Олег Еленский
Герой России прапорщик Олег Козлов в прямом эфире общается с президентом России Владимиром Путиным.
Фото ИТАР-ТАСС
В отечественную систему признания заслуг служивых людей, принимавших участие в боевых действиях в горячих точках, коих немало появилось на карте бывшего СССР, вкралась очередная чиновничья казуистика. С 1 января текущего года начал действовать подписанный президентом федеральный закон (ФЗ) № 307 от 7 ноября 2011 года, которым официально подтверждается, что российские военнослужащие в 1990-х годах участвовали в боевых действиях в Республике Таджикистан. Конкретно – с сентября по ноябрь 1992 года и с февраля 1993 года по декабрь 1997-го.
ГЕРОЙ РОССИИ? ДОКАЖИ, ЧТО ВОЕВАЛ!
Согласно этому закону, соответствующие поправки внесены в закон «О ветеранах». На основании этого всем мотострелкам и пограничникам, кто служил тогда в охваченной гражданской войной республике, должны выдать удостоверения участника боевых действий. Но вот прошло уже полгода, военкоматы и пенсионные отделы ФСБ осаждают десятки и сотни «таджиков», а заветную книжечку выдают лишь единицам. Большинству же, невзирая на то, что записано в их личных делах, прямым текстом говорят: «А вы докажите, что участвовали в конфликте! Где раны, где ордена-медали? А хоть справка, что вы участвовали в боевых действиях, есть? Нет – до свиданья!»
Несколько лет назад, офицеры и солдаты, воевавшие в Таджикистане, выражали недоумение.
Их наряду с «алжирцами» и «корейцами» не признают участниками БД. На свое обращение к властям они получали примерно такие ответы из Минздравсоцразвития: «Правовых оснований для признания ветеранами боевых действий военнослужащих, проходивших службу в начале 1990-х годов на территории Республики Таджикистан, не имеется, так как решений о ведении боевых действий военнослужащими РФ на территории Таджикистана не принималось». Теперь законодательно справедливость восторжествовала, а практически реализовать ее подавляющему большинству «таджиков» не представляется возможным. Ситуация, как в известном мультфильме про почтальона Печкина: «Вам посылка, но вы ее не получите, так как у вас нет документа».
Законодательно было определено, что ФЗ № 307 затрагивает интересы около 23 тыс. граждан (18 тыс. военнослужащих Минобороны и 5 тыс. «зеленых фуражек»). Выделены и деньги на его реализацию – 719,1 млн. руб. в 2012 году. Однако «доказывать», что ты входишь в это число, порой требуют даже тех, кто имеет боевые награды, ранения. Представьте себе, даже Герой России прапорщик Олег Козлов, отличившийся в августе 1994 года в тяжелейшем бою 12-й погранзаставы с моджахедами (погибло 25 офицеров и солдат), тоже должен доказывать, что был ранен в горах Таджикистана, а, скажем, не в пьяной драке. Памятно также, что этот Герой, уроженец республики, известен и тем, что в 2002 году обращался в ходе прямого телемоста к президенту Владимиру Путину с вопросом, почему ему, его жене и детям вот уже несколько лет отказывают в гражданстве РФ? Уже через шесть дней вопрос был решен положительно.
К слову, тогда же президент Таджикистана Эмомали Рахмон выделил его семье трехкомнатную квартиру (причем на доме повесили табличку «Здесь живет Герой России»), а министр обороны страны генерал Шерали Хайруллоев наградил его личной снайперской винтовкой СВД (в бою на 12-й заставе Козлов был рядовым снайпером десантно-штурмовой маневренной группы; на пути в Москву за вручением Золотой Звезды в Кремле ему успели присвоить сразу три звания – сержанта, старшины и прапорщика).
Как вспоминает один из сослуживцев на интернет-форуме правовой взаимопомощи военнослужащих, «с этой винтовкой он ездил со мной на охоту»: «Когда немного выпили и поговорили за жизнь, Олег попросил меня на ночь забрать у него оружие, потому что он вставал и бродил, как в бреду. Говорит, не отпускает его тот бой, хотя уже и лечился, и всякие процедуры делал…»
Так вот участник форума риторически спрашивает: «И что, теперь Олегу Козлову надо президенту РФ про ветерана БД очередной вопрос задавать – почему он, Герой России, не может получить статуса ветерана БД?»
ВЕДОМСТВЕННАЯ КАЗУИСТИКА
К прочим же «простым смертным» в ряде случаев вообще относятся чуть ли не с презрением, как к самозванцам. Такие отклики можно найти, скажем, на сайтах общественных объединений ветеранов 201-й мотострелковой дивизии (она и ныне дислоцируется под Душанбе, только называется уже базой) или 117-го (Московского), 48-го (Пянджского) пограничных отрядов, а также на упомянутом электронном форуме правовой взаимопомощи военнослужащих.
Отказы идут чередой. Так, уже полгода секретарь комиссии по рассмотрению обращений для оформления и выдачи удостоверений ветерана боевых действий Западного военного округа Леонид Курочкин и устно, и письменно отваживает страждущих такой формулировкой: «Все поступившие заявления граждан, в которых нет документов о реализованном наградном материале или справок о ранениях и контузиях, подтверждающих участие в боевых действиях в Республике Таджикистан, комиссией рассматриваться не будут и будут возвращены заявителям без удовлетворения».
Аналогично посылают и в других армейских и пограничных инстанциях, куда бывшие «таджики» обращаются с заявлениями и собранными документами на получение удостоверения участника БД. Оказывается, у чиновников есть даже «юридическая основа», позволяющая им футболить сотни и тысячи людей, претендующих на ветеранство. С одной стороны, это инструкция Минтруда и социального развития № 69 от 11 октября 2000 года, с другой – соответствующие приказы министра обороны (№ 1177 от 2 ноября 2009 года) и директора ФСБ (№ 588 от 4 декабря 2008 года), регламентирующие правила получения таких удостоверений. Суть их вкратце в том, что те офицеры и солдаты, кто был ранен или контужен, еще могут рассматриваться как претенденты на получение «корочки», а остальные – нет. Образно говоря, если тебя обстреляли, но ты в отличие от находящегося рядом товарища не был ранен, то ты, значит, и не участвовал в таджикской заварушке.
«Подобный нонсенс, – отмечают возмущенные офицеры, – когда федеральный закон трактуется как кому вздумается и соответственно исполняется – в рамках этих «уточнений и дополнений», возможен, наверное, только в России».
ПИСЬМА ВО ВЛАСТЬ
Закономерно, что в ряд соответствующих органов посыпались обращения и жалобы, люди стали подавать исковые заявления в суды. А майор запаса Андрей Гусев, проходивший службу на различных должностях в Группе пограничных войск РФ в Республике Таджикистан в 1990-е годы, обратился с открытым письмом к президенту, премьеру и двум спикерам – то есть к тем «высшим силам», которые разрабатывали, рассматривали и наконец приняли долгожданный многими закон.
Как справедливо отмечает автор письма, формулировка ФЗ № 307 «Боевые действия в Республике Таджикистан: сентябрь–ноябрь 1992 года; февраль 1993 года – декабрь 1997 года» фактически противоречит действовавшим на тот период официальным документам, в которых о боевых действиях не говорилось ни слова. Действительно, автор этих строк видел не одно личное дело офицера, в котором есть соответствующие записи, но речь в них идет лишь о выполнении задач в зоне вооруженного конфликта и в зоне чрезвычайного положения.
Во многих записях указывается, что день службы засчитывается за три. И хотя «день за три» – это уже не просто «намек», а явное указание на то, что военнослужащий в свое время находился в Действующей (то есть воюющей армии) в зоне боевых действий, для чиновников военкоматов Минобороны и пенсионных отделов ФСБ «это не указ». Как любезно пояснили «НВО» в одном из пенсионных отделов ФСБ, согласно инструкции Минтруда и социального развития № 69 от 11 октября 2000 года, считается, что государство уже в полной мере «расплатилось» с военнослужащим, служившим в обозначенные в ФЗ № 307 сроки, начислив ему «дополнительные» дни и прибавку к денежному довольствию, поэтому ни на что более значимое он претендовать не может.
«И теперь получается, что закон есть, но он не действует, – пишет, взывая к высшей власти, майор Гусев. – Для должностных лиц, работающих в инстанциях по решению о выдаче удостоверений участника боевых действий, записи о том, что мы выполняли задачи в условиях чрезвычайного положения и в зонах вооруженных конфликтов, не являются аргументом для присвоения статуса ветерана. Как и факты прохождения службы в воинских частях в определенный период боевых действий на территории Республики Таджикистан и наличия льготной выслуги. «Боевые» нам не платились, что являлось одним из критериев для признания ветераном боевых действий в Чеченской Республике. Пошла волна отказов в выдаче удостоверений ветерана боевых действий. На сто человек, подавших заявление, лишь одному-двум приходит положительный ответ».
Автор обращения замечает, что всего этого могло не быть, если бы формулировка в законе была написана так же, как это сделано для лиц, воевавших в Чечне: «Выполнение задач в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих к ней территориях Российской Федерации, отнесенных к зоне вооруженного конфликта». Или добавлена подобная формулировка в приказ ФСБ № 588 «для лиц, выполнявших задачи в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих к ней территориях, отнесенных к зоне вооруженного конфликта». Или внести соответствующие изменения и дополнения в упомянутую выше инструкцию Минтруда, изданную в 2000-м.
«В законодательстве РФ, – также справедливо указывает майор Гусев, – отсутствует понятие «участник боевых действий», неоднозначна трактовка понятия «боевые действия». Что подразумевается под этим – участие непосредственное, косвенное, вспомогательное? Особенно если сравнивать с участниками ВОВ, а также теми, кто исполнял свой конституционный долг в Афганистане, Чечне, Анголе и в других горячих точках». Действительно, как различить, кто «больше участник» – летчик или связист, сапер или медсестра, офицер штаба или разведчик и кто из них «больше достоин» обладать удостоверением ветерана боевых действий?
АБСУРД КАК НОРМА
По отношению к «таджикам» ныне доходит до того, что чиновники требуют предоставить заверенную печатью справку с места боев. Но где ее взять, если таковые в 1990-е не выдавали? И кто ж знал, что Минсоцтруда издаст в 2000-м свою казуистскую инструкцию? Ушлых не было, да и некогда было за бумажками бегать: из рейдов и засад не вылезали! Да и речи тогда не шло о том, что государство когда-нибудь снизойдет и сделает военнослужащих 201-й дивизии и Погрангруппы ветеранами БД.
В лучшем случае в таком документе может быть написано следующее (как написали одному офицеру): «…находился в составе Коллективных миротворческих сил в Республике Таджикистан, выполняя задачи в условиях чрезвычайного положения в зоне вооруженного конфликта». Именно так тогда писали. Боевых же действий россияне в ту пору официально в Таджикистане не вели.
Требовать подобных справок тем более абсурдно по отношению к «зеленым фуражкам», поскольку российская Погрангруппа в Республике Таджикистан в 2005 году по требованию таджикского руководства была свернута. Да и в архивах нельзя будет найти «нужные» пометки: еще раз повторим – не было такой практики.
Разве что обратиться к движению «Талибан» и афганским наркокартелям, посылавшим в те годы (да и сейчас) караваны героина через Пяндж, которые пограничники брали с боем? Не смешно.
ВОЙНА ЗАКОНЧИЛАСЬ, БОИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Есть и еще один аспект этой «таджикской» проблемы. ФЗ № 307 установил временные рамки в пределах 1992–1997 годов (и то не все месяцы), когда в Таджикистане шла «официально объявленная» война. Но с разгромом в ее финале вооруженной банды некоего Рахмона «Гитлера» в горах под Душанбе и наступлением долгожданного спокойствия внутри страны 1344-километровая таджикско-афганская граница продолжала оставаться самым что ни на есть боевым рубежом. Банды наркокурьеров регулярно переправлялись через «речку» с тюками героина, и на Пяндже нередко возникали огневые схватки, в которых гибли и «зеленые фуражки». Кроме того, в 1999 году возникла проблема противодействия возможному прорыву сил движения «Талибан», развязавшего в Афганистане гражданскую бойню. На островах по Пянджу скопилось большое количество беженцев, которых пограничники при содействии сил 201-й дивизии негласно охраняли.
Вообще за 13 лет существования Погрангруппы РФ (с 1992-го) на пограничной реке было зафиксировано 535 боестолкновений, почти 1400 раз пограничные наряды, заставы и посты подвергались обстрелам. За это же время было предотвращено более 1600 попыток прорыва границы. А сколько было изъято оружия! И это были не одни автоматы да пулеметы, но и зенитные установки, и переносные зенитно-ракетные комплексы (всего свыше 1000 единиц оружия и более 447 тыс. различных боеприпасов). Наркотики валом повалили через Пяндж на рубеже 2000 года. Всего было задержано и предано огню более 30 тонн зелья, из которых доля героина – без малого 11,5 тонн.
«Зеленые фуражки» потеряли в боях 161 человека, 362 – были ранены. Только один пример. 2 апреля 1999 года во время боевого вылета потерпел крушение и упал в быстрые воды Пянджа вертолет Ми-8, погибло сразу 20 человек, включая генерала и полковников штаба Погрангруппы. В последний раз офицер погиб в бою в пянджских камышах в 2001 году. 17 пограничников были удостоены звания Героя России, из них 9 – посмертно.
Но «зеленые фуражки» и сами дали достойный отпор. В ходе боестолкновений, которых, как ныне выясняется, вроде бы и не было, на правом, таджикском, берегу Пянджа нашли свою смерть 3 тыс. боевиков различных вооруженных формирований и наркоконтрабандистов. Так вот, те россияне, стражи таджикско-афганского рубежа, кто после 1997 года служил в Московском и Пянджском погранотрядах (на их долю пришелся львиный вал задержаний наркотиков), остались за рамками ФЗ № 307. Это явная несправедливость.
Конечно, специфика пограничной службы состоит в том, что всегда надо быть готовым к вооруженному отражению в случае нарушения границы с сопредельной стороны. Но очевидно также и то, что такой «горячей» линии, как по Пянджу, не было ни на одном из участков, где стояли в те годы российские пограничники.
