Александр Мозговой
«Дедушку» ВМФ – сторожевой корабль «Сметливый» – до сих пор гоняют по морям, как молодого. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ
ЧТО ИЩЕТ ОН В СТРАНЕ ДАЛЕКОЙ
Российский флот появился в Средиземном море в 1769 году. Второе пришествие нашего ВМФ в Средиземное море состоялось во второй половине 50-х годов прошлого века, когда после Суэцкого кризиса в албанской бухте Влера обосновались советские подводные лодки, которые щекотали нервы противникам СССР в холодной войне. Тогда же у нашей страны появились союзники на неспокойном Ближнем Востоке. Именно с тех пор наш ВМФ стал присутствовать в акватории Средиземного моря на постоянной основе.
Несколько позже была сформирована 5-я Средиземноморская эскадра, главной задачей которой стало обнаружение и уничтожение в случае войны американских атомных подводных лодок с баллистическими ракетами, нацеленными на Советский Союз, и авианосцев, чьи самолеты могли донести атомные бомбы до южных районов страны. Тут тоже все логично и ясно.
А вот что делать сейчас оперативному соединению ВМФ РФ в Средиземном море? Вызывает удивление намерение создать оперативную корабельную группу, пусть и небольшую по численности, еще в Индийском океане. В Дели не скрывают, что хотят видеть этот океан своим «озером». И индийцам там по большому счету не нужны ни американцы, ни китайцы, ни русские.
Другая сторона той же медали – способность Российского флота обеспечить сегодня необходимыми силами эти самые «оперативные соединения». Тут очень туго. Боевые надводные корабли (БНК) океанской зоны ВМФ РФ легко пересчитать. Их всего 28. Это тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» проекта 11435, который нуждается в капитальном ремонте и модернизации; атомный ракетный крейсер «Петр Великий» проекта 11442; три ракетных крейсера проекта 1164, один из которых – в ремонте; восемь больших противолодочных кораблей проекта 1155, один из которых находится в отстое в ожидании модернизации; БПК «Адмирал Чабаненко» проекта 11551; БПК «Керчь» проекта 1134Б, который находится в составе ВМФ с 1974 года, то есть выслужил уже положенный срок; восемь эсминцев проекта 956, из которых пять – в отстое; два сторожевых корабля проекта 11540; два СКР проектов 1135 и 1135М, которые несут службу с 1980 и 1981 года соответственно; СКР «Сметливый» проекта 01090 – он 44 года находится в строю ВМФ, то есть это абсолютный рекордсмен по «выслуге лет» среди БНК не только России, но и всего мира. Но и эта арифметика не дает полной картины. Три эсминца проекта 956 – «Адмирал Ушаков» Северного флота, «Быстрый» Тихоокеанского флота и «Настойчивый» Балтийского флота – командование ВМФ не решается отправлять в дальние походы, поскольку не без оснований опасается, что их капризные котлотурбинные установки (близкие родственники тех, что полетели в прошлом году на испытаниях модернизированного для ВМС Индии авианосца «Викрамадитья») в любой момент могут выйти из строя. БПК «Керчь» уже много лет не покидает Севастополь. Черноморские СКР проекта 1135/1135М тоже страшно далеко отпускать из-за их преклонного возраста. Но они еще иногда бегают в Средиземное море, равно как и прошедший в 1997 году модернизацию «Сметливый». В итоге, если вычесть всех «сирых и убогих», для дальней службы в морях и океанах с определенной натяжкой годятся 16 боевых кораблей, то есть условно по четыре на каждый флот. Среди них к относительно «молодым» можно отнести «Петр Великий» (в строю с 1998 года), БПК «Адмирал Чабаненко» (1999), СКР «Неустрашимый» (1990) и «Ярослав Мудрый» (2009). Причем «Неустрашимый» эксплуатируется просто беспощадно. Его без среднего ремонта гоняют по морям уже 23 года. На нем даже не успевают установить положенный по штату противокорабельный ракетный комплекс «Уран».
Кто обеспечит надежную защиту российским атомным ракетоносцам на маршрутах их развертывания? Не потому ли российские РПКСН, по данным Федерации американских ученых, опирающихся на источники разведки, выполнили в 2012 году всего пять выходов в море на боевую службу. Кто будет охранять акватории, примыкающие к российским берегам и военно-морским базам? Ведь ситуация с кораблями ближней морской зоны и охраны водного района отнюдь не лучше.
Вот из-за крайней скудости и включают в состав «оперативных соединений» большие десантные корабли, которые тоже не молоды, но достаточно прочны и мореходны. Они в дальних походах как бы обозначают отсутствующие у ВМФ РФ боевые корабли основных классов. Но, конечно, вояки они никакие и сами нуждаются в эскорте БНК. Не следует забывать, что большая часть российских БДК – польской постройки проекта 775 (15 из 19 единиц), то есть «бить» их моторесурс надо с осторожностью, он же не вечен, а дальние переходы, например, с Дальнего Востока в Средиземное море, способствуют износу двигателей. Или после нас хоть потоп?
ПРЕЗИДЕНТУ НИКТО НЕ СКАЖЕТ ПРАВДУ
Президент РФ Владимир Путин 11 апреля провел видеоконференцию с топ-менеджерами «Роснефти». Ее руководитель Игорь Сечин доложил главе государства, что потребность крупнейшей российской и мировой нефтяной компании в морской технике для освоения шельфовых проектов составляет 394 единицы. В их числе 15 разведочных платформ, 106 добычных платформ, 16 судов сейсморазведки и более 200 судов обеспечения. Предполагалось, что весь этот флот построит Объединенная судостроительная корпорация (ОСК). Но, по словам Сечина, ОСК не в состоянии обеспечить потребности «Роснефти». Он, безусловно, знает ситуацию хотя бы потому, что на протяжении нескольких лет возглавлял совет директоров ОСК.
Увы, никто не скажет правду Верховному главнокомандующему Вооруженными силами РФ Владимиру Путину о том, что утвержденная им программа военного кораблестроения до 2020 года тоже не может быть выполнена. Если удастся ввести в строй хотя бы половину кораблей и судов, предназначенных для ВМФ, это станет большой удачей.
Напомним, что программа эта стартовала в 2011 году, а 30 июля 2012 года Владимир Путин во время посещения «Севмаша» обозначил ее количественные параметры. По его словам, до конца десятилетия флот должен получить восемь атомных ракетных подводных лодок стратегического назначения, 16 многоцелевых атомных и неатомных субмарин, 51 боевой надводный корабль – всего 75 единиц. Все подводные лодки, а также 49 БНК будут собраны на отечественных верфях, еще два десантно-вертолетных «Мистраля» ВМФ получит от Франции.
10 января текущего года президент во время посещения крейсера «Петр Великий» еще раз вернулся к кораблестроительной программе. Он сказал, что до 2020 года флот пополнят более 100 новых надводных и подводных кораблей различных классов. При этом Верховный главнокомандующий выразил уверенность, что программа будет обязательно выполнена.
Наконец, 11 марта этого года министр обороны Сергей Шойгу на селекторном совещании сообщил, что до конца 2020 года Военно-морской флот России получит 24 подводные лодки и 54 надводных корабля, то есть 78 единиц. Не будем обращать внимание на некоторые несовпадения в цифрах. Несомненно, программа впечатляющая, но отнюдь не сверхамбициозная, как ее иногда представляют. Ее можно назвать оптимальной и в отношении реальных задач, которые призван решать ВМФ РФ, и по возможностям промышленности, если браться за дело без традиционной российской раскачки и по-хозяйски. Но слаженной работы не получилось.
С 2011 года в состав ВМФ вошли атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения «Юрий Долгорукий» проекта 955 (2012), корветы «Сообразительный» (2011) и «Бойкий» (2013) проекта 20380, у которых есть проблемы, и о них мы еще скажем ниже, сторожевой корабль (так на сайте Зеленодольского судостроительного завода) «Дагестан» проекта 11661К, два малых артиллерийских корабля проекта 21630 (2011–2012) и три противодиверсионных катера проекта 21980 (2010–2012). За три года – всего девять единиц, преимущественно малого и среднего водоизмещения.
В чем причины низких темпов судостроения? Их много. Здесь и дезорганизация механизма военного кораблестроения, и совершенно не отвечающая Госпрограмме вооружения практика финансирования оборонных заказов. В бытность министром обороны Анатолия Сердюкова отечественная промышленность была объявлена чуть ли не главным врагом возглавляемого им ведомства. В известном смысле именно Минобороны если и не торпедировало, то подставило ножку кораблестроительной программе. Под флагом борьбы за экономию каждого государственного рубля подписание контрактов затягивалось, а когда они заключались, реальное финансирование тормозилось. А ведь известно, что военно-морская техника ежегодно дорожает на 7–9%. И для того, чтобы не допустить перерасхода средств и минимизировать ущерб, доля выполняемых по контракту работ должна не менее чем вдвое превышать темп удорожания. То есть чем меньше времени корабль проводит на стапеле и на достройке, тем он обходится государству дешевле. У нас же даже небольшие корабли нередко строятся значительно дольше, чем линкоры. Вот почему время от времени разруливать противоречия между Министерством обороны и промышленностью в ручном режиме приходилось главе государства. Что, конечно, ненормально.
Анатолия Сердюкова нет на Арбатской площади, но дело его живет. За примерами далеко ходить не надо. К концу апреля этого года, как сообщил директор департамента вооружения Министерства обороны России Анатолий Гуляев, долгосрочные контракты военного ведомства по линии ВМФ едва превышают 25%. А ведь именно кораблестроение больше других отраслей нуждается в длинных деньгах. Или другой, более осязаемый пример. Летом этого года ожидается спуск на воду фрегата «Адмирал Григорович» – головного корабля проекта 11356Р. Но лишь в марте Балтийский завод приступил к изготовлению для него и двух других кораблей этого проекта строящихся на прибалтийском заводе «Янтарь» пусковых установок для стрельбы ракетами «Калибр». Они будут готовы к концу года. Будто раньше никто не знал, что пусковые установки понадобятся для этих фрегатов. А теперь пошли на охоту – и собак кормить? И вряд ли «Адмирала Григоровича» удастся ввести в строй летом следующего года, как то планируется. Вот такие «мелочи» тормозят выполнение кораблестроительной программы. Но есть и более масштабные проблемы.
А НЕ ЗАМАХНУТЬСЯ ЛИ НАМ
«БУЛАВОЙ»
«К «Булаве» вопросов нет», – заявил недавно глава «Роскосмоса» Владимир Поповкин, тем самым как бы гарантируя высокую надежность новейшего ракетного комплекса стратегического назначения подводных лодок. Хотелось бы верить в это. Но вызывает недоумение, почему с 23 декабря 2011 года, то есть в течение почти полутора лет, не выполнено ни одного пуска БРПЛ. Их всего было 18, из которых шесть оказались неудачными, а еще два признаны частично успешными. То есть только 10 стартов – полноценно состоявшиеся. Для сравнения: при отработке БРПЛ «Трайдент-2» США осуществили 28 пусков ракет, из которых четыре завершились неудачей, а один признан «нетестовым», то есть по-нашему частично удачным (по погодным условиям ракета вышла за пределы коридора безопасности и была подорвана). После принятия «Трайдент-2» на вооружение атомные подводные лодки ВМС США и Великобритании с декабря 1989 года выполнили подряд 143 успешных пусков этой ракеты. Для проверки ее надежности ежегодно производится до шести пусков. Неужто «Булава» лучше «Трайдент-2»?
В январе этого года нам сообщили: «Булава» принята на вооружение ВМФ вместе с подводной лодкой «Юрий Долгорукий». Теперь выясняется, что это не совсем так. Как поведал Уральскому региональному информационному центру ИТАР-ТАСС («ТАСС-Урал») генеральный директор ФГУП «НПО автоматики» Леонид Шалимов, до конца 2013 года планируется выполнить один- два пуска БРПЛ. Эти стрельбы станут «подтверждением товарной партии», поскольку пока «Булава» сдана только в опытно-штатную эксплуатацию. На предстоящих испытаниях управление пусками этих ракет будет производиться из Москвы. «Если такая команда пройдет из Генштаба на пусковую установку лодки, дав старт автоматическим предпусковым операциям и последующему пуску ракеты, то это будет весомым основанием для принятия ракетного комплекса «Булава» на вооружение», – заявил Леонид Шалимов.
Другими словами, «Булава» до сих пор не принята на вооружение. И для этого нужны «весомые основания». А ведь бывший генеральный директор Московского института теплотехники (МИТ) Юрий Соломонов, ныне являющийся генеральным конструктором комплекса, клятвенно обещал сдать ее флоту в 2005 году. А все потому, что из-за дефицита ресурсов у промышленности и средств у Министерства обороны в свое время МИТ решил обойти конкурентов, обещав сделать новую ракету по дешевке – на базе сухопутного «Тополя» и отказавшись от морских стендовых испытаний. В результате пришлось создавать фактически новую БРПЛ и по настоянию флота переоборудовать в опытовую подводную лодку тяжелый атомный крейсер ТК-208 «Дмитрий Донской». Все это обошлось очень недешево. Значительные перерывы в испытаниях «Булавы» не случайно вызывают тревогу. Создается впечатление, что комплекс еще далек от совершенства.
К сожалению, с новыми системами вооружения для ВМФ вообще сложилась критическая ситуация. Мы уже упоминали о проблемах корвета «Сообразительный». Он был принят в состав флота в 2011 году. Но до сих пор его главное средство противовоздушной обороны – ЗРК «Редут» разработки Концерна ПВО «Алмаз–Антей» не способно поражать цели. РЛС «Фурке» общего обнаружения не справляется с целеуказанием ракетам, и, судя по всему, не справится. Корвет «Бойкий» – второй серийный корабль проекта 20380 – перед вступлением в состав ВМФ 16 мая завершил серию государственных испытаний. Он отстрелялся всеми видами оружия кроме «Редута». А что означает отсутствие ЗРК? То, что корабль этот неполноценный, небоеготовый, поскольку не может защитить себя от воздушного удара. Кстати, по Корабельному уставу никто не имеет права отправить корабль в море с неисправной материальной частью. Пару лет назад прошла информация, что новую РЛС для корветов создает корпорация «Фазотрон-НИИР», но пока о результатах этой работы ничего не известно.
Большие сомнения вызывает готовность более сложного и совершенного ЗРК «Полимент-Редут», которым должны оснащаться новейшие фрегаты проекта 22350. Генеральный директор Концерна ПВО «Алмаз–Антей» Владислав Меньщиков обещал, что работы по нему будут завершены до конца текущего года. В это слабо верится. Этим комплексом должен был вооружаться еще фрегат «Новик» проекта 12441, заложенный на прибалтийском заводе «Янтарь» в 1997 году, но так и не достроенный из-за неготовности «Полимент-Редута» и ряда других систем оружия. Затем его решили перепрофилировать в учебный корабль под названием «Бородино», но Анатолий Сердюков счел это избыточным, и корпус, в который вложили сотни миллионов рублей, бросили ржаветь.
 |
| На международных выставках российские кораблестроители стремятся не ударить в грязь лицом. Фото с сайта www.zdship.ru |
Командование ВМФ выступает также с инициативой модернизировать большие противолодочные корабли проекта 1155, которые сейчас выступают в роли главных «действующих лиц» Российского флота в дальних морских и океанских зонах. Их числится восемь, а с учетом «Адмирала Чабаненко» – девять. Предполагается оснастить эти БПК универсальными ракетными комплексами «Калибр-НК», ЗРК «Полимент-Редут», 130-мм артиллерийскими установками А-192, способными стрелять управляемыми снарядами. То есть они станут многоцелевыми кораблями. Однако срок службы некоторых из этих БПК приближается к 30 годам. Поэтому, прежде чем приступать к модернизации, следует тщательно изучить состояние их корпусов и механизмов. Сколько еще они смогут прослужить после «пластических операций»? И, конечно, не удастся уложиться в 2 млрд. руб. за модернизацию каждого корабля, как планируется. В лучшем случае «евроремонт» обойдется в 10–12 млрд. руб. на корпус.
Большой проблемой остаются корабельные энергетические установки. Котлотурбинные – уже реликт прошлого, отечественные дизели не отвечают требованиям времени и нередко просто ломаются даже на новых кораблях, а газотурбинные ГЭУ вообще не производятся в нашей стране или собираются в опытных единичных экземплярах. С этим надо что-то делать. Первой ласточкой, вселяющей надежду, может стать пуск в Пензе совместного предприятия известной финской фирмы «Вяртсиля» и ЗАО «Трансмашхолдинг» с годовым выпуском 200–300 дизельных двигателей, в том числе и корабельных.
ПОЧЕМУ «АУТСАЙДЕРЫ» ВЫШЛИ
В ЛИДЕРЫ
Но вернемся к проблемам Объединенной судостроительной корпорации, которые затронул Игорь Сечин в своем докладе президенту. По данным Минпромторга РФ, ОСК завершила 2012 год с убытком в 6 млрд. руб. (справедливости ради стоит сказать, что убыточной оказалась и деятельность Объединенной авиастроительной корпорации). При этом ОСК получила большой пакет госзаказов и увеличила в денежном выражении объем выполненных заказов. Но вот кроме «Юрия Долгорукого», который строился 16 лет, корпорация не передала флоту ни одного боевого корабля.
Вообще в последние годы в сфере военного кораблестроения обозначилась любопытная тенденция. Практически все надводные корабли, катера и вспомогательные суда строились и сдавались ВМФ и Береговой охране РФ предприятиями, которые мы назовем «аутсайдерами», то есть не входящими в ОСК. К ним прежде всего относятся питерские судостроительная фирма «Алмаз» и морской завод «Алмаз», Зеленодольский завод имени А.М. Горького, ленинградский завод «Пелла», рыбинский судостроительный завод «Вымпел», Ярославский судостроительный завод. Береговая охрана Пограничной службы ФСБ РФ, за исключением нескольких единиц, которые строятся на Дальнем Востоке, все остальные корабли и катера заказывает у «вольных» компаний. В прошлом году и ВМФ получил надводные боевые единицы исключительно от «аутсайдеров».
Когда я спросил у представителя одного из заказывающих ведомств, почему так происходит, тот прямо сказал, что с «аутсайдерами» проще работать. С ними меньше волокиты, согласований, качество выполняемых работ выше, а конечная продукция обходится дешевле. Известно, что большие корпорации трудно управляются, более затратны по сравнению с другими предприятиями и нередко убыточны.
И еще одно важное обстоятельство. Сталина вряд ли можно отнести к поклонникам капиталистического способа производства. Однако и он, имевший такие мощные рычаги стимулирования творческой и прочей созидательной деятельности, как тюрьмы, лагеря, пытки и угрозы расстрела, создал в оборонно-промышленной сфере множество конструкторских бюро и предприятий, которые конкурировали между собой не на жизнь, а на смерть. Соревновательный момент всегда был и остается движущей силой прогресса экономики, а монополии сковывают поступательное движение. ОСК, безусловно, сыграла положительную роль в санации судостроительной отрасли. Но теперь нужен иной механизм ее функционирования, нацеленный на ускорение качественного созидательного труда, а не на увеличение количества бюрократических кресел. При существующей системе от смены руководства судостроительным холдингом радикальных перемен к лучшему ожидать не стоит.
У НИХ – СЕКВЕСТР, У НАС –
ОПТИМИЗАЦИЯ
Вторая волна мирового экономического кризиса заставляет государства секвестрировать, или, проще говоря, подрезать военные бюджеты. США и страны НАТО тоже вынуждены поджимать военные расходы. И Россию не минует участь сия. Министр обороны Сергей Шойгу уже поручил командующим родами и видами Вооруженных сил подготовить предложения по пересмотру ряда программ. Утверждается, что речь не идет о сокращении военных расходов, а об их оптимизации. Что же, это может называться и так.
Министерство обороны уже отказалось от планов строительства второй пары «Мистралей». Было объявлено также, что на РПКСН проекта 955А вместо ранее планировавшихся 20 пусковых установок БРПЛ «Булава» останется 16. Это объяснимо. 20-ракетные «Бореи» представляют собой фактически новый проект. Для их строительства, испытаний и ввода в боевой состав потребуется больше времени и денег. Легче построить девятую субмарину с 16 пусковыми установками, нежели браться за сборку лодок другого типа.
А вот отказ от строительства восьмой многоцелевой атомной подводной лодки 885 вызывает недоумение. По признанию зарубежных экспертов, эти АПЛ будут представлять наибольшую угрозу из всех строящихся в России кораблей для военно-морских сил НАТО и Китая. Или ставка делается на то, что АПЛ пятого поколения, к проектированию которых приступили конструкторские бюро, будут лучше и дешевле? Лучше – может быть, а вот дешевле – вряд ли.
Очевидно, следует отказаться от модернизации тяжелого атомного крейсера «Адмирал Нахимов», который в 1997 году выведен из боевого состава ВМФ и с тех пор фактически пребывает в отстое. Делать на нем косметические переделки не имеет смысла, а превращать в корабль противоракетной обороны – дорого и преждевременно, поскольку комплекс ПРО С-500 «Прометей» пока существует только на бумаге и для его отработки потребуется еще много времени. А как мы знаем по опыту «Редута», процесс этот мучительный и непростой. Да и один крейсер ПРО – в море не воин. Вряд ли ему помогут и три-четыре суперэсминца, которые планируется построить для флота в будущем. Нет сомнений, что Северное ПКБ способно спроектировать такие корабли, но вот насытить их соответствующим вооружением промышленность сейчас вряд ли способна. Пока в России не появятся автоматические системы боевого управления по типу американской «Иджис» и ракеты-перехватчики вроде SM-3 IIA и SM-3 IIB, браться за создание этих эсминцев нецелесообразно.
Между тем мечты о суперБНК океанской зоны не лучшим образом влияют на реализацию кораблестроительной программы до 2020 года. Ведь для того, чтобы заняться созданием таких кораблей, требуется из каких-то проектов ассигнования изъять. В начале марта появились сообщения, что ВМФ решил ограничить строительство корветов проекта 20385 (модернизированный вариант проекта 20380) одной единицей. Причины? Высокая стоимость и избыточность вооружения за счет внедрения универсального ракетного комплекса «Калибр-НК», способного поражать надводные, подводные и береговые цели на больших дистанциях.
Давайте разберемся. Да, стоимость корвета проекта 20385 выше прототипа. Но у него и оружие другое – более мощное, а также иное электронное оснащение. По данным ряда источников, на корабле предполагается использовать дизели фирмы MTU. Они дороже отечественных, но хоть ломаться не будут. Об избыточности вооружения вообще говорить смешно. Достаточно взглянуть на географическую карту. И на Севере, и на Балтике, и на Дальнем Востоке целей для «Калибров» найдется в избытке. В конце концов, здравый смысл, кажется, возобладал. На Северной верфи сейчас ведется резка металла для второго корпуса корвета проекта 20385.
Некоторые события в российском кораблестроении вообще труднообъяснимые. Трижды за полгода откладывалась закладка фрегата «Адмирал Бутаков» – четвертого в серии из шести единиц проекта 11356. Эти корабли остро необходимы Черноморскому флоту, в том числе и для походов в Средиземное море. То ли «Адмирал Бутаков» попал под «оптимизацию», то ли возникли проблемы у кораблей этого типа по замещению импортной техники, которая размещалась на прототипах – индийских фрегатах проекта 11356.
НЕ НАДО ВПАДАТЬ
В ВОЕННО-МОРСКОЙ РОМАНТИЗМ
Отечественный флот за свою историю пережил несколько «Цусим». Достаточно вспомнить гибель Черноморского флота в Крымскую войну 1853–1856 годов, собственно Цусимское сражение, обернувшееся потерей лучших кораблей императорского флота. Потом была Гражданская война, превратившая Российский флот в жалкие ошметки. Нельзя забывать и о так называемом Таллинском прорыве 1941 года. Тогда пошли на дно Финского залива 15 боевых кораблей и катеров, 43 транспорта и вспомогательных судна. Всего с учетом потопленных в Таллине в последние дни обороны города было потеряно более 100 кораблей и судов. Пока трудно представить в полном объеме потери от последней Цусимы, когда после распада СССР прекратил существование второй в мире по мощи Военно-Морской Флот (именно так его называли в то время – все слова с большой буквы). Поэтому осуществлять восстановление ВМФ РФ требуется с высочайшей тщательностью. Не надо ставить перед флотом и промышленностью непосильные задачи и впадать в «военно-морской романтизм», когда кажется, что море по колено.
Задачи военно-морского строительства очевидны. Это, во-первых, создание мощных и устойчивых МСЯС. Во-вторых, обеспечение благоприятного оперативного режима в районах развертывания российских РПКСН. В-третьих, недопущение доминирования зарубежных ВМС в акваториях, примыкающих к нашим берегам, в том числе и в Арктике. В-четвертых, адекватные возможности для ответа на новые вызовы и угрозы. К ним сегодня относятся планы США по развертыванию глобальной системы ПРО, где упор делается на морской компонент. Каждый зарубежный корабль ПРО, выходящий на боевую службу, должен контролироваться и уничтожаться в угрожаемый период. Для нейтрализации противоракетной угрозы необходимо также предпринять меры по созданию дополнительной контругрозы территории Соединенных Штатов за счет развертывания у берегов США многоцелевых атомных и неатомных подводных лодок с ракетным оружием. Это, несомненно, будет способствовать конструктивным переговорам между Москвой и Вашингтоном.
Дарья Гармоненко 