Сергей Печуров
Британская армия готова защищать Шотландию только в составе Соединенного Королевства. Фото с сайта www.army.mod.uk
Восемьдесят лет назад была образована Шотландская национальная партия (ШНП), последовательно выступающая с тех пор за независимость Шотландии от Великобритании. Получив в результате состоявшихся 5 мая 2011 года выборов в парламент Шотландии – Холируд – абсолютное большинство – 69 мест из 129 (около 55% голосов и более чем на 12% превысило показатель предыдущих выборов), националисты оказались как никогда близки к претворению своей мечты в реальность. Тем более, что согласно проведенному в Шотландии в начале этого года опросу, уже более 60% респондентов высказываются за «деволюцию» (полную передачу властных полномочий от Лондона шотландским органам управления в Эдинбурге).
В случае успеха шотландский референдум по вопросу о независимости станет важным прецедентом в новейшей политической истории Европы, может дать сильный толчок сепаратистскому движению в разных странах и фактически легитимизирует в глазах европейцев действия руководства тех же Донецкой и Луганской народной республик.
РЕФЕРЕНДУМУ БЫТЬ
Опросы общественного мнения однозначно фиксируют рост националистических настроений в Шотландии, взятых на вооружение ШНП: после окончания Второй мировой войны только 10% местного населения предпочитали называть себя шотландцами, а не британцами; в начале 2000-х годов уже 80% шотландцев идентифицировали себя в качестве «самостоятельной нации в составе Соединенного Королевства». Примечательно, что более половины англичан не возражают против выхода Шотландии из Великобритании.
Впрочем, все предыдущие предложения в шотландском парламенте о проведении референдума о независимости проваливались в результате солидарного голосования «против» шотландских консерваторов, лейбористов и либерал-демократов, что свидетельствует о наличии серьезного противодействия этой идее националистов в шотландском обществе в целом.
Однако националистам все же удалось «продавить» идею проведения референдума по вопросу объявления независимости, который назначен на 18 сентября 2014 года. Дата референдума выбрана отнюдь не случайно: в 2014 году в Шотландии пройдут два крупных международных спортивных мероприятия (Игры Содружества и турнир по гольфу), а также будет широко отмечаться 700-летняя годовщина победы шотландцев над англичанами при Бэннокберне. Эти события, как считают сторонники референдума, привлекут дополнительное внимание к Шотландии и вызовут всеобщие симпатии к «борьбе шотландцев за независимость».
Впрочем, ряд влиятельных шотландских политиков высказывают мнение, что «настоящий» и «окончательный» референдум целесообразно провести через 10–20 лет после тщательной проработки всех вопросов, связанных с независимостью. С другой стороны, согласно британским законам, шотландский парламент вообще не располагает полномочиями по объявлению односторонней независимости, что еще больше запутывает ситуацию. К тому же Лондон постепенно разворачивает «скрытую» кампанию по «вразумлению» шотландской общественности относительно «потери выгоды» в случае провозглашения независимости.
ПЛЮСЫ И МИНУСЫ
Все «за» и «против» в отношении идеи объявления независимости Шотландии можно сгруппировать по нескольким основным признакам, среди которых можно выделить следующие.
Объективные. Географическое расположение Шотландии позволяет говорить о том, что страна «вписывается» в Северо-Западную Европу, а по своей территории – около 79 тыс. кв. км – и населению – 5,5 млн человек – она соответственно почти в два раза превосходит Нидерланды (41 тыс. кв. км) и может быть сравнима с Данией (5,6 млн человек) и Норвегией (около 5 млн человек). Кроме того, 88% населения анклава составляют шотландцы. По мнению шотландских националистов, все это объективно свидетельствует в пользу объявления независимости. Однако с точки зрения международного права при рассмотрении такого важного вопроса, как получение независимости тем или иным субъектом международных отношений, критерии «размеры территории» и «количество населения» не являются решающими и зачастую даже вовсе не рассматриваются.
Вторым «весомым аргументом» националистов является уже имеющийся исторический прецедент: получение Норвегией независимости от Швеции в 1905 году – разрыв унии – как раз путем проведения референдума с последующим признанием его результатов мировым сообществом, а также обретение независимости Исландией – она стала формально независимой от Дании в 1944 году и была признана в этом статусе как член антигитлеровской коалиции. Однако противники референдума в этой связи приводят следующие контраргументы: во-первых, процесс получения независимости Норвегией от Швеции имел место на рубеже XIX–XX веков, в период, когда роль Стокгольма в мировой политике была минимальной и не идет ни в какое сравнение с ролью Великобритании в настоящее время; во-вторых, Исландия стала номинально независимой от Дании во время Второй мировой войны при активном участии в этом процессе великих держав-лидеров антигитлеровской коалиции (США, Великобритании и, частично, СССР), что и привело к почти автоматическому признанию ее в этом статусе со стороны остального мирового сообщества.
Исторические. Со времени объединения в 844 году (по другим данным – в 843 году) кельтских королевств на севере острова в единое Шотландское королевство под управлением Кеннета I в шотландском национальном менталитете прочно утвердилось осознание себя как нации, по меньшей мере равной английской (англо-саксонской). При этом многочисленные последующие взаимные претензии английского и шотландского королевств, зачастую обретавшие форму военных столкновений, попеременно приводили к заключению выгодных то одной, то другой стороне мирных соглашений, также оставивших в национальной памяти шотландцев убеждение в своем равенстве с «южным соседом» – англичанами.
Сторонники объявления независимости Шотландии также подчеркивают, что в 1707 году в результате объединения парламентов двух составляющих частей королевства («Акт об унии») Лондон де-факто признал особый статус шотландской нации в рамках единого государства, причем одновременно шотландцам было предоставлено непропорционально большее количество мест в законодательном органе – британском парламенте. Этот факт до сих пор подпитывает чувства национальной гордости шотландцев.
Со своей стороны, противники референдума за независимость Шотландии указывают на то, что в последнем сражении, состоявшемся в 1746 году при Куллодене, шотландцы вообще-то были наголову разбиты англичанами, что запечатлелось в исторической памяти обеих наций как свидетельство «бессмысленно пролитой крови братских народов». Утверждение же «Акта об унии» в 1707 году было осуществлено большей частью по инициативе шотландского парламента как реакция на просьбы местного торгово-промышленного истеблишмента, опасавшегося разрыва или даже полной утраты в целом выгодных для Шотландии связей с Англией, в том числе устранения таможенных барьеров. При этом, в отличие от Ирландии, в Шотландии после объединения с Англией сохранилась национальная аристократия, быстро вписавшаяся в иерархическую структуру английского дворянства и традиционно настроенная монархически (с уважением к английскому монарху). Вопрос же о независимости время от времени поднимается, как говорят противники референдума, только представителями отдельных и не столь влиятельных сегодня так называемых горных кланов Шотландии.
И, наконец, самое главное, по их мнению, заключается в том, что в отличие от тех же ирландцев, даже выходцев из Северной Ирландии, шотландцы уже достаточно продолжительное время весьма активно участвуют в политической жизни Великобритании, занимая высокие посты в центральных органах власти. Так, например, Тони Блэр, в недавнем прошлом премьер-министр, является выходцем из Шотландии. Бывший премьер Гордон Браун по национальности шотландец. Да и в населении нынешней Англии имеется значительная часть шотландского генофонда.
Политико-административные. Важным фактором, укрепляющим позиции националистов – сторонников объявления независимости Шотландии, является наличие в Шотландии своих собственных законодательного однопалатного парламента, избираемого местным населением, и исполнительного органа – правительства Шотландии. Национальный парламент был воссоздан в соответствии со специальным законом 1998 года и функционирует с 1999 года. При этом шотландский парламент располагает ограниченной свободой в некоторых сферах законотворчества, в частности в вопросах запрета на охоту, осуществления местной земельной реформы, ограничения крупного землевладения и пр. Правительство Шотландии, в свою очередь, включает первого министра, его заместителей, восемь кабинет-секретарей и 10 министров.
Новые шотландские власти получили ограниченные права при определении ставки подоходного налога (в пределах 3%), замены местного налога на коммерческую недвижимость и т.п., а все остальные налоги, социальная сфера, оборона и внешняя политика остались в компетенции Лондона. Здесь также была сохранена и функционирует в настоящее время своеобразная, отличная от английской, независимая судейская система, а для обеспечения работы полицейской, пожарной служб, скорой медицинской помощи и почты в Шотландии сформировано собственное административное деление. Следует отметить и то, что в Шотландии существует самая совершенная в Великобритании пенсионная система, лучшая служба здравоохранения, а также высокое качество среднего и бесплатного высшего образования.
В этой связи эксперты отмечают, что британские лейбористы, в отличие от своих оппонентов-консерваторов, периодически находясь у руля власти в Лондоне, невольно провоцируют рост сепаратистских настроений в «национальной провинции», делегируя решение важных проблем местным органам власти и даже общественным организациям, тем самым взваливая на них ответственность и формально повышая их статус. Более того, сегодня в британском парламенте находится законопроект, в соответствии с которым предусматривается дальнейшая постепенная передача шотландским властям части полномочий из Лондона, включая вопросы управления территориями, кредитования и налогообложения.
Таким образом, по утверждению сторонников независимости Шотландии, в анклаве де-факто уже существуют все необходимые для «полноценного государства» органы законодательной и исполнительной власти, что к тому же не потребует дополнительных затрат на их создание в случае отделения от Великобритании. Однако противники референдума считают, что националисты не до конца понимают тот объем финансовых и иных ресурсов, которые Шотландия должна будет потратить в случае приобретения ею независимости.
Провозглашение Шотландией независимости неизбежно приведет к росту местного бюрократического аппарата, созданию многочисленных министерств, ведомств и т.п., формированию собственных вооруженных сил в составе трех видов ВС и многочисленных родов войск. В свою очередь, подготовка личного состава для ВС потребует организации военных училищ, академий, курсов и т.д., что может стать непомерным бременем для бюджета вновь созданного государства.
Экономические. На первый взгляд, нынешняя экономическая ситуация в Великобритании способствует сепаратистским настроениям в Шотландии. Вследствие спада в экономике кабинет министров Великобритании проводит политику бюджетных сокращений, что ведет к повышению налогов, уменьшению государственных расходов на образование и медицину, а также сокращению рабочих мест, что вызывает яростные протесты среднего класса страны, в том числе населения Шотландии.
В то же время расходы на душу населения в Шотландии на 15% выше среднебританских. Таким образом, из 12 регионов страны подушевой ВВП выше только в Лондоне и прилегающей к нему Юго-Восточной Англии. В случае получения независимости Шотландия по этому показателю займет место между Францией и Германией. Кроме того, Эдинбург является четвертым по размеру финансовым центром Европы, а сама Шотландия уже выпускает собственную валюту – неконвертируемый шотландский фунт, имеющий хождение только на шотландской территории.
 |
| Многолетние мечты шотландских националистов о независимости как никогда близки к осуществлению. Фото Reuters |
В результате в шотландских интеллектуальных кругах и на бытовом уровне широко распространено мнение о том, что в результате неизбежного, при централизованном устройстве государства, приоритета британских властей, отдаваемого английским финансово-экономическим институтам (организациям, компаниям, фондам и т.п.), имеет место объективное «искусственное» торможение развития «периферии», включая Шотландию, а также якобы чинятся препятствия для продвижения по служебной лестнице в центральных органах власти выходцев из Шотландии.
Важный вклад в «копилку сепаратизма» вносит и то, что одним из важнейших ресурсов Шотландии является нефть – доходы от нее достигают 13% ее ВВП (4% в ВВП всей Великобритании). Причем лидер националистов Алекс Салмонд до прихода в политику работал экспертом по нефтяному рынку в «Роял бэнк оф Скотланд». Следует также особо отметить, что Шотландия на протяжении длительного исторического периода представляла собой зону динамично развивающейся промышленности, в том числе судостроения и сельского хозяйства. В настоящее время здесь расположен крупный кластер предприятий, занимающихся информационными технологиями, который называют Кремниевой долиной Европы.
С другой стороны, вследствие развития постиндустриального общества в Шотландии за последние десятилетия пришли в относительный упадок «старые» отрасли, в частности угольная, текстильная и то же кораблестроение. Большое значение для Шотландии в переориентации экономики сыграли инвестиции из Англии, а также со стороны иностранных компаний, главным образом из США. Причем две трети шотландского экспорта приходится на Великобританию, да к тому же Лондон ежегодно выделяет Эдинбургу из общенациональной казны 11 млрд. фунтов стерлингов, что составляет около 60% национального бюджета Шотландии. Если же более тщательно изучить нефтяной сектор шотландской промышленности, то можно увидеть, что по причине высокой трудоемкости добычи нефти и газа на шельфе Северного моря и соответственно высокой цены на углеводородное сырье в перспективе его добыча здесь может стать убыточной. Пока спасают высокие мировые цены на нефть, но сколько это будет продолжаться, никто точно предсказать не может. К тому же налицо прогрессирующее уменьшение запасов нефти в данном регионе.
Внешнеполитические. Для получения поддержки своей идеи о независимости в самых широких кругах в США и Европе шотландские националисты дают обещания и делают заявления относительно будущего политического курса страны, зачастую полностью взаимоисключающие друг друга: от отказа от ядерного статуса и закрытия военных ядерных объектов и баз на территории «независимой Шотландии», неучастия в «военных авантюрах типа афганской и иракской», до подтверждения намерений оставаться «преданным» союзником США, быть «полноценным» членом НАТО и участвовать в противодействии любыми способами «российской экспансии» в Европе и во всем мире.
Однако руководство практически всех основных государств мира заняло выжидательную позицию и не торопится официально поддерживать идею о провозглашении независимости Шотландии, ориентируясь на позицию официального Лондона по этому вопросу.
Так, руководители шотландской общины США, в том числе в американском конгрессе, избегают не только разговоров о возможной «деволюции», но даже вскользь не затрагивают вопрос о независимости Шотландии, памятуя о том, что США и Великобританию связывают беспрецедентные «особые отношения», нанесение ущерба которым может повлечь нежелательные последствия и для американо-шотландских отношений в целом. Также следует отметить, что население шотландского происхождения англо-саксонских государств – Канады (15%), Австралии (10%) и Новой Зеландии (20%) в большинстве своем проявляет индифферентность в отношении призывов шотландских националистов поддержать провозглашение независимости их исторической родины.
Еще более неоднозначно отношение к потенциально независимой Шотландии в Европе. Несмотря на то что в отличие от Англии в Шотландии в целом отсутствуют настроения «евроскептицизма», в результате чего, как считают в Эдинбурге, «деволюция» должна получить поддержку в наиболее влиятельных государствах – членах ЕС, Франции, Германии и Италии, а затем и в других европейских странах, ставшая независимой Шотландия с неизбежностью поставит перед ЕС ряд трудных вопросов, в том числе о необходимости полномасштабных переговоров об условиях ее принятия в эту организацию в целом и еврозону в частности, а также относительно выделения субсидий от Брюсселя, которых Лондон добился, к примеру, для британских фермеров. Причем такие страны, как Испания, у которой провинция Каталония также настроена на борьбу за независимость, могут противодействовать включению Шотландии в ЕС, чтобы не создавать прецедента.
По мнению экспертов, в качестве самостоятельного члена ЕС теоретически Шотландия может преодолеть стагнацию в экономике и получить дополнительный стимул для экономического роста, подобный тому, который имел место в Ирландии. Для этого шотландские националисты в случае достижения независимости якобы готовы пойти на любые меры, в том числе и на отказ от собственной валюты, не говоря уже об английском фунте, в пользу евро. Однако независимой Шотландии в случае принятия в ЕС в качестве первого же шага придется внести в фонд срочной помощи еврозоны почти 10 млрд евро, что станет серьезным ударом по ее бюджету. Кроме того, независимой Шотландии придется разработать, согласовать и принять в короткий срок несколько тысяч договоров и соглашений, регламентирующих отношения нового государства с внешним миром, в том числе с остальными частями Соединенного Королевства.
БЕЗОПАСНОСТЬ НЕЗАВИСИМОСТИ
Важным вопросом, который придется решать шотландцам в случае обретения независимости, станет обеспечение национальной безопасности государства, поскольку полномочия британских силовых ведомств и органов правопорядка на ее территории тогда будут прекращены. Особенное значение в свете нынешней непростой обстановки в области безопасности как в мире в целом, так и в Великобритании в частности, приобретает прогнозирование в первую очередь той возможной структуры, которая возьмет на себя решение задач обеспечения национальной безопасности и ведения разведки и контрразведки в независимой Шотландии. Именно этой проблеме авторитетный британский институт RUSI (Royal United Services Institute) посвятил одно из своих исследований, которое было опубликовано в марте 2014 года, – «План создания в Шотландии Агентства безопасности и разведки».
По мнению авторов документа, вследствие того что независимая Шотландия не будет стоять перед лицом тех многочисленных и разносторонних угроз, перед которыми сегодня оказалась Великобритания, целесообразность создания нового отдельного Агентства безопасности и разведки, которое, по мысли сторонников независимой Шотландии, должно взять на себя функции британских служб MI5 (контрразведка), MI6 (внешняя разведка) и GCHQ (Центр правительственной связи – британская спецслужба, отвечающая за ведение радиоэлектронной разведки и обеспечение защиты информации на государственном уровне), вызывает достаточно серьезные сомнения. Вероятнее всего, достаточным и более эффективным с точки зрения обеспечения безопасности может стать, к примеру, расширение зоны деятельности «единой» полиции Шотландии, созданной в начале 2013 года, и формирование в ее составе соответствующего подразделения (подразделений) по типу существующей в Дании Службы безопасности и разведки, организационно входящей в состав полиции Дании, но подчиненной непосредственно министру юстиции.
Кроме того, создание отдельного агентства будет осложнено вопросами финансового и организационного характера. В первую очередь, конечно, финансового, поскольку решение такой задачи потребует значительных бюджетных вливаний. Объем расходов на создание агентства не просчитывался, но ежегодное его содержание при численности персонала около 720 человек, по расчетам экспертов, обойдется не менее чем в 206 млн фунтов стерлингов. В итоге создание агентства растянется на годы, результатом чего станет брешь в системе национальной безопасности нового государства.
В исследовании также отмечается, что даже в случае успешного создания шотландское агентство неизбежно столкнется с нехваткой разведывательных и контрразведывательных ресурсов (возможностей), включая потерю доступа к соответствующим британским базам данных. «Шотландское Агентство безопасности и разведки потеряет постоянный полный доступ к широкому спектру возможностей и технической инфраструктуре, предоставляемой MI5, MI6 и GCHQ», – подчеркивается в исследовании.
И хотя доступ – ограниченный в какой-то степени – шотландцы и все же получить у британских коллег могут, это все равно негативно скажется на способности нового агентства обеспечивать национальную безопасность независимой Шотландии.
Кроме того, брешь в системе безопасности Шотландии в конечном итоге негативным образом скажется и на обеспечении безопасности самой Великобритании, поскольку слабая и несовершенная система безопасности Шотландии сделает последнюю привлекательной для разведывательных, террористических и преступных организаций, которые будут использовать территорию Шотландии в качестве «трамплина» или передовой базы для проникновения собственно в Великобританию. В такой ситуации Лондону неизбежно придется идти на более широкое сотрудничество с Эдинбургом в вопросах обеспечения безопасности. А если такое сотрудничество будет признано неэффективным, это вызовет дополнительные серьезные разногласия между двумя государствами.
СОЗДАНИЕ ПРЕЦЕДЕНТА
Сравнительный анализ факторов, содействующих и препятствующих провозглашению независимости Шотландии, свидетельствует об их относительной равнозначности с точки зрения содержания, весомости и влияния на развивающийся процесс самоопределения данного субъекта на международной арене. На первый взгляд вопрос заключается лишь в сроках его завершения, которые, в свою очередь, определяются искусством шотландских сепаратистов в деле реализации достаточно трудоемких и в высшей степени щепетильных мероприятий, сопряженных с преодолением естественного, но также и, что особенно важно, скрытого противодействия этому со стороны прежде всего Лондона и связанных с ним тесными политико-экономическими узами целого ряда государств и международных организаций.
Вместе с тем ситуация намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. «Борьба за независимость» Шотландии лишь формально затрагивает политические, финансово-экономические и культурные аспекты самоопределения этого анклава и в основном инициируется политически активной частью общества во главе с местной националистически настроенной партократией, намеренной превратиться в партократию (бюрократию) государственную. Объективно это не противоречит общей тенденции постепенного нивелирования государства как такового и превращения его во фрагмент набирающих беспрецедентное влияние и мощь транснациональных финансово-промышленных организаций (корпораций). Процесс глобализации сопряжен с уменьшением роли либо даже упразднением, формальным и неформальным, централизованных государственных аппаратов, особенно при федеративном устройстве субъектов международных отношений, и возникновением многочисленных местных, национальных бюрократических аппаратов, через которые указанные организации (корпорации) с меньшими издержками, политическими и финансовыми, и намерены осуществлять управление оказавшимися под их реальным контролем территориями. Система суверенных государств превращается в систему транснациональных, по преимуществу финансовых, корпораций, которым чужды интересы национально ориентированных субъектов международных отношений и, следовательно, глубоко безразличны формы их существования, будь то автономия в рамках федеративного образования или независимое мононациональное государство. Сохранение территориальной целостности государств, таким образом, объективно перестает быть задачей, ради которой целесообразно принимать жесткие меры, в том числе силовые.
Исходя из этого, процесс получения независимости Шотландией, растянутый по времени или краткосрочный, формально выглядит не столь критично для Лондона, являющегося средоточием мировых финансов и, по существу, одним из влиятельных глобальных политических центров силы. С другой стороны, представляя собой в недавнем прошлом ядро могущественной Британской империи и болезненно пережив ее дезинтеграцию (в том числе утрату еще в начале прошлого века Ирландии с явно негативными для британцев в тот период последствиями, как политическими, так и финансово-экономическими), Лондон с большой вероятностью будет предпринимать конкретные шаги, направленные если и не на полное устранение вопроса об отделении Шотландии, то, во всяком случае, на эффективную и демонстративную нейтрализацию последствий этого шага. Необходимо иметь в виду и факт существенного морального ущерба престижу амбициозного британского истеблишмента, не сумевшего сохранить доставшееся ему в наследство достаточно мощное Соединенное Королевство и, более того, создавшего прецедент с Шотландией, который с большой вероятностью повлечет за собой дальнейшую дезинтеграцию страны в целом.
В качестве рычага давления на Эдинбург британское руководство непременно воспользуется «особыми отношениями», связывающими Великобританию и США, но также учтет и практическое отсутствие в настоящее время у шотландских сепаратистов четко проработанных вариантов и тем более механизмов для решения финансово-экономических вопросов, уже поднимаемых вокруг предстоящего дележа британского наследства, прежде всего финансово-экономического, а также соответствия правилам и условиям последующего приема независимой Шотландии в Европейское сообщество. Фактическая формальная готовность Шотландии к отделению при наличии внутриполитического и административного опыта и уже существующих институтов местного управления ни в коей мере не смягчит «процесс развода», который с неизбежностью будет отягощен навязанной «закулисной борьбой» и внешним вмешательством.
