Оборонщикам увеличат мобзадания

Надо ли гордиться тем, что Россия признана военной супердержавой, или пора задуматься: не является ли милитаризация тормозом экономики? Тонкую грань между накоплением мобилизационных ресурсов и социально-экономическим развитием еще не удавалось нащупать ни одному правительству в мире.

На прошлой неделе президент России провел совещание по вопросам мобилизационной готовности оборонно-промышленного комплекса (ОПК). Повестка дня предполагала обсуждение большого круга вопросов, начиная с дипломатии и заканчивая выполнением Стратегии развития железнодорожного транспорта РФ до 2030 года. Впрочем, не обязательно, чтобы так все и было.

Прежде чем вырабатывать какие-либо решения, надо понять, с какими военными опасностями и угрозами Россия имеет дело сегодня или столкнется завтра? Какие и в каком количестве развертываются или будут развертываться армии иностранных государств на сопредельной территории? Какие очаги и какая эскалация вооруженных конфликтов уже есть или может возникнуть на этих территориях. Зная или просчитывая ответы на эти и другие вопросы, можно осуществлять мобилизационное планирование.

У Генерального штаба, министра обороны и Верховного главнокомандующего ответы есть. Согласно директивным документам, без проведения дополнительных мобилизационных мероприятий Вооруженные силы РФ должны быть способны успешно решать задачи одновременно в двух вооруженных конфликтах.

Основная задача сегодня – накопить, эшелонированно разместить и содержать ровно столько запасов материальных средств, сколько потребуется для ведения военных действий в течение нескольких месяцев, которые понадобятся на перевод экономики на работу в условиях военного времени. Учения «Кавказ-2016» выявили недочеты, которые, как выразился президент, «впоследствии могут повлиять на объемы и своевременность поставок продукции военного назначения». Для их устранения уже формируется резерв комплектующих и материально-производственных ресурсов. Одна из следующих задач – наращивать производственные возможности предприятий ОПК. Вероятно, делается расчет и устанавливается период развертывания отдельных производств, а также максимальные мощности предприятий и подача продукции в течение первого полугодия, в первый год ведения войны и во второй год войны.

Однако в Генштабе считают, что военные конфликты будут скоротечными, избирательными, с высокой степенью поражения объектов. Не будет ни первого, ни второго года, ход и исход войны решится в первые месяцы. Это в корне меняет смысл мобподготовки ОПК – никакого мобразвертывания, речь идет только о накоплении мобресурсов, то есть о наращивании производственных мощностей здесь и сейчас. Это противоречит другой, не менее важной задаче. В сентябре на совещании в Туле по вопросам использования потенциала ОПК в производстве высокотехнологичной продукции гражданского назначения министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров заявил, что в 2016–2020 годах объемы выпуска гражданской продукции должны ежегодно расти на 5%, что позволит выйти на пропорцию 50:50 к 2020 году. Однако эта миссия заведомо невыполнима. По словам Мантурова, доля гражданской продукции в 2015 году составляла лишь 16%. Если применить геометрическую прогрессию, то к концу 2020 года (а не к 2020 году), при самых благоприятных условиях, доля гражданской продукции в ОПК достигнет 36–38%, а не 50.

Задача наращивания производственных возможностей предприятий ОПК по выпуску одновременно и военной, и гражданской продукции не имеет решения. Во-первых, рабочих для третьей смены руководители предприятий не набирают по причине неопределенности: сегодня надо принять на работу, а завтра – уволить по сокращению. Кроме того, ощущается нехватка квалифицированных рабочих. Их надо готовить, но прежде – мотивировать в выборе рабочей специальности. Во-вторых, стоимость охраны, надбавки за секретность, обеспечения безопасности режимного объекта и другие накладные расходы, неизбежные при организации производства на военном предприятии, удорожают гражданскую продукцию, делая ее неконкурентоспособной. Да и хлопот с ее сбытом гораздо больше. Одним словом, нет материальной заинтересованности переходить с твердо обеспеченного оборонзаказа на зыбкую рыночную почву.

И самое главное – производство не резиновый мячик, его невозможно загружать заданиями, которые противоречат друг другу. В 2014 году это уже поняли и в соответствии с принятым тогда новым мобилизационным планом сняли избыточные мобзадания более чем с 800 предприятий, что, по оценке Дмитрия Рогозина, должно было улучшить их экономическое состояние.

Есть и другие препятствия на пути реализации поставленной президентом задачи. Никто научно не обосновал, сколько надо иметь самолетов, танков, ракетных и артиллерийских систем накануне войны, насколько увеличивать их производство в первые три месяца и первый год войны и в каких пропорциях сохранять требования обороны со степенью подготовленности их выполнения промышленностью и пропорцию последней с наличием ресурсов страны. Наконец, насыщение армии высокотехнологичным оружием и техникой приводит не к сокращению числа обслуживающих ее специалистов, а к увеличению.

На Западном фронте в 1918 году в танковых частях на одного бойца приходилось 16 рабочих, в авиации – 40 человек. По расчетам Генерального штаба Красной армии в 1933 году, полное техническое и оперативное обслуживание одной бронемашины требовало 70 человек, а одного самолета – 125 человек. Правда, это больше свидетельствовало об отсталости тыла. Современные статистические данные недоступны, но можно не сомневаться, что увеличение количества оружия и техники приведет к росту численности участвующих в ее обслуживании людей, в том числе и Вооруженных сил, что на Западе получит ожидаемую негативную оценку. Единственным оправданием наращивания производственных возможностей ОПК служит безопасность страны. А с военной супердержавой соседям придется считаться.