Петр Гринев В Екатеринбурге завершился восемнадцатый по счету и главный по ранжиру отечественный фестиваль документального кино «Россия», выбравший себе адрес постоянного проживания, бесспорно, с толком.
Точка схода Европы и Азии, предсмертное пристанище последнего русского царя и родина первого российского президента – где как не здесь, в уральской столице, встречаться людям и фильмам, превращающим отпечатки частных судеб в летопись страны c непредсказуемым прошлым и особым третьим путем в будущее? Страны, чье имя этот фестиваль не постеснялся присвоить, – и правильно сделал.
Россия – территория как минимум небанальных решений, и «Россия» от нее не отстает. Здесь даже процедура торжественного открытия обходится без дежурных глупостей. Статуэтки, которые через неделю интенсивных кинопоказов должны разойтись по рукам победителей, в первый вечер добираются до сцены с задних рядов по рукам зрителей. В роли ведущего церемонии выступает директор Екатеринбургского цирка, бывший клоун Анатолий Марчевский. А в статусе приглашенной звезды – электрик одного из местных заводов Александр Бормотов с рюкзаком через плечо, откуда он невозмутимо извлекает гармошку и яростно исполняет композицию из Федора Чистякова, Шнура и «Сплина» под одобрение очень молодого зала. К слову, фестивальный зал «России» в Доме кино полон каждый день – с утра, когда начинаются просмотры, и до вечера, когда в пресс-клубе заканчивается живейшее обсуждение увиденного с участием зрителей-истцов и авторов-ответчиков.
Параллельной жизнью жило жюри, где на этот раз председательствовал кинодраматург Юрий Клепиков. Он автор всего лишь нескольких сценариев для документального кино и снискал славу работами в кино игровом, но так уж с самого начала заведено на «России» ее директором и вдохновителем Георгием Негашевым, что главное судейское кресло занимает здесь не документалист-профи, а достойный обитатель смежной кинематографической территории – обладатель стороннего взгляда на предмет.
Жюри имело дело с конкурсом, куда из трех сотен кандидатов были отобраны три десятка фильмов, сделанных в Перми, Новосибирске, Красноярске, Екатеринбурге, Петербурге, Москве. И даже в Вильнюсе, потому что фестиваль «Россия» по статусу – открытый. Жанровыми дефинициями в случае с неигровым кино оперировать непросто – достаточно будет сказать, что даже рамки традиционного портрета каждый автор преодолевает на свой лад. Одному необходимы подробность и объем, другому достаточно беглого силуэта, третий предпочитает групповую композицию, четвертый тщательно прорабатывает социальный фон, а пятому он вовсе без надобности. Среди портретируемых – деревенский милиционер, известный сценарист, уволенный из армии полковник, вич-инфицированные бывшие супруги, крупный писатель, бизнесмен-неудачник, старухи из дома престарелых, мужики из рыболовной артели, артисты-заключенные из тюремной самодеятельности, именитый балетмейстер, мальчишка-беспризорник, сельская вдова etc.
Можно было предположить, что фестиваль, двадцать лет назад рожденный еще в СССР, в этом году коронует фильм «Рожденные в СССР. 21 год» – третью часть масштабной документальной фрески Сергея Мирошниченко, ко всему прочему уральца и лауреата «России» в прошлом. Автор впервые встретился со своими героями, когда тем было по семь, и с тех пор обязуется приходить к ним на рандеву каждые семь лет, изучая перипетии их частных судеб и пытаясь различить в них узор общей судьбы поколения. Сам формат придуман классиком британской документалистики Майклом Аптедом в 1964-м. Принципиальное же отличие проекта Мирошниченко от схожих начинаний заключается в том, что его герои родились в одной уже не существующей стране, а теперь живут в разных: грохот великого геополитического перелома для каждого из них не «шум времени», а властная аранжировка личной судьбы. Однако жюри «России», отдав должное масштабу замысла, постановило оценить кинематографические достоинства «Рожденных» только специальным призом.
Гран-при был единодушно присужден фильму Павла Костомарова и Антуана Каттина «Мать». В этом прямом и тонком рассказе о прекрасной даже в своей неухоженности русской женщине, чей воз непосилен, а нрав легок, сошлось главное: острое чувство жизни и трепетное сочувствие к судьбе, помноженные на кинематографическую зоркость и крепкое ремесло.
Екатеринбургские награды – к жюри присоединилась и аккредитованная на фестивале кинопресса – будут для «Матери» не лишними: ее ожидает участь по-своему не менее тяжкая, чем та, что досталась ее героине. Ненормативная лексика, вычистить которую из фонограммы авторы отказываются наотрез, представляет отличный повод не допустить до телевизионного экрана это кино, чей взгляд на жизнь, которую мы проживаем, имеет мало общего с образом замершей в счастливой стабильности и единой в выражении своей приязни страны. «Россия» тем не менее свой выбор сделала. Выбор России – другой вопрос.
