Мария Игнатьева В 1994 году многие не слишком образованные американцы задавали себе этот вопрос, раздумывая, идти или не идти на фильм «Ваня с 42 улицы» с изображением Джулиан Мур (Елена) на всех рекламных щитах Нью-Йорка. Думали, что актриса играет Ваню, главную героиню. Потому и уходили «пачками», а некоторые требовали вернуть деньги. Блестящий фильм, последний шедевр Луи Маля при участии Андре Грегори, вырос из трехлетней работы над спектаклем в полуразрушенном и поеденном крысами здании Амстердамского театра в Нью-Йорке и сопровождаемый всевозможными злоключениями участников: авариями, болезнями и т.д. В общем, все, как Чехова, – величие и вагон с устрицами, вдохновение и бородавка на носу.
Америка усыновила Чехова со всем его художественным и человеческим багажом и, главное, даже не задаваясь вопросом, есть у него уже родители или нет. Ну и еще одни будут – вполне по-американски. Еще раньше с такой же наивностью Америка завладела Чайковским, которого иначе как Питер Иич Тчайковский и не называют. Любимый композитор Чехова «переехал» со своей музыкой в Америку в конце XIX века и «поселился» со временем не только в филармониях и на балетных и оперных сценах, но и в лифтах, в кабинетах врачей, мультиках, столовках.
Драматурги, режиссеры и актеры в Америке относятся к Чехову со страстью. Чеховское влияние в открытую признавали Теннесси Уильямс, Лилиан Хелман, Артур Миллер, Эдвард Олби, Вуди Аллен. В доперестроечные времена русский знало мало театрального народа, и еще в начале 90-х существующие переводы его пьес казались «незыблимыми». А сегодня... Десятки переводов. Среди последних – Лоренса Сенелика и Шэрон Карнике, крупнейших американских театроведов и специалистов по Чехову и русскому театру, каждый издал по сборнику заново переведенных пьес. А еще...
Версии, адаптации, варианты и вариации, и для этого совсем не нужно знание русского языка. Дэвид Мамет адаптировал и «Ваню», и «Трех сестер», и «Вишневый сад», модернизируя языковые реалии, переводя «с английского на английский» – на современный американский английский.
Сенелик отметил, что Чехов в Америке по количеству и частоте поставленных спектаклей – второй после Шекспира. По последним подсчетам, в Америке на каждые сто миль – университет, а там, где университет с театральным факультетом, – там будет обязательно хоть одна постановка Чехова раз в три года. И это может быть увлекательный спектакль Вениамина Смехова, Александра Марина, Анатолия Морозова, Вячеслава Долгачева, а может быть и псевдореалистический, «костюмный» и скучный Чехов в постановке знаменитого американского специалиста. И актеры «держат паузы», как будто бы они в плохо ими изученных спектаклях Художественного театра 100 лет назад. Русские, у них, мол, все тяжело и непросто. А у Луи Маля, как и у Георгия Товстоногова в свое время, Чехов легкий, содержательный, упругий...
В Америке при всем блеске бродвейских постановок (двух «Чаек» в прошлом году, одна – Долгачева, другая – британская) необыкновенно важны и гастроли не в миллионных городах, а в культурных центрах Мичигана, Огайо, Теннесси, Колорадо, Канзаса. И как не вспомнить о чеховских показах Додина и Донеллана и о тысячах людей «с горящими глазами», которые стояли за билетами: Чехова дайте, не зрелищ - зрелищ полным-полно, на каждом шагу. Почему же Чехов так любим американцами? Думается, что эта тяга определяется их скрытой тоской по содержанию, ощущаемой как в периоды комфорта и благополучия, так и в минуты кризиса. Ах, если бы знать...
В Америке, как правило, юбилеи отмечаются не театральными фестивалями, а конференциями. Так, к 100-летию со дня смерти Чехова международная конференция состоялась в штате Mэн. В 2010 году международная конференция по Чехову пройдет в столице штата Огайо – Колумбус (Columbus), в одном из самых больших государственных университетов США (второй по величине, более 50 тыс. студентов). Среди других ждут режиссера Александра Марина, который проведет мастер-класс по третьему акту «Дяди Вани», Брюса Гранта из Нью-Йоркского университета (его выступление озаглавлено «Здесь был Чехов»), Владимира Катаева из Москвы («Цирки и кладбища: топография у Чехова»).
