Сергей Рогов
Госсекретарь США Хиллари Клинтон и глава российского МИДа Сергей Лавров на 48-й Мюнхенской конференции разошлись на встречных курсах.
Фото Reuters
На протяжении многих десятилетий отношения нашей страны с США носили цикличный характер. Разрядку напряженности сменял застой, который оборачивался новым витком конфронтации, затем опять разрядка, опять застой и новое обострение напряженности.
Возможно ли разорвать этот порочный круг, добиться создания устойчивой и стабильной неконфронтационной модели взаимодействия России и США?
Задачу осложняют избирательные кампании в обеих странах, которые, как это ни печально, сопровождаются всплеском антироссийской пропаганды в США и антиамериканской в России.
КРИЗИС СВЕРХДЕРЖАВЫ
Сегодня США находятся в состоянии системного кризиса, который охватывает самые разные сферы жизни. Последствия «Великой рецессии» 2008–2009 годов не преодолены. Сохраняется и колоссальный дефицит государственного бюджета. Уровень доверия к основным институтам упал «до плинтуса». Политическая элита глубоко расколота. Республиканцы категорически отказываются повышать налоги, а демократы – сокращать социальные расходы. Тем временем государственный долг продолжает расти, что привело к понижению кредитного рейтинга США.
2011 год оказался беспрецедентным по остроте политического противостояния между Республиканской и Демократической партиями, поставившими американское правительство на грань банкротства. В нынешнем году, когда состоятся президентские выборы, эта конфронтация стала еще более ожесточенной.
Если не произойдет чуда, то в начале 2013 года автоматически произойдет секвестр федеральных расходов, причем половина сокращений придется на расходы «на национальную безопасность».
Претензии на роль «единственной сверхдержавы» оказались подорванными. Войны в Ираке и Афганистане привели к растущему перенапряжению сил США. Администрация Барака Обамы была вынуждена принять решение о выводе войск, хотя США оказались неспособными одержать победу. Сегодня Вашингтон пытается хоть как-то минимизировать последствия провала военных авантюр.
Тем временем мир превращается из однополярного в полицентричный. В Cтратегии национальной безопасности Обамы, опубликованной в 2010 году, признается, что в мире растет число новых «центров влияния», с которыми США необходимо взаимодействовать. Список этих центров повторяется в тексте несколько раз и включает Китай, Индию и Россию. Кроме того, упоминаются региональные «центры влияния». Среди них – Бразилия, Индонезия, Южная Африка, Саудовская Аравия, Нигерия.
Это не означает, что США перестали быть державой номер один на мировой арене. Но отрыв Америки от других великих держав сократился, США становятся «первыми среди равных».
ГЛАВНЫЙ СОПЕРНИК АМЕРИКИ
Американо-китайские отношения выдвигаются на первый план в мировой системе международных отношений. Китай сегодня воспринимается как главный соперник Америки в XXI веке. В 2011 году опрос, проведенный в 22 странах, показал, что в 16 из них большинство опрошенных считает, что Китай уже опередил или вскоре опередит США в качестве новой глобальной сверхдержавы. Такого мнения, в частности, придерживались 72% французов, 67% испанцев, 65% англичан и 61% немцев. В Китае этого мнения придерживаются 63% опрошенных, в России – только 45%.
КНР вышла на первое место в мире по объемам промышленного производства, капиталовложениям, потреблению энергии, экспорту товаров, валютным запасам. Китай находится на втором месте по величине ВВП, расходам на НИОКР и оборону. При сохранении нынешних тенденций эксперты прогнозируют, что во второй половине нынешнего десятилетия Китай обгонит США и по таким ключевым показателям, как размеры ВВП (сначала – по паритету покупательной способности, а затем – и по обменному курсу) и капитализация рынка. Наконец, как предсказывает английский журнал «Экономист», в 2025 году Пекин догонит Вашингтон по величине военных расходов.
Огромная экономическая база позволяет КНР осуществлять масштабную модернизацию своих вооруженных сил. Нынешний Китай в состоянии не только осуществлять защиту своей территории, но и развивать океанский флот, что дает возможности, согласно американской терминологии, «проецировать силу». Периметр обороны КНР на Тихом океане уже не ограничивается так называемой первой линией островов (Япония – Тайвань – Филиппины), а выходит на вторую линию – до острова Гуам. Флот активно используется Пекином для защиты своих экономических интересов, например, в Южно-Китайском море, а также в Индийском океане, через который проходят жизненно важные поставки нефти и другого сырья.
Борьба с пиратами позволила китайскому флоту осуществить конвоирование 4200 судов в Аравийском море. Проводятся и крупномасштабные операции по эвакуации граждан КНР (в частности, строителей) из горячих точек. В 2006–2010 годах Пекин эвакуировал 6 тыс. китайских граждан из Ливана, Чада, Гаити, островов Тонга, Соломоновых островов и нескольких других стран. В 2011 году Китай эвакуировал 48 тыс. своих граждан из Египта, Ливии и Японии.
Вместе с тем в последние годы сложилась экономическая взаимозависимость США и КНР, что наглядно проявилось в условиях нынешнего мирового кризиса (объем двусторонней торговли достиг 440 млрд. долл.). Китай превратился не только в главного поставщика товаров, но и основного кредитора Америки.
Это привело к появлению теории «Химерика» (слово Chimerica – China-America). То есть когда взаимозависимость между США и КНР достигла такой степени, что образовался некий симбиоз, где «Восточная Химерика» выступает в роли поставщика товаров и займов, а «Западная Химерика» потребляет эти товары и займы. Но вряд ли китайская экономика может выдержать такую нагрузку – тащить на себе Америку и самой развиваться.
Подход администрации Барака Обамы к Китаю характеризуется призывом к Пекину взять на себя часть ответственности за поддержание стабильности мировой финансовой и экономической системы, сотрудничая с США. В Стратегии национальной безопасности Обамы говорится, что «прагматичные и эффективные отношения между США и Китаем необходимы для ответа на основные вызовы XXI века».
С другой стороны, отмечается наличие проблем, например, в сфере прав человека или в связи с модернизацией китайских вооруженных сил. Между тем сохраняются серьезные противоречия между КНР и США (права человека, Тайвань, Тибет, Синьцзян). В США наблюдается также рост протекционистских настроений, что, в частности, выражается в требованиях ревальвации юаня. Экономическая взаимозависимость подталкивает Вашингтон и Пекин к компромиссу. Однако Соединенные Штаты не готовы к отказу от претензий на мировое лидерство и признание Китая равноправным партнером.
Визит в Вашингтон вице-премьера КНР Си Цзиньпиня, который должен стать лидером Китая, показал, что в повестке дня доминируют не только экономические вопросы, но и проблема прав человека. Все-таки Китай воспринимают в США как «коммунистическую державу».
ВАШИНГТОН ОЗАБОЧЕН
Китай по мере наращивания своей мощи все в большей степени способен ограничивать доступ США в восточную часть Тихого океана, космос и киберпространство, что вызывает растущую обеспокоенность Пентагона. КНР также является единственной официальной ядерной державой, проводящей масштабное наращивание своих ракетно-ядерных сил.
Среди американских экспертов идет обсуждение необходимости перехода к сдерживанию Китая. Консервативные фонд «Наследие» и Американский предпринимательский институт предлагают делать ставку на союз с Японией и Индией. Либеральный фонд «Новая Америка» выступает за усиление сотрудничества с Россией.
В целом ряде доктринальных документов, принятых администрацией Обамы, Китаю уделяется особое место. В Вашингтоне открыто выражают озабоченность «чрезмерным наращиванием военной мощи» Китая. Не случайно в Стратегии национальной безопасности указывается на угрозу, которую создает для США стремление неких государств «помешать доступу» американских вооруженных сил к некоторым регионам. Эта терминология обычно употребляется для описания военных усилий КНР по предотвращению присутствия американских ВМС в прилегающих к китайскому побережью морях и Тайваньском проливе. Таким образом, администрация Обамы провозглашает свое намерение обеспечить «доступ» в эти районы. Это не может не вести к обострению американо-китайского военного соперничества, которое также затрагивает и сферу регионального ПРО (обеспечение защиты от сотен китайских ракет, угрожающих Тайваню и флоту США в западной части Тихого океана).
Новый документ «Сохранение глобального лидерства. Приоритеты обороны в XXI веке», опубликованный Пентагоном 5 января 2012 года, объявляет о необходимости перенести упор в американской военной политике на АТР. В списке региональных приоритетов Ближний Восток теперь будет находиться только на втором месте, а Европа – на третьем. Показательно, что Пентагон принял решение сократить две из четырех армейских бригад, остающихся в Европе, в то время как группировка американских войск на Тихом океане наращивается. США, в частности, объявили о размещении морской пехоты в Австралии.
В документе Министерства обороны Пекин впервые был открыто поставлен на одну доску с Тегераном: «Для того чтобы убедительно сдержать потенциальных противников и не допустить достижения ими своих целей, США должны поддерживать потенциал проецирования силы в районы, где создается угроза нашему доступу и свободе действий. В этом районе изощренные противники будут использовать асимметричные средства, в том числе средства электронной борьбы и кибервойны, баллистические и крылатые ракеты, новейшие средства ПВО, мины и другие методы, для того чтобы затруднить наши оперативные планы. Такие государства, как Китай и Иран, будут продолжать создавать асимметричные средства для противодействия нашему проецированию силы». На этом основании делается вывод о том, что «вооруженные силы США должны осуществить необходимые инвестиции, чтобы гарантировать нашу способность действовать эффективно» против таких противников. Эти инвестиции включают, в частности, «подводные лодки и средства противолодочной борьбы, создание нового бомбардировщика-невидимки, развитие ПРО и усиление критического космического потенциала».
═ Запуск противоракеты с американского эсминца «Хоппер» в ходе учений «Звездный мститель». Фото с сайта www.navy.mil |
НАДО ЛИ ВЫХОДИТЬ ИЗ ДОГОВОРА СНВ?
К сожалению для наших ура-патриотов, постоянно ссылающихся на указания «вашингтонского обкома», в новом доктринальном документе Россия не включена в список потенциальных противников США. Наоборот, в документе говорится: «Наше взаимодействие с Россией остается важным, и мы продолжим строить тесные отношения в областях, представляющих взаимный интерес».
Стоит напомнить, что в Стратегии национальной безопасности, принятой администрацией Обамы в мае 2010 года, было провозглашено, что США намерены «строить стабильные, существенные, многомерные отношения с Россией, основанные на общих интересах».
Перезагрузка российско-американских отношений в 2009–2010 годах оказалась успешной. Москва и Вашингтон смогли нормализовать свои отношения, которые оказались на грани новой холодной войны в августе 2008 года.
Главным достижением перезагрузки стал новый Договор СНВ, который вступил в силу год назад. Этот договор позволяет обеспечить стратегическую стабильность и предсказуемость до конца нынешнего десятилетия. При этом американцы должны синхронизировать сокращения своих СЯС вместе с нами, иначе возник бы существенный разрыв. Не случайно американские крайне правые круги стояли насмерть против ратификации этого договора. И сегодня фонд «Наследие» сокрушается по поводу односторонних выгод, которые получила Россия.
В свою очередь, наши патриоты-ястребы, солидаризирующиеся с американскими неоконсерваторами в критике Договора СНВ, кричат об уступках со стороны России.
О чем же свидетельствуют факты?
На 1 февраля прошлого года у США было 1124 пусковые установки МРБ и БРПЛ и тяжелых бомбардировщика, в том числе 882 развернутые ПУ. У России 865 ПУ, в том числе 521 развернутая. Договор же устанавливает потолки в 800 ПУ, в том числе 700 развернутых. Таким образом, американцам к 2017 году надо ликвидировать 324 пусковые установки, в том числе 182 развернутые ПУ. Нам же надо сократить всего 65 пусковых установок. Что касается развернутых ПУ, мы даже можем увеличить их количество на 179 единиц.
Конечно, вряд ли нам следует заниматься наращиванием количества ракет и ТБ, да и технические возможности нашей промышленности не позволят это сделать даже в случае осуществления грандиозных планов потратить 23 трлн. руб. на модернизацию наших вооружений. Но уступки со стороны Вашингтона – это неопровержимый факт.
В прошлом году американцы уже сократили 81 пусковую установку, а количество развернутых ПУ – на 60 единиц. Мы же обошлись минимальными мерами. У России количество ПУ увеличилось с 865 до 871, а количество развернутых пусковых установок уменьшилось с 521 до 516. При этом снятие устаревших систем советского производства сопровождается принятием на вооружение новейших МБР «Ярс» с РГЧ ИН.
По боеголовкам, учитывая новые правила подсчета (по факту, а не по квоте), ситуация изменилась мало. Договор позволяет иметь 1550 развернутых БГ. У США количество развернутых боезарядов сократилось всего на 10 единиц – с 1800 до 1790, у нас же оно выросло на 29 единиц – с 1537 до 1566.
Дело, естественно, не в том, что Россия наращивает свои стратегические ядерные силы. Наоборот, невозможность бесконечно продлевать сроки устаревших ракет и затяжка ввода в строй новых вооружений приведут к тому, что мы в 2017 году скорее всего сократимся до уровней ниже установленных новым Договором СНВ потолков. Но это – не уступки «вашингтонскому обкому», а следствие кризисной ситуации в нашем ВПК.
В этих условиях довольно странно выглядят предложения денонсировать Договор в ответ на развертывание американской ПРО и наращивание американских высокоточных вооружений с обычными боезарядами.
У США все еще сохраняется весьма внушительный возвратный потенциал, способность в два – два с половиной раза увеличить количество развернутых стратегических ядерных зарядов.
Во-первых, это возможность обратной загрузки снятых боеголовок на МБР и БРПЛ. Количество БГ на «Минитмэн-3» можно увеличить в три раза (на 800 с лишним единиц), а на БРПЛ «Д-5» – в два раза (примерно на 1000 единиц).
Во-вторых, у США, по некоторым оценкам, остается около 300 неразвернутых МБР (включая 50 пресловутых МХ) и примерно 160 БРПЛ (кроме того, Пентагон продолжает закупать ракеты «Д-5»). Это не противоречит условиям нового договора, который ограничивает только количество пусковых установок, но не самих ракет. Но теоретически США могут активировать по крайней мере 100 ПУ. Это может дать еще порядка 500 боеголовок.
В-третьих, по новому договору каждый ТБ засчитывается как 1 БГ. На самом же деле американские бомбардировщики (по правилам засчета закончившего свое действие Договора СНВ-1) могут нести свыше 700 ядерных бомб и КРВБ.
Таким образом, в наихудшем случае американские СЯС могут быть оснащены 4–4,5 тыс. развернутых боеголовок. Напомним, что в 2011 году администрация объявила о том, что у США имеется 5,1 стратегического и тактического ядерного боезаряда.
Думается, что у нас ядерных зарядов не меньше, а даже больше. Но на стратегических носителях, даже с учетом тяжелых бомбардировщиков, наш возвратный потенциал значительно уступает американскому. Ведь после снятия с вооружения тяжелых МБР возможности России по «дозагрузке» будут невелики. Ситуация может измениться в случае успешного развертывания наших МБР с РГЧ ИН («Ярс» и новая тяжелая жидкотопливная ракета) и «Булавы», но это произойдет лишь после истечения срока действия нового Договора СНВ. Однако и в этом случае мы вряд ли сможем нарастить количество развернутых боеголовок до 2,5 тыс. единиц.
В этих условиях понятно, почему крайне правые политические круги в США призывают к выходу из нового Договора СНВ. Чем руководствуются наши «говорящие головы» по телевизору и в газетах, понять трудно. Чем хуже – тем лучше?
ПРО: ЕСТЬ ИЛИ НЕТ?
Особенно усердствуют могильщики перезагрузки по поводу противоракетной обороны. При этом поток пропагандистских домыслов за последнее время бьет все рекорды.
Так, недавно появились утверждения о том, что США якобы уже развернули 1000 ракет-перехватчиков, способных сбивать наши МБР.
Еще одним образцом антинаучной фантастики стало утверждение о том, что наш космический корабль «Фобос-грунт» сбили американские радары то ли на Аляске, то ли на острове Кваджелейн. Тогда непонятно, зачем американцам перехватчики, если их радары самостоятельно способны нейтрализовать космические объекты.
Каковы же факты?
Согласно концепции стратегической стабильности, основанной на модели взаимного гарантированного уничтожения, ограничения на СЯС требуют и ограничения ПРО. В 1972 году СССР и США подписали Соглашение об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1) и Договор по ПРО. У каждой стороны было примерно по 2250 МБР и БРПЛ, поэтому они договорились обеспечить неотвратимость ответного удара, ограничив стратегическую ПРО 200 перехватчиками в двух районах базирования (по 100 единиц в каждом).
В 1974 году договорились сократить ПРО до 100 перехватчиков и одного района базирования. У нас была развернута соответствующая система ПРО вокруг Москвы. США в 1975 году отказались от плана развернуть 100 перехватчиков вокруг одной из баз МБР.
Жесткая увязка между ПРО и СЯС действовала до 2002 года, когда администрация Дж.Буша-младшего в одностороннем порядке вышла из Договора по ПРО. Американская сторона начала в 2004 году развертывание стратегической ПРО (трехступенчатые перехватчики Джи-Би-Ай) на Аляске и в Калифорнии. Третий позиционный район ПРО планировали развернуть в 2010 году в Польше и Чехии. Это стало одной из причин резкого ухудшения российско-американских отношений наряду с расширением НАТО и так называемыми оранжевыми революциями.
Однако администрация Барака Обамы в 2009 году пересмотрела подход Буша и ограничила стратегическую ПРО 36 перехватчиками Джи-Би-Ай, отказавшись от третьего района развертывания в Восточной Европе. Был аннулирован или сокращен ряд других программ стратегической ПРО. Таким образом, у США не 1000, а 36 стратегических перехватчиков, что меньше разрешенного по Договору по ПРО.
Упор был перенесен на региональную ПРО для перехвата ракет малой и средней дальности. Мы и американцы 20 лет назад уничтожили ракеты дальностью 500–5500 км согласно Договору РСМД. Сейчас у США действительно есть примерно 1000 перехватчиков «Пэтриот ПЭК-3», ТХААД и СМ-2 и СМ-3 Блок1, которые могут сбивать такие ракеты (но не МБР и БРПЛ). У России также есть комплексы С-300 и С-400, способные выполнять задачи тактической ПРО.
Проблема возникла в связи с тем, что принятый администрацией Обамы Адаптивный поэтапный подход предусматривает развертывание на четвертом этапе (после 2018 года) усовершенствованных перехватчиков СМ-3 Блок 2Б, которые могут осуществлять «ограниченный» перехват МБР Ирана. Предполагается развернуть 48 таких систем в Румынии и Польше и неопределенное количество на крейсерах и эсминцах американских ВМС. Отсюда возникают опасения, что США могут развернуть в дальнейшем эшелонированную стратегическую ПРО.
Такой вариант исключать нельзя. Но он отнюдь не является неизбежным.
ВОЗМОЖНЫ ВАРИАНТЫ
Во-первых, если удастся решить ракетно-ядерную проблему Ирана (Россия предлагает сделать это дипломатическими средствами), исчезнет предлог для осуществления четвертой фазы ПРО. Пока же Соединенные Штаты находятся на первой фазе. Адаптивный подход создает такую возможность, хотя Вашингтон пока не соглашается закрепить такую увязку на бумаге.
Во-вторых, пока делаются только шаги по разработке перехватчика СМ-3 Блок 2Б. Пентагон испытывает немалые проблемы в создании его предшественника – ракеты СМ-3 Блок 2А, которая должна быть развернута на третьем этапе. Уже объявлено, что сроки закупки этой ракеты могут быть сдвинуты на несколько лет. Что касается СМ-3 Блок 2Б, то она требует принципиально нового дизайна, который совмещает жидкотопливную ступень и твердотопливную ступень. Таким образом, намечается добиться скорости 5–6 км/c, что требуется для перехвата МБР. Американский же флот еще 25 лет назад отказался от использования жидкотопливных ракет на кораблях и подводных лодках. Для перехватчика СМ-3 Блок 2Б требуется полностью переделать многоствольную пусковую установку, которая является основой системы «Иджис». Но ведь эта же установка используется для пуска других ракет – крылатых, противокорабельных и др. Технические проблемы интеграции перехватчика СМ-3 Блок 2Б в систему «Иджис» крайне сложна.
В-третьих, корабельная РЛС, которая является мозгом системы «Иджис», не может обеспечить надежный захват цели на заатмосферном участке полета МБР, отделить ее от ложных целей, которыми, как считаются, оснащены современные российские стратегические ракеты. Требуется наличие космических сенсоров и РЛС, которых пока у США нет. Многие авторитетные американские эксперты считают решение этой задачи невозможным. Более того, осенью прошлого года Научный совет при Министерстве обороны США опубликовал доклад, в котором ставится под сомнение физическая возможность определения и отслеживания цели на среднем участке полета.
В-четвертых, за 29 лет, прошедших со времени провозглашения Рональдом Рейганом программы «Звездных войн», Пентагон потратил на разработку стратегической ПРО более 150 млрд. долл. При этом целый ряд широко разрекламированных программ, на которые ушли огромные средства, завершился полным провалом. Вспомним космические лазерные пушки, «блестящие камушки», перехватчик на кинетической энергии (КЕИ), химический лазер на самолете «Боинг-747» и т.д. Испытания перехватчика СМ-3 Блок 2Б отложены до 2018 года. Нельзя исключать, что эту систему постигнет судьба его многочисленных предшественников.
Наконец, учитывая, что у России будет в обозримом будущем около 500 МБР и БРПЛ (без учета тяжелых бомбардировщиков), оснащенных 1,5 тыс. ядерных боеголовок и средствами преодоления ПРО, США никогда не смогут обеспечить себе защиту от нашего ответно-встречного удара. Даже в ответном ударе мы сможем уничтожить 50–100 млн. американцев – ведь стрелять придется по городам, ракетные шахты на территории США будут пустыми. Людоедская логика взаимного гарантированного уничтожения делает это неизбежным.
Ситуация может измениться только в том случае, если США через несколько десятилетий развернут космический эшелон ПРО (радары, сенсоры и ударные системы) и несколько тысяч стратегических перехватчиков наземного и морского базирования, а модернизация СЯС и СПРН России будет окончательно провалена, то угроза возмездия агрессору может быть сведена к минимуму.
В обозримом же будущем, по крайней мере до 2020 года, американская ПРО сможет перехватить не более нескольких десятков российских боеголовок. Развертывание 48 перехватчиков СМ-3 Блок 2Б в Польше и Румынии не изменит ситуации взаимного гарантированного уничтожения. Но если США начнут в следующем десятилетии массированное развертывание ракет СМ-3 Блок 2Б морского базирования, угроза российскому потенциалу ядерного сдерживания начнет возрастать.
КИТАЙ И ПРО
В то же время для ядерных сил Китая нынешняя американская ПРО представляет прямую и непосредственную угрозу уже в настоящее время. Ведь, по оценкам экспертов, у Китая имеется всего 180–200 ядерных боезарядов. Из них только 40–50 могут быть доставлены до американской территории (Аляска, Гавайи, штаты Тихоокеанского побережья). Отсутствие у китайцев СПРН делает китайские ядерные силы весьма уязвимыми для упреждающего удара США.
Правда, у КНР имеются сотни ракет средней дальности.
Следует подчеркнуть, что ныне основная группировка американских подводных лодок находится на Тихом, а не в Атлантическом океане (как в годы холодной войны). В Бангоре базируется 8 американских ПЛАРБ, из которых 6 считаются развернутыми. Это 192 ПУ БРПЛ, в том числе 156 развернутых. На базе Кингз бей только 6 подводных лодок, из них только 4 – развернутые (соответственно 144 ПУ БРПЛ, из них 96 развернутых). Не надо знать секретов «вашингтонского обкома», чтобы посчитать: США могут нанести обезоруживающий удар по КНР с подлетным временем 10–15 минут примерно 130 БРПЛ, на которых развернуто более 500 ядерных боеголовок.
В этих условиях 30 стратегических перехватчиков Джи-Би-Ай на Аляске и 6 в Калифорнии вполне хватает для перехвата нескольких уцелевших китайских боеголовок. Что касается ракет малой и средней дальности, то для их перехвата предназначены ракеты «Пэтриот ПЭК-3», которые США продают Японии, Южной Корее и Тайваню, а также ракеты СМ-2 и СМ-3 Блок1 морского базирования. Отметим, что в 2010 году из 21 корабля, оснащенного системой «Иджис», 18 дислоцировались на Тихом океане.
Ситуация взаимного гарантированного уничтожения между Пекином и Вашингтоном существует не в ядерной, а в экономической сфере.
 Американский стратегический ракетоносец Мэн (назван по имени штата) возвращается на базу с боевого патрулирования. Фото с сайта www.navy.mil |
БЮДЖЕТНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ США
13 февраля Белый дом направил в Конгресс проект федерального бюджета на 2013 финансовый год, который начинается 1 октября 2012 года. Обама хочет увеличить бюджет на модернизацию экономической инфраструктуры на 476 млрд. Дефицит федерального бюджета достигнет 1,3 трлн. долл.
Бюджетный кризис сделал неизбежным сокращение военных расходов США. Министр обороны Леон Панетта объявил об уменьшении бюджета Пентагона в течение ближайшего десятилетия на 487 млрд. долл. Военные расходы США росли с 1999 года на протяжении 12 лет. В 2011 финансовом году был достигнут пик – 713 млрд. долл. по линии Министерства обороны. В 2012 финансовом году бюджет Пентагона сократился до 675 млрд. долл., что главным образом было связано с выводом американских войск из Ирака. На 2013 финансовый год предлагалось сократить расходы Министерства обороны до 625 млрд. долл. Однако теперь сокращения окажутся еще более глубокими.
Расходы Министерства обороны должны составить 525 млрд. долл., не считая еще 88 млрд. долл. на ведение войны в Афганистане. Расходы на модернизацию (НИОКР и закупка) сократятся до 179 млрд. долл., что на 12% меньше, чем в 2012 финансовом году, и 17% меньше, чем 2011 финансовом году.
Тем не менее запрос на 2013 финансовый год свидетельствует о намерении продолжить закупку новейших вооружений. В частности, Пентагон планирует израсходовать 47,6 млрд. долл. на закупку летательных аппаратов. Предусмотрено приобрести 29 истребителей-бомбардировщиков пятого поколения Ф-35, 26 самолетов Ф-18, 43 беспилотных летательных аппарата «Предейтор» и «Риппер», 21 самолет с вертикальным взлетом «Оспри». Запланирована покупка 196 крылатых ракет «Томагавк», а также БРПЛ типа Д-5. На кораблестроительную программу ВМС выделяется 22,6 млрд. долл., в том числе на закупку 2 эсминцев класса «Арли Берке», 2 подводных лодок «Вирджиния», 4 кораблей прибрежной зоны действия и строительство нового авианосца.
Бюджетный запрос предусматривает выделение 9,7 млрд. долл. на программы ПРО. Предполагается выделить 1,3 млрд. долл. на закупку у компании «Рейтион» 29 перехватчиков СМ-3 Блок 1Б и производство еще 24 ракет этого типа. Расходы на стратегическую систему ПРО Джи-Би-Ай (корпорация «Боинг») должны составить 903 млн. долл. Кроме того, 777 млн. долл. запрашивается на систему ТХААД и 763 млн. долл. на приобретение 84 перехватчиков Пэтриот ПЭК-3. Еще 401 млн. долл. предусмотрено выделить на завершение программы МЕАДС, которую США осуществляют совместно с Италией и Германией.
Проект бюджета выделяет 8 млрд. долл. на космические программы Пентагона, в том числе 950 млн. долл. на спутник СБИРС.
Сегодня расходы на ПРО составляют 1,5% бюджета Пентагона и около 5,5% расходов на разработку и закупку всех новых вооружений и военной техники. Видимо, это максимальный уровень затрат на противоракетную оборону, который Вашингтон может позволить себе тратить на эти цели в условиях бюджетного кризиса. Увеличить бюджет на ПРО можно только за счет программ вооружения, являющихся главными для видов вооруженных сил, а на это ВМС, ВВС и армия вряд ли согласятся.
В бюджетном документе Министерства обороны, опубликованном в январе 2012 года, подчеркивается, что Пентагон «не может защитить от сокращений финансирование всех программ ПРО». Если в начале 2013 года произойдет секвестр федерального бюджета, то военные расходы США сократятся в ближайшее десятилетие еще на 500 млрд. долл. Это, видимо, отразится и на программах ПРО. Думается, что даже в случае прихода к власти республиканцев, возврат США к «Звездным войнам» маловероятен.
ВЫБОРЫ, ВЫБОРЫ...
Конечно, президентские выборы делают ситуацию в США плохо предсказуемой. С одной стороны, слабость республиканских претендентов на кресло в Белом доме дает Бараку Обаме неплохие шансы на переизбрание. Однако американская экономика сталкивается с большими проблемами, и новый скачок безработицы может оказаться весьма болезненным для нынешнего президента. Это повышает шансы бывшего губернатора Массачусетса Митчелла Ромни, который может получить поддержку независимых белых избирателей, разочаровавшихся в Обаме. Но проблема Ромни в том, что ему не доверяет консервативная база Республиканской партии. Поэтому кандидат республиканцев в президенты может определиться только на съезде партии летом 2012 года.
Если к власти в США все-таки вернутся республиканцы, то американо-российские отношения могут быть отброшены на уровень 2008 года. Ромни, стремясь заручиться поддержкой крайне правых, категорически выступал против ратификации нового Договора СНВ и продолжает призывать к его пересмотру. Он занял крайне жесткую позицию в отношении противоракетной обороны, возражает против любых соглашений с Россией и предлагает вернуться к плану Буша о размещении стратегических перехватчиков Джи-Би-Ай в Польше. Ромни также очень резко критикует внутреннюю и внешнюю политику Москвы. В этом его поддерживают и лидеры Республиканской партии в Конгрессе, в частности спикер Палаты представителей Джон Бейнер, председатель комитета по международным делам Палаты представителей Илиана Рос-Лехтонен, сенаторы Джон Маккейн, Джон Кайл и Джим ДеМинт.
Советниками Ромни по вопросам внешней и военной политики стали известные неоконсерваторы. В конце прошлого года Ромни опубликовал подготовленную программу под названием «Американский век», в которой всячески пропагандирует «американскую исключительность», возрождая претензии на роль США как единственной сверхдержавы. Он призывает не допустить гегемонии Китая на Тихом океане и усилить нажим на Пекин под лозунгом защиты прав человека. Что касается России, то программа Ромни требует «перезагрузить перезагрузку» и сделать упор на изменение курса Москвы.
У нас иногда считают, что с республиканцами в Белом доме «легче» иметь дело, поскольку они ведут себя более прагматично, чем демократы. Но в нынешней Республиканской партии практически не осталось приверженцев «реальной политики», какими были Генри Киссинджер, Джордж Шульц, Джеймс Бейкер и Брент Скаукрофт. Единственным прагматиком на первичных выборах показал себя бывший посол США в Китае Джон Хантсман, но он выбыл из борьбы.
Поэтому приход к власти республиканцев приведет к тому, что в их администрации неоконсерваторы будут пользоваться еще большим влиянием, чем при Буше-младшем. Несомненно, последует очередной рецидив силовой политики и новый виток напряженности.
Если Обама останется в Белом доме на второй срок, то в отношениях между США и Россией сохранится преемственность. Хотя следует признать, что и в этом случае нельзя исключать осложнений. Ведь задачи перезагрузки решены (Договор СНВ, соглашение по ядерной энергетике, вступление в ВТО, сотрудничество по Афганистану и т.п.), а новая повестка дня, консолидирующая достигнутый прогресс, не сформировалась.
Крайне туманными выглядят перспективы поправки Джексона–Вэника, которой скоро исполнится 40 лет. Республиканцы и часть демократов в Конгрессе намерены не допустить ее отмены. Это – серьезный раздражитель в российско-американских отношениях, демонстративное свидетельство двойных стандартов в отношении нашей страны.
Серьезные расхождения усиливаются по ряду региональных конфликтов. Это касается не только Ирана, но и Ливии, а теперь – и Сирии. Москва выступает против применения силы вопреки нормам международного права. Вашингтон же не отказывается от насильственных методов решения таких проблем.
Неудовлетворительная ситуация сложилась и на переговорах по ПРО. Опасаясь критики со стороны республиканцев в предвыборный год, администрация Обамы позволила этому вопросу вновь приобрести кризисный характер. Правда, сыграли свою роль и некоторые нереалистические требования с нашей стороны. Вместо взаимодействия двух систем противоракетной обороны было предложено создать «совместную ЕвроПРО». Ведь чтобы создать такую систему, мы должны принять взаимные обязательства по коллективной обороне с США и американскими союзниками. Но это сделать невозможно, не вступая в НАТО, чего мы делать не собираемся.
Трудно понять и требование о «юридических гарантиях ненаправленности», то есть формального ограничения на развертывание и технические характеристики американской противоракетной обороны. Такая возможность была в 1990-е годы, но она была упущена. Новый Договор по ПРО, к сожалению, абсолютно нереалистичен, если учесть расстановку сил на американской политической арене.
Особо следует отметить разнузданную предвыборную риторику, которая все больше начинает соответствовать пропагандистским стандартам холодной войны. Выше уже было сказано о том, как этим с энтузиазмом занимаются республиканцы. Но и администрация Обамы позволяет себе выходить за рамки дипломатического политеса.
В то же время и у нас ура-патриотизм начинает зашкаливать. Это касается не только панических заявлений об угрозе американской ПРО. Во времена администрации Рейгана Вашингтон блефовал, пугая Москву Стратегической оборонной инициативой. Теперь нас пугают наши ура-патриоты, пропагандируя миф о всемогуществе Америки.
Шедевром антиамериканской истерии стало недавно опубликованное в «Комсомольской правде» фальшивое интервью Генри Киссинджера, в котором он якобы изложил планы мирового господства США. Но это «интервью» взято с английского сатирического сайта «Хохмы», который упражняется в репортажах о том, что «Ку-клукс-клан поддержал переизбрание Обамы» и «Маргарет Тэтчер призналась, что ходила на заседания Кабинета в костюме проститутки». Вот так у нас появляются в СМИ утверждения, что Мадлен Олбрайт хочет отобрать у России Сибирь, а Билл Клинтон провел секретное заседание Комитета начальников штабов, где поставил задачу добить Россию.
«Вашингтонский обком» обвиняют чуть ли не в попытке повлиять на исход выборов в России. Во время так называемых оранжевых революций Запад симпатизировал «своим» кандидатам – Виктору Ющенко и Михаилу Саакашвили. Неужели кто-то всерьез решил, что Госдеп хочет видеть президентом Российской Федерации Геннадия Зюганова или Владимира Жириновского?
Что касается встреч с представителями оппозиции, то, конечно, можно было проявить побольше такта. Однако никто не запрещает российским официальным лицам разговаривать с американской оппозицией – представителями «движения чаепития» или активистами «Оккупируй Уолл-стрит», не говоря уже о советниках республиканских претендентов на место президента.
Правда, бросает тень на плетень тот факт, что американцы и по линии государственной, и по линии неправительственных орг
Дарья Гармоненко 
