Василий Микрюков
Морские десанты не потеряли своей актуальности и в условиях современной войны.
Способность войск находиться в боеготовом состоянии в мирное время и успешно вести боевые действия в военное время во многом достигается за счет эффективного использования всего арсенала известных форм и методов их подготовки, в том числе таких как штабные тренировки, учения и военные игры, командно-штабные, а также войсковые и тактико-специальные учения. При этом учения и тренировки должны проводиться не только в масштабах одного вида ВС или рода войск, но и совместно с подразделениями, частями, соединениями и объединениями различных видов ВС и родов войск, а также с органами управления стратегического и оперативного звена.
«До войны почему-то считалось, что командир роты или батальона должен систематически тренироваться в управлении с подразделениями, а в стратегическом звене это не обязательно, – указывает президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев. – В результате именно органы оперативно-стратегического звена оказались наименее слаженными и подготовленными к решению возложенных на них задач во время войны».
«ОБЫЧНАЯ» ВОЙНА
Особенностью современной войны является то, что операции и боевые действия носят объемный – воздушно-наземно-морской – характер, а огневые и «электронные» удары всеми доступными средствами, наносимые по всей глубине расположения противника, будут сочетаться с множественными десантами, осуществляющими удары не только с фронта и флангов, но и с разных направлений в тылу противника.
Операции и боевые действия, таким образом, будут носить высокоманевренный характер, развиваться стремительно, без наличия рубежей, флангов, фронта и тыла. Поэтому готовить войска к таким действиям в мирное время следует аналогичным образом – учения должны проводиться по единому замыслу и плану одновременно во всех пространственных средах, с привлечением подразделений, частей, соединений и объединений всех видов ВС и родов войск, с обязательной отработкой различных способов подготовки и ведения наступательных и оборонительных операций.
Взять, к примеру, операции на континентальном театре военных действий (ТВД). Глубина построения оборонительных группировок вероятного противника в полосах действий фронтов здесь может достигать 100–200 км. Причем в полевых армиях и группах армий создаются сильные вторые эшелоны и резервы, в состав которых входят высокоманевренные, преимущественно бронетанковые и механизированные соединения, которые будут вводиться в сражение при поддержке крупных сил авиации, способных оказывать сильное влияние на ход и исход военных действий.
Прорыв такой обороны и развитие наступления невозможны без массированного применения авиации в тактической и оперативной глубине, без надежного прикрытия сухопутных группировок от ударов противника с воздуха и моря, без одновременного воздействия на всю глубину его построения с использованием авиации всех видов, морских и воздушных десантов, а также привлечения сил флота для срыва ударов противника с морского направления. Все эти вопросы должны отрабатываться на совместных учениях и тренировках видов ВС и родов войск.
В целях эффективного использования сил и средств при нанесении ударов на подступах к обороне весьма важно отработать умение распределять объекты поражения между ракетными войсками, авиацией и артиллерией, определять последовательность нанесения этих ударов и порядок перенацеливания различных средств для поражения вновь выявленных объектов.
В интересах подготовки войск к противодействию вклинившихся или прорвавшихся в глубину обороны группировок противника целесообразно отрабатывать огневые удары, с которыми согласуются действия войск, наносящих контрудар, резервов различного назначения, а также мероприятия по обеспечению их выдвижения и развертывания.
Боевой опыт свидетельствует: эффективное выполнение задач огневого поражения противника в обороне во многом предопределяется искусством создания объединенной группировки разнородных войск (сил), основу которой составляет фронтовая авиация, разведывательно-ударные комплексы, крылатые ракеты, БЛА и обеспечивающие их современные средства разведки, РЭБ и управления, интегрированные в единую функциональную систему. Работоспособность такой системы в военное время возможно обеспечить лишь за счет наработки во время учений и тренировок в мирное время ее состава и связей, отладки взаимодействия и возможности маневра и управления.
ВОЙНА С ПРИМЕНЕНИЕМ ЯДЕРНЫХ СРЕДСТВ ПОРАЖЕНИЯ
Сегодня распространено мнение о том, что в ядерной войне не может быть победителя. Мнение достаточно спорное. Глубокие экономические, межэтнические, религиозные и другие противоречия, увеличение числа стран, владеющих ядерным оружием, территориальные претензии к России со стороны различных государств, неуклонное движение НАТО к российским границам – все это не способствует тому, чтобы вопрос об использовании Россией ядерного оружия был снят с повестки дня.
В общем плане применение ядерного оружия Россией возможно в ответ на ядерную агрессию или в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычных средств поражения, когда возникнет угроза суверенитету страны и самому ее существованию, либо потери ядерных сил создадут угрозу невозможности нанесения противнику заданного ущерба в ответных действиях, либо последствия ударов противника по масштабам приблизятся к последствиям применения им ОМП.
В зависимости от условий выполнения боевых задач Стратегические ядерные силы (СЯС) России должны быть в состоянии нанести упреждающий, ответно-встречный и ответный удары. Причем, принимая во внимание продолжающиеся в США работы по развертыванию системы противоракетной обороны (ПРО), в том числе и на Европейском континенте, решение основной боевой задачи следует планировать с учетом необходимости преодоления системы ПРО.
Преодоление ПРО включает в себя: разведку системы ПРО; уничтожение средств ПРО; подавление системы боевого управления и системы информационного обеспечения (СИО) ПРО, а также демонстративные и отвлекающие действия. Данные действия могут осуществляться только совместными усилиями СЯС и войск Воздушно-космической обороны (войск ВКО). Однако до сих пор учения и военные игры по нанесению упреждающих, ответно-встречных и ответных ядерных ударов проводятся отдельно в ВВС, ВМФ и РВСН, а учения и тренировки по отработке совместных действий СЯС и войск ВКО, обеспечивающих выход боевых блоков к запланированным целям, не проводятся.
Необходимо также предусмотреть возможность оперативного автоматического переприцеливания БРК, СБ и ПЛАРБ с осуществлением их взаимного «резервирования» при выполнении поставленной боевой задачи, а также возможность совместного использования боевого потенциала БРК, СБ и ПЛАРБ при нанесении ядерных ударов за счет гибкого переноса ударной мощи на любой район или область геостратегического пространства. Все эти вопросы должны отрабатываться на командно-штабных учениях (КШУ) и командно-штабных военных играх (КШВИ). Однако до сих пор не было КШУ или КШВИ СЯС, объединенных единым замыслом и проводимых под общим руководством и непосредственным управлением Верховного главнокомандующего.
ОПЕРАЦИИ В КИБЕРПРОСТРАНСТВЕ
Особого внимания требует ведение войны в киберпространстве, которое формируется взаимосвязанными компьютерными системами и системами передачи данных, осуществляющими хранение, обработку и передачу разнообразной информации с использованием программных и аппаратных средств. Оно создается, поддерживается и эксплуатируется частными и государственными субъектами, существующими по всему миру. Характерными особенностями киберпространства, отличающими его от традиционных геофизических видов пространств ведения военных действий, являются его искусственное происхождение, инновационность и изменчивость.
Основу операций, проводимых в киберпространстве, составляют кибератаки, призванные «уничтожать, искажать, модифицировать, разрушать информационные ресурсы, компьютеры, коммуникационные системы, встроенные процессоры и контроллеры противника и, таким образом, снижать эффективность принятия ими решений». С началом кибервойны в первую очередь кибератаки будут предприняты на компьютерные системы и серверы командных пунктов управления, государственных учреждений, финансовых и деловых центров. Эти атаки будет подкреплены активацией компьютерных вирусов, прежде всего «троянских коней» и «логических бомб», «заложенных» в ЭВМ противника еще в мирное время.
Однако пока у нас не проводились учения и тренировки в условиях активного информационного воздействия на органы управления войсками. Войска следует готовить к тому, что с началом военных действий они будут лишены возможности использовать мобильную связь, ГЛОНАСС/GPS-навигаторы и т.п. Следует также иметь в виду, что в условиях войны многие информационно-коммуникационные системы будут уничтожены или выведены из строя. При этом некоторым подразделениям, частям и соединениям придется действовать автономно, используя проверенные временем традиционные средства навигации (компас, курвиметр, карта) и проводную связь.
В былое время умение действовать в условиях полной автономии являлось отличительной чертой советских войск. По свидетельству одного из советских военачальников, основной причиной отказа американского руководства от плана «Дропшот», в соответствии с которым предполагалось сбросить 300 атомных бомб на 100 советских городов и вывести из строя экономику страны и парализовать государственное управление, стал доклад ЦРУ, в котором указывалось, что советские войска способны воевать при полной потере управления.
ОТРАБОТКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Важнейшую роль в подготовке войск играет обучение организации и поддержанию взаимодействия между ними. Ни одно сражение или операция не проводились и не проводятся самостоятельно одним видом ВС или родом войск. Тем не менее в процессе подготовки войск в мирное время вопросам организации и поддержания взаимодействия, прежде всего межвидового и межродового, уделяется слабое внимание, а почти все учения и тренировки проводятся в масштабах одного вида ВС или рода войск. Конечно, при подготовке войск к боевым действиям в ограниченной локальной войне или вооруженном конфликте этого может быть и достаточно, но в крупномасштабной войне без организованного взаимодействия различных видов ВС и родов войск победа невозможна.
«В материалах разбора стратегических и оперативных учений («Восток-81, -84», «Гранит-83, -85, -90», «Запад-84», «Центр-87», «Лотос», «Весна-88, -90», «Осень-88», «Селигер» и др.), на которых практически отрабатывались действия войск и сил ПВО, каждый раз отмечались крупные недостатки в их взаимодействии, – отмечает доктор военных наук, профессор Владимир Барвиненко. – На каждом из них обстреливалось до 20–30% своих самолетов. Так, на КШУ «Запад-84» войсками ПВО двух фронтов было обстреляно 25% своих истребителей, на КШУ «Осень-88» – 60%».
Вот почему при проведении масштабных учений необходимо постоянно отрабатывать взаимодействие войск и сил ПВО различных видов ВС. В современных условиях наиболее остро встает проблема отработки в ходе учений и тренировок совместных действий ВВС и войск ПВО Сухопутных войск по прикрытию важных государственных объектов, обеспечению безопасного пролета своей авиации и поражению средств воздушного нападения противника (СВН). Требуется наработка умения разделять действия истребительной авиации (ИА) ВВС и зенитных ракетных войск (ЗРВ) Сухопутных войск по времени и пространству (например, ИА уничтожает СВН на больших высотах, а ЗРВ – крылатые ракеты и другие СВН на малых высотах), то есть выполнять совместные боевые задачи подразделениями, частями и соединениями ВВС и СВ в своих границах (полосе) ответственности.
В ходе учений и тренировок должны в обязательном порядке отрабатываться совместные действия армии и флота, но до сих пор у нас СВ проводят свои учения, а ВМФ – свои. Причем особенности современной войны требуют обязательной отработки в ходе учений и тренировок новых задач взаимодействия наземных группировок войск и ВВС с силами флота. Возросшие возможности ВМФ по нанесению ударов большой разрушительной силы предопределили необходимость расширения границ взаимодействия их с СВ и ВВС, прежде всего в интересах решения задач, связанных с разгромом группировки войск и уничтожением важных объектов противника, значительно удаленных от берега. Не случайно, например, авианосные силы НАТО ежегодно отрабатывают вопросы взаимодействия с СВ по наземным объектам, расположенным в глубине территории вероятного противника. Ракетные подводные лодки могут наносить тщательно скоординированные с действиями СВ и ВВС удары по различным объектам противника скрытно и внезапно, почти независимо от состояния ПВО и гидрометеорологических условий.
Труднейшая проблема, которая встала перед командованием ВС РФ, – подготовка армии и флота к совместным действиям с войсками других силовых ведомств. С распадом СССР единая военная организация государства, прошедшая испытания в годы Великой Отечественной войны, была разделена на две независимые друг от друга части: собственно Вооруженные силы и так называемые другие войска более чем полутора десятков ведомств. Опыт проведения контртеррористических операций в Чечне показал слабый уровень взаимодействия СВ, ВВС, пограничников и Внутренних войск МВД при решении совместных боевых задач. Поэтому так необходимы совместные учения и тренировки ВС и войск различных силовых ведомств. Однако до сих пор этой проблеме не уделяется никакого внимания, хотя, к примеру, если численность всех военнослужащих на 2013 год составляла 766 055 человек, то численность только Внутренних войск МВД – 170 тыс. человек.
ПРИКРЫТИЕ ВАЖНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОБЪЕКТОВ
Особое значение приобретают вопросы прикрытия важных государственных объектов (ВГО), к которым относят правительственные здания и учреждения, пункты дислокации войск, предприятия промышленности, атомные и гидроэлектростанции, ракетные комплексы с ядерными БЧ и др. В таком взаимодействии, например, нуждаются РВСН, не имеющие собственных сил для прикрытия не только от средств ВКО и наземного наступающего противника, но даже и от диверсионно-разведывательных групп. Для прикрытия своих объектов в мирное и военное время, прежде всего командных пунктов и пусковых установок, частями, соединениями и объединениями РВСН организуется взаимодействие с войсковыми формированиями ВВС, СВ и войск ВКО.
Однако положение усугубляется тем, что в угрожаемый период подвижные ракетные комплексы покидают пункты постоянной дислокации и начинают патрулировать в секретных позиционных районах. Также рассредоточиваются и взаимодействующие с частями и соединениями РВСН части и соединения других видов ВС и родов войск, причем по своим планам рассредоточения. При этом позиционные районы РВСН и районы рассредоточения взаимодействующими с ними частей и соединений оказываются удаленными на сотни километров. В результате многие планы взаимодействия по прикрытию объектов РВСН остаются только на бумаге. В реальности никто не проверял – кем и как будет осуществляться прикрытие объектов РВСН в угрожаемый период и особенно с началом военных действий, когда противник будет наносить удары исходя из собственных расчетов и планов.
Как справедливо указывал германский военный деятель и теоретик генерал-фельдмаршал Хельмут фон Мольтке: «Ни один план не переживает встречи с противником». Особенно ярко это проявилось в начале Великой Отечественной войны. Наши войска готовились воевать «малой кровью» и на территории противника. Почему-то не учитывался опыт ведения военных действий немецко-фашистских войск против Польши, Франции, Бельгии, Нидерландов, Дании и Норвегии, характеризовавшийся широким использованием танковых клиньев, морских и воздушных десантов, а также отличавшийся высокой маневренностью. Не была предусмотрена возможность перехода противника в наступление сразу всеми имеющимися заранее развернутыми группировками войск одновременно на всех стратегических направлениях. С началом военных действий из 57 дивизий, предназначенных для прикрытия госграницы, только 14 расчетных (25% сил и средств) успели выйти в назначенные районы обороны, и то в основном на флангах советско-германского фронта. Некоторые эшелоны с пополнением, команды отмобилизованных военнослужащих не смогли прибыть к местам назначения и безоружными попадали в расположение противника. В результате советским войскам пришлось на новой основе планировать и организовывать взаимодействие с уцелевшими и вновь прибывающими частями и соединениями.
Для того чтобы не повторять ошибок прошлого, с одной стороны, и быть готовым противостоять современным военным вызовам – с другой, необходимо проводить учения и тренировки по отработке взаимодействия войск в интересах прикрытия ВГО (в том числе и объектов РВСН), которые должны быть не только исследовательскими, но и практическими с привлечением реальных сил и средств.
НЕНУЖНОЕ – ИСКЛЮЧИТЬ
И наконец, что должно быть строго-настрого исключено из подготовки войск.
Главная на сегодня опасность для армии – насаждение в ней демократии, поскольку перенос логики демократии, сводящейся к расширению прав и свобод граждан, в военную сферу чреват многими негативными последствиями. «Внутренний порядок армии и отношения между людьми, ее составляющими, не сдвинулись ни на волос, и не могли сдвинуться, с того основания, на котором была поставлена первая фаланга, – пишет русский военный историк генерал-майор Ростислав Фадеев. – В самом рабском обществе и в самом свободном не может быть значительной разницы во внутренних учреждениях армии. Мы видим в истории примеры развращения армии, но не видим примера добровольного приложения к армии «прав человека»… Дисциплинированные янычары были страшною и безопасною для Турции силой; янычары, утратившие дисциплину, стали бегать и в то же время жечь Константинополь… Последствия же растления постоянной армии достаточно известны: первое – негодность в бою; второе – военные восстания под либеральною вывескою… третье – продажа власти…».
Опасность такого развития событий была наглядно продемонстрирована событиями в России конца ХХ века, когда под лозунгом демилитаризации был разрушен институт подготовки к военной службе, в военных учебных заведениях стал вводиться «демократический» выбор начальников на ту или иную должность, стала поощряться критика начальства на офицерских собраниях и т.п. Все это не могло не сказаться на боеготовности и боеспособности войск и закончилось тяжелым поражением России в первой чеченской войне 1994–1996 годов.
«Армия есть собрание вооруженных людей, оторванных от общества, имеющих призвание обращать свое оружие, без рассуждения, куда прикажут и воспитываемых в таком духе, стоящих особняком посреди вооруженных граждан, – указывал генерал-майор Фадеев. – Для того чтобы эта вооруженная сила была страшна врагам и безопасна для своих, нужно, чтобы она была глубоко дисциплинирована, то есть воля старшего была высшим и непреложным законом для младшего».
Особо следует также отметить тот факт, что огромный вред дисциплине и боевой подготовке войск наносит хозяйственная деятельность военнослужащих.
«Огромный вред войскам в период от Турецкой до Японской войны принесла так называемая «хозяйственность», – подчеркивал русский военный историк Антон Керсновский. – Скудные отпуски кредитов Военному ведомству, которому приходилось торговаться с министром финансов из-за каждого рубля, привели к тому, что у Российской империи не находилось средств на содержание своей армии. Перевооружение войск магазинными ружьями в 90-х годах, двукратное перевооружение артиллерией в 90-х и начале 900-х требовали больших расходов. Приходилось строить помещения, амуницию, одевать и довольствовать войска хозяйственным способом, «без расходов от казны».
Полковые хлебопекарни, полковые сапожные мастерские, швальни, шони, столярные и плотничьи артели стали отнимать все силы войск и все внимание начальников. Офицеры превратились в артельщиков и каптенармусов – некому было посещать тактические занятия. Вся служба – в частности ротных командиров – стала заключаться во всевозможных экономических покупках, приемах, сортировках, браковании, поверках разных отчетностей, отписке бесчисленных бумаг и бумажек…
В русской армии конца XIX века «хозяйственность» заняла то место, которое в первую половину столетия занимал «фронт» – шагистика. Она пронизала всю армию сверху донизу. Во времена Аракчеева и Паскевича начальство умилялось «малиновым звоном» ружейных приемов, во времена Ванновского и Куропаткина – доброкачественностью сапожного товара, заготовленного без расходов от казны. Капитан, изобретший новый способ засолки капусты, приобретал почетную известность в дивизии, командир полка, у которого кашу варили 15 различными способами, аттестовывался «выдающимся». Все помыслы и устремления были направлены на нестроевую часть».
Подобного рода события произошли в России и в конце ХХ века, когда, вместо того чтобы поднимать уровень своей профессиональной военной подготовки, поддерживать дисциплину и порядок в войсках, многие российские офицеры и генералы ударились в коммерцию, решение собственных бытовых проблем. Армию, занятую выживанием, не интересовали занятия по боевой подготовке. К примеру, за три года после Хасавюртовских соглашений, несмотря на непрерывно поступающие сведения о подготовке к вторжению на территорию Дагестана бандитов, не только не были укреплены приграничные с Чечней районы и подготовлены специальные части для ведения специальных операций по борьбе с бандформированиями, но даже не был обобщен опыт прошедшей войны и не были сделаны соответствующие выводы. В результате ВС РФ понесли значительные потери в первые месяцы войны.
Нет места в подготовке войск муштре и бессмысленности.
Петр I, создавший регулярную русскую армию, был противником муштры и механической отработки приемов обучения. По его словам, обучение армий в странах Западной Европы характеризовалось «варварской сложностью». «Ружьем, – говорил Петр I, – фехтуют, а в марше только танцуют». Обучение, введенное в русской армии, отличалось простотой и практичностью, при этом от солдата требовались осмысленные, а не механические действия.
«Каждый воин должен понимать свой маневр», – наставлял великий русский полководец генералиссимус Александр Суворов в своей «Науке побеждать».
В прошлом веке ярым противником муштры в обучении войск выступил французский генерал Шарль де Голль. «Современная война, как и жизнь экономическая, обусловливает необходимость все возрастающей специализации, – указывал он. – То обстоятельство, что боец должен быть натренирован на точнейшем выполнении какой-нибудь одной определенной функции, может, казалось бы, внести известное однообразие в его обучение. На самом деле в бою никто не выполняет чего-нибудь мало-мальски эффективного вне связи со многими другими лицами, роль которых по необходимости должна быть хорошо ему известна. На завтрашний день хороший пехотинец безусловно станет отборным стрелком из нескольких видов оружия, а кроме того, и наблюдателем, полковым сапером, сигналистом, радистом, канониром, вожатым автомашины и знатоком маскировки. Обучение профессионалов по своему разнообразию настолько же отличается от муштровки Фридриха и «школ» старых воинских уставов, насколько жизнь шофера, ведущего свою мощную машину по быстросменяющимся дорогам не похожа на притупляющий труд раба, вращающего мельничный жернов».
Президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев приводил в одной из работ следующие слова: «Как записал К. Симонов после бесед с Г. Жуковым, война для военного человека – это экзамен, который неизвестно когда будет. Но к нему надо готовиться всю жизнь. В связи с этим вызывает беспокойство, что офицеры в наши дни, в том числе и в старшем звене, все меньше читают и размышляют по перспективным вопросам военного дела. Военные библиотеки вообще перестали пополняться военно-теоретической литературой. Принижение любознательности к новинкам военной мысли всегда считалось опасным признаком деградации офицерского корпуса…
Жуков исходил из принципа, что войска всегда должны быть готовы к выполнению боевых задач и боевая учеба только тогда сохраняет свой смысл, когда не расходится с требованием боевой действительности. Вся система боевой подготовки достигает своей цели лишь в том случае, если она не позволяет никаким подспудным соображениям мирного времени уводить ее в сторону от того единственно верного пути, по которому в лихую годину армия должна идти на войну. Отношение к боевой подготовке всегда было главным показателем того, насколько та или иная армия серьезно готовится к защите отечества, а степень боевой выучки считается важнейшим компонентом ее боевой готовности в целом».
Все это в конечном счете и создало непобедимую Советскую армию. И не ее вина, что государства не стало. Однако в нынешнее время главная ответственность за целостность и независимость государства Российского лежит на ее Вооруженных силах. И как они справятся с этой задачей, во многом зависит от их подготовки.
Дарья Гармоненко 