Василий Белозеров
Главное оружие российского воина – безграничная вера в победу.
Фото Reuters
Май для россиян всегда будет символом Победы. Стоит отметить, что помимо всего 9 Мая всегда будет восприниматься в нашей стране и за ее пределами как символ триумфа русской армии – как бы она ни называлась – русского военного искусства и русского оружия. В мае этого года исполнилось и двадцать лет со дня официального провозглашения создания постсоветской Россией собственных Вооруженных сил.
Весьма символично то, что этот день минул практически незаметно как для общественности, так и для самих военнослужащих. Соотнося праздники, небезынтересно понять, как нашей армии предстоит побеждать в будущем. Думается, следует попытаться оценить некоторые аспекты проводимых в сфере обороны страны преобразований через призму Победы, способности армии побеждать, попытаться оценить, к чему движется наша армия и как в этом убедиться.
АРМИЯ ПОБЕДЫ
Хотелось бы начать со следующего. Проходя службу в Западной группе войск, имел возможность общаться с немцами. Из такого общения, происходившего спустя несколько десятилетий после Великой Отечественной войны, вынес для себя устойчивое личное впечатление: в Европе еще много поколений будет помнить то, что представляла собой Красная армия образца 1945 года и что дало миру ее применение.
Особенно запомнился следующий случай. Во время прогулки с семьей по Потсдаму с нами завел разговор почтенный немец довольно бодрого, почти спортивного вида. Несколько раз он переспрашивал, действительно ли я русский офицер. Окончательно удостоверившись, он вдруг замолчал. А после паузы сказал, что тоже ему довелось быть в России и он… сорок километров до Москвы не дошел. Видимо, на ветерана вермахта нахлынули воспоминания. Во всем его внешнем виде и речи сквозил почти трепет перед представителем народа, который не сдался, отбросил сильнейшую армию Европы от своей столицы и, в свою очередь, создал такую армию, которая дошла до Берлина. Уместно напомнить и то, что в последующие годы и десятилетия мало у кого могли возникнуть сомнения относительно способности Советской армии пройти за двое суток до Ла-Манша.
Отторгая милитаризм, хотелось бы напомнить: подтвержденная историей и запечатленная в памяти народа боеспособность армии – именно как способность побеждать, одерживать победу – имеет не только символическое значение. Действительно, наличие у народа такой армии обеспечивает мир и развитие нации, поддерживает у граждан и военнослужащих чувство гордости за свою страну и за ее свершения.
Однако нельзя не видеть и практическое, воспроизводящееся в современности, проявление победоносности.
Во-первых, имеет место выраженный имиджевый, прежде всего внешнеполитический, эффект. Во-вторых, следует помнить, что у армии, несмотря на былые заслуги, ощущение способности одерживать победу не рождается стихийно, само по себе. Его возникновение предполагает, как это ни банально звучит, целенаправленную подготовку Вооруженных сил к тому, что необходимо на войне. То есть так или иначе перед армией всегда должна маячить перспектива и вероятность войны (во многих ее ипостасях), в которой безусловно необходимо победить, нельзя не победить. Причем армия готова это сделать. Следовательно, Победа выполняет инструментальную функцию, нацеливая на определенные действия.
Здесь хотелось бы напомнить «записным пацифистам» некоторые простые истины относительно армии, войны и победы. Их хорошо изложил известный испанский философ Ортега-и-Гассет.
«Победа имеет не материальный, а глубоко моральный смысл, она знаменует превосходство победившей армии, в которой, в свою очередь, воплощено историческое превосходство создавшего ее народа.
Лишь тот, кто обладает искаженным представлением о человеческой природе, станет отрицать то обстоятельство, что римские легионы предотвратили больше сражений, чем дали. Слава, добытая в победе, позволяет избежать бесчисленного количества новых боев и не потому, что внушает неприятелю страх перед физическим уничтожением, а в силу простого факта, что противник признает жизненное превосходство победителей.
Вот почему, а не в силу обыкновенно приводимых иных соображений, народ связывает с армией понятие о национальном достоинстве и чести. То, что армия способна защитить от агрессии, – тщеславная, внешняя сторона представлений о чести.
…Мера армейской мощи и совершенства есть мера, которая точно определяет моральную и жизненную крепость нации. Народ, не испытывающий никакого стыда из-за разложения, дурной организации своих вооруженных сил, не способен удержаться на плаву или выжить…
Перед взором людей, отдавших жизнь военному делу, должен неизменно маячить хотя бы смутный призрак будущей войны. Сама мысль, что некое орудие или средство однажды придется пустить в ход, заставляет держать его наготове, проявляя о нем ежедневную заботу. Если из сознания армии изъять возможность войны, падет боевой дух, рухнет дисциплина, исчезнет надежда на сколько-нибудь эффективное применение военной силы… Содержать армию, исключив возможность ее участия в боевых операциях, – чудовищное противоречие…»
С учетом изложенного нельзя не задуматься над состоянием и перспективами современной Российской армии и политики безопасности и обороны государства в целом, поскольку существует немало принципиальных и сущностных вопросов относительно состояния дел в названной области, в то время как убедительные ответы на них отсутствуют.
Главный и животрепещущий вопрос: к чему, к какой войне готовится наша армия и как она будет побеждать. Столь часто изрекаемые с красивой интонацией характеристики создаваемой армии как современной, компактной, мобильной, профессиональной, боеготовой, хорошо оснащенной (и далее по списку) все же отличаются неконкретностью. В действительности они мало что могут объяснить тем, кто хочет получить предметное представление о перспективах развития Вооруженных сил, прежде всего о задачах, которые они должны будут решать.
ЖЕЛАНИЯ ДОЛЖНЫ СОВПАДАТЬ С ВОЗМОЖНОСТЯМИ
Как известно, только наличие четкого и предметного образа ожидаемого результата позволяет организовать деятельность по достижению поставленной цели. Следует только приветствовать требование Владимира Путина, изложенное в одной из его предвыборных статей, о том, что «нам необходимы механизмы реагирования не только на уже существующие опасности. Нужно научиться «смотреть за горизонт», оценивать характер угроз на 30–50 лет вперед. Это серьезная задача, требующая мобилизации возможностей гражданской и военной науки, алгоритмов достоверного, долгосрочного прогноза». Уместно напомнить, что в развитых государствах мира и в Китае уже давно исходной точкой военного строительства является именно понимание того, что должны делать их вооруженные силы через несколько десятилетий.
Небезынтересно и то, как официально определены характеристики, по которым оценивается состояние Российской армии. Так, в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года (ст. 112) в качестве основных характеристик состояния национальной безопасности указаны и те две, которые касаются армии: уровень ежегодного обновления вооружения, военной и специальной техники; уровень обеспеченности военными и инженерно-техническими кадрами. Прямо скажем, скудно.
Помимо этого существует и перечень критериев и показателей сфер национальной безопасности, предложенный аппаратом Совета безопасности и Российской академией наук. В этом документе для военной сферы критерием определено «состояние боевого потенциала Вооруженных сил и других войск». В свою очередь, показателями состояния военной сферы, раскрывающими названный критерий, являются «доля соединений и частей постоянной готовности от общего количества соединений и частей, %», а также «укомплектованность современными образцами вооружения, военной и специальной техники, %».
Ограниченность приведенного перечня очевидна: в истории человечества, и особенно – в отечественной, без труда можно в достаточном количестве обнаружить наглядные примеры того, как оснащенная и многочисленная армия не выдерживала противоборства с противником, не обладающим аналогичными качествами. Думается, что указанный подход не учитывает целый ряд обстоятельств, в первую очередь нематериального, качественного свойства. Их-то как раз невозможно измерить, находясь на позициях позитивизма и оперируя цифрами и процентами, отрицая, по сути, возможность воевать и побеждать так, как завещали Петр I, Александр Суворов, Георгий Жуков: не числом, а умением.
Поэтому в качестве показателей можно было бы определить адекватность задач Вооруженных сил и других войск их возможностям, их целесообразную организацию, структуру, состояние системы управления и снабжения, моральное состояние, мотивацию и профессионализм личного состава и целый ряд других факторов. Давно, например, известна истина: в сражении скорее победит «стадо баранов, руководимое львом, чем стадо львов, руководимое бараном».
Упущение из виду названных и многих других обстоятельств чревато самыми негативными последствиями для обороны страны, что, к сожалению, неоднократно случалось в отечественной практике. Поэтому выхолащивание духовных факторов в сфере организации обороны страны абсолютно недопустимо. Кроме того, невозможно отрицать, что подход, которым руководствовались составители указанных перечней, не соответствует ни отечественной научной традиции, всегда придававшей значительное внимание изучению духовной составляющей военной мощи, ни сложившейся практике обороны страны.
МЕРА ПОБЕДНОГО ДУХА
Зададимся, например, вопросом: чем можно измерить волю к победе, победный дух? И здесь наглядные примеры дает Великая Отечественная война. Нельзя отрицать, что тогда были горечь отступления, неумение воевать, были трусость, отступничество и предательство. Но только победный дух уже в первые, самые трудные, дни войны мог заставить воевать комбрига Серпилина, репрессированного ранее по печально известной 58 статье. Только вера в неизбежную грядущую победу вела и артиллеристов, которые от Бреста были вынуждены отступать со своим орудием, имея один-единственный снаряд. Абсолютно уверен, что сюжет был взят Константином Симоновым из реальной жизни. Нет смысла доказывать, что героев романа двигало вовсе не стремление к наградам или страх перед наказанием.
Сегодняшней Российской армии вновь нужен победный дух. При этом с учетом окружающих страну и армию реалий уместно напомнить, не вдаваясь в подробности, аксиому: воинскому победному духу всегда будет противостоять предпринимательский и стяжательский дух.
Для появления победного духа недостаточно воспитания военнослужащих на традициях, он должен выпестовываться на основе ориентации на победу в возможной и конкретной войне, ход и исход которой заранее предопределен для страны и ее армии. Отсюда нельзя признать правомерным, в частности, размытость тех доктринальных формулировок, которые предназначены для изложения того, как мы будем побеждать.
За последние годы представители отечественного экспертного сообщества и, в частности, Ассоциация военных политологов, обосновывали и неоднократно представляли – в виде монографий, научных статей, публичных выступлений, рецензий и иными способами – свою развернутую позицию по ряду принципиальных вопросов военного развития России и трансформации ее Вооруженных сил. Речь идет, в частности, о следующих темах, рассмотренных в конструктивно-критическом ключе с формулированием и оценкой существующих проблем и выдвижением вполне конкретных предложений:
– характеристика войн будущего;
– раскрытие содержания понятия обороны страны в современном ее видении;
– целеполагание в руководстве Вооруженными силами;
– анализ действующих военно-доктринальных установок, системы официальных документов России в области обороны и обоснование и предложение альтернативных адекватных вариантов;
– перспективные – с обоснованием их реальности и с конкретизацией – угрозы нашей стране, необходимость и возможность адаптации Вооруженных сил для реагирования на них с учетом отстаивания национальных интересов;
– организация экспертно-аналитической работы в области разработки и реализации политики безопасности и обороны.
Судя же по озвучиваемым оценкам и высказываниям руководства государства и военного ведомства, именно указанные проблемы с определенной периодичностью актуализируются вот уже в течение многих лет. Однако в большинстве случаев они по прошествии определенного времени в силу конъюнктурных соображений предаются забвению или не доводятся до логического завершения и не трансформируются в программы и управленческие решения. Пока нет целостного видения ситуации в области обороны и безопасности и перспектив ее развития, не могут быть выработаны и адекватные алгоритмы последовательной подготовки армии и страны в военном отношении. Формулирование соответствующих установок и преобразование их в управленческие решения только и может быть первым шагом на пути к созданию надежной обороны и к будущим победам.
Дарья Гармоненко