Какой будет стратегия противостояния в ХХI веке

Сегодня глобальное доминирование обеспечивает не господство на море, а превосходство в киберпространстве. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ

Сочетание гегемонистских устремлений США и НАТО с растущим пониманием невозможности достичь глобального доминирования с опорой на военную силу и экономическую мощь привело военно-политическое руководство Запада к переосмысливанию способов стратегического противостояния. В результате появилась стратегия гибридных войн и угроз, которая в течение многих десятилетий будет определять технологии борьбы за переустройство мира.

В рамках стратегии весь комплекс предпринимаемых усилий базируется на тщательном учете и использовании важнейших факторов гибридной войны: временного, пространственного, внезапности, стратегической мобильности, уязвимости, ускорения войны и некоторых других.

Тенденция перехода современной войны к стратегиям непрямых асимметричных действий, основанных на комбинации силовых средств с несиловыми, достаточно подробно освещалась в ряде публикаций «НВО». Сущность указанной тенденции состоит в переходе от силовых способов решения задач к несиловым с использованием синергетики дипломатических, финансово-экономических и информационно-психологических средств воздействия на государство-мишень. При этом возможность применения военной силы не только сохраняется, но и системно наращивается в качестве «последнего довода королей».

НОВЫЕ ФОРМУЛИРОВКИ

Политики и военные обсуждают новые формулировки смысла и целей современных конфликтов, на которые накладывает ощутимый отпечаток общепризнанная способность ядерного оружия ограничивать в пределах разумного формулировку стратегических целей, искать новые средства их достижения. Ставка делается на преобладающую роль непрямых действий в межгосударственном противостоянии, что требует большей гибкости дипломатии и военного искусства, более полного использования всего разнообразия средств и способов борьбы.

Однако сегодня, когда ядерное нераспространение под угрозой, а заряды становятся миниатюрными и высокоточными, абсолютное табу на использование ядерного оружия теряет прежнюю силу, а намерение Дональда Трампа выйти из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) заставило вновь говорить о скором развале системы контроля над ядерными вооружениями.

Вопросам зарождения тенденции перехода от силовых к несиловым способам в межгосударственном противостоянии и современном состоянии дел в этой сфере посвящены ряд публикаций «НВО» (см. Бартош А.А. Гибридные угрозы и особенности войны нового типа. – «НВО» № 30, 2018). Однако именно военное насилие, то есть применение технических средств (оружия) для физического подавления противника, подчинения его своей воле, составляет сущность войны, в точном смысле является его определяющим признаком.

На этом фоне гибридная война представляет собой новый вид межгосударственного противостояния, основанного на использовании в рамках единой стратегии комбинации силовых и несиловых инструментов давления в сочетании с постоянными манипуляциями политической, экономической и информационно-психологической составляющими конфликта.

Стратегия гибридной войны нацелена на изнурение страны-жертвы и предполагает широкий спектр действий, включающих использование воинских и иррегулярных формирований одновременно с проведением в рамках единого замысла и плана операций по хаотизации административно-политической, финансово-экономической, культурно-мировоззренческой сферы, подрыва военной безопасности. Именно этот беспрецедентный синтез довольно точно отражает ключевое отличие гибридной войны от традиционных конфликтов, накладывает новую жесткую матрицу на формулирование смыслов такой войны.

Стратегия гибридной войны при этом характеризуется рядом особенностей, совокупность которых формирует уникальные измерения конфликта, и превращает такую войну в новую форму межгосударственного противоборства. Более того, данная стратегия позволяет использовать этот вид конфликта в качестве инструмента стратегического неядерного сдерживания. Этому способствует ряд важных измерений гибридной войны:

– основное измерение гибридной войны – это подрывная деятельность, которая используется против уязвимостей государства в качестве главного средства с целью подорвать способность противника к сопротивлению и навязать ему свою волю. В числе инструментов – экономическое и информационно-психологическое воздействие, терроризм, национализм и этническая самоидентификация, нерегулярные вооруженные формирования, силы спецопераций. Эффективным средством является гипертрофированное раздувание жалоб этнических меньшинств на притеснения со стороны правительства. Такая тактика представляет собой мощный катализатор, который используется атакующей стороной для привлечения сторонников в ряды повстанцев. Таким образом, стратегия современной гибридной войны объединяет тактику повстанцев в сочетании с военно-силовыми и несиловыми средствами воздействия;

– всеобъемлющий характер конфликта, в котором используются силовые и несиловые способы воздействия с упором на информационно-психологические технологии создания «управляемого хаоса»;

– война построена на стратегии измора, что придает конфликту затяжной перманентный характер;

– и наконец, к гибридной войне неприменимо большинство норм международного права, определяющих понятия «агрессия»; в такой войне не существует понятий «фронт» и «тыл», она не объявляется и ведется на всей территории страны, в космосе и киберпространстве.

СИНХРОНИЗАЦИЯ ГИБРИДНЫХ УГРОЗ

Стратегия гибридной войны дает системное описание целей синхронизированного использования спектра гибридных угроз как инструментов воздействия на специфические уязвимости государства.

Гибридные угрозы как инструмент гибридной войны представляют собой рукотворные угрозы, которые в отличие от других видов угроз ориентируются строго на выбранный объект воздействия (конкретную страну и ее уязвимости), имеют четко определенный формат и заранее поставленную конечную цель и являются ядром стратегического замысла операции. Такие угрозы соединяют регулярные и иррегулярные возможности и в рамках единого замысла концентрируются на уязвимых направлениях и объектах для создания эффекта стратегической внезапности, что превращает вскрытие угроз такого вида в важнейшую задачу разведки.

Успех реализации стратегии гибридной войны в решающей степени зависит от искусства синхронизации гибридных угроз с учетом нелинейного характера гибридного военного конфликта. При этом разрушительный импульс операциям гибридной войны придает сочетание стратегии измора и стратегии сокрушения, на которой строится цветная революция. Такой симбиоз стратегий позволяет формировать своеобразный разрушительный тандем для целенаправленного использования свойств глобальной критичности современного мира в целях подрыва фундаментальных основ существующего миропорядка, дестабилизации отдельных стран, принуждения их к капитуляции и подчинению стране-агрессору. В основе сочетания стратегий сокрушения и измора лежат механизмы поэтапного усиления и эксплуатации критичности в целях хаотизации обстановки в стране-жертве. Таким образом, цветная революция представляет собой один из мощнейших ускорителей гибридной войны.

Относительная новизна феномена гибридной войны заключается в способности государства-агрессора синхронно и одновременно использовать комплекс рукотворных гибридных угроз против уязвимостей государства-жертвы на всей его территории с учетом нелинейного характера гибридного военного конфликта и разрушительных последствий применения современных информационно-психологических технологий.

УЯЗВИМОСТИ ГОСУДАРСТВА

Важное место при разработке модели гибридных угроз, отражающей специфику их применения против конкретного государства-мишени,  отводится всестороннему изучению так называемых уязвимостей государства. При этом под уязвимостью государства понимается совокупность незащищенных или слабозащищенных элементов политической, экономической, информационной и иной инфраструктуры государства, а также его военной организации, вынуждающая в случае военно-политического кризиса идти на серьезные уступки, а в случае войны или вооруженного конфликта – предопределяющая высокую вероятность поражения.

Уязвимости государства для гибридных угроз охватывают обширную совокупность факторов, присущих государству-объекту: исторических, юридических, геостратегических, технологических, связанных с несовершенством обеспечения безопасности критически важных объектов, а также степень поляризованности общества, национальные и религиозные различия и некоторые другие. В числе таких факторов следует учитывать геополитическое положение государства, которое включает отношение к основным коммуникационным направлениям цивилизационного развития, военно-политическим блокам и зонам конфликтов. Для России этот фактор всегда имел ключевое судьбоносное значение.

Сегодня влияние геополитического фактора существенно трансформируется и возрастает в связи с изменением вектора противостояния «морской» и «континентальной» цивилизации. Если ранее государства «морской» цивилизации вели борьбу главным образом за доминирование на морских торговых коммуникациях, то сейчас получают развитие стратегии сухопутных коммуникаций (например, китайская «Один пояс – один путь»), которые для Евразии и особенно для ее центра – России отодвигают на второй план значимость удаленных морских театров военных действий (ТВД). Консолидированный Запад вынужден перестраивать стратегии противостояния с охватом огромного евразийского сухопутного театра гибридной войны, территорий Индии, Ирана, Афганистана, а также прилегающих морских пространств Арктики и морей Юго-Восточной Азии.

В контексте переноса вектора противостояния серьезные уязвимости от гибридных угроз для России связаны с заметным ухудшением ее геополитического положения после распада СССР.

Напомним, что Советский Союз по суше граничил с 12 странами, а после его распада Россия приобрела новые границы – с бывшими союзными республиками, которые в большинстве случаев не оборудованы должным образом, что наносит ущерб ее экономической и государственной безопасности. Сейчас 48 из 85 субъектов РФ являются пограничными, а два из них имеют границы даже с тремя государствами: Псковская область – с Эстонией, Латвией и Белоруссией, а Республика Алтай – с Казахстаном, Китаем и Монголией. Россия так и осталась первой в мире по водным ресурсам, первой в мире по территории, но, к сожалению, девятой по численности населения.

В результате распада СССР наша страна лишилась удобных выходов к морям, целого ряда хорошо оборудованных портов и военно-морских баз, была потеряна часть ресурсного потенциала и огромные основные фонды в виде заводов, военных баз, космодрома Байконур и т.п. Компенсация указанных и многих других утрат связана с реализацией высокозатратных инфраструктурных проектов, часть которых (строительство обходных железнодорожных магистралей, нефтепроводов и газопроводов, мостов и т.д.) реализуется в уязвимых районах нашей страны вблизи границ с государствами – членами НАТО или недружественными по отношению к России странами.

Существенные геополитические уязвимости для России связаны, например, с недостаточной стабильностью на границах с государствами Средней Азии, что обусловлено рядом особенностей стран региона: внутриконтинентальное и транзитное расположение стран (отдаленность от морских путей сообщения); необходимость диверсификации транспортно-коммуникационных путей для эффективной реализации энергетических потенциалов; сохраняющаяся сырьевая направленность национальных экономик; все еще невысокий экономический и военный потенциал отдельных государств; необходимость крупных внешних инвестиций; сохраняющиеся потенциальные очаги терроризма, религиозного экстремизма и напряженности в регионе; разная степень демократизации и авторитарности во внутреннем развитии стран региона. Особую уязвимость обусловливают попытки некоторых государств региона, являющихся членами Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), развивать военное сотрудничество с НАТО.

Рассмотренные в приведенном примере уязвимости на южном фланге нашей страны проецируются на общую картину уязвимостей РФ, что требует безусловного учета в стратегии национальной безопасности. Следует учитывать, что стремление доминировать в государствах южного пояса, а также Кавказа, Восточной Европы и Прибалтики занимает важное место в геополитической стратегии США, которая нацелена на лидерство в Евразии с целью воспрепятствовать возвышению других стран, прежде всего Китая и России. Евразия занимает осевое положение в мире и располагает 80% мировых запасов энергоресурсов, а поэтому является главным геополитическим призом Америки при успешной реализации стратегий гибридных войн против стран региона.

При прогнозировании перспектив геополитического противостояния следует учитывать парадоксальную логику любой войны, в которой совпадение победы и поражения может распространиться за пределы нового равновесия сил, достигнув крайней точки полного взаимообращения. Фактор взаимообращения в гибридной войне за мировое доминирование рассмотрен в недавней публикации «НВО» (см.  Бартош А.А. Гибридная война – переход от неудач к победе. «НВО» № 20, 2018). Указанный фактор должен рассматриваться в сочетании с другими стратегическими факторами гибридной войны, такими как время, пространство, внезапность, мобильность, уязвимость и ускорение войны.

Предложенное автором для описания стратегии гибридной войны понятие «ускорение войны» применимо как к гибридным, так и к традиционным войнам. Феномен включает в себя широкий спектр воздействия на уязвимости противника с целью скорейшего завершения противостояния за счет создания необходимых для этого условий. В стратегии гибридной войны как нелинейного асимметричного вооруженного конфликта умелое использование фактора ускорения событий для воздействия на ход и исход войны приобретает новый, гораздо более угрожающий характер, чем в прошлом.

Специфика проявления основополагающих факторов представляется важным объектом изучения при исследовании современных конфликтов, оценке собственных уязвимостей и уязвимостей противника. Задача правильного учета особенностей взаимодействия, взаимовлияния и синергетики указанных факторов занимает особое место в стратегии и контрстратегии гибридной войны.

Боевые действия сегодня все чаще происходят не в реальном, а в виртуальном пространстве. Фото с сайта www.af.mil

МЕЖДУНАРОДНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

Проблематика гибридных войн и гибридных угроз, изучение уязвимостей занимает важное место в повестках встреч и практической деятельности НАТО и ЕС. Сегодня к изучению этой темы подключается и ОБСЕ, что придает исследованиям расширенное международное измерение и открывает РФ новые возможности по участию в коллективных проектах (см. Бартош А.А. ОБСЕ занялась гибридными угрозами. «НВО» № 37, 2018).

О масштабах проводимой работы дает представление краткий перечень практических шагов НАТО и ЕС по разработке стратегии гибридной войны и изучению комплекса гибридных угроз. В частности, в НАТО создана сеть центров передового опыта по обобщению данных о гибридных угрозах и тактиках гибридной войны:

– Центр передового опыта НАТО (Рига) в области стратегической коммуникации, который занимается вопросами информационно-психологической войны;

– Центр киберопераций при штабе Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе (Монс, Бельгия), который создан для разработки теории и практики действий в киберсреде;

– совместно с Центром киберопераций действует Центр передового опыта НАТО по киберзащите (Таллин), который готовит специальную Доктрину проведения киберопераций (фактически реализуется очередной этап модернизации НАТО для действий в киберпространстве за счет перехода от пассивной защиты к стратегии активных киберопераций);

– в Хельсинки НАТО и ЕС открыли совместный Центр по противодействию гибридным угрозам, который тесно взаимодействует со штабом сил специальных операций НАТО. Деятельность центра отличается повышенной активностью: проводятся учения, семинары и конференции по обмену опытом противостояния гибридным угрозам, в том числе защите портов, энергосистем, кибернетической сферы. Исследования Центра приобретают заметный системообразующий характер для сотрудничества в понимании гибридных угроз. Например, в одной из недавних работ выдвигается идея создания Координационного комитета высокого уровня для разработки стратегий и контрстратегий гибридных угроз и изучения уязвимостей;

– в Анкаре открыт Центр передового опыта НАТО по противодействию терроризму;

– в штаб-квартире НАТО функционируют группы содействия по борьбе с гибридными угрозами.

Особо следует отметить, что бывший министр обороны США генерал Джеймс Мэттис в 2005 году опубликовал статью «Восхождение гибридной войны», в которой предсказал нарастающую угрозу для США гибридных вооруженных конфликтов и необходимость системной подготовки к ним. Сегодня в США под эгидой Минобороны и Госдепа ведутся исследования по этой тематике. В них задействованы корпорация RAND, Германский фонд Маршалла (США), а также некоторые другие правительственные и частные исследовательские организации.

Следует выделить ряд факторов, определяющих уникальный характер гибридных угроз:

– речь идет о рукотворных угрозах, источниками которых являются государственные и негосударственные организации;

– источники угроз могут быть как внутренними, так и внешними;

– состав угроз, который определяется возможностями и целями того, кто их формирует, а также уязвимыми местами объекта воздействия;

– масштаб или размах угроз, определяющий границы зоны их воздействия, которые зависят от ресурсов, от количества и доступности объектов угроз, а также возможностей их предварительного вскрытия и изучения;

– и наконец, смешанный характер гибридных угроз придает им уникальную способность не только служить ускорителями гибридной войны, но и использоваться для инициирования цветной революции, условия для которой созревают на почве, подготовленной гибридной войной.

В целом гибридные угрозы являются инструментом, используемым для нанесения ущерба государству или коалиции государств без прямого использования военной силы. Обороняющаяся сторона при прогнозировании угроз не в состоянии точно определить их содержание и тяжесть наносимого ущерба. В результате планирование действий и необходимых ресурсов для парирования гибридных угроз связано с рядом неопределенностей (см. Бартош А.А. Туман гибридной войны. «НВО» № 33, 2018).

На наш взгляд, следует выделить ряд тенденций в развитии международной и внутренней обстановки, способствующих появлению новых или повышающих опасность существующих угроз, направленных против уязвимостей нашей страны.

Границы России с бывшими республиками Советского Союза в ряде мест укреплены недостаточно надежно. Фото РИА Новости

Международные факторы, способствующие расширению спектра гибридных угроз:

– рецидивы односторонних силовых подходов в международных отношениях, снижение авторитета и реальных возможностей международных организаций влиять на развитие обстановки в мире;

– обострение противоречий между США и другими важными участниками мировой политики;

– использование экономических санкций США и ЕС против России и некоторых других стран, провоцирование финансово-экономических кризисов, что по совокупному ущербу сопоставимо с масштабным применением военной силы;

– возрастающая угроза распространения оружия массового уничтожения и его попадания в руки террористов. Зыбкость международного консенсуса по борьбе с терроризмом;

– усиление глобального информационного противоборства, совершенствование форм противоправной деятельности в киберсфере, внедрение технологий искусственного интеллекта в стратегии гибридной войны, угрозы переноса военного противостояния в космос;

– действия субъектов гибридной войны, направленные на разжигание националистических настроений и идеологии фашизма, ксенофобии, сепаратизма и насильственного экстремизма, религиозного радикализма, целенаправленную поддержку терроризма;

– угрозы, связанные с неконтролируемой и незаконной миграцией, наркоторговлей и торговлей людьми;

– обострение борьбы за ресурсы, в том числе на Ближнем Востоке, на шельфе Баренцева моря и в других районах Арктики, в бассейне Каспийского моря, а также на Кавказе и в Центральной Азии;

– мощным катализатором нестабильности и неопределенности в сфере международной безопасности являются действия США и НАТО по размещению в Европе элементов глобальной системы противоракетной обороны, реализации концепции так называемого быстрого глобального удара, перспектива возможного выхода США из ДРСМД и наращивание военной активности альянса.

В условиях, когда гибридная война против России превратилась в повседневный фактор существования нашей страны, успешное противостояние угрозам нового вида в решающей степени будет зависеть от способности своевременно сформировать новое знание об уязвимостях государства как объекте гибридной войны и гибридных угроз и на основе этого знания определить стратегию обеспечения безопасности государства в целом и стратегию строительства национальных вооруженных сил в частности.

ВЫБОР ОБЪЕКТА ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ

С учетом факторов уязвимости выбор государства-мишени гибридной агрессии определяется совокупностью стратегических детерминант. При этом детерминантами, определяющими выбор государств в качестве объектов гибридной агрессии, являются:

– проведение государством независимой внешней политики, направленной на безусловную защиту суверенитета и национальных интересов, противостояние попыткам формирования однополярного мира;

– наличие на территории государства ценных природных ресурсов;

– расположение государства на маршрутах поставки энергетических ресурсов и важных транспортных коммуникаций;

– стратегическое положение страны как удобного плацдарма для агрессии против ее соседей;

– факторы нестабильности внутриполитической ситуации, связанные с противостоянием властных элит, коррупцией, социально-экономическими, этническими, религиозными противоречиями, демографическими и некоторыми другими проблемами. Нерешенность перечисленных проблем служит питательной почвой для формирования сетевых структур международного терроризма, проявлений сепаратизма и экстремизма.

Перечисленные детерминанты имеют общий характер и при анализе стратегии гибридного вооруженного конфликта используются как системообразующие факторы, которые позволяют определить спектр уязвимостей государства – реального или потенциального объекта гибридной агрессии, а также важнейшие характеристики гибридного военного конфликта – его смысл и цели.

Какие же выводы можно сделать из всего сказанного? Перечислим их.

Относительная новизна феномена гибридной войны заключается в способности государства-агрессора синхронно и одновременно использовать комплекс рукотворных гибридных угроз против уязвимостей государства-жертвы на всей его территории с учетом нелинейного характера гибридной войны.

Гибридные угрозы направлены против уязвимостей государства в политической, военной, экономической, социальной, информационной, экологической сферах и против объектов инфраструктуры.

В гибридной войне используется спектр угроз, выходящих далеко за пределы военной сферы. Задачей стратегического анализа на межведомственном уровне является проведение стратегического прогнозирования и планирование ответных мер по противостоянию гибридным угрозам, направленным против уязвимостей страны.

Гибридные угрозы – это методы и действия, которые используются синхронно на системной основе и направлены на уязвимости противника. Меры по парированию угроз должны осуществляться на такой же основе с использованием межведомственной координации. При этом такие угрозы имеют как национальное, так и международное измерение. Последнее требует организации ответных мер в международном формате, а также требует разработки общих понятий «гибридные угрозы» и «гибридная война».

Угрожающая актуальность ведущейся против России гибридной войны делает этот вид межгосударственного геополитического противостояния наиболее острой угрозой для национальной безопасности. При этом способность России успешно противостоять гибридной агрессии Запада предопределяется эффективностью управления всеми национальными ресурсами, что должно компенсировать асимметричность возможностей России и противостоящей ей военно-политической коалиции во главе с США. Победителем становится государство или коалиция, сумевшие навязать противнику присущее им видение картины мира, ценностей, интересов, понимание «справедливого» распределения ресурсов.

С целью перехвата инициативы в важной сфере информационно-психологического противостояния необходимо повышать осведомленность населения страны, в первую очередь правящих элит, а также учащейся молодежи об особенностях современных конфликтов – гибридной войне, цветной революции, гибридных угрозах и стратегии их применения.

Практическая работа по организации противодействия гибридным угрозам требует широкого внутриведомственного подхода и должна вестись под эгидой единого центра, где будут сосредотачиваться и анализироваться данные о действующих и прогнозируемых гибридных угрозах. Центр следует наделить полномочиями принимать решения, организовывать их выполнение и вести контроль.

В целом с учетом смысла и целей гибридной войны требуется трансформировать в кратчайшие сроки существующую в России систему управления страной, экономикой и обществом, используя для этого опыт авторитарного и мобилизационного управления.