Вениамин Смехов спустя 50 лет вновь сыграл в пьесе Вознесенского

Артисты только к финалу выходят в конвенциональных костюмных образах. Фото Иры Полярной/Гоголь-центр

Премьера Гоголь-центра имеет почти детективную предысторию. Стихотворную пьесу Андрея Вознесенского Юрий Любимов поставил на Таганке, в 1970-м ее сыграли буквально три раза, после чего спектакль был закрыт, а текст считался утраченным. Единственный сохранившийся с тех времен экземпляр поэтического сценария теперь Гоголь-центру передал наследник – Леонид Богуславский, он же выступил продюсером. Недавно открытый в Москве Центр Вознесенского актуализирует наследие поэта. Правда, в новой инсценировке остается лишь канва, «новый» герой – Владислав Мамышев-Монро.

Исторический анекдот заключается в том, что тогда последней каплей для решения партийной комиссии о закрытии постановки стала фраза-видеома «А луна канула», что на фоне высадки американцев на Луну послужило поводом для доноса в Политбюро. «Меня обвинили, что я издеваюсь над нашими неудачами в космосе», – вспоминал Любимов, который экспериментировал в «Берегите ваши лица» с открытой театральностью. Спектакль, по свидетельствам, проходил как открытая репетиция, Любимов мог остановить артистов и сделать замечание, попросить прочесть стихотворение повторно.

Такой прием и сегодня бы, кажется, смотрелся ново. А для восприятия поэтических чтений, быть может, еще и небесполезно: сегодня электронный саунд-дизайн очевидно переигрывает живое звучащее слово, а декламирующий артист редко находит новую интонацию. Будь то Вениамин Смехов с его образцовой шестидесятнической манерой чтения, когда рифмы звучат твердо и ясно, но сегодня излишне ударно и дидактически. Или Александр Горчилин, берущий интонацию текучую, словно бы безакцентную, но в конечном итоге бесхребетную. Смехов в спектакле – камео, в 1970-м он выходил на сцену со Славиной и Высоцким. У актера роль профессора футуристической лаборатории, которая работает над созданием новых лиц.

Спектакль начинается с речей чиновников на тройных похоронах, «отпеваемые» личности возрождаются в едином человеке. Мамышев-Монро – художник с тысячью лиц. Символ смерти, зла (ипостась Гитлера) и символ желания, витальности (Мэрилин Монро) – две крайности ХХ века. Иван Мулин и Настя Лебедева примеряют гротескные «маски» наоборот, опрокидывая гендер, только к финалу выходя в конвенциональных костюмных образах. Тема обезличивания, потери лица – это и диагноз совести, о чем говорит Вознесенский, и постмодернистский симулякр, о чем размышлял король андеграунда Мамышев-Монро. Соединяются обе линии в точке сопротивления: в лабораторию с обыском врываются люди без лиц – в балаклавах.

И всей композиции – часто путаной и несвязной, и работе с артистами не хватает твердой режиссерской руки, и, конечно, чувствуется подражание большому стилю мастера – Кирилла Серебренникова. Постановщик «…Ваших лиц» Савва Савельев – издатель и художник (в последние годы в его оформлении выходят и российские авторские фильмы, и театральные проекты). В то же время дилетантские ходы часто оказываются свежи и занимательны: так, например, в спектакль вмонтированы отдельно снятые мини-фильмы, в частности 10-минутная черно-белая стилизация ранней биографии Мамышева-Монро, что, казалось бы, по сценическим меркам – нонсенс.

Парадокс, но этот спектакль запоминается не новым прочтением поэзии конца века катастроф, хотя Вознесенский снова со сцены звучит остро, наотмашь: «Я понял, что не будет лет/ не будет века двадцать первого/ что времени отныне нет/ Оно на полуслове прервано...» Даже известными строчками от «Ностальгии по настоящему» до «Монолога Мэрилин Монро». Постановка запоминается энергией сопротивления. Как спектакль Таганки остался в истории первым исполнением песни Высоцкого «Охота на волков» («Оградив нам свободу флажками,/ Бьют уверенно, наверняка…»), так в Гоголь-центре сцена отдана группе Shortparis, аранжировавшей для спектакля и Высоцкого, и Вознесенского в своей завораживающей манере брутальной меланхолии.

Ее солист Николай Комягин имеет фриковый образ нервического юноши с тонким фальцетом. И тут есть свой сюжет диссидентства: в марте 2022 года петербургская группа, стремительно набирающая популярность, записала клип на песню «Яблонный сад» (собрал 1,5 млн просмотров на YouTube) со строчками «Спит большая страна/ Вечным кажется вечер/ Над собором Кремля/ Поднимается ветер», где вместе с хором ветеранов, обвешанных медалями служивших стариков, музыканты на подмостках из красного кумача и бархата посреди русского поля поют и роют мерзлую февральскую землю под солдатскую могилу. Песня стала неофициальным саундтреком последних месяцев.