Владимир Забалуев Пресняковы - профессиональные преподаватели филологии. Олег в свое время защитил диссертацию по творчеству Андрея Белого. Судя по всему, устав от условностей академической науки, братья написали свое произведение с восхитительным пренебрежением к историческим фактам. По духу пьесе Пресняковых более всего близки такие хиты последнего времени, как "Анна Каренина-2" Олега Шишкина, "Облом-off" Михаила Угарова, "Чайка" Акунина. Разница лишь в том, что предметом деконструкции на сей раз становятся не литературные, а историко-культурные мифы.
Завязка сюжета вполне водевильна: по поручению известного женолюба Валерия Яковлевича Брюсова другой известный женолюб Борис Бугаев (Андрей Белый) приезжает в Шахматово, дабы собственными глазами увидеть Прекрасную Даму из стихов начинающего поэта Александра Блока. Блок и его матушка в смятении, поскольку Прекрасной Дамы не существует в природе. Точнее, существует некая девушка в белом платье, которую Блок увидел в Петербурге. С тех пор в поисках поэтического вдохновения он заставлял мальчика-слугу наряжаться по ночам в белое платье и бегать, виляя бедрами, по темным аллеям. Поскольку литературная репутация Александра под угрозой, его чадолюбивая мать договаривается с соседом по усадьбе Менделеевым о визите сына к его дочери, Любови Дмитриевне┘
Знаковые персонажи русского Серебряного века предстают в пьесе Пресняковых идиотами - но не в медицинском, а скорее в достоевско-гоголевском, хармсовско-ерофеевском смысле, как истинные "внутренние человеки".
Юного Александра Александровича Блока играет замечательный Артем Смола. Но главными героями спектакля становятся не он, не Любовь Дмитриевна в исполнении красавицы Анны Невской, не "чокнутый профессор" Менделеев (Алексей Багдасаров), не самые вменяемые персонажи пьесы - слуги Блока и Менделеева (Григорий Данцигер), а мать Блока и Андрей Белый - в феерическом исполнении Ольги Лапшиной и Анатолия Белого.
Лапшина играет роль с такой экспансивностью, с таким неудержимым материнским эгоизмом, что у зрителя не остается ни малейшего сомнения - именно она и есть пресловутая Вечная Женственность Блока. И действительно: она поощряет поэтические опыты сына, спасает его реноме в глазах заезжей столичной штучки, сводит с будущей женой, а если брать шире - она сделала сына моральным уродом и гениальным поэтом в одно и то же время.
Андрей Белый в исполнении Анатолия Белого - возможно, самый неистовый Арлекин из тех, которых видела за последнее время московская сцена. Своей фантастической пластикой, мимикой, игрой тонов он заполняет собой все пространство.
Летом прошлого года в Театре.doc Агеев провел предварительную читку пьесы - и уже тогда она показалась безумно смешной. Собственно, ироническое начало и раньше отличало братьев Пресняковых от серьезно-насупленных земляков из "школы Коляды". Режиссер избрал формат неоромантической драмы. Обогащенный столетним культурным опытом (и отдыхом) модерн царит во всем - гигантские полупрозрачные экраны, за которыми происходит часть действия, соседствуют с белым полом, расчерченным под таблицу Менделеева, персидские доспехи и копье слуги Блока в доме Менделеевых сменяются футуристскими белоснежными скафандрами физиков-ядерщиков, условно-бытовая одежда двух поэтов в финале превращается в наряды Арлекина и Пьеро, словно бы сошедших с картин позднего Сезанна и раннего Пикассо.
В интерпретации Агеева Пьеро-Блок и Арлекин-Белый разыграли классическую дуэль гения и таланта. Первый пишет гениальные стихи, второй - гениально разыгрывает роль поэта. Борьба за дух и тело Прекрасной Дамы в пьесе кончается победой слабого Пьеро, но в финале спектакля все персонажи радостно разыгрывают подобие знаменитого "упал - отжался" под дирижерские команды Арлекина.
"За занавесом" рассказанной Пресняковыми истории остается многое: странная дружба двух поэтов, "брак втроем", уход Любови Дмитриевны к Белому, ее возвращение и "параллельная жизнь" с мужем, наконец, поздние стихи Блока, в которых он ставит точный диагноз происшедшего. И если актеры под руководством режиссера готовы играть на пределе романтического пафоса и гибнуть на сцене всерьез, то авторы пьесы в финале тормозят - и вместо ростановского самопожертвования во имя гибельной Красоты перед нами разворачивается драма нынешнего поколения, которое жаждет иллюзии, но еще больше боится поверить ей.
