегающую к нему акваторию).

Норвегия в 1977 году установила 200-мильную охранную экономическую зону вокруг Шпицбергена. Это стало предметом ее спора с Россией, поскольку вся восточная часть этой 200-мильной зоны приходилась на те воды, которые Россия в соответствии с секторальным вариантом считала своими. Впрочем, в этом году Москва и Осло договорились поделить спорный участок пополам. Более того, Россия, по сути, отказалась от секторального варианта, заявляя лишь претензии на заведомо положенную нам 200-мильную экономическую зону.

Отдельной историей является проблема Гренландии, через которую выходит к Арктике Дания. Площадь Гренландии – 2 млн. 175,6 тыс. кв. км (крупнейший остров в мире), что составляет 98% площади Дании, население – менее 60 тыс. чел. На шельфе Гренландии может находиться более 160 млрд. баррелей нефти. 25 ноября 2008 года на острове был проведен референдум, 76% избирателей проголосовали за более высокую степень автономии от Копенгагена. В ведении Дании теперь остаются внешняя политика и оборона, Гренландия получает право распоряжаться природными ресурсами, решать юридические и правоохранительные проблемы, частично контролировать внешнюю политику.

Все указанные страны, кроме, естественно, России, являются членами НАТО, однако в данном случае это не имеет решающего значения, поскольку имеются серьезные противоречия между ними самими. Надо также напомнить, что пресловутая 5-я статья Вашингтонского договора отнюдь не обязывает страны НАТО воевать друг за друга. Она обязывает лишь вести соответствующие консультации.

ГОНКИ НА СОБАЧЬИХ УПРЯЖКАХ

ВС Канады, Норвегии и Дании в силу общей слабости военного потенциала не способны осуществить какое-либо серьезное активное военное воздействие в отношении территории и акватории РФ. Их ВС очень существенно сократились после окончания холодной войны. Так, по данным, предоставляемым по ДОВСЕ, по состоянию на 1 января 1990 года Норвегия имела 205 танков, 146 ББМ, 531 артсистему калибром более 100 мм, 90 боевых самолетов. На 1 января 2011 года у нее было 76 танков, 218 ББМ, 67 артсистем, 56 боевых самолетов. Дания на 1 января 1990 года располагала 419 танками, 316 ББМ, 553 артсистемами, 106 боевыми самолетами. Через 21 год у нее осталось 60 танков, 299 ББМ, 56 артсистем, 62 самолета. У Канады сегодня имеются 186 танков, 369 ББМ, 144 артсистемы, 104 боевых самолета.

ВМС Норвегии включают по шесть ПЛ, ракетных катеров и тральщиков, пять фрегатов. ВМС Дании – семь фрегатов и два корабля поддержки (гибрид фрегата и десантного корабля). ВМС Канады – четыре ПЛ, три эсминца, по 12 фрегатов и тральщиков.

Норвегия, Дания и Канада не имеют частей ВДВ и морской пехоты, почти нет у них и средств переброски войск. ВМС не располагают возможностями для нанесения ударов по береговым целям (нет ни палубной авиации, ни крылатых ракет) за исключением артиллерийского обстрела целей непосредственно в прибрежной зоне или удара ПКР по портам.

Интересно, что в начале этого года Дания выставила на продажу все три ледокола, имевшихся в ВМС страны. О боеспособности ВВС Норвегии и Дании можно судить по их участию в ливийской операции. Каждая из стран смогла выделить всего по шесть F-16 для этой операции. При этом датские самолеты уже к началу июня полностью истратили весь запас авиабомб ВВС Дании. Что касается Норвегии, то она к 1 августа вывела из Италии все шесть истребителей, прекратив таким образом участие в операции, поскольку оно, несмотря на крайнюю ограниченность, оказалось для страны непосильным.

Кроме того, надо иметь в виду, что практически все части и подразделения Сухопутных войск и ВВС Канады дислоцированы в южной части страны (южнее 50-й параллели), самой «северной» является 1-я мотопехотная бригада (Эдмонтон, 53 с.ш.). На северных территориях дислоцирован только 1-й батальон канадских рейнджеров (Йеллоунайф, 62 с.ш.).

Все Сухопутные войска и ВВС Дании дислоцированы в «собственно Дании», то есть на полуострове Ютландия и прилегающих к нему островах. В составе ВМС имеется Гренландское командование. Оно включает один–два боевых корабля (по ротации) и два–три катера охраны рыболовства, его командующий (штаб находится в городе Греннедаль) является старшим воинским начальником Дании на острове. Ему подчиняется санный патруль «Сириус», осуществляющий контроль прибрежной полосы путем передвижения на собачьих упряжках в летнее время. Численность патруля – около 30 чел. (младшие офицеры и унтер-офицеры).

США не имеют сегодня никаких контингентов ВС в европейской Арктике (кроме РЛС СРПН в Гренландии). На Аляске дислоцированы две бригады Сухопутных войск (1-я «Страйкер» и 4-я воздушно-десантная) из состава 25-й легкой пехотной дивизии (штаб дивизии и две другие ее бригады находятся на Гавайях), а также два авиакрыла ВВС (3-е и 354-е). В составе авиационной группировки имеются по две эскадрильи истребителей F-22 и F-16, по одной эскадрилье истребителей F-15, самолетов ДРЛО Е-3В и транспортных самолетов С-17.

Кроме того, на Аляске дислоцировано 176-е авиакрыло ВВС Национальной гвардии США с транспортными самолетами С-130Н. В этом штате имеются еще несколько аэродромов, которые можно использовать для переброски дополнительного количества боевых самолетов. В первую очередь – огромный гражданский аэропорт «Анкоридж», в котором производят дозаправку дальнемагистральные пассажирские и грузовые самолеты на рейсах из Северной Америки в Восточную Азию и обратно (по объему грузовых перевозок занимает пятое место в мире).

Емкость этих аэродромов позволяет увеличить группировку ВВС (сейчас она насчитывает более 100 F-22, F-15 и F-16) в несколько раз за двое–четверо суток. Благодаря наличию аэродромной сети может быть быстро усилена и группировка Сухопутных войск за счет переброски самолетами военно-транспортной авиации на Аляску легких бригад и бригад «Страйкер». Для переброски тяжелых соединений потребуются железнодорожный транспорт (транзитом через Канаду) и морские перевозки, что займет более длительное время.

Именно на Аляске в Форт-Грили находится самый крупный позиционный район глобальной системы ПРО США, оснащенной ракетами GBI. Здесь было построено 26 шахт для этих ракет, однако часть из них затопило в июне 2006 года во время сильных ливней. Всего предполагается разместить на Аляске 30–40 ракет GBI.

Боевые корабли ВМС США на Аляске не базируются, здесь дислоцированы только несколько кораблей и катеров Береговой охраны (Аляска относится к 14-му району Тихоокеанской зоны Береговой охраны – БОХР). В состав БОХР США входят четыре ледокола, однако три из них базируются в Сиэтле (штат Вашингтон), один – на Великих озерах, то есть на Аляске на постоянной основе ледоколов нет.

ЦЕЛЬ ВСЕ РАВНО ОДНА – СЯС РОССИИ

У России, наоборот, вся группировка ВС сосредоточена в европейской Арктике. Это Северный флот (в том числе 61-й полк морской пехоты), 200-я мсбр и два зенитно-ракетных полка С-300П, дислоцированные на Кольском полуострове, а также еще один зрп С-300П под Северодвинском. Далее на восток нет ничего.

США даже силами той группировки Сухопутных войск и ВВС, которые дислоцированы на Аляске в мирное время, могут без особого труда занять Чукотку, где нет никаких частей ВС РФ. При этом Россия не будет иметь возможности перебросить туда тяжелые соединения из-за значительных расстояний. Ближайшая к Чукотке мотострелковая бригада расположена на Камчатке, следующие – в Хабаровском и Приморском краях. Из-за наличия тяжелой техники их переброска по воздуху невозможна, а по морю займет значительное количество времени и, главное, будет блокирована ВМС США, которые значительно сильнее ВМФ РФ.

Россия имеет возможность перебросить на Чукотку только части ВДВ и ВВС (перебросить дивизию ВДВ из Пскова на Чукотку удастся быстрее, чем мотострелковую бригаду с Камчатки), однако и это будет сделать достаточно сложно из-за противодействия ВВС США.

Морпехи Северного флота РФ совершают марш-бросок. Фото РИА Новости

При этом, однако, не ясно, что может дать США подобная операция в политическом и военном планах. Она не обеспечивает им никакой очевидной выгоды, при этом несет угрозу эскалации конфликта вплоть до полномасштабного обмена ядерными ударами. Причем такой сценарий становится тем более вероятен, чем меньше у России возможности освободить свою территорию обычными силами.

Как несложно понять, Чукотка не представляет для США такой ценности, чтобы ради ее захвата ставить под угрозу существование собственной страны. Тем более это относится к другим участкам российского арктического побережья, поскольку применительно к ним для США существенно усложнится решение задач логистики и ПВО (из-за увеличения расстояний), а для России обе эти задачи соответственно упростятся.

Гораздо более серьезной представляется угроза нанесения кораблями ВМС США (вместе со стратегической и, возможно, палубной авиацией) массированного обезоруживающего неядерного удара с помощью КРМБ «Томагавк» по объектам СЯС РФ. Такой удар позволит уничтожить значительную часть российских МБР, РПК СН и бомбардировщиков, причем без глобальной экологической катастрофы.

При таком сценарии американские СЯС полностью сохраняют свой потенциал. Если Россия все же решается на ответный удар остатками своих СЯС, он может быть парирован с помощью даже ограниченной ПРО. Причем в отражении этого удара также могут принять участие корабли ВМС США с ЗУР «Стандарт-SM3» и соответствующими РЛС.

Для выполнения обеих этих задач американские корабли должны наносить удар именно из Арктики, поскольку отсюда простреливается с помощью КРМБ «Томагавк» большая часть российской территории (и большая часть объектов СЯС). К тому же корабли оказываются под траекториями полета оставшихся российских МБР и БРПЛ в сторону США (их траектории проходят через Арктику), что существенно облегчает выполнение задачи ПРО из-за минимизации значения курсового параметра и возможности стрелять навстречу, а не вдогон.

В США могут предполагать, что если российские СЯС будут существенно ослаблены в результате обезоруживающего удара, при том что американские СЯС полностью сохранят свой потенциал, Россия вообще не решится на ответный удар. Тем не менее такой сценарий имеет ряд существенных рисков и ограничений.

1. Обезоруживающий удар должен быть единственным, поскольку если первый удар не принес успеха либо принес ограниченный успех, возможности нанести второй удар уже не будет, поскольку Россия автоматически нанесет полномасштабный ядерный удар по территории США. Следовательно, в первом и единственном ударе должен быть задействован максимальный потенциал ВМС и ВВС США. Однако концентрация крейсеров и эсминцев ВМС США вблизи российских вод автоматически уничтожит внезапность, что делает все мероприятие бессмысленным. Если же рассчитывать только на ПЛА, возникают проблемы с количеством КРМБ.

2. Нанесение обезоруживающего удара с помощью КРМБ «Томагавк» и решение задачи ПРО входят в противоречие друг с другом, поскольку КРМБ и ЗУР «Стандарт» размещаются в одних и тех же ячейках УВП Мк41 крейсеров. Таким образом, чем больше КРМБ, тем меньше ЗУР и наоборот.

3. На нынешнем этапе поражение МБР с помощью ЗУР «Стандарт» невозможно, удастся ли их соответствующим образом доработать – не ясно.

4. Дивизии РВСН, дислоцированные в Сибири, остаются вне зоны досягаемости КРМБ «Томагавк» даже при стрельбе по ним из арктических вод.

Соответственно проведение в жизнь подобного сценария возможно только при реализации одновременно нескольких условий.

1. Будет происходить полная деградация РВСН, ВВС и ПВО, ВМФ и космической группировки РФ с быстрым сокращением их боевого потенциала, что минимизирует как количество целей для обезоруживающего удара, так и возможность по его отражению и по нанесению ответного удара (как по территории США, так и по кораблям ВМС США, наносящим обезоруживающий удар). В реальности в последние два года такая деградация остановилась.

2. США будут наращивать ударный потенциал ВМС и ВВС, что неочевидно в условиях начавшихся значительных бюджетных ограничений.

3. Американские КРМБ и ЗУР будут очень существенно доработаны, чего нельзя гарантировать, поскольку здесь требуется решение многих серьезных научно-технических задач.

4. Политические отношения между США и РФ ухудшатся до такой степени, что руководство США сочтет риск войны с Россией приемлемым. В настоящее время наблюдается противоположная тенденция.

Следует подчеркнуть, что обязательно должны быть выполнены все четыре условия одновременно, при невыполнении хотя бы одного удар наноситься не будет. Поэтому вероятность реализации подобного сценария следует считать очень близкой к нулю.

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ БИТВЫ НА ШЕЛЬФЕ

Еще одним теоретическим сценарием вооруженного конфликта может стать борьба за раздел месторождений углеводородов на арктическом шельфе. Однако надо иметь в виду, что сама по себе добыча нефти и газа с океанского дна в условиях наличия даже временного ледового покрова еще никем и никогда не решалась. Соответственно технологические и финансовые риски здесь очень велики, что делает рентабельность проекта неочевидной.

Из-за этого ни одна нефтяная или газовая компания не пойдет на реализацию подобного проекта, если не урегулированы риски юридического, политического и тем более военного характера. То есть никто не начнет «явочным порядком» добывать нефть и газ на тех участках шельфа, которые являются спорными, поскольку такой проект заведомо окажется убыточным. Соответственно данный сценарий конфликта можно считать совершенно иллюзорным. Особенно учитывая тот факт, что из всех существующих месторождений нефти и газа на сегодняшний день не определена принадлежность лишь 3%.

Ненамного более вероятным представляется конфликт в форме столкновения ВМС сторон из-за нерешенности проблем судоходства в Арктике при условии ее освобождения ото льда на продолжительный период. Однако сама по себе неурегулированность данного вопроса, влекущая необходимость сопровождения торговых судов боевыми кораблями, причем на всем маршруте через Арктику, сразу многократно увеличивает стоимость перевозок, тем самым ликвидируя экономическую выгоду от сокращения маршрута.

Как показал опыт войны в Югославии в 1999 году и инцидента с захватом батальоном ВДВ РФ аэродрома в Приштине, а также опыт войны между Россией и Грузией в августе 2008 года, США, не говоря уже о европейских странах, психологически не готовы даже на очень ограниченный военный конфликт с Россией (включая тот факт, если бы конфликт происходил вне пределов территории как России, так и стран НАТО). Нет сомнений, что это же относится и к потенциальному столкновению флотов в Арктике .

Другое дело, если Россия не начнет разрабатывать месторождения в своей экономической зоне и не откроет для плавания СМП (пусть и на своих условиях), то она окажется в роли собаки на сене, за что начнет подвергаться усиливающемуся экономическому и политическому давлению. Воевать с нами из-за этого никто не будет, но проблемы создадут другими способами.

Еще одним теоретическим фактором возникновения конфликта в Арктике может стать деятельность Китая, который в 2008 году открыл научную станцию на Шпицбергене, и в Арктике стал регулярно появляться китайский ледокол «Снежный дракон», ранее работавший в Антарктиде. Главным проводником китайских интересов в этом регионе выступает Норвегия, которая в этом году даже предложила сделать Китай членом Арктического совета (кроме пяти перечисленных стран в него сейчас входят Швеция, Финляндия и Исландия).

КНР испытывает острейшую потребность в любых природных ресурсах. Поэтому Арктика представляют для Пекина очень значительный интерес. Позиция Китая более всего схожа с позицией США, то есть он выступает за максимальную интернационализацию Арктики. Пока, правда, ВМС КНР, несмотря на быстрый рост их потенциала, не способны к проведению сколько-нибудь значительных боевых операций в Арктике (в первую очередь – из-за отсутствия баз).

АРКТИКУ ПОРА ПРИКРЫВАТЬ ПВО

Таким образом хотя изменение природно-климатических условий и экономические интересы приарктических стран создают теоретическую возможность для милитаризации Арктики и возникновения здесь различных военных конфликтов, в обозримом будущем вероятность реализации любых мыслимых сценариев этих конфликтов представляется крайне низкой. При этом надо отметить, что и в более отдаленной перспективе одним из важнейших факторов предотвращения таких конфликтов является укрепление военного потенциала РФ во всех его компонентах, как собственно в Арктике, так и в целом.

Соответственно российский военный потенциал в Арктике должен быть как минимум не ниже, чем сейчас. При этом очевидно, что слишком его раздувать было бы, во-первых, бессмысленно, во-вторых, крайне накладно.

Как известно, 200-я мотострелковая бригада, дислоцированная в Печенге, официально провозглашена арктической. Пока, правда, не очень ясно, что это значит. Например, какой техникой она будет оснащена, сохранит ли танки? Хорошо подходящие для арктических условий МТЛБ и «Витязи», к сожалению, устарели, непонятно, какие машины могут прийти им на смену. Зато очень хорошо понятно, что арктические соединения должны иметь в своем составе вертолеты, такова местная специфика.

Нет смысла создавать новый тип соединений ради формирования одного конкретного соединения данного типа. Кроме Кольского полуострова подобные бригады должны появиться в первую очередь на Чукотке. Другие возможные пункты их дислокации – район Архангельска и Северодвинска, Нарьян-Мар или Воркута, Салехард, Норильск, Тикси. Нынешняя абсолютная открытость российской Арктики не совсем нормальна. Как было сказано выше, опасность войны обратно пропорциональна нашему потенциалу.

Пожалуй, еще более нетерпимо полное исчезновение из Арктики (к востоку от Северодвинска) ПВО. Три–четыре зенитно-ракетных полка и две–три авиабазы там быть должны. Хотя бы для того, чтобы закрыть вопрос с обезоруживающим ударом «Томагавками». Наконец, основные порты Севморпути должны быть оборудованы как ПМТО ВМФ, хотя постоянное базирование там боевых кораблей вряд ли целесообразно.

России необходимо самой начать разработку углеводородов на участках шельфа, которые она считает своими. В этом случае она станет владельцем соответствующих месторождений де-факто, что позволит перейти к конструктивному экономическому сотрудничеству с другими странами.